– Ну уж нет, Николай Алексеевич, у меня с памятью, слава богу, всё в порядке, а вот у вас, как я вижу, не очень. Так вот, чтобы развеять тени вашего сомнения, прошу вас ознакомиться с данной распиской, которую вы же выдали мне месяц тому назад, в вашем издательстве.

 После этих слов, Лавронова вытащила из одного маленького ящика рабочего стола пожелтевшую бумагу, на которой аккуратно были выведены чернильные буква, а внизу красовалась длинная подпись с различными закорючками.

Расстегнув пальто, и вытащив из кармана клетчатой жилетки пенсне, Донский одел его на нос и стал читать поданную ему бумагу.

– Как это я запамятовал? – удивился он, дочитав расписку до конца. – Мне кажется, что произошло некое недоразумение.

– Именно так, – согласилась Лавронова, сложив перед собой руки. – И если вы не покинете мою квартиру сию же минуту, я заявлю на вас в суд, за так называемое мошенничество.

 Сняв с носа пенсне, Донский отдал бумагу Лавроновой и снова начал говорить:

– Конечно-конечно. Я пойду? – улыбаясь, спросил он, попятившись к входной двери.

– Идите. И более прошу не беспокоить.

– Конечно-с.

 Когда издатель покинул пределы квартиры четы Лавроновых, Мария Степановна заперла дверь на ключ и вновь принялась разбирать груду присланных ей писем.