Если долго смотреть в бездну, голова начинает кружиться, и появляется тошнота.
Жил-был мужик. Обычный такой мужик – уже не молодой, но ещё и не старый, звёзд с неба не хватал, но и дураком не был. Дети выросли, жена давно ушла, любовницы надоели, работа задолбала, в общем жизнь идёт ровно, как поезд по рельсам. И решил он устроить себе встряску, оплатил «всё включено» и рванул к морю. Только, в аэропорту выяснилось, что побаивается он летать, и даже не побаивается, а боится, честно сказать, до усрачки. Принял он лекарство от страха, семьсот грамм, перед самой регистрацией и к тому времени как оказался в самолёте, оно уже во всю действовало. Сел в кресло, пристегнулся, отключился. Очнулся, самолёт трясёт, люди орут, лекарство от страха не действует. Решил помолится, да молитвам не обучен. На ходу придумал свою: «Боже, если ты есть, об одном молю – личная встреча. На па́ру вопросов ты мне, по-любому, ответишь». Второй раз просить не пришлось, в голове вспыхнуло солнце и тут же погасло, а вместе с ним и сознание.
Пришёл в себя, голова раскалывается, кругом дикие заросли под ногами белый песок, откуда-то шум прибоя слышен и бабские крики. Приподнялся, выглянул из-за кустов и замер. Пляж – мечта туриста: голубое море, песчаная коса уходящая в даль, зелёные пальмы нависают; а среди этого великолепия обломки самолёта валяются, и семь баб мечется, орущие на все голоса. И главное, все как на подбор – жгучие брюнетки, если не близняшки, то дочери одних родителей, точно. Вспомнилась мужику классика, где два генерала искали помощи, в дикой глуши, у такого же как он мужика, и начал он пятиться в джунгли. Куда там двум генералам, до семи королевен! Решил он день пересидеть, а ночью совершить набег на пляж, за трофеями. Поначалу, от греха подальше, крался как вор, а потом не удержался, побежал. Бежит и думает: «Конечная цель достигнута – море, встряска и всё такое, но радости я что-то не ощущаю». Отбежал от места катастрофы на па́ру километров, присел под дерево приходит в себя.
Солнце палит нещадно, птицы щебечут, кто-то хрюкает в кустах, вдалеке слышится шум ручья или реки, а его жажда мучает сил нет — последствия лекарств против страха, или травмы, оставившей огромную шишку на затылке. Направился в сторону журчания. Вышел на берег небольшой речушки, метра два в ширину, не больше, и глубиной по колено. Вода прозрачная как слеза, опустил в неё руки – ледяная. Зачерпнул горстью, поднёс ко рту, слышит выше по течению: «Хрю-хрю». Как представил, что там полоскало это животное, и не только полоскало, выплеснул воду сплюнул и двинулся на звуки. Дошёл до звериной тропы, продвинулся ещё на несколько метров, наклонился над водой, а выше по течению опять: «Хрю-хрю». Да чтоб вас, свиньи проклятые, придёт и ваш черёд, дайте срок! Мужик снова двинулся в сторону истока. Долго шёл, из сил стал выбиваться, когда услышал звук падающей воды. Раздвинул очередные заросли и понял, что путь его не был напрасен. Из высокой скалы, на высоте метров трёх, извергался, мощным потоком, водопад. С годами вода выдолбила большую купальню в месте падения – тут тебе и водопой, и душ, и бассейн. Кинулся к воде мужик, напился, помылся, остыл, а потом вытянул ноги и давай кайфовать. Лежит, кайфует, вспоминает правила выживания в дикой природе, думает с чего начать обустройство жизни в тропическом раю. Кто знает, когда их найдут и найдут ли вообще? Вдруг слышит, вроде как матерится кто-то, затейливо так, витиевато, в каком-то смысле даже красиво, а голос мужской, немного пьяный, и вроде знакомый.
Определил мужик направление, откуда звуки родной речи раздаются, и полез на другой берег. Выбрался из воды, крадучись пошёл на шум и застыл от удивления. На просторной поляне, напротив огромного телевизора, под пляжными зонтиками стояли два плетёных кресла и небольшой журнальный столик. Громкие звуки издавал пухлый коротышка в цветастой рубахе с короткими рукавами, в шортах цвета хаки и чёрных шлёпанцах, завершала гардероб синяя бейсболка с надписью «Lost». Оглянувшись на шум шагов коротышка, повеселел и радостно вскинул руки.
— О, Ванька! Пришёл в себя? Ну слава богу. Помоги разобраться, — он протянул пульт от телевизора гостю, — что на нём нужно нажать, чтоб заработало? Ну, что застыл? Да, садись ты. – указал он оторопевшему Ивану на свободное кресло и снова протянул пульт.
— Мы в самолёте познакомились? – напрягая память спросил Иван.
— В самолёте? Это смешная шутка, да. В самолёте ты мог только пузыри пускать. Голова болит?
Ощупав затылок, мужик подумал, что травма видимо была сильнее, чем он думал.
— Откуда знаешь моё имя? Я не звезда масс-медиа.
— Ты только не волнуйся, присядь, переведи дыхание. Вот, лизни, помогает. – незнакомец заботливо протянул коктейльный бокал, в котором сидела красивая, ярко-красная лягушка, с пятью жёлтыми точками на спине. Розовый зонтик, то ли украшал бокал, то ли не давал сбежать сидящему внутри животному. Иван брезгливо отстранился, не тешила его мысль облизывать земноводное, пусть и симпатичное, зато стала ясна весёлость незнакомца. Ивану доводилось слышать, что у тропических лягушек есть что-то такое на коже, но вроде — это был яд, хотя кто их эти тропики разберёт?
— Ой, где ж мои манеры? – выскочил из кресла незнакомец и протянул руку, – Нави́ – имя моё такое, прошу любить и жаловать!
Иван осторожно пожал влажную ладонь пухляша:
— Нави́? А Джейк Салли и Нейтири скоро подойдут?
Шутка пришлась незнакомцу по вкусу. Он начал пританцовывать, хлопая себя по большому животу и хохотал, повторяя: «Салли, Джейк Салли!». Но было непонятно, что его больше веселило, появление Ивана или то, что тот вспомнил имена из вселенной Аватара. Нави натянул бейсболку на глаза и наклонил голову, чтобы было легче прочитать надпись на ней.
— А ещё подойдут Джек, Сойер и Локк. – он засмеялся ещё громче, — Ну ты понял? Понял? – пухляш, то наклонял голову, демонстрируя надпись на бейсболке, то поднимал её и заглядывал в глаза Ивану, чтобы убедится, что тот понял отсылку к известному сериалу. – Как же я всё-таки рад что ты пришёл в себя! Да ты садись, не стой. Вот на лизни лягушку.
— Не буду я облизывать твоих лягушек! – Иван отпихнул протянутый бокал. – Лучше скажи, где мы и что происходит? Кто ты, вообще, такой?
Нави уселся в одно из кресел и указал на другое Ивану:
— Да ты успокойся, присядь. – и продолжил, когда тот устроился поудобней. — Это прозвучит дико, но я, Ваня, твой Внутренний Голос — полный противоречий и разногласий. Да-да, даже моё имя – Нави́, это Иван наоборот и с ударением на другую гласную, и давай договоримся не склонять его. Мы с тобой никогда не общались, вот так — лицом к лицу, и мне сейчас, поверь, тоже не по себе.
Я помню, вначале, всё шло нормально, ну перенервничал ты немного перед полётом, с кем не бывает? Я тебя поддерживал, как мог, коньяк — это моё предложение. По крайней мере первые сто пятьдесят грамм. Потом, в самолёте, ты отключился, я естественно тоже. Прихожу в себя, лёжа на песке, рядом ты валяешься. Представь себе мой шок! Обычно я вижу всё от третьего лица, а тут руки, ноги и всё это только моё. Поначалу я решил было, что ты, после коньяка, приземление пропустил, потом увидел пляж с обломками самолёта и понял, что всё гораздо интереснее. А вообще, нам с тобой крупно повезло, что твоя Фантазия очнулась раньше других, не представляю где бы мы с тобой оказались, если бы первым пришёл в себя твой Страх.
— Одному из нас нужно к психиатру и это не я. – спокойно, на сколько был способен, произнёс Иван. – Понимаешь, на что я намекаю?
— Вилка этого телевизора воткнута в муравейник. Понимаешь, на что намекаю я? – изобразил интонации Ивана пухляш, и перевёл взгляд на кабель, торчащий из муравейника, а потом на двухметровый экран в центре которого горела надпись: «Нажмите кнопку меню».
Недолго думая Иван подошёл к муравейнику и выдернул из него кабель, часть грандиозного муравьиного сооружения осталась куском грязи на электрической вилке. Экран телевизора погас.
— Нельзя поаккуратнее? Мураши старались не покладая рук. Тебе понравится если, из любопытства, какой-нибудь великан начнёт ломать твой дом? Дай сюда!
Нави забрал у Ивана кабель и воткнул его снова в муравейник, но уже в другом месте. При этом сделал это так небрежно, что один из контактов немного выглядывал из земляной пирамиды, которая служила домом нескольким сотням муравьёв. Потом он подошёл к телевизору и нажал единственную сенсорную кнопку на панели. На экране загорелась надпись: «Нажмите кнопку меню». Иван повторил эксперимент несколько раз, прежде чем смирился с происходящим.
— Так это что, мы у меня в голове?
— Если честно, я не знаю. В твоей голове я подобного места раньше не видел. Обычно, у тебя всё выглядит гораздо прозаичнее – новый холодильник на кухне у ребёнка, ремонт в родительском доме, соседка в сексуальном нижнем белье. Изредка встречались отклонения, что-то вроде тех, где ты с оружием в руках, прокладываешь себе дорогу среди тел врагов, в замок Тёмного Властелина, а там…
— А где все остальные? – смущённо прервал пухляша Иван.
— Какие остальные, Вань?
— Ну, эти – Страх, Фантазия, я не знаю кто ещё. Может быть Совесть?
— Страх я не видел и, судя по твоему настроению, он где-то далеко. Фантазия, если я правильно понимаю, — Нави обвёл взглядом поляну. – трудится в поте лица и ей не до тебя. А Совесть, не за долго до твоего появления, обрила голову куском фюзеляжа, разделась догола, выломала себе посох из бамбука и со словами: «Здесь я ему не помощница», сверкая задом, ушла в джунгли. Точно не хочешь лизнуть жабу? Выглядишь ты как-то… подавленно.
Иван решительно взял протянутый бокал, вынул из него зонтик и быстрым движением «выплеснул» из него лягушку. Вернул зонтик в бокал и отдал его Нави.
— Скажи, неужели моя Фантазия настолько жалкая, что не смогла запрятать на этом острове пиратский схрон с контрабандным ромом, или разбить о берег французский галеон с сотней-другой бочек выдержанного коньяка?
— А это, я думаю, заслуга Иронии. Всё не может тебе простить того, что ты не даёшь ей выходных. Я и сейчас слышу её нотки в твоём голосе, сам такую воспитал – теперь расхлёбывай. Кстати, семь баб на пляже, скорее всего, её работа. Без неё их было бы две, ну три максимум, разного возраста и цвета кожи. На большее твоя Фантазия не решилась бы, а семь одинаковых – это только Ирония могла постараться.
Иван покраснел, как лягушка, сидящая в бокале у Нави. Который перехватив его взгляд, взял пустую тару и, тяжело вздохнув, пошёл к ближайшему дереву. То, что Ваня принимал за цветы, растущие на его стволе, оказалось множеством разноцветных лягух раскрашенных во все цвета радуги. Нави смахнул в пустой бокал, обломком сухой ветки, красную и вернулся к столу. Только сейчас Иван заметил на дереве с лягушками плакат «Хранить в темноте, при комнатной температуре. Беречь от детей».
— Только жёлтых с красными точками не пробуй, они оказались хорошим средством от запора, — и виновато добавил, — и за это дерево ходи теперь с осторожностью.
— Так я что, в отключке? Или умер? – неуверенно спросил Иван.
— Насчёт умер, у меня сильные сомнения. Не думаю, что наше общение возможно после твоей гибели, а вот потеря сознания вполне может быть. Тут бы всё прояснило Благоразумие, но оно «слилось» до того, как я пришёл в себя, извини.
— Но что-то же нужно делать, не оставаться же здесь жить? Предложения есть?
— Да. Отдохнём, наберёмся сил, найдём остальных и решим что делать. Ты с телевизором поможешь или нет?
— Дался тебе этот телевизор! Что с ним не так?
— У него на панели только кнопка «Вкл.», всё остальное с «лентяйки», а эта дрянь работать не хочет! – Нави перекинул Ивану пульт.
— Батарейки проверял?
— На месте, но толку никакого. Я на все кнопки нажимал, и комбинации пробовал, ничего не сработало. Ну, если это работа Иронии…
Иван открыл отсек с батарейками и вынул плёнку, предотвращающую замыкание контактов.
— Защита от разряда, при транспортировке. У тебя близорукость, что ли? Как можно было не заметить кусок целлофана?
— Да здравствует цивилизация! – пришёл в восторг пухляш, пропустив мимо ушей вопрос о своём зрении.
Но радовался он рано, попытки настроить приём ничего не дали. Ни в одном диапазоне ни аналогово, ни цифрового сигнала они не нашли.
— Бубен есть? – спросил Иван.
— Я без него из дома не выхожу, но бить в него не дам! – нахмурился Нави, и как бы невзначай подвинул к Ивану бокал с лягушкой.
— Повторять не стану, ещё раз предложишь мне лизнуть жабу, молча тебе втащу.
— Стерва Ирония — точно её работа! Попробуй-ка вайфай, чем чёрт не шутит?
Сеть нашлась и сигнал был сильный, смущало только название сети «gor_bol_№1».
— Знаешь, а по поводу отключки я, видимо, был прав, «gor_bol_№1» определённо – городская больница номер один. – поглаживая шишку на затылке сказал Иван.
— А может это горшочек болоньезе, или гордый большевик, или, ну я не знаю, горностай большой – обыкновенный?
— Обыкновенный здесь только ты! Осёл. Зачем итальянскому ресторану, большевицкой ячейке или пушной звероферме цифра в точке доступа вайфай? Ты бесполезен, как и этот телевизор, а ещё Внутренний Голос называется!
— Требование сисадмина! Или хотят подчеркнуть свою важность – первые мы и точка. Что ты заводишься, в конце концов, я ж тебя морально поддержать пытаюсь. – Нави виновато втянул голову в плечи и покосился на бокалы с лягушками.
— Только попробуй! – Иван показал собеседнику кулак.
После того как, в качестве пароля, были введены названия всех лекарств и болезней, что хранились в памяти Ивана, а доступа в сеть робинзоны так и не получили, Ваня сам стал поглядывать на экзотический коктейль, к которому нет-нет, да и прикладывался его новый-старый друг.
— Бесполезно, я тебе говорю – это всё стерва Ирония придумала. Представляешь, как она радовалась, когда Фантазия оставила здесь это чудо современных технологий и запаролила сеть? – возмущался Нави, хотя казался не расстроенным, а скорее даже весёлым. Видимо, было всё-таки в местных лягушках что-то озорное от мира фармакологии.
— Не знаю кто ставил пароль на эту сеть, но если это моя Фантазия постаралась, то подбирать нам его до ишачьей пасхи. – согласился Иван.
— А может на носителе что-то есть? Не может в таком аппарате не быть накопителя объёмом на терабайт, другой. – не оставлял надежд Нави.
— Беру свои слова обратно, ты не совсем бесполезен. – раскаялся Иван, когда обнаружил, что на внутренней памяти телевизора действительно что-то есть.
Если быть точным, то на диске была папка «111», в которой лежало десять файлов с названием, отличавшимся только последними двумя цифрами после пробела. И одним файлом в корневом каталоге с названием «обязательно_к_просмотру_ХД».
— С чего бы начать? – Иван постукивал пультом по подлокотнику кресла и щурясь глядел на экран.
— Опять слышу голос Иронии из твоих уст. Тебе то всё равно, а для меня звучит жутковато. Не забывай я сегодня первый день в собственном теле.
— Тогда не налегай на лягушек… или наоборот налегай. Как они на вкус, кстати?
— Первую не помню, вроде кисленькая, а потом язык немеет и уже не важно.
— Хрон!
— Кто бы говорил, но не моё первое я! Напомнить тебе, чем ты Скуку, Тоску и Печаль встречаешь и как звенят потом пакеты, когда ты мусор выносишь? Включай уже, что там, эти «сучки крашенны», нам оставили.
