Облачный замок

                Чтобы моей сестре не было страшно в больнице, я начала писать для нее сказку про облачный замок. Для меня – это было самое глупое место в мире, для моей семилетней сестренки – самое лучшее место на земле.

                Я старалась не выдавать своего волнения, когда читала ей из своей тетрадки…и как так бывает? Заводишь тетрадь в плотной обложке и, вроде бы, аккуратно относишься к ней, не швыряешь, не заливаешь кофе, но нет – все равно, обложка теряет свой привлекательный вид. Я доставала тетрадь только дома, когда записывала что-нибудь новое и в больнице, когда читала уже написанное.

                И старалась, чтобы мой голос не дрожал, и чтобы руки оставались тверды.

                Лиззи тяжело было сидеть, и она только лежала, прикрыв глаза, слушая мой голос. Иногда мне казалось, что она спит, а иногда…

                Холодный пот прошибал меня раз за разом, но Лиззи слабо вдруг шевелилась, когда мой язык от страха замирал, и просила тихо, почти неслышно:

-Дальше…

                И я читала. Счастливая, что мне есть еще для кого читать. Несчастная, что мне приходится читать ей именно здесь и именно так.

***

                Далеко-далеко, на самом краю мира, где сходятся ночь и день, есть удивительный мост. Этот мост был построен самым великим земным волшебником. Он черпал свои силы из самой природы и ему помогали боги ветра. Волшебник решил достигнуть небес и возвести там Облачный Замок…

***

                Я думала, что я достаточно взрослая, чтобы не ревновать маму и папу к младшей сестренке. Я готовилась быть старшей сестрой, помогать с учебой, плести косички и тайком покупать первую косметику. Все это казалось мне очень милым.

                Но мне было пятнадцать, когда Лиззи появилась на свет, и я оказалась совершенно не готова к тому, что теперь, прежняя любимица семьи – Эрмина вдруг окажется за бортом семейной лодки. Я заметила не сразу, но заметила, что ни тети, ни бабушки, никто из знакомых не интересовался больше моими успехами, а всем было важно: как чувствует себя Лиззи? Нет ли у нее аллергии на смесь? Как она сегодня спала?

                Когда же я возвращалась с учебы, то получала либо нагоняй за то, что задержалась в пути или не зашла в магазин, или новое распоряжение куда-то сходить, что-то сделать. Как будто бы вместе со всеми я должна была отдать свою жизнь на служение (и служение беззаветное) малышке Лиззи.

                Но я и без того жертвовала временем, друзьями и даже учебой, чтобы где-то посидеть с малышкой, а где-то сводить ее к врачу. Когда же я хотела выбраться из дома, отец, как суровый незнакомец поджимал губы и цедил:

-Хорошо.

                А мать квохтала, словно наседка:

-Ну да, конечно! Нет, чтобы матери помочь. Конечно, гулянки и друзья важнее!

                Потом она вдруг успокаивалась, и говорила:

-Иди куда хочешь.

                Но после такого идти не хотелось никуда. Конечно, я не была ангелом и не всегда могла промолчать, почему-то начинала порою спорить, ругаться, отстаивая себя…

                Но никогда я не испытывала ненависти на фоне этого к сестре. Зависть – да. Обиду – да. Ненависть – все-таки нет.

***

                Облачный замок стоит выше дня. Облачный замок стоит выше ночи. Его башни украшены самыми холодными звездами, что сумел найти волшебник на полотне небес. Замок держит пушистое облако, которое медленно плывет над миром…

***

                Я испытывала равнодушие. А может быть, заставила его себя испытывать и не реагировать на попытки маленькой Лиззи тянуться ко мне.

                Она не могла выговорить мое имя, и «Эрмина» в ее исполнении становилась «Эльмин» или «Мина».

                Лиззи тихо-тихо сидела в уголке моей комнаты, когда я готовилась к выпускным экзаменам и даже не дышала. И я почти забывала про ее существовании.

                До тех пор, пока мама не вламывалась ко мне и не начинала на все лады звать Лиззи.

-Лиззи, Лиз, Лисенок мой, вот куда ты забралась, вот где ты сидишь. Тихо-тихо, словно не Лисенок, а мышка…

-Мам, — слабо звала я, но звала, скорее, для порядка, когда все эти умиления ее превышали пять минут, — ну я же занимаюсь!

-Пойдем, Лиззи, злая тетя Эрмина не хочет на видеть, — и мама, громогласно рассуждая о моей черствости, уводила Лиззи.

                А я старалась не видеть, как Лиззи тянет ко мне руки и не хочет уходить.

***

                Замок на Облаке может перенести тебя в любую минуту в какую угодно точку мира и ты не заметишь этого полета, так как облако мягко движется по небу, проплывая неспешно и величаво над всеми странами и всеми людьми…

***

                Лиззи лежит без движения. Заснула? Или ей плохо? Я оглядываюсь, не в силах сдержать дрожь в пальцах…но нет, слабо шевелится, приоткрывает глаза, которым больно смотреть на дневной свет и просит еле слышно:

-Дальше.

                Унимаю дрожь в пальцах, стискивая незаметно кулаки до крови. Пытаюсь не разрыдаться от тяжелейшей несправедливости: почему она, а не я?

***

-За что так мою бедную девочку? – когда мама услышала о диагнозе, она совсем потеряла голову. Отец только плотнее поджал губы и обратился в мраморную статую. Все мирское перестало его волновать.

                А я подумала, что Лиззи, наверное, очень долго придется пробыть в больнице и только от этого мне стало невообразимо горько.

***

                Маленькая волшебница Элис всегда хотела путешествовать по миру…

***

                Элис списана в Лиззи. Она маленькая, она храбрая. Пусть ее храбрость проявляется в борьбе с магическими животными, а борьба Лиззи с рвотой и капельницами, но они близняшки.

                Я прерываю чтение, когда к Лиззи приходят, чтобы сменить капельницу или сделать укол. Сама я уколов не выносила всегда, дико орала в детстве, сжималась в подростковом возрасте, а сейчас, наверное, не заметила бы даже. Как не замечает уже Лиззи. Ей делают в день по четыре-шесть уколов и она даже не вздрагивает. Лежит, словно безвольная кукла.

                Мне тошно от этого. Тошно от того, что в моем детстве меня с трудом удерживали две медсестры – так я билась, боясь иголок.

                А Лиззи к ним привыкла.

                И снова: почему не я, а она? Наверное, потому что я бы не вынесла. Наверное, потому что я слабая. Во мне нет столько храбрости и все, что я могу – скрасить минуты настоящему храбрецу нелепой сказкой.

***

В Облачном Замке есть комната, где живут куклы. Там, в полночь, творится настоящая магия и всякая кукла может открыть глаза и размять затекшие ноги. А если их не видят, то куклы танцуют. Но с приходом первых лучей рассвета, кукла замирают и остаются неподвижными до следующей ночи…

***

-Почему у тебя нет друзей? – спросила Лиззи еще в первые дни своего бесконечного, как оказалось, больничного плена.

                Я не знала, как ответить. Только что мама ушла с врачом Лиззи и мои мысли были с нею, а не здесь, и я не сразу даже поняла, что она спросила. А потом поняла, что у меня нет ответа. Потому что я много работала, чтобы оставить дом, где весь мир сошелся на моей несчастной сестренке? Потому что у меня есть мечта и я все вложила в нее, не позволяя себе отдыха? Как это все кажется смешным и глупым, когда смотришь на изможденное, высохшее за неделю белое личико своей младшей сестры.

                Тогда я еще не умела сдерживать слезы. Спазм сжал горло, и я ограничилась тем, что дернула плечом, вроде бы никак меня это не тревожило.

                Но в ту минуту отсутствие друзей меня действительно не тревожило. Меня тревожило то, что врач вызвал мать в коридор, и тон его был сочувственный… прежде этот человек говорил одинаково твердо, без всякой мягкости. Страшно, как же страшно.

-Хочешь, я буду твоим другом? – спросила Лиззи и слабо потянулась ко мне ладошкой. Я сжала ее пальцы, но мгновенно разжала ладонь, подумав, что я, наверное, сделала ей больно, ведь рассчитывала свое движение на прежнюю, здоровую Лиззи.

-Конечно, хочу…- я не научилась прятать дрожь в голосе. Это никогда не пройдет.

-И буду, — серьезно пообещала она. – До смерти.

                В тот день она впервые сказала о ней.

***

Маленькая волшебница Элис встретила на своем пути много забавных существ. Познакомилась с Птицей, которая видит будущее…

***

-А что бы ты спросила у Птицы? – не прошло и пары дней от первого упоминания Лиззи о смерти, как это слово плотно залегло в палате. Прогноз врача был самым худшим. Мать плакала без остановки и я, объединившись впервые за долгое время с отцом, не позволила ей входить в палату.

                Лиззи нельзя было видеть слез.  Мать покорилась. Она выцветала вместе с дочерью. Отец стоял холодным  изваянием на страже палаты и каменел и старел на глазах. А я проводила дни с Лиззи. И она будто бы все понимала, и не спрашивала, почему я иногда дрожу, и почему мама с папой такие грустные, когда приходят к ней.

                Она вообще не спрашивала, но будто бы чувствовала: конец близко.

-Я? – я старалась ей лгать, но дети чувствуют ложь. – Я спросила бы у нее, куда мы с тобой отправимся в первую очередь. Когда ты выйдешь из больни…

-А я бы спросила, как вы будете жить после меня, — перебила Лиззи и эта фраза стоила ей слишком много сил. Не выдержав, она упала на подушки и затихла на несколько секунд, чтобы снова собраться с духом.

                Когда я уже уходила в тот день, уступая пост у сестры родителям, Лиззи попросила меня:

-Эрмина, ты ведь всегда писала…напиши мне сказку. Без уколов.

                И это «Эрмина» прозвучало слишком страшно. Я согласилась бы быть и Миной, и Эр, и кем угодно, лишь бы все было так, как раньше.

                Я бы на многое согласилась.

                У меня дрожали руки, когда я выбирала тетрадь для своей единственной сказки, из древнего, оставленного в далеком прошлом увлечения в сочинении маленьких историй для школьной и студенческой газеты.

                Я выбрала самую лучшую. Там был нарисован замок, стоящий  в облаках. Он был высок и величествен. Он был из сказки.

                Из сказки, где нет капельниц.

***

Маленькая волшебница Элис доходит до края мира, и видит огромную белую лестницу. Светит луна, освещая каждую ступень, созданную самым великим магом.

***

                Завтра Лиззи переводят под наблюдение экстренной помощи. Врач не скрывает: готовьтесь. Мать черна от горя, которое вот-вот обрушится на нас, отец едва шевелит губами, а я никак не хочу заканчивать самую глупую из сказок.

                Ведь тогда Элис дойдет до Облачного замка.

                Я вставляю листы в тетрадь и она распухает. Все разваливается в моих руках, но я дописываю и придумываю все новые и новые встречи. Я увожу Элис от лестницы, я кружу ее по лесам, я…

                Я тяну время. Как будто бы именно это определяет сейчас судьбу Лиззи.

                Новые детали и новые миры, подробно описываю комнаты и сокращаю количество прочитанных кусочков, обещаю чуть ли не трилогию…

-Эр…- просит Лиззи слабым голосом, — приведи Элис в Облачный Замок.

                Я мотаю головой. произойдет что-то страшное, если это случится. Что-то, чего не должно быть и что-то, что уже не исправить, хоть испишись!

-Приведи…- просит Лиззи и пытается сесть. Я пытаюсь ей помочь, моя сестренка невесома, но я все равно не справляюсь. Ко всему ее телу подключены трубки.

                Лиззи смотрит на меня растерянно. Я понимаю, что она хочет мне сказать. И я проклинаю себя за то, что понимаю это.

***

Девочка Элис восходит на первую ступень. Она полна надежд – впереди ее ждет Облачный Замок.

***

                Лиззи заговаривается. Ночью у нее был приступ удушья. Количество трубок растет.

Девочка Элис встречает на половине пути Волшебника. Он доволен, что кто-то нашел его Облачный замок, ведь Волшебник всегда хотел иметь друзей, но никто не желал разделить с ним бремя дружбы и только бежал дальше и дальше…

                Лиззи лежит на подушках. Ее щеки запали. Ничего сейчас не напоминает в ней моей сестренки. Я бы и не узнала ее.

Волшебник дает ей руку и помогает идти по ступеням. Выше и выше…

***

-Это самая лучшая сказка, — шепчет Лиззи, когда я заканчиваю. Я стараюсь не смотреть на нее и презираю себя за эту слабость. – Теперь Элис будет играть с куклами…

                Я не знаю, почему я не умираю от каждого слова сестренки, почему остаюсь сидеть в кресле, почему не вымаливаю у небес прощение.

                Неужели – это смирение? Неужели – это опять просто трусость? Боги… я никогда не была воинственной, но неужели я осталась совсем ничтожной, если не предпринимаю больше ничего?

-Я хочу спать.

                Я встаю. Укрываю ноги Лиззи еще одним одеялом – й постоянно холодно. Выхожу. Не гнутся руки, не гнутся ноги. И  я едва не влетаю в мать, которая сидит тут же, у палаты, скрючившись.

                Она встает. Смотрит на меня так, как будто бы не узнает…

                Когда моя щека внезапно начинает пылать, я не понимаю даже с чего. И только запоздало приходит осознание: пощечина.

-Ты убила ее! – она с ненавистью отталкивает меня и я падаю на пол, покорная и спокойная.

***

Маленькая волшебница Элис входит в замок.

Маленькая девочка Лиззи не просыпается утром.

Облачный замок встречает своего единственного обитателя, а я, будто бы наяву видя вернувшегося на мост Волшебника, сжигаю ко всем чертям все тетради не ловкие листы и только потом позволяю рыданиям сжать весь мой мир до точки.