Искупление:
Последнее, что я помню, это лесная тропинка, которая вела меня к автомобильной дороге. Я не надеялся там встретить кого-либо, это была самая настоящая заброшенная дорога, на которой изредка проезжали заплутавшие путешественники. Лишь удача помогла мне тогда, случай, который поменял мою жизнь навсегда, точнее было бы сказать, что этот случай в принципе позволил мне жить дальше.
Я помню, как начался сильнейший на моей памяти дождь. Помню раскат грома, который прозвучал, скорее, как неземной вой, рык, а может и лай. Я уже почти пробрался сквозь заросли и грязь к дороге, как за моей спиной послышались нечеловеческие звуки, да ни одно живое существо не могло настолько сильно исказить голос! Не смотря на моё плачевное положение я все же в страхе оглянулся, тщательно осмотрев все ближайшие кусты, где могло сидеть это нечто. Убедившись в том, что ничего нет, я тут же вспомнил что из моих рук, как из шланга, хлещет кровь.
Шансов выжить у меня почти не было, поэтому в голову начали приходить забавные мысли. К примеру: грязь, которая налипала на меня, давала мне понять, что я иду по ровно такой же дороге всю свою жизнь, на мне так же скапливалась вся грязь нашей планеты, как сейчас, как же забавно было прочувствовать это в живую, жалко что мои выводы мне скорее всего больше не пригодятся.
В дали свернула молния, как я позже понял, так как сначала она мне казалась оскалом какого-то злобного существа, которое так и жаждет проглотить меня.
Дождь звучал, как помехи на радио, мне трудно было понять что кто-то, не жалея глотки окрикивает меня.
Первое о чем я подумал, наконец увидев, что ко мне подъезжает какой-то незнакомец, не о своём чудесном спасении, а о том, откуда в нашем мире ещё берутся повозки с лошадьми, которые проезжают по автомобильным дорогам.
-Господин, да вы на трупа похожи больше, чем моя давно почившая матушка, царство ей небесное, — мужчина на повозке перекрестился.
Даже в таком положении это вызывало у меня нелепый смешок, который он не заметил. Я не был похож на трупа из-за того, что потерял несколько литров крови, я был похож на трупа с самого рождения, просто явные признаки этого проявились в юности, когда мои глаза краснели с каждым днем, больше походя на два, маринованных в вине яблока, когда на моём теле, каждую ночь появлялись непонятные шрамы, порезы. Ещё в школе моя кожа начала обвисать и покрываться множеством морщин. Казалось, я просто быстро взрослею, но на деле, это ощущалось так, будто кто-то другой живёт за меня и не жалеет ресурсов моего и без того хиленького тела. Не смотря на все это, выглядел я, как интеллигент, наверно поэтому этот мужчина обращался ко мне «господин», хоть он и был явно старше меня.
-Давайте помогу забраться на повозку, у меня где-то были бинты.
Кое как я улегся на повозку и она тронулась, куда, я не знаю, мужчина что-то говорил, но мои мысли перекрывали всё, что он пытался до меня донести.
В тот момент я не думал о том, как бы быстрее себя перевязать, как бы спасти себе жизнь и дотерпеть до ближайшей больницы или более-менее пристойного дома, где есть нормальная аптечка, я думал только о том, какой я трус, какой я дурак, что слабее поступка в мире не существует, чем тот из-за которого из моих вен сейчас наружу вытекает сладко алая кровь.
-Отвезу вас в нашу больницу, вы только господин не смейте мне умирать!
Знай он о том, что я сделал, он бы не был так добр. Больше из-за инстинкта самосохранения чем из-за собственного желания я все же смог перевязать свои руки и кровь больше не лилась рекой. Я не гадал успеет ли он довести меня до больницы.
-Но-но, господин, не смейте помирать!
Я гадал на сколько его поступок стоит моей слабой души, которая не смогла больше оставаться в сознании, и когда сквозь тучи начало пробиваться солнце, я пал в беспамятство.
Очнулся я на мягкой койке, которая своим поскрипыванием говорила о том, что она много старше меня и скорее даже старше моих предков. В воздухе витал какой-то до боли знакомый и неприятный аромат. Я стал оглядываться вокруг, даже не пытаясь сдвинуться с места, понимая, что это бесполезно, в не особо большой палате, стояли ещё две койки с пыльным постельный бельём. При свете луны и яркости звёзд, казалось, что я окружён кошмарами. Осознав это, я понял, что за запах витал в этом месте, я повернул голову к окну и увидел его, моего верного спутника, который теперь ехидно усмехался, сладко причмокивая, видно послевкусие моего вчерашнего позора ещё не ушло. Впервые я увидел его воочию, в моей голове не находилось образов с которыми можно было его сравнить, а при попытки как-либо осознать его на ум приходили только слова ужас, страх.
Больше того, что я увидел свой кошмар, меня поразил тот факт, что я видел все кошмары, которые покрывало этот город, это явно дало мне понять, что я нахожусь на своём месте.
Мой и без того пошатанный, событиями прошлого дня, рассудок окончательно сдавал свои позиции, и для защиты он решил отключить моё сознание.
По словам медсестёр я пролежал без сознания пару дней. Пожалуй, это я мог понять и сам по острой боли в животе. Хирурги в ту роковую ночь приложили максимум усилий, что бы я выжил. Я был им безмерно благодарен, и для того, чтобы их отблагодарить, и потому что мне нужна была работа на первое время в этом месте, я попросился к ним в больницу.
Мои знания в медицине оставляли желать лучшего, потому я в основном таскал разнообразные приборы, ящики с лекарствами и инструментами, иногда даже приходилось сидеть на посту охранника.
