Гляжу я на пески, оазис мне мерещится порой.
Нет не оазис, а из детства, поток воспоминаний.
Ах, Сары кум опять на ум пришёл, застыл, немой.
Луна взошла, сияют звёзды, шёпот, голоса признаний.
Как ты была прекрасна, вся пылала, раскалена, обнажена.
Под лунным светом, выцветшим от сильного дневного зноя.
Блаженство посреди пустыни и ночь прошла без сна.
А утром ты была тиха, молчала и нам хотелось так покоя.
Алжирский зной и моря волны переплелись и мне поют.
Пески, картина, где художника извивы темноты и жёлтых линий,
Как миражи мелькают, потом бледнеют и на закате вдруг встают
Галлюцинации, я вижу лотос, Вьетнам и твой букет из лилий.
Я не хотел сразу уезжать из Алжира, что-то тормозило. Кто, знает, может уже никогда сюда и не приеду. А страна красивая, это не первый визит. Нотка сожаления и пессимизма была в голове. Жизнь подошла к концу, а я так и не отдыхал как люди. Через год, если повезёт, уйду на покой. И что я буду вспоминать? Длинные переходы в пустыни, болота Амазонки, кишащие москитами и змеями или как мёрз в горах сидя в засаде. Постоянный голод и вместо еды энергетические батончики, а то и уколы. Как не хватало воды и утренняя роса была счастьем и слаще мёда. А люди в это время отдыхали в круизах, на курортах, где всё включено. Кто хотел, катался на лыжах в горах или ловил рыбу в реке. А я могу только подсчитывать свои шрамы, вывихи и переломы. Крепко спал только в госпиталях. Когда-то была семья, потом распалась. Почему? Я уже и не помню. Скорее всего женщине нужен мужчина в доме постоянно, а не редкие моменты близости и перевод денег на её банковский счёт. Она поступила правильно, чем изменять и лгать себе и мужу, лучше разойтись. Я её понял и мы остались друзьями. По праздникам перезваниваемся. И всегда она говорит, — Как ты там? Звони чаще. Уже 20 лет прошло со времени развода. Где она сейчас? Кажется уже с третьим мужем живёт во Флориде. Значит не нашла мне замену. Я и себе жизнь испортил и ей. Такая судьба. А почему испортил? Может это мой настоящий стиль жизни, поэтому я потёрт, побит, но здоров, быстр, как бросок змеи и хватка, как у питона. Ещё не было счастливчика, кто мог вырваться из моего захвата шеи. Во мне сохранились гены человека пещерного века. Дух жертвы не улетает сразу на небо, а проходит через меня, оставляя своя силу. После этого мне хочется встать, издать победный клич и постучать себя кулаками по груди. Но это только хочется, а на самом деле, всё надо дела бесшумно и чтобы шейные позвонки жертвы не трещали, а вытягивались и из его горла выходил не предсмертный крик, а последний выдох. Да будет жив в веках дух паши великого хана Тимура в поселении на реке Шура, который дал начало моему духу. Да будет так.
