Были у меня попугаи. Надо сказать, весьма социальные создания. Голубенькая самка и зеленый самец. Первую звали Ксюшей, второго – Гошей. Привезли мы их из ижевского зоомагазина, поместили в просторную клетку. Корма и воды вдосталь. Так что жила эта барыня с мужем очень неплохо, ровненько так жила: ели-пили из одних кормушек. Конечно, нет-нет чирикала Ксюша на Гошу, чего уж там скрывать, не без этого. Летали по комнате, глаз радовали. Летал Гоша, а эта дамочка выхаживала по столу важная, неприступная; летать отказывалась наотрез. Самец же был молод и полон энергии. Но она смолоду сама леность. Мне думается, что он любил её, может, не страстно, но достаточно для того, чтобы желать с ней потомства. Ксюша вечерами говорила на попугайском, что для себя надо пожить. На самом же деле – фигуру берегла, самка бесчувственная. Но это выбор, это позиция.
Амур гонялся без особых успехов за юрким самцом и самолюбивой самкой, да куда там. Но всё равно я соорудил им домик и придвинул его к клетке; дно устелил опилками, – словом, сделал жилье для молодой семьи. Другая бы хранительница птичьего очага была рада-радешенька, а эта неприступная Ксюша всё клюв воротит: даже не заглянула в домик. Хотя Гоша ждал её там, чирикал, приглашая на свидание….
Через какое-то время Гоша открыл клетку, пока его благоверная спала, и вылетел в окно. Лично я за Гошу порадовался: свободный попугай, только вот счастлив ли он был там, в незнакомом, чужом мире, не знаю.
Купил другого самца, тоже зеленого назвал Кеша. Цена вопроса восемьсот рублей. Он был сильным и веселым юношей, чего не скажешь о Ксении, – она стала потускневшей дамой со скверными манерами и характером. Кешу, этого галантного и жизнерадостного красавца, на жердочку к себе не пускала, сидела к нему спиной и притом демонстративно так.
Я приходил с работы и наблюдал за птицами. Видел, как она бросает презрительные взгляды, гневно трясет выцветшими крыльями. А Кеша и песни ей пел, и выделывал по комнате немыслимые пируэты, смертельные петли крутил – всё для неё, чтобы только удостоиться её благосклонного взгляда, нежного чирик-чик-чик. Нет, ничуть не бывало.
День за днем Кеша угасал, хирел, перестал летать. Сидел у сумасбродной самки за спиной и вздыхал, у него пропал аппетит. Она кричала на него без повода и не важно, чистил он перышки или ходил по жердочке чуть громче обычного, всё едино – скандал.
Как-то я пришел домой пораньше. Ужасная картина открылась предо мной: головой Кеша уткнулся в поилку, крыльями упираясь в прутья клетки, а хвост торчал кверху. « Ну, самка Ксения, – подумал я, – довела хорошего попугая до края!»
Вот думаю сейчас жениться или нет.
Наблюдаю жизнь и пишу