У меня получилось сдружиться с персоналом. Медбратья рассказали мне, что иногда медсёстры по ошибки из палаты забирали меня в морг, на столько я походил на труп. Косые взгляды никуда не делись, подрабатывая охранником в больнице, на посту люди часто вздрагивали при виде мертвеца, который пытается скорчить весёлую лыбу.
Ночью я всё так же наблюдал кошмары, что окутывали этот городок. Эта способность, что открылась у меня в роковую ночь, мешала мне спать. Я не мог сомкнуть глаз и постоянно поглядывал на швы у себя на руках.
Вот дурак! Вот дурак!
За две недели я скопил небольшую сумму, которую я хотел отдать моему спасителю. Медсёстры подсказали мне, что этот мужчина приходил на второй день моей комы, что он работает фермером и по вечерам возвращается к своей семье в косой домик в центре этого городка. Такой дом был один на весь город, я подгадал момент, когда его повозка будет умиротворённо стоять у подъезда, и, полный воодушевления, нажал на кнопочку звонка, чтобы наконец разглядеть лицо моего спасителя.
Я застал его во время какого-то праздника. Из его пьяного бреда я понял, что его жена только, что родила. Я уже отдал ему все заработанные деньги и хотел разделить с ним его торжество, как меня проняла дрожь.
В дальнем углу комнаты я увидел его жену, в её руках была девочка, а над ней кошмарная тварь. Она не имела глаз, её хилы ручки тянулись к этому дитю. Я было хотел ринуться и что-нибудь сделать с этим монстром, но меня сковал страх, когда я увидел, что сквозь пустое лицо пробивается ужасное подобие губ. Этими губами монстр оставил на дите незримую метку, о которой я не смел поведать родителям этой девочки. Я чувствовал, что смерть ни на шаг не отходит от неё. Я не смог разделить радость рождения дочки с моим спасителем, и очень скоро покинул это мероприятие.
Это место плохо сказывалось на моём состояние, казалось, будто из-за бессонных ночей мои руки становились всё меньше, на них буквально не было никакого намёка на мышцы. Из-за этого я не смог больше подрабатывать в больнице. Получив деньги, я начал рассуждать о том, как бы мне продолжить мне существование в этом ужасном месте. К кошмарам и взглядам живых людей я уже привык, но чувство голода не оставляло покоя. Да, сейчас деньги у меня есть, но что будет когда они закончатся. Взглянув на свои руки, которые были полной копией рук скелета из анатомического класса, я прикинул, что ничего тяжелее кисти и полотна я поднять не смогу.
Денег хватило на скудное количество красок, на потрёпанную кисть и на не шибко большое полотно, но этого было вполне достаточно, что бы хотя бы проверить смогу ли я таким образом зарабатывать себе на еду.
Я присел на площади, которая походила на главную, но её никто так не обозначал и фактически она таковой не являлась, но потому количеству тварей, что населяло это место, я решил обозвать её так.
Как и бывает у деятелей моей профессии, первые минуты я прибывал в полном небытие, бесплодно пытаясь найти какой-либо образ, чувство, которое я хотел передать на холсте. Выйдя из вынужденного ступора, я замотал головой. Беспечные на вид люди беззаботно бродили по улице, одна забавная парочка детей шла по дороге и смеялась во всю глотку, даже увидев меня, их лицо не стало излучать каких-либо негативных эмоция, они лишь приветливо помахали мне, и устремились всё так же бесцельно бродить по этим ужасающим улицам, их смешок я слышал ещё с пол минуты, пока они не скрылись за горизонтом. Это картина поражала меня, нет, беспечную радость я конечно же видел, поражало то, что она может существовать в том месте, где над крышами домов обитают восхищающими своими размерами монстры из самых ужасный человеческих фантазий.
В тот момент меня осенило, прозрение пришло мне ужасающей дрожь, которая прошлась по всему моему телу, из-за чего с кисточки, что находилась в моей руке, краска капнула на девственный холст. Я не так сильно предавал значение своей новой способности воочию наблюдать кошмары, даже наоборот, я пытался забыть о существование такого явления и о том, что я, возможно, единственный кто видел их за всё время существования человечества. Сейчас же я задался вопросом – зачем мне была дана эта способность? В наказание? А может для того, чтобы искупить свою вину?
Ответ пронёсся в моей голове, быстрее чем лезвие моего ножа рассекло мои вены в том самом лесу, и от того пятнышка краски пошла линия, она вырисовывала неземную фигуру, которая явно в своём размере превосходило любую постройку людей. Появлялись ужасающие черты, которые было трудно выводить дрожащими руками. Тона, в которые окрашивалось существо, давало точно понять, что от него можно ждать исключительно горя.
Моё внимание было сконцентрировано на самом вместительном доме поблизости, дыхание замедлилось, можно было подумать что его и вовсе нет, как у мертвеца, но слегка надувающаяся полая грудь, всё же символизировала о том, что я всё ещё жив, никогда я не чувствовал такого облегчения от осознания этого. Я не замечал, как прохожие начали собираться вокруг меня, их будто притягивало к моему полотну, они находили в этом существе нечто знакомое, но судя по тому как пристально они вглядывались в моё творение, никто не мог до конца понять, что же за тварь описывает мертвец.
Последний мазок и меня охватывает примесь из страха и ужаса, в соотношение 50 на 50, будто кто-то приказал мне оглянуться, и я увидел жену моего спасителя. Её лицо выражало понимание и отчаяние, в соотношение 50 на 50. Прозрение, которое ужасающей дрожью смахнуло слезы с её лица.