Лиззи лежит на подушках. Ее щеки запали. Ничего сейчас не напоминает в ней моей сестренки. Я бы и не узнала ее.

Волшебник дает ей руку и помогает идти по ступеням. Выше и выше…

***

-Это самая лучшая сказка, — шепчет Лиззи, когда я заканчиваю. Я стараюсь не смотреть на нее и презираю себя за эту слабость. – Теперь Элис будет играть с куклами…

                Я не знаю, почему я не умираю от каждого слова сестренки, почему остаюсь сидеть в кресле, почему не вымаливаю у небес прощение.

                Неужели – это смирение? Неужели – это опять просто трусость? Боги… я никогда не была воинственной, но неужели я осталась совсем ничтожной, если не предпринимаю больше ничего?

-Я хочу спать.

                Я встаю. Укрываю ноги Лиззи еще одним одеялом – й постоянно холодно. Выхожу. Не гнутся руки, не гнутся ноги. И  я едва не влетаю в мать, которая сидит тут же, у палаты, скрючившись.

                Она встает. Смотрит на меня так, как будто бы не узнает…

                Когда моя щека внезапно начинает пылать, я не понимаю даже с чего. И только запоздало приходит осознание: пощечина.

-Ты убила ее! – она с ненавистью отталкивает меня и я падаю на пол, покорная и спокойная.

***

Маленькая волшебница Элис входит в замок.

Маленькая девочка Лиззи не просыпается утром.

Облачный замок встречает своего единственного обитателя, а я, будто бы наяву видя вернувшегося на мост Волшебника, сжигаю ко всем чертям все тетради не ловкие листы и только потом позволяю рыданиям сжать весь мой мир до точки.