Он выдыхал клубы дыма, одиноко стоя на остановке. Только что ушел автобус, но он не спешил, хоть и опаздывал. Опоздания уже давно уже давно стали привычкой и текли в крови, как и никотин. В наушниках играла какая-то давно выученная наизусть песенка, а в лицо сыпал колючий мелкий снег. Ничего интересного, ничего нового. На его привычно каменном лице не проскальзывало ни намека на чувства. Лишь в мутных глазах теплился огонек то ли надежды, то ли до конца не умерщвленного оптимизма. Заскрипели тормоза очередного автобуса, открылись двери, окурок полетел в сугроб. Он сел у окна, не оплатив проезд. Автобус медленно пополз по направлению к метро. На следующей остановке в автобус влетела запыхавшаяся девушка, на ее лице сияла улыбка, она вся будто сверкала, горела солнцем, а ее рыжие волосы полыхали огнем. Она подсела к нему, полная противоположность серому блеклому юноше. Он поежился и прижался к окну, будто обжигаясь. Они вместе проехали пару остановок, и девушка выпорхнула из автобуса, все также беспечно улыбаясь. Он расслаблено растекся по креслу. Двери со скрипом закрылись, он блаженно обвел глазами такой же тусклый, как и он автобус, и вдруг заметил какой-то маленький предмет на соседнем кресле, очевидно, оставленный ею. Приглядевшись, он различил в этом предмете маленький стеклянный шарик малинового цвета. В голове возникли вопросы, в нем проснулось непривычное любопытство. Он с опаской взял шарик, как-то волшебно переливающийся, преломляющий свет. Покрутил его, рассматривая. Стеклышко очаровывало и будто грело душу. «Остановка Метро Энное» — провозгласил размеренный голос диктора. Он вышел из автобуса и побежал по ступенькам вниз, в туннели метро, зажав шарик в руке. Грохот метро оглушал. Он стоял на краю платформы вглядываясь в темноту норы-тоннеля, ожидая крота-поезда, привычно представляя, как он с легкостью пера прыгает на рельсы прямо перед кабиной машиниста. Это успокаивало. В вагоне свистел ветер из форточек, закладывало уши. Он вытащил шарик из кармана, он будто просился наружу, будто хотел, чтобы им любовались. Шесть остановок пролетели незаметно. Он вышел на улицу и похлюпывая ботинками по грязи растаявшего снега пошел в колледж. На небе образовался небольшой лоскуток лазурного неба, и пара лучей солнца начали проглядывать через серую завесу облаков. Под снежной грязью асфальт был покрыт льдом. Он все также неторопливо шагал, серая точка в сером мире под серым небом, и лишь малиновый огонек стекла сиял в его руке, как единственный лучик солнца. Прошло несколько дней. Весна становилась смелее, сильнее, отогревала деревья, заставляя менять наряды людей. Все чаще начинало проглядывать солнце. Он повесил пуховик в кладовку и достал потасканную джинсовку, но в его кармане неизменно лежал малиновый шарик. Все еще долгие вечера он сидел за столом любуясь стеклом. В его глазах начал гореть огонь, огонь зависимости. Он все чаще вспоминал ту девушку, и в его голове роились вопросы, ответы на которые он не знал. Как бы ему хотелось встретить ее снова.
С каждым днем, часом становилось все теплее. Шарик же не остывал ни на минуту, он держал его в руках постоянно, крутил, поглаживал пальцами. Но вскоре он начал замечать, что шарик начал уменьшаться, его сердце начиналось биться все чаще, как же… как же так? «Куда он утекает, он тает.. тает» — думалось ему. В зеркале по утрам он начал замечать, что на его бледном лице начал появляться румянец. Стекло таяло.. таяло и стекало прямо в его вены.
С каждым днем, часом кожа его все больше окрашивалась в призрачно-малиновый цвет. Вопросов становилось все больше, а стеклышко все уменьшалось. Но как бы он не хотел, а он, по правде говоря, вовсе не хотел, он не мог выпустить его из рук. Лишь белки его глаз не принимали малинового окраса, но не зрачки. Прошли недели, и шарик превратился в крошечную бусину и скатился последней каплей в его кровь. К этому времени он превратился в пародию летнего алеюще-малинового заката. На удивление, никто и бровью не повел, не обратил внимание на некогда тусклого парнишку вдруг принявшего малиновый цвет. Но цвет кожи не был единственным изменением. Он начал видеть больше. Больше, чем людей. Он начал видеть души людей. Они представляли из себя стеклянные шарики, разноцветные, мерцающие, тусклые, преломляющие свет. «Неужели я впитал в себя чью-то душу? Кем же была та девушка? Видит ли она то, что вижу я?» — спрашивал сам себя он. Ответов так и не было. Но он отчаянно пытался найти их, все свободное время проводя на улице в поисках человека с малиновой душой. Почему-то ему думалось, что найдя владельца малинового стеклышко, он получит хотя бы намек на ответ. Но, как ни странно, он не мог найти ни одного. Красные, желтые, голубые у детей, темно-коричневые у пожилых, зеленые, перламутровые, целый калейдоскоп цветов, но ни одного малинового. Поднявшись с кровати днем одной субботы, наполненной теплыми лучами солнца, пробивавшимися сквозь завесу сигаретного дыма и пыли воздуха его спальни, он потянулся, и поплелся на кухню заварить кофе и съесть пару бутербродов с колбасой, одиноко валяющейся в холодильнике. Отец отбыл в двухнедельную командировку, а мать он последний раз видел 16 лет назад, когда ему исполнялся год. За время отсутствия отца квартира успела обрасти всякого рода мусором, в кухонной раковине грузно возлежала гора посуды, а спальня же представляла из себя полный хаос из вещей, книг, дисков, нестиранных носков и пачек из под сигарет. И лишь рабочий стол отца оставался нетронутым.
Потихоньку оживая от выпитого кофе и дожевывая второй бутерброд, он решил, что пора бы и в душ ходить. Если бы соседка зашла за солью или мукой, она бы скорее приняла его за домового или домашнего эльфа, чем за человека, настолько плохо он выглядел. Зайдя в ванную, в зеркале отразился худощавый высокий парень, с черными волосами, большими выразительными глазами, сухими тонкими губами и некогда смертельно бледной кожей, теперь принявшей алеюще-малиновый оттенок. Он разделся, небрежно разбросав одежду, зашел в душевую кабину и включил обжигающе горячую воду. В детстве его бабушка рассказала ему, что грешники попадут в ад и будут вариться в кипящих котлах. Отчего-то он решил, что рая ему точно не видать, и начал закаляться и привыкать к нестерпимо горячей воде, и так и не отошел от привычки мыться кипятком. Облокотившись на прохладный кафель стены, он стоял под струей воды и думал, что ему делать дальше. У него не было долгосрочных целей, интереса к жизни он не испытывал, но и смерти не желал, хоть и не боялся кануть в небытие. В общем и целом, выходило, что единственное, чем он горел и чего желал – узнать, что из себя представляют эти неизведанные стеклышки-шарики, что они значат, почему появились, и что же случилось с ним самим и тем первым малиновым шариком. «Возможно, люди даже и не догадываются, как на самом деле устроен наш мир, возможно, то, что видят обычные люди – лишь малая часть того, что существует и что есть наш мир. Наш мир, наш мир.. а наш ли он?» — думалось ему. Интуитивно он понимал, что ответ будет стоить ему дорого, очень дорого, возможно даже его человеческой жизни.
Выйдя из душа, прикрывшись лишь одним полотенцем, он пошел в свою комнату, распечатал очередную пачку сигарет, присел на диван и закурил. Выдыхая клубы дыма и стряхивая пепел в банку из маринованных корнишонов, он любовался видом из панорамного окна на город, бесконечные каменные джунгли. Миллионы людей, каждый со своими думами, проблемами и душами жили, дышали, чувствовали в этом мегаполисе. «Интересно, сколько стоит душа?» — задавался очередным вопросом он. Солнце светило ярко, на небе не было ни облачка, только его комната была наполнена дымными облаками и в разуме его клубились мысли.
Этот ленивый день прервал резкий треск телефонного звонка. Покопавшись в куче одежды, он наконец выудил виновника столь раздражающего звука.
«Да?» — ответил он.
«Алло! Алло! Слышишь меня?» — возбужденно заговорил высокий женский голос по ту сторону трубки.
«Кристин, ты?» — размеренно спросил он. Звонила его приятельница из колледжа, девушка, глубоко увлеченная историей, науками и как ни странно, мистикой. На днях он вкрадчиво расспрашивал у нее о сути душ и что они из себя представляют.
«А кто же еще? Будто тебе часто девушки звонят, уважаемый гражданин хиккан. Я тут кое-что нарыла на счет душ. Ты вроде что-то на счет шариков говорил, типа, разноцветные шарики-души. Я сначала подумала, что это бред полнейший, но раз уж ты, ты, прагматик до мозга костей, вдруг полез в мистику всякую, то это явно неспроста было, вот я и решила поизучать. Поизучать поизучала, да только найти эту инфу было нелегко. Я тебе скажу конечно же, но для начала ты мне ответь, откуда ты про это узнал?» — Крис, как она просила себя называть, поставила его в не очень удобное положение. Не хотел он делиться секретом, особенно с такой девушкой, как Кристина.
«Хмм, а тебе-то это на что?» — ответил он вопросом на вопрос.
«Нуу, не ломайся, удовлетвори женское любопытство, ну, пожалуйста-пожалуйста» — заныла девушка.
«А, ладно, черт с тобой, скажу. У меня недавно приятель кислоту попробовал и начал мне затирать, что внутри людей есть маленькие разноцветные, будто стеклянные шарики вместо душ. Вот я и заинтересовался.» — врать ему было невпервой.
«Знаешь, меня больше самой этой темы с шариками удивляет то, что у тебя приятели есть.» — саркастично ответила она.
«Ладно, я тебе ответил, теперь твоя очередь.» — ответил он с нотками усталости. Он искренне не любил такой тип людей – шумные, язвительные, вечно суматошные.
«Смотри, я тут со своим одним знакомым поболтала, вот, что он сказал. Говорит, что среди ацтеков веке в 14том появилась вера в цвета душ. У них начали появляться шаманы, носящие разноцветные стеклянные шарики в виде бус и якобы очищающие души людей от темных цветов до светлых. Эти шаманы делали еще и человеческие жертвоприношения и, типа, таким образом получали эти самые шарики, прикинь, во тема-то.. И очищали они души как раз вот таким образом полученными шариками. Человек должен был носить шарик, пока тот не исчезнет, и тогда его душа очищалась. Еще у них была градация цветов. Самым крутым был прозрачный шарик, индейцы верили, что если его носить, можно стать богом. Дальше шел черный шарик. Считалось, что с его помощью можно стать демоном. Дальше шел малиновый, потом белый, потом желтый, а остальные я не помню. Лично я придерживаюсь теории, что они все там кактусов объелись, потому что другого объяснения этого бреда я не вижу.» — подвела итог Крис.
«Это все?» — расстроено спросил он.
«Ты бы спасибо сказал, я инфу такую даже в даркнете не нашла, чего уж там в инете!..» — возмущенно ответила девушка.
«Ладно тебе, не кипятись. Благодарю от всей души!» — манерно сказал он. – «Слушай, а ты случаем не запомнила, что малиновый шарик делал?»
«А, точняк. Самое интересное забыла. Малиновый шарик делал человека эээ, ну, типа полубогом, который мог изменять пространство вокруг него. Волшебник такой.» — рассказала она.
«Спасибо…» — протянул он.
«Лан, придурошный, я побежала, у меня дел по горло» — резво попрощалась она и бросила трубку, не дожидаясь ответа.