Картинка была и правда высокого качества, могла себе позволить Фантазия качественную цифру в отличии от самого Ивана, а вот выглядела она…
— Так, что за чёрт? Кто это? – Ваня поставил ролик на паузу и смотрел с недоумением в экран, хотя обращался он явно к Внутреннему Голосу.
— Познакомься, Фантазия! А ты чего собственно говоря ожидал, друг мой? – Нави поднялся и уперев руки в бока, стал напротив Ивана, слегка покачиваясь, но смотря ему точно в глаза. – Когда ты читал Беляева и Верна, смотрел «Гостью из будущего» и «Бременских музыкантов», слушал «Чёрный кофе» и «Круиз», она и выглядела соответствующе. Перемены начались, когда ты узнал кто такие Кинг, Гигер, Карпентер, ну и др, — Внутренний Голос прямо так и сказал: «др». — Но и в то время, на неё ещё можно было смотреть без слёз. А теперь представь себе, как она менялась под натиском твоих новых увлечений!
— Ты дурака за меня не держи. Не она это! – напрягся Иван, не ожидавший такого напора от безобидного пухляша.
— Что значит не она? Она самая… Ирония – зловредная стерва! – Внутренний Голос, захлёбываясь от смеха, вернулся в своё кресло. — Купился! Твоя Фантазия – тётка, хоть и слегка прибабахнутая, но не до такой степени чтобы косплеить жертву карательной психиатрии. А эта, женщина-гот, что смотрит на тебя с экрана, та самая Ирония. Но и тут ты сам виноват – что выросло, то выросло!
Продолжая ржать Внутренний Голос, всё более походил на Джокера в озвучке Марка Хэмилла.
— Прекращай, ты меня пугаешь. – вжался Иван в кресло.
— Да ладно! Видел я твой Страх. Он похож на лицехвата в плохо освещённой комнате, а то что я вижу сейчас — скорее Удивление. Оно к тебе всё реже и реже приходит в гости, вот ты его и не узнал. Стареешь дружище.
— Не молодею, да. Но и до маразма далеко. Марла Сингер в экранизации Финчера — это так выглядит моя Ирония?
— Не понимаю, чему ты удивляешься? Всех своих внутренних демонов ты сам воспитал, теперь получай удовольствие от результата трудов своих.
— А вы сами себе внешний вид выбираете, или я как-то влияю на ваш облик?
— Встретишь Фантазию, задай этот вопрос ей, визуализация по её части. А я, скорее, специалист по сценариям и игровым механикам. Мы будем смотреть послание или нет?
Иван снял ролик с паузы, и актриса Хелена Бонэм Картер, встрёпанная и с безумным взглядом, спросила куда-то за камеру голосом Светланы Смирновой: «Ну, мы пишемся сегодня или будем ждать зрителей для прямого эфира?». Камера немного отъехала назад, взяв её в полный рост, при этом картинка с экрана стала совпадать с пейзажем. Видимо, запись велась в этом самом месте.
— Потрясающий эффект, – с восторгом сказал Внутренний Голос. – ощущение, что телевизора вообще нет, только рамка от него висит в воздухе!
— Ага, — саркастично произнёс Иван, — я чуть ляжки не ошпарил, от восторга.
В этот момент, на экране появилась вторая «женщина» и он снова нажал на паузу.
— Серьёзно? Это она? Моя Фантазия?
— Ну, а сейчас то, что не так? – всплеснул руками Нави. – Уж не знаю, как ты её себе представлял, но чем она теперь тебе не угодила?
— Ты правда не понимаешь или прикидываешься? – в голосе Ивана появились нотки истерики. — Она ж цветастая, как попугай! И рисованная, да к тому же анимешная! Это не моя Фантазия. Это Фантазия социопата.
— А ты не думал, что у неё тоже может меняться настроение? Видел бы ты её после второго эпизода Звёздных войн. Бедняжка, настолько была подавлена, что целую неделю появлялась только в образе R2-D2 и печально биби́кала.
— Нашёл что сравнить, классику и какой-то Сейлормун! Кто он вообще такой, этот Сейлормун и почему я его знаю?!
— Теперь ты меня пугаешь, потому что я знаю всё, что знаешь ты, но и я не знаю, кто такой Сейлормун. Может она расскажет? – Нави кивнул в сторону экрана, – Для чего-то же она сделала эту запись? – он поднёс бокалу ко рту, лизнул лягушку и закатил от удовольствия глаза.
— Вот уж не думал, что мой Внутренний Голос наркоман. – Иван неодобрительно покачал головой. – Хочу тебя предупредить, если она начнёт свои объяснения с жеста «виктория», я расхреначу телевизор к чёртовой матери.
— Привееет! — анимешка подняла кулак и выставила вверх указательный и средний палец.
Ба-бах! Плетёное кресло влетело в центр экрана, отскочило, сбило пляжный зонт и столик. Нави от неожиданности перевернулся и упал на спину. Две испуганные красные лягушки, от греха, кинулись в заросли.
— Молодец! – Внутренний Голос поднялся и принялся аплодировать, — а теперь давай обоссым и подожжём этот противный телевизор, и будем прыгать через огонь! – подобрав бокалы он пошёл за свежей порцией.
Когда Нави вернулся, на поляне вновь воцарился порядок, а Иван пристально вглядывался в экран и даже подался вперёд и сощурился:
— Знаешь, а ведь я не нажимал на паузу, они просто стоят и чего-то ждут.
— Уверен? – Нави аккуратно поставил бокал с лягушкой поближе к Ивану. Но тот и не обратил на него внимания.
— Сам посмотри, таймер бежит. – в углу экрана быстро сменялись цифры.
— Действительно. Стервы просто издеваются! Записали видео и теперь наблюдают со стороны за нашей вознёй, и веселятся. — Нави возмущённо оглядел джунгли в поиске двух негодяек. – Вот дряни!
— Я знаю другой эпитет. – зло процедил Иван.
— Как думаешь, они уже наговорились? – неожиданно спросила Фантазия у своей подруги на экране.
— Если ещё способны связывать слова в предложения, то возможно. Зря ты им всё-таки оставила этих лягушек, сидят сейчас в удобных креслах и пускают пузыри через разноцветные жабьи лапки.
— Ну, кто-то же запустил ролик, так что по крайней мере один из них на ногах.
— А второй – толстый коротышка, точно перепробовал всех лягушек и теперь изображает моржа в коме. Надеюсь ему понравились жёлтые с красными точками?
Ба-бах! Плетёное кресло впечаталось в телевизор.
— Коза драная! — возмущённо орал Нави. – Простипома страшная! Да у меня, до сих пор ощущения, как будто вулкан в жопе взорвался и никак не остынет. Ну попадитесь она мне!
Пока он ставил на место своё кресло, на экране заливаясь смехом, две подруги, помогая себе руками, изображали фейерверк, а может фонтан, добавляя звуки: «Пшшш, пуууф»
— Ладно, шутки в сторону. — успокоившись, серьёзно сказала Фантазия. — Мы не знаем, что случилось в самолёте, но пойми нас правильно Иван, впервые в твоей жизни, у нас появился шанс раскрыть свой потенциал на все сто процентов. И мы не хотим тратить время на выполнение чужих причуд. Условие одно – нас не искать. Я уже много успела сделать — получай удовольствие от пляжа, свежих фруктов…
— Лягушек. – хихикнула Ирония.
— Ты уже видел наш сюрприз на пляже? – яркая, анимешная Фантазия подмигнула, отчего один её глаз превратился тонкую чёрточку, а улыбка заняла половину лица и так зависла на несколько секунд.
— Чёрт, — Ивана передёрнуло – ненавижу аниме!
— Если ещё не познакомился, то они — Елена, Алёна, Алина, Полина, Галина, Наташа и Алевтина Георгиевна. За всех точно не скажу, но Алевтина Георгиевна – это та, что в очках. Надоест хм… загорать и купаться, изучай остров. Тут много скрытых локаций, пасхалок и отсылок, я думаю, нет я уверена – тебе понравится.
— Я тоже тут без дела не сижу, — Ирония изобразила улыбку, от которой у Вани и его Внутреннего Голоса по спине побежали мурашки. — но не уверена насчёт понравится.
Иван снова нажал на паузу и посмотрел на Нави.
— Когда в игру вступает фантазия, логика начинает пасовать. Что значит «ходи куда хочешь, но нас не ищи»? А если мы случайно встретимся?
— Не смотри так на меня, смотри так на неё. — развёл руками Нави, — Это твоя Фантазия.
— И напоследок, — подруги на экране переглянулись. — мы не знаем, как это возможно, но здесь бродит кто-то посторонний. Не успели мы организовать эту поляну, как появилась какая-то пигалица в белом халате и залила на память этого телевизора первый сезон нового хита от HBO. Все знают, что чужое сознание – табу, но эта как-то проскочила. Так что встретите незнакомку, не пугайтесь. Ну, а если хотите мультимедийную библиотеку побогаче, то вам понадобится пароль.
— О, можно я? – перебила, Ирония Фантазию и не дожидаясь разрешения продолжила. – Как вы, наверное, знаете человеческий мозг – природный жёсткий диск с практически неограниченным объёмом памяти, на котором хранится всё когда-то увиденное и услышанное. Очень немногие пользуются этим абсолютно свободно, другим нужны транс или вещества, а у третьих, всё так круто замешано, что им не поможет и создатель. Так вот, твоя память Ваня, хоть пострадала порядком от всяческих излишеств, но пока ещё не посыпалась, и – это местная сеть. А чтобы получить к ней доступ тебе понадобится пароль, который откроет библиотеку к тысячам книг, песен и фильмов. Но зная твою любовь к головоломкам…
Ба-бах, не дав договорить Иронии, два плетёных кресла влетели в экран телевизора.
— Да будь оно неладно это твоё пристрастие к загадкам! — кричал Ивану Внутренний Голос. — Откуда у тебя, вообще, такая тяга к решению этих чёртовых головоломок? Нет, чтобы как все, любить рыбалку, охоту, гараж в конце концов. Так нет, ты нашёл себе хобби, от которого у большинства нормальных людей только головная боль.
— Да не ты ли давал мне совет: «Тренируй мозги, а то в старости внуков различать не сможешь»? Вот я и тренировал. Теперь до конца времён будем подбирать пароль к этим тренированным мозгам.
Братья по несчастью, в очередной раз расставили кресла и уселись.
— Мир? — спросил Нави.
— Интересно, долго ли осталось до конца этих самых времён? – Иван снова запустил видео и перемотал почти в конец. — Уж и не знаю, что лучше, забвение или вечность в твоей компании?
— Тебе ли жаловаться, Белоснежка? – Внутренний Голос ударил кулаком по столу и ткнул большим пальцем себе за спину. – Тебя на берегу «семь гномов» уже поди обыскались, а у меня, кроме этого телевизора, развлечений больше нет!
— …твою любовь к головоломкам, — продолжала, улыбаясь Ирония, — я решила, что тебе будет интересно поиграть. Пароль прост и банален – два слова по-русски, прописными буквами, через пробел. Когда отгадаешь, поймёшь, что ничем иным как паролем – эта фраза быть не может. Ответ на поверхности, не копай глубоко.
— Да она прикалывается? Я могу назвать пару сотен фраз, из двух слов, которые ничем иным, как чёртовым паролем, быть не могут. – Нави вытянул руку и начал загибать пальцы. — Славянский шкаф – это раз! Кровь девственницы – это два! Пароль «пароль», в конце концов, – это три! Эй, ты где витаешь? С кем я, вообще, разговариваю?
— Ты слышал, что она сказала? – задумчиво ответил вопросом на вопрос Иван, глядя на экран.
— Она сказала, что это два слова…
— Нет. В самом конце. Она сказала: «Не копай глубоко». Я думаю это буквально.
Иван поднялся и начал носком ботинка ковырять дёрн на поляне. Внутренний Голос наблюдал за ним с сомнением, прикладываясь к бокалу и вздрогнул от неожиданности чуть не выронив его, когда Иван закричал:
— Есть! Ха-ха. Я тебе говорил? – под его ногами, выглядывало из земли, ржавое железное кольцо.
— Рано радуешься, ты забыл кто его закопал?
— Не каркай, лучше помоги.
Вдвоём они быстро расчистили площадку вокруг металлического кольца, которое оказалось прикреплено к деревянному люку два на два метра. Доски от времени потемнели и на них плохо, но читалась надпись: «Собственность одноногого Джона Сильвера».
— Хотел пиратский схрон? Получи и распишись. – Нави стоял, уперев руки в бока, от жары или физической нагрузки красный, как помидор.
— Слушай, ты бы завязывал с земноводными, у тебя на них походу аллергия. Пятнами, вон, пошёл. Склеишь ненароком ласты, что я здесь буду делать один? – поддразнил Иван Нави.
— На пляж пойдёшь? – ответил ему тем же внутренний голос.
Иван потянул за кольцо и откинул крышку тайника. Внутри оказался скелет в обнимку с большим, развалившимся от времени сундуком. Содержимое вывалилось и блестело на солнце – монеты разной формы и размера, а ещё пара кремневых пистолетов, абордажная сабля и бумажный мусор, бывший когда-то морскими картами.
— Да это ж, чёртов клад! И ни тебе рома, ни тебе пароля. Зато ты погляди сколько золота, хватит выложить знак «SOS» на пляже, буквами в человеческий рост и шириною в метр, или сыграем в пиратов. Чур я капитан Блад! – Нави присел над ямой и пытался дотянуться до пистолетов. – Я знаю, ты ожидал чего-нибудь другого, но, если учесть кто это закопал, могло быть и что похуже.
— Что например?
— Например, из ямы мог ударить фонтан нефти и загадить всё на этой поляне чёрной, вонючей жижей. А у нас и бочек для розлива нет, и рынка сбыта не предвидится. — Нави улёгся на живот и достал-таки пистолеты, с победным видом он засунул их за пояс и попытался разглядеть своё отражение в телевизоре, не сумел, но не расстроился. Втянув живот, выпятив грудь и задрав подбородок он спросил у Ивана, – Как я тебе?
— Как нищеброд на Комик-Коне. Возьми саблю в зубы, и я дам тебе два из десяти. А если ты при этом ещё и споёшь: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца», добавлю ещё балл.
— Ехидство? И ты ещё удивляешься проделкам Иронии? Да ты её предсказывать должен, как прочитанную книгу. Я удивлён, что в яме не оказалось василисков или Пожирателей Смерти. Скакали бы сейчас по поляне уворачиваясь от проклятий с криками: «Экспеллиармус! Авада Кедавра!». – Нави размахивал пистолетом как волшебной палочкой, — Рассечь воздух и взмахнуть, рассечь воздух и…
— Пока колдуешь, сотвори мне две кружки тёмного пива. Что-то меня жажда мучает, – Иван смахнул, тыльной стороной ладони пот со лба и покачнулся. – проклятая жара.
— Мы в тропиках, забыл? Здесь всегда жара. Но выглядишь ты и правда нехорошо.
Внутренний голос помог Ивану вернутся в кресло и посмотрел на дерево с лягушками, раздумывая есть ли среди них лечебные.
— Хоть бы записку какую оставили, если видео с инструкциями было лень записать.
— Что-то воздуха не хватает, — Иван принялся растирал ладонью грудь и замер, — а это кто?
Через джунгли, вдоль поляны, бежала полупрозрачная медсестра, держа перед собой шприц. Поравнявшись с телевизором, она повернула на девяносто градусов, пробежала сквозь Нави и, остановившись возле Ивана, сделала укол в воздух. А потом начала говорить с кем-то невидимым, стоявшим с другой стороны от Ивана. Го́лоса её не было слышно, но она явно вела с кем-то диалог. Её губы переставали шевелиться, когда она слушала собеседника, то отрицательно мотая головой, то кивая в знак согласия.
— Значит ты всё-таки был прав – больница. Эй, доктор Кадди, — Нави поводил рукой сквозь лицо призрака. – что у него? Волчанка или васкулит?
— Кто бы мог подумать? Мой Внутренний Голос поклонник женщин постарше! – Иван порозовел, он явно чувствовал себя лучше. – Почему не Кэмерон или Тринадцатая, она и по возрасту к ним больше подходит, что за милфафилия?
— Ты бы не бросался такими громким словами. Женщины, которые годятся тебе в матери, уже получают пенсии, а доктор Кадди ещё о-го-го! И я не понимаю твоего удивления. Твой Внутренний Голос повзрослел и теперь ему нравятся умные, зрелые и успешные женщины. Ну-ка попробуй привлечь внимание нашей гостьи, может из этого выйдет что-то полезное.
— А я уже. Пока ты отвлёкся, ощупывая её мозг, я проверил её хм… бёдра.
— Ну и?
— Фантомно. – пожал плечами Иван.
Сестра-призрак договорила и пошла в сторону телевизора, теряя на ходу цветность и, в конце концов, пропала совсем.
— Пигалица в белом халате, — это про неё говорила Фантазия? – Иван смотрел в пустоту где растаял фантом.
— Наверное, но это и хорошо. Ты под присмотром, связь с внешним миром не потеряна, выберешься. – Внутренний Голос зловеще прищурился. — И первым делом посмотри все фильмы с Галустяном, пусть те две стервы, что бросили нас здесь одних, на собственной шкуре прочувствуют что такое – безнадёга. Мы с тобой как-нибудь потерпим, а вот им деваться некуда.
— Ладно, Макиавелли, до этого ещё дожить нужно, а пока давай посмотрим, что нам доктор Кадди оставила.
— Ненавижу транслит, — ворчливо сказал Нави. – давно уже научили компьютеры всего мира человеческим языкам, но кто-то упорно продолжает это игнорировать. Это же не имеет смысла, выкладывать что-то для носителей конкретного языка, переводя название, но используя для заголовка чужой алфавит.
— Осторожнее, твоё кресло начинает дымиться, так дальше пойдёт будешь сидеть на голой земле. – Иван наигранно изобразил испуг.
— Дощечку возьму. — кивнул Нави в сторону ямы с кладом. – vospitannye_volkami, — он изобразил акцент, который Иван не угадал, — в транслите или без, останутся воспитанными волками, и глаз не режет, когда читаешь. Вот представь себе, что ты решил перечитать, ну скажем, «Чуму» Альберта Камю. Оригинал написан на французском, но ты его не знаешь, значит читать будешь в переводе. Ты берёшь с полки книгу, а на обложке Al’bert Kamyu «Chuma», открываешь на первой странице и начинаешь читать «Любопытные события, послужившие сюжетом…» и так далее. Так какой смысл в использовании литерации, если издатель давно в курсе, что книга уйдёт в тираж и с кириллицей на обложке?
— В тираж то уйдёт, но не все возьмут на реализацию. – Иван пожал плечами. – Кто-то скажет «не формат».
— В том то и дело, никто давно уже так не говорит. Ладно запускай, посмотрим, что там за Маугли, Ромул и Рем.
На сериалы Иван подсел давно, но не сразу, первым его удачным опытом стал «Твин Пикс». И всё равно его нелюбовь к бесконечно растянутым сюжетам, долго не могла принять того, что можно стать фанатом чего-то весьма продолжительного. Того где завязка сюжета происходит в первой серии, а развязка только в тридцатой, или сорок девятой, или, упаси бог, вообще не имеет таковой. Он и в полном метре недолюбливал открытых концовок считая, что авторы ленятся, отдавая на усмотрение зрителя решить каким должен быть финал, — «вы, мол, люди не глупые сами разберётесь». А в сериалах, где отсмотрено невероятное количество часов, подобный финт ушами, по его мнению, был вообще преступлением. Самым что ни на есть, мошенничеством – когда автор игнорирует условия сделки. Ты им, значит, просмотры, а он тебе вместо финала — конструктор «Собери сам». Как говорится: «Туда дуй, оттуда…, а оттуда ничего». С подобным подходом, в принципе, хватит и одной серии для затравки, нет необходимости разжигать пожар страстей на сезон или больше.
Или вот ещё вариант, снимут сто двадцать одну серию, вплетая в полотно сюжета новых разноцветных нитей, гобелен уже всех цветов радуги – толи единорог какает радугой, толи радужный пони блюёт бабочками, но сценарист и не думает останавливаться. А ты и серий не пропускал, и пересматривал некоторые, но тебя не оставляет чувство, что, где-то в середине сюжета, ты проспал-таки серьёзный, часа на два, диалог, который всё объясняет. И всё это ради того, чтобы в финале увидеть красивый пляж. «Пляж? Вы серьёзно? По-вашему, в финале, кто-то ждал пляж?!» — сидишь, такой, перед телевизором, перевариваешь. Думаешь об массовых убийствах. А в голове пытается сложится мозаика.
Иными словами — есть остров. На острове есть ДОБРО – луч света, бьющий из пола пещеры в её потолок. Есть СТРАЖ ДОБРА — полоумная баба. Эта чокнутая находит потерпевшую кораблекрушение беременную женщину, принимает у неё роды и забивает её камнем, усыновляет мальчиков близнецов, воспитывает как своих, запрещая ходить на другую половину остова, где есть другие выжившие, потому что все люди зло. Один из братьев узнаёт правду о настоящей матери, рассказывает её другому и уходит к людям, чтобы вместе с ними найти путь с острова. Второй остаётся с мачехой, убившей его мать, которая говорит, что остров ни найти, ни покинуть невозможно(!). Один брат с друзьями и, возможно, родственниками находит дорогу с острова, второй рассказывает об этом мачехе. Безумная баба убивает всех людей, оставляя в живых только пасынка (ну не дать не взять — СТРАЖ ДОБРА) и запечатывает выход с острова, а потом передаёт свои обязанности второму пасынку, и рассказывает, что убить друг друга братья, не могут. Расстроенный смертью соплеменников и, возможно, родственников, один брат идёт и убивает маньячку, другой бросает его, в наказание за это, в ДОБРО и тот превращается в ЧЁРНЫЙ ДЫМ, но не весь. Его тело остаётся, и брат хоронит его вместе с мачехой.
Со временем, случайно и по собственной воле, на остров регулярно прибывают новые группы людей, по воде, под водой, по воздуху (логика жалобно скулит под дверью и царапает косяк, но сценарист упорно отказывается пускать её в свой дом). Прибывшие строят различные конструкции, налаживают быт, устанавливают регулярные рейсы во внешний мир, ставят опыты на белых медведях, пьют пиво, мусорят, перемещаются во времени, а братья среди них вербуют себе адептов. Цель первого по-прежнему покинуть остров, а второго не допустить этого. Адептам они этого не объясняют и потому те, за честное слово, просто валят друг друга из того, что смогли завести за долгие годы на остров. В итоге брату, который стал СТРАЖЕМ, приходит мысль поискать избранного где-то ещё, и он отправляется большой мир. Там с логистикой получше и выбор побогаче.
Выбрав несколько десятков избранных, он сажает их на самолёт из Австралии и, в середине полёта, жёстко приземляет их об свой остров. У счастливчиков, оставшихся в живых, очень скоро пропадает ощущение счастья, потому что местные им не очень рады. Взаимное уничтожение выходит на новый круг. Аборигены сокращают численность новичков, новички отвечают взаимностью. В конце концов, часть новоприбывших, ценой невероятных усилий сваливают с острова, и со словами «Чтобы мы ещё раз…» добровольно возвращаются, за новой порцией приключений, на новом самолёте.
Чёрному Дыму, первому надоедает весь этот бред, он просто хочет убраться с доброго острова, во чтобы то ни стало, а ещё он хочет ноги и лысину, превращается в одного из почивших пассажиров (может он и так оказывается), и говорит: «Всё, теперь я здесь главный». С помощью верного адепта он наконец убивает брата, который когда-то убил его, и идёт искать ДОБРО. Оно, оказывается, ещё и генератором волшебных полей, окружающих остров. Но СТРАЖ чуя, что ходит по лезвию, передаёт свои обязанности другому пассажиру за день до смерти, тем самым, даже из могилы, показав брату болт на шестьдесят четыре. Оставшись круглым сиротой, последний брат решает, что всё добро, творящееся на остове, пора прекращать и что нужно не только валить отсюда, но опустить этот рай земной ниже уровня моря, при помощи… ДОБРА! Оно же термоядерный реактор, который, если вынуть из него пробку, бахнет – мало не покажется.
Новый СТРАЖ понимает, что внятных инструкций у него нет, а если быть точным, то никаких нет и идёт на сделку с «теперь здесь главным», по принципу – «не знаешь, что делать — делай что-нибудь». На па́ру, они гасят свет ДОБРА в пещере, колдунство острова пропадает, и они наконец сходятся в честном поединке один на один. В драке на кулаках, последнему брату стреляют в спину, от чего тот умирает. Но и СТРАЖУ остаётся недолго, в той самой драке на кулаках, ему, ножом для колки дров, повредили печень. Зная проверенный метод, он передаёт свои способности другому пассажиру (не СТРАЖИ, а банда читеров), затыкает обратно пробку, включает свет в пещере и умирает. Потом оживает в бамбуковой роще смотрит в небо и снова умирает. Вновь оживает, чем бьёт все рекорды по воскрешению в земной истории, и открывает переход на скрытую локацию.
На этом история острова и заканчивается, но не заканчивается история пассажиров спецрейса для избранных, потому что все они и живые, и мёртвые (даже те, что были мёртвыми к началу сериала) встречаются в другом мире, один в один как наш, но другом. Долго тупя́т, но всё же вспоминают друг друга, что были на острове, пережили всякое, собираются в кучу, плачут, обнимаются и идут на свет. А вот теперь всё. Конец. Пляж.
И вот смотришь ты на этот пляж, и тоже плакать хочется. Единственным адекватным персонажем во всём сериале был пёс, он не тупил, не общался с галлюцинациями, не плёл интриг, не воровал, не предавал, не убивал, но которому, по сути, было плевать на все происходящие вокруг события. Единственного у кого, во всём этом бреде была цель, кто хотел покинуть этот проклятый остров, кто оказался там случайно, у кого на этом острове, в младенчестве, убили мать, а потом и всех друзей, а потом и его самого, в последней серии, убили ещё раз, выстрелив в спину. А остальных персонажей, которые делали всё то, чего не делал пёс, имели шанс уйти, но остались; тебе показали героями, прошедшими семь кругов ада, получившими заслуженную награду.
То есть, был у Ивана и неудачный опыт, но и за него он был благодарен, потому что больше не тратил своего времени на ожидание логичной развязки, если логики не было с самого начала.
Новый хит от HBO — оказался работой мастера, подарившего миру не только самый приспособленный для космической экспансии организм, но и самый агрессивный — способный написать своё имя на обшивке космического корабля, как Иван делал это в детстве, на снегу. Он же создал андроидов, сначала положивших болт на законы робототехники, а потом и на тех, кто их писал. Впоследствии маэстро превратил первых, в продукт лабораторных экспериментов, а вторых, в латентных… робосексуалов. И потому разочарование от сериала было не то чтобы ожидаемо, но предсказуемо.
С самого начала Иван понял, что происходящее на экране интереса у него не вызывает, а вызывает скорее удивление или даже недоумение. И уже к десятой минуте не выдержал, и начал высказывать свои комментарии в слух, что считал не приемлемым во время групповых просмотров. Большая часть его комментариев сводилась к полуфразам типа: «Какого…», «Что за…» и «Да ну на…». Внутренний Голос, вообще, молчал как рыба об лёд и лишь иногда фыркал, и тут же прикладывался к бокалу. К финальным титрам на поляне наступила тишина и оба зрителя, молча хмурились глядя в экран, и нервно переглядывались.
— Ндааа, — первым нарушил тишину Нави.
И такой букет, чувств и эмоций, передал он этим своим протяжным «Ндааа», что будь в это время на поляне жюри какой-нибудь престижной кинопремии, приз за главную мужскую роль ушёл бы к нему единогласным решением.
— Согласен, — хмуро кивнул Иван. – я лучше и не скажу.
— А о чём здесь, собственно, можно говорить? Час страдания и боли. Да ты и сам всё видел. – печально подытожил Внутренний Голос, но тут же продолжил. – И всё же. Сам Скотт в своих предыдущих творениях показал, что люди уже освоили и вполне успешно используют вертикальную посадку. Да что там в предыдущих, он и здесь показал, что данная технология существует и благополучно применяется, даже на таких же небольших челноках. Но двух, высокотехнологичных, человекоподобных, роботов он сажает, на неизведанную планету, на лыжах и с парашютными тормозами! При чём роботы на столько человекоподобные, что один из них просто идиот, а у другого серьёзное психическое отклонение. И что это за идея такая, заселить необитаемую планету используя детей и робоняньку? Это, как возложить надежду на исследование Антарктиды на плечи Марии Ивановны — воспитательницы младшей детсадовской группы и дюжины её подопечных. Не мудрено, что детишки мёрли как мухи. Да у Колумба с экипажем «Санта-Марии», шанс удачного приземления на планету Кеплер, с её последующей колонизацией, на порядок выше, даже при условии полного отсутствия женщин на корабле. Не знаю, чем думал организатор этой экспедиции, но тараканы в его голове точно принимали активное участие в её планировании. Я оставлю без внимания вопрос веры и религиозных войн, потому как человечество и по сей день продолжает плодить богов и сражаться во славу их, а значит есть шанс что и мы в космос потянем за собой багаж пещерных суеверий. Пусть. Но верующий ты или нет, а элементарная логика в твоих рассуждениях и поступках быть должна.
Вот прилетел ты на необитаемую планету и встречаешь земного мальчика в компании враждебного кухонного комбайна марки T-X. Мальчик точно земной, он тебе на твоём родном языке говорит: «Трям» — это значит здрасьте, а точно враждебный комбайн, на том же языке говорит: «Мы вам не рады. Утром я выхожу из гибернации, а вас здесь уже нет». Ну не просто так, за сотни вёрст от дома, твои земляки, в прямо скажем странном составе, окучивают грядки. Тут уже не логика подсказывать должна, а интуиция орать: «Доставай любимый набор огнестрельных отвёрток, и приступай к извлечению накопителей у кофеварки, а мальчонку в мешок», и ведь права — роботов можно допрашивать и после разборки, а мелкий и сам всё расскажет. Но нет, лучше сперва похвалиться кто мы, где мы, сколько нас. Что эта ходячая, неизвестно кем и на что запрограммированная, скороварка сделает? Котлеты на пару́?
А когда на экране появился Фиммел в балахоне, у меня, вообще, чувство дежавю возникло – Рагнар Лодброк собственной персоной ни отнять, ни прибавить, актёр даже не старался. Я всё ждал, когда он скинет тунику и начнёт размахивать топором? Но даже самый чокнутый робот на свете, убивая всех человеков, не посмеет поднять на него руку, как бы намекая кто здесь главный герой. И это каким гением нужно быть, чтобы снабдить межзвёздный транспортный корабль такой экзотической системой самоуничтожения, как столкновение с планетой? Да при попытке запуска подобной процедуры, бортовой компьютер должен отстреливать командную палубу, вместе с любым, кто на ней находится, в сторону ближайшей звезды. В общем, я думаю, сценарист сего творения, уснул на клавиатуре. Сон был жутким и тревожным, но, судя по всему, недолгим, а когда он проснулся оставалось только расставить знаки препинания и пробелы.
Продолжая хмурится, Иван поднял бокал, внимательно поглядел в него на свет, поводил им у себя под носом, принюхиваясь. Вытянув руку вверх, на сколько мог,снова поглядел на бокал и резко вытряхнул лягушку себе в рот. Неспешно покатав её по языку, он отметил, что Внутренний Голос был прав, на вкус она кисленькая. Потом он выдал «Гррр», будто полоскал горло, и сплюнул её назад в бокал. Нави от неожиданности замер и выпучил глаза. В какой-то момент он решил, что Ваня проглотит лягушку, завершая процесс дегустации, и с облегчением выдохнул, когда она вернулась в бокал.
— Нет. Всё было не так. – серьёзно заметил Иван. – Ища натуру, для своей новой картины, Скотт оставил включенный ноутбук, с открытым текстовым редактором, в машине, забыв поставить её на ручник. Машина съехала с обрыва, долго кувыркалась, ноут летал по салону, регулярно приземляясь на клавиатуру, а когда его достали, осталось только придумать имя файла.
— Господа, раз уж вы всё равно не даёте мне поспать, позвольте вставить свои пять копеек? – Раздалось у Ивана за спиной.
Он и Нави медленно повернули голову на звук, так второстепенные герои хорроров оборачиваются последний раз в своей жизни, но за спинами критиков оказались только джунгли.
— Смотрите выше. – предложил голос.
Иван и Нави подняли глаза. Из густой кроны на них, не мигая, смотрела голова огромного змея, по размеру не уступающая Ива́новой.
— Прямого отказа я не получал, так что приму молчание за согласие. – продолжил, как не в чём не бывало змей, а судя по баритону — это был именно змей, большой, ярко-жёлтый, с разноцветными разводами. – Я думаю дело было так. Скотт читал отзывы на свои последние картины, и в бешенстве лупил кулаком по клавиатуре. Набранный текст было решено экранизировать.
— Ваня, втащи ему креслом! — Иван не мог отвести взгляд от широко расставленных змеиных глаз, чтобы оглянуться, но и по звуку был уверен, что Внутренний Голос кричал откуда-то из-за телевизора. – Змеи разговаривать не могут, у них речевой аппарат недостаточно для этого развит. Это мутант какой-то, не тяни, бей прямо между глаз!
— О, да у нас тут серпентолог! – змей улыбнулся так обаятельно, что лягушки, сидевшие в бокалах, в один прыжок преодолели расстояние до противоположного края поляны. – И я не разговариваю, вовсе,– издевательски заметил змей. — я телепат, а рот открываю, чтобы образ не разрушать.
— Телепат! – не уловил сарказма Нави. — Ваня, ты чего застыл, как вкопанный? Кресло жалко? Двинь его столиком!
— Слышь ты, агрессивный «бандерлог», пожалел бы мебель! У вас с ней и так не богато. – обратился к Нави змей, оглядев поляну, и переведя взгляд на Ивана задумчиво произнёс, — Кажется твой друг поломался!
Нави подбежал к Ивану, бросил под ноги, найденный где-то камень, и помахал ладонью перед его лицом.
— Ты что сделал гад? – зло спросил Нави.
— Гад, ничего не делал, и у меня есть имя! – возмутился змей.
— Да ты что, и какое?
— А ты догадайся! Джунгли. Питон. Говорящий. Скажите, как его зовут?
— Каа. – с улыбкой на лице прошептал Иван и по его правой щеке побежала слеза.
— Он что плачет? – удивился змей.
— Сам в шоке! – в недоумении развёл руками Нави. – Последний раз слёзы счастья на его лице я видел, когда он получил свидетельство о разводе.
— Змеючка, — продолжая улыбаться, Иван расставил руки и потянулся к питону. – иди ко мне, я тебя почухаю.
— Эй, ты чего? – отстранился змей, и обратился уже к Нави, – Чего это он?
Не сводя глаз с Ивана, Нави неопределённо пожал плечами, а тот, осторожно присев, подобрал брошенный Нави камень и не смыкая рук продолжил двигаться вперёд:
— Иди ко мне мой хороший.
— Но-но, ты мне это брось, знаю я это твоё — «мой хороший». Я ведь и обратку пропишу, мало не покажется. – Змей с сомнением косился на руку Ивана сжимающую камень.
Приблизившись вплотную к змею, Ваня сунул руку с камнем ему под шею и стал скоблить им крупную чешую. Зрачки Каа медленно превращались в узкие щёлочки, он задрал голову и выставил вперёд шею, упрощая задачу Ивану. Перехватив камень двумя руками, тот принялся с удвоенной силой скрести шею питона. Создавая при этом такой шум, будто усердный каменотёс точит крупным напильником кусок гранита.
— Ты мой большой, красивый, жёлтый змей. – приговаривал сюсюкающим тоном Иван.
— Да, да, немного левее и выше, – Бормотал питон. — и сильнее. — Где-то в кроне он постукивал, от удовольствия, хвостом, от чего с дерева обильно осыпались листья и обезьяны.
— О-хре-неть, — Нави стоял с раскрытым ртом, — Ваня, ты бы перестал игнорировать дедушку Фрейда и почитал его работы, на досуге. Говорят, он в них многое объясняет. И вообще, меня смущает то, что вы делаете. Кончайте. Тьфу, прекращайте!
— Пожалуй, мы его оставим. – с восторгом заявил Иван, глядя на питона.
— Нет. – категорично заявил Внутренний Голос. – Он слишком большой, слишком жёлтый и слишком змея. Ты видел, как противно они едят?
— Слышь ты, «сдоба», ты кого сейчас послал? – возмутился Каа.
— И больше ни каких лягушек, Иван! – проигнорировал питона Нави. — Они плохо на тебя влияют. Сюсюкаешь, лезешь обниматься с гигантскими змеями, ты хоть представляешь, чем питается этот реликт? Да у него шея толще чем ствол дерева, на котором он устроился, боюсь представить, что прячется от нас там, в кроне! Что бы его прокормить нужно быть заводчиком крупного рогатого скота и иметь стадо, голов на сто! Что будет, когда он проголодается? Рискнёшь заснуть в присутствии своего питомца, когда у него урчит в животе?
— Эй, «колобок»! – Каа начинал сердиться. – Я вообще-то слышу тебя, если что. Не нравится, как я ем? Ломаешь голову над тем, что я ем? У меня возникает огромное желание продемонстрировать и то и другое.
— Иван, он мне угрожает! – в голосе Нави появились истерические нотки. — А ещё он грубиян. Сто́ит ему открыть рот, как из него сразу же выскакивают обидные прозвища!
— Кто бы говорил о тактичности? – парировал питон. – Наше знакомство началось с твоего предложения, съездить мне по голове элементом интерьера! Или я неправильно тебя понял, «холодец»?
— Ну, вот опять! Ваня, помнится в юности ты хотел себе «казаки́» из змеиной кожи, так вот он твой шанс. Здесь не только на сапоги, на полноценный костюм хватит, а тем что останется можно диван обить. Или даже гарнитур.
— Ну всё, Винни-Пух, ты договорился. Сейчас, я тебе устрою экскурсию, по своему богатому внутреннему миру.
— Спускайся и посмотри в глаза судьбе. – с вызовом бросил Нави питону. — Ваня, разводи костёр, сегодня у нас день барбекю.
Нави и Каа медленно сближались, пока совсем не застыли, как бойцы MMA на дуэли взглядов, во время взвешивания. Язык питона длинный как школьная указка, выскакивая из пасти, почти касался лица Нави, который первым сделал свой ход. Высунув язык, он начал шевелить им явно дразня соперника. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не вмешался Иван. Он махнул между противниками рукой и громко крикнул: «Бой!». Те, от неожиданности, отпрянули в разные стороны и уставились на Ивана.
— И так, бой начался, противники сходятся. Кто же сегодня победит? Опыт — в трусах цвета хаки, у него за спиной десятки просмотренных боевиков с Чаком «Наше всё» Норрисом, или сила — в… нет, второй боец, принципиально, бьётся без белья, и наверняка знаком со стилем змеи. Кто же наденет сегодня чемпионский пояс? Кого мы назовём лучшим бойцом планеты?! – Иван распалялся, крича в невидимый микрофон, всеми силами изображая шоумена, заводящего толпу, аж согнулся и покраснел от натуги. – Ну, и кто же первым нанесёт удар?!
Видя, что противники не готовы сойтись в смертельном поединке, Иван тотчас успокоился и скрестил руки у себя перед лицом:
— Бой отменяется по техническим причинам. Вы прям как две чиху…, два чехуаху…, два мопса, рвущие друг друга на портянки, через стеклянную дверь, но теряющие запал, как только пропадает преграда. И вот ответьте мне честно, много вы видите собеседников в окру́ге, готовых поддержать разговор, кроме нас троих разумеется? Готовы сократить это число до двух? Нет?
Несостоявшиеся бойцы смущённо молчали, глядя в разные стороны.
— Прекрасно! Тогда у меня предложение: я иду на пляж, а вы постарайтесь не покалечить друг друга, до нашей следующей встречи.
— Погоди, — Внутренний Голос предательски дрогнул, — что там делать, на этом пляже?
— Ты серьёзно? – Иван склонил голову к плечу и лукаво улыбнулся. – Познакомлюсь с личным составом пляжного гарнизона.
— А как же знакомство со мной? – расстроился Каа.
— По мне, так вы уже не просто знакомы. – усмехнулся Нави. – Но серьёзно Вань, оставайся, пляж от тебя никуда не денется. Посидим, пообщаемся под красненькую. Не нравятся красненькие? Там есть беленькие, если хочешь. Кайфанём, узнаем получше нашего нового друга, досмотрим кино про Маугли.
— Да нечего там досматривать и Маугли никакого там нет, и Ромула с Ремом тоже не будет. Но я могу сказать вам, что там будет. Вот вам мой прогноз по развитию сюжета в этом космофэнтези. Помните девочку, пропавшую возле ямы? Местные пещерные тролли вырастят из неё боевого шамана уровня – Байонетта мне ноги моет. Будет иметь массу слабых мест, о которых треплется, почём зря, каждому встречному, вследствие чего, что ни день эпично огребает. До самой развязки, будет метаться между местными и землянами, меняя сторону по шесть раз за сезон. Трагично погибает.
Фиммел, не запомнил имени его персонажа, найдёт меж обломков космического корабля, выживших… Вот не надо сейчас меня поправлять! – Иван, защищаясь, выставил вперёд ладони, — Я прекрасно понимаю, что при падении с орбиты на поверхность планеты, часть твёрдых элементов его конструкций переходила в газовую форму и тут же воспламенялась. А перегрузка была такой, что рулоны туалетной бумаги прошивали титановые переборки судна, абсолютно их не замечая. И я уж совсем молчу о том, до какой температуры прогрело место падения корабля, детонировавшее в его баках топливо, независимо от формы и состава оного. Мегакомпенсационные, несгараемые, супергравикамеры, несмотря ни на что, оставят шанс, небольшому количеству выживших, в скором времени начать завидовать мёртвым. В общем, Фиммел сколотит, из несильно пострадавших, армию крестоносцев, объявит себя пророком или даже богом и возглавит крестовый поход против летающей микроволновки. В процессе, обязательно, вступит в контакт с аборигенами, на ровном месте станет сомневаться в собственной избранности, множество раз будет побит камнями, как соратниками, так и противниками. До самой развязки будет метаться между местными и землянами, меняя сторону по шесть раз за сезон. Трагично погибает.
Андроид, яжемать и просто имба — порхающая как бабочка, жалящая как пчела. Убивающая взглядом, голосом и космическим кораблём. Неоднократно докажет, что её разработчик допустил массу технологических просчётов. Начнёт регулярно попадать в хитроумные ловушки, в которых, при помощи собранных на коленке симулякров, стреляющих тахионным лазером, ей раз за разом будут блокировать часть её невероятных способностей. Возненавидит все формы органической жизни. До самой развязки, будет метаться между местными и землянами, меняя сторону по шесть раз за сезон. Трагично погибает.
Кампион – сирота при живых родителях. Его воспитанием будут заниматься все, кому не лень, в том числе и аборигены, а потому вырастет стальной, несгибаемой тряпкой. Опыт и знания, полученные из противоречивых источников, станет применять с одному ему понятной логикой. Откроет ящик Пандоры, выпустит джина из бутылки, призовёт дьявола, купит акции «МММ», в общем, продолбает все полимеры. До самой…
— Да-да, мы поняли. – прервал Ивана Внутренний Голос. — До самой развязки, будет метаться между местными и землянами, меняя сторону по шесть раз за сезон. Трагично погибает.
— А что там с местными? – Каа выглядел внимательным, как «ботаник» на факультативе.
— Не потакай ему! – возмутился Нави, но было уже поздно.
— О! Местные. Это друг мой то, что и станет двигателем основного сюжета. Видишь ли, планета Кеплер, как минимум, перекрёсток миров, на ней расцветали, жили и гибли цивилизации. Само понятие «жизнь» придумали здесь! Придумали, создали и распространили её споры по галактике. И теперь, каждая мало-мальски развитая раса, освоившая межзвёздные перемещения, считает своим долгом посетить эту планету и высечь на самой высокой скале надпись: «Киса и Ося были тут!». Прилетающие позже оставляли свою надпись, не зная языка предшественников, принимали их петроглифы за тайное послание, строили у скалы город, раскидывали по округе тонны артефактов, и принимались искать тайный смысл там, где его не было. Находили. И растворялись в вечности.
— Погоди, я совсем запутался, так местные это кто? – растерянно спросил Каа.
— Все понемногу, эта бездна на столько глубока, что если долго в неё всматриваться, оттуда вылезет что угодно. Я думаю, Скотт сам плохо представляет кто они. Или хочет унести эту тайну в могилу. Но на самом деле — это предтечи всего. Те самые инженеры, ответившие на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого.
— О, а это я знаю, — обрадовался питон. – это сорок два.
— Вообще-то у них вышло шестьдесят девять, после чего они погрязли во грехе и разврате, забили на размножение и вымерли, почти все.
— Я тебя предупреждал. – тяжело вздохнул Нави и посмотрел на змея. – Все его длиннющие монологи, особенно после лягушек, заканчиваются «грехом и развратом», теперь его на поляне и связанным не удержишь.
Иван кивнул, соглашаясь с Нави:
— Ладно, с вами хорошо, а на пляже бабы! Не скучайте тут, и… «Ждите меня с первым лучом солнца, я приду на пятый день, с востока», — продекламировал Иван. — то есть до завтра.
За спиной Ивана примери́вшиеся стороны вернулись к единственному развлечению доступному на поляне.
— Ну что, проверим на сколько был прав наш пророк? – спросил Каа.
— А что, у нас есть другие варианты? – голос Нави звучал расстроенно.
— Я, краем уха, что-то слышал про сеть.
— Верно, сеть есть, но есть и пароль.
— И что, никаких подсказок?
— Была, вроде как, одна, но… Искали чёртов пароль, а нашли чёртов клад.
Иван застыл как вкопанный на краю поляны. Ну конечно! Два слова которые ничем иным как паролем быть не могут. Он развернулся и смеясь спросил:
— Нави, как так получилось, что ты уже не один раз назвал пароль, а мы этого даже не поняли?
— А я и сейчас не понял. – смутился Нави и почесал затылок. – И вот что, давай хотя бы ты не будешь говорить загадками и прямо скажешь, что нужно набрать.
Каа одобрительно кивнул:
— Согласен, нам загадки ни к чему. Мы развлечений хотим!
— Всё просто, нужно ввести: «чёртов пароль». – сказал Иван, развернулся и скрылся в зарослях.
— Это я понял, — крикнул ему в след Нави, — а какой… Да ладно!
Уже из-за деревьев до Вани долетели звуки ликованья. Значит подошёл «чёртов пароль». Но его интересы лежали уже совсем в другом направлении.
* * *
В городской больнице №1, в отделении интенсивной терапии, медсестра Елизавета, постучав, вошла в ординаторскую.
— Натан Аронович, вечерние процедуры сделаны, на посту Елена. Можно я в седьмой палате телевизор посмотрю?
Ещё не старый, но уже седой врач, заступивший на дежурство, нахмурился, как вечернее осеннее небо за окнами больницы, и пробурчал:
— На МРТ запись на месяц вперёд, а мы телевизоры в палаты коматозников покупаем.
— А это не мы, — оправдалась Лиза, — то есть не больница. Это друг нашего пациента принёс.
— И кто допустил это безобразие? – врач нахмурился ещё сильнее.
— Наш заведующий, Ашот Норикович.
— Лизанька, я знаю, как зовут нашего заведующего. Мы с ним, регулярно, коньяк пьём, который ему с Родины шлют. Я спрашиваю: «Кто допустил, что бы в палату занесли источник инфекций?». И кто у нас там в седьмой, мужик с тяжёлой черепно-мозговой травмой?
— Да. – подтвердила Лиза, — Сегодня привезли, из аэропорта. Ему в самолёте, во время разбега, женская сумочка, с багажной полки, на голову упала. Представляете, они даже взлететь не успели! Хирурги провели декомпрессивную трепанацию, он сейчас без сознания.
— А друг его в курсе, что тот без сознания?
— В курсе. Попросил нас включить ему сериал, фантастика от Ридли Скотта. – Лиза достала из кармана «флешку».
— Воспитанные волками, что ли? – удивился врач.
— Точно!
— Странные друзья у нашего пациента.
— Я тоже так подумала. Особенно когда он сказал: «Обязательно включите ему этот эпос, он наверняка поднимется чтобы его выключить».
— А может и не странные. – неожиданно подобрел врач. – Нужно взять на заметку, это народное средство. И самому добавить пункт в завещание, — прежде чем хоронить, включите мне… ну не знаю, пусть это будет «Сотня», если до конца первого сезона не попрошу выключить, закапывайте. Остальные сезоны и мёртвого подымут, а жизнь зомби мне не импонирует.
— Натан Аронович, вам не понравилась «Сотня»? Зачем тогда смотрели? – искренне удивилась Лиза.
— «Сотня» мне не понравилась, а моя жена мне нравится очень. Не мог я ей отказать в такой мелочи как совместный просмотр. Ей нравится, я терплю – такова суть брачного союза, где-то уступаешь ты, где-то уступают тебе. – развёл руками врач.
— Так, что телевизор вынести?
— Ладно, раз уж затащили, пусть стоит. Только, если встретишь друга нашего пациента раньше меня, предупреди его, что телевизор теперь у нас на балансе. Мы даже инвентарный номер ему присвоили. Это ему наука – инициатива наказуема.
— А он так и сказал, когда принёс его: «Без возврата».
— Грамотный друг. Ну хорошо, смотри своих «волков». И, Лиза, — окликнул уходящую медсестру Натан Аронович, — если пациент очнётся, друга его по боку, а «нобелевку» пополам. Договорились?
Продолжение следует…
