— Да. Погоди, что? — Петрович споткнулся о заросший пень, — Ты сказал «все переместились»?

— Восемь лет назад переместилось около сорока двух миллионов двести тридцать тысяч человек. По сути, это все, кто выжил из нашего мира.

— Кхм, значит, я далеко не единственный попаданец, — Петрович резко остановился, пытаясь вспомнить путь, — Надеюсь, моя тёща сюда не попала, не хотел бы я здесь оказаться. Но и одному, без людей, что родились со мной, в одном мире, с которыми я на одной волне был — уж совсем одиноко. Дулийский гродовой! — он стал прыгать на одной ноге, обильно ругаясь, так как наступил в муравейник.

Они продолжили путь по лесу, пробираясь сквозь кустарники, спотыкаясь о корни и получая ветками по лицу.

— Знаешь, Петр, — тихо сказал Петрович, — в свои годы я часто увлекался книгами по фэнтэзи, в частности про попаданцев. Мечтал попасть в другой мир, стать великим чернокнижником, сражаться с чудищами и лапать эльфиек. И попал. Только вот оно как сложилось — ни эльфиек, ни чудищ, ни талантов к магии. Заточение в этих чертовых стенах. Да и только.

Они остановились. Справа от них была тропа, явно шедшая из деревни в сторону стен. Не заросшая, хорошо протоптанная, без единого пня, кустарника и муравейников. Петро посмотрел на Петровича, Петрович на Петра — искра, буря, ненависть.

— Я думал эта тропа заросла уже, — Петрович продолжил путь, перейдя на дорожку. — Честно.