— Ничего-ничего, он сам уже взрