Потом, припоминаю, момент, когда нас куда-то долго везли, заносили по одной в неизвестный, непривычно пахнущий чем то тревожным дом, нас осматривал доктор, наш, собачий. А затем было больно и лишь теплый и ласковый мамин язык помог позабыть страх и обиду. Это мы «паспорта» получали. С отметкой на теле, это сейчас вспоминается как какая-то ерунда, а тогда я очень испугалась и горько плакала.

Век счастливого собачьего щенячьего детства совсем недолог, это всем известно. Вот и пришло мне, как и сестрам, время оставить семью и переехать в дома новых хозяев. Сестренкам, как мне тогда казалось, повезло больше, а я никак не могла обрести свой любящих хозяев и новый дом.

Нет, не думайте, такую красавицу как я многое люди желали иметь своей собакой, но всегда что ни будь не складывалось, не получалось для найти меня настоящего большого собачьего счастья. Кто-то брал меня в дом, совершенно не понимая насколько это ответственно – завести животное, я ведь живая, не плюшевый мишка, поиграл – забросил. Как там говорил один из вас, умных людей, -«Ты в ответе за тех, кого приручил». Вот. Не все этого основного принципа понимают. Кто-то переоценивал свои силы, ведь я, ризеншнауцер – собака сильная, активная с позитивным жизненным настроем. Я вновь и вновь возвращалась в дом где родилась, но возвращалась временно, на «птичьих» правах. Обидно было и горько. И мама Джесси ничем не могла помочь. Хотя, нет, я теперь только понимаю, могла и очень даже помогала. Больше чем уверена, мама Джеси не только не давала мне совсем отчаяться, она, я верю, каждый день пыталась донести до Хозяина и Хозяйки известнейшую нам собакам истину, которая гласит, что: