Ощущение смерти в груди,
Смерти чей, может быть, моя близко?
Перед нею все молят: «Прости!»
Хотя это так подло и низко.
Все боятся её, как огня…
Я же к ней на чаëк и на кофе.
Среди ночи и ясного дня
О мирах разговор, о Голгофе .
Там висел на кресте Иисус,
Да и кроме него много было…
Он сознании твёрдом, не трус,
И его не страшила могила.
Говорили, что он непорочно зачат,
Будто Бог, бытие, всё такое…
Только что же тогда, был так зверски распят?
Почему не обрёл он покоя .
— Насмешил! — говорила мне смерть,
Бог — бессмертен, а это лишь пепел,
Но священникам старым он будто бы плеть,
Дурно им, если люд сыт и весел.
— Как же так, для чего эта мука?
Почему этот мир так жесток?
И без этого подлая скука
Не допустит любовь на порог?
Так зачем через кровь идти к вере?
И сквозь слëзы кого-то любить?
Почему не откроются двери
Чтобы просто и радостно жить?!
— Приедается, пресным всё станет,
Человеку всё мало, да кисло.
Идиот на судьбу не взирая,
Проклинает плохого артиста….
— Что с того, почему не берëшь?
Почему не зовёшь за собою?
Надоело всё это жулье,
Что сует нам под нос лишь помои!
— Горячишься? Такая судьба,
Я внутри на неё уповала…
Посмотри же кем стала сама,
О таком, мне скажи, я мечтала?
Ведь хотела любить, как и все,
А меня только лишь ненавидят,
Хоть являюсь во всей я красе,
Всё равно гадким словом обидят.
Ты один такой выдался малый,
Без звонка, без письма и без стука,
Изможденный, от жизни усталый,
Сам узнал где ютиться старуха.