— Господи, да! Это у вас что семейное? – возмутился боец.

— Так ты знаешь моего двоюродного брата! – воскликнул продавец патронов.

— Ну да, я знаю Хусейна, и что дальше? – спросил «боец за мир», у которого начинало поджимать время.

— А то, что яя тебе за это отдам четыре ведра патронов! – Начал его обнимать Али. И дал ему те четыре ведра, ведь все станцы, как истинные арабы, держат своё слово.

Бой продолжался. Примерно в три часа пополудни началась позиционное битва, то есть, они засели в окопах. Как в старые добрые времена Первой Мировой Войны, да…

Так продолжалось до шести часов вечера, когда миротворцы ушли в казарму, а «боец за мир» убивший три тысячи миротворцев лично пошёл есть к своей новой арабской семье. В тот же вечер он перенёс окончательно своюпалатку в их дом.

Вечером же отец той девушки обвенчал молодую пару, и она «бойцу»сказала, что беременна от него.

«Я тебе это говорю, как один из умнейших и мудрейших мужиков этого грёбанного города, в который я приехал только из-за того, что на моей родине война с драными террористами*!» — намёк на войну в Сирии и Ираке с исламистами.

ВОСКРЕСЕНЬЕ, ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ «БОЙЦА ЗА МИР» КАК ЖИВОГО ЧЕЛОВЕКА…

«Он не помнит слова «да» и слова «нет» / Он не помнит ни чинов, ни имён / И способен дотянуться до звезд / Не считая, что это сон / И упасть опалённым звездой по имени солнце…»

Главнокомандующий Стана закурил сигарету и вышел на балкон, чтобы не загрязнять воздух своей квартиры. Прямо из балкона ему открылся величественные виды великой пустыни, покрывавшей большую часть этого геополитического региона. Арабский мир, что тут ещё скажешь. Мне ли, военному журналисту, этого не знать? Да это знает любой человек, интересующийся историей этого чёртого, чёрстого и несправедливого мира! Я никогда не симпатизировал протестующим, но со временем, знаете ли, начинаешь понимать, насколько этот мир худ. Что-то не вяжется это со стереотипными представлениями о журналисте, правда? Я вам хочу сказать одно лишь: в этом мире ничего не меняется, ничего! Меняют его лишь люди!