Она шла по набережной, легкий ветер шелестом ворошил деревья, светило ясное солнце. В клумбах были ровными рядами рассажены красные анютины глазки. С ее губ сорвался легкий смешок. Сейчас он наверняка носится в истерике по дому, собирая вещи, чтобы умотать с глушь Сибири. Но она не позволит ему скрыться за пределами города, она здесь сила, он дрогнет, его душа — легкая добыча. Какой-то там жалкий человечишко, ничего из себя не представляющий. Детсад, школа, институт, из среднестатистической семьи. С ним не придется возиться, именно такие, как он больше всего держатся за жизнь. Но все же надо быть осторожной — вероятность развития силы близится к нулю, лишь избранные могут овладеть ею. Но все же.. Сначала стоит держаться подальше. Вчерашний “ветер перемен” казался сущей глупостью после изучения этого типа.  

Он пытливо смотрел на стакан с водой. Сила зрения — точно не его конек. Вытянув руку вперед, он закрыл глаза, представив стакан на другом краю стола. Приоткрыв один глаз, он со вздохом осел на стуле. “И как этой сраной вашей магией управлять?!” — выкрикнул он в притихший воздух квартиры. В голову начали закрадываться сомнения в словах индейцев и в реальности происходящего вообще. “Черти бы побрали этот стакан,” — сказал он, сжав кулак. “Ладно, попытка не пытка,” — он снова направил руку на стакан, но уже далеко не безмятежно. Ничего. Ничего от слова совсем не произошло. “И как мне познать эти величайшие силы?” — напыщенно возмутился он. Он встал со стула и легким движением руки смахнул пот со лба. Он был зол, неудача его не устраивала. Тут на столе, по диагонали от него раздался мерзкий скрип стекла. Половинка стакана, срезанная по диагонали, поползла вниз и упала на стол. На мгновение замерев от удивления, он посмотрел на свою руку, приподняв бровь. Он стоял и смотрел. “Это что получается? Это я получается стакан разрезал, смахнув пот? Глупость какая-то.. До этого же ничего не получалось. Так-так..” — он восстановил цепь событий и единственной его загвоздкой осталась злость. “Значит, направленное движение и чувство. Сильное чувство. Довольно логично, ведь магии нужна энергия,” — он достал из шкафчика еще один стакан и встал напротив его. “Итак, какое чувство сейчас я ощущаю больше всего?” — тут-то и крылась загвоздка. Чувства, а тем более, сильные чувства для него всегда были подернуты туманом. Он никогда не задумывался о чувствах, ему было вполне достаточно разума. Он никогда не задавался вопросом, что он на самом деле чувствует, все отрабатывало его мышление, и даже редкие капли этого нектара под названием эмоции были заточены в железобетонные амфоры. Он попытался породить чувство злости, наиболее знакомое ему, и разрезал воздух перед стаканом. Недостаточно. Он начал вспоминать все то ужасное, публикуемое в газетах, убийства, пропавших детей, маньяков, все то, что ему пришлось увидеть в своей жизни, но ничего не пробудило его чувства. “Ну и что мне теперь делать? К мозгоправу идти?” — нервно засмеялся он. Чувство ускользающей возможности не давало покоя. Закусив губу, он начал нервно перебирать все свои воспоминания, связанные с сильной нервотрепкой. Тут он зацепился за одно. Отец и мать, с ребенком на руках, шли ему навстречу одним майским вечером. Они смеялись, обсуждая только что просмотренное кино, и это был их маленький рай. Счастливая семья, все будто искрятся этим счастьем.. Он тогда почувствовал себя ущербным, но это вовсе не то, что его взволновало. Мать спустила дочку на землю, и она, взяв руки мамы и папы, весело поскакала в такт их шагов. Вдруг, откуда не возьмись мимо него пронесся черный джип под углом в 45 градусов, закрыв от него семью. Нежный майский вечер пронзили крики и удар машины о здание. Джип пересек тротуар, взрезавшись в здание. Машине был конец, но сейчас это мало кого волновало. На земле распростерлись тела маленькой девочки и ее матери. Они лежали поодаль от джипа, откинутые ударом. Из машины выскочил мужчина лет 45, в явно дорогом деловом костюме, с ужасом в глазах подбежал к телам. Он упал на колени, закрыв руками лицо на глазах у остолбеневшего отца семейства. После приехала полиция и скорая, которая единственное, что могла сделать — напоить успокоительными отца. Тогда никто не обратил внимания на то, что на мужчине в деловом костюме не было ни единой царапинки.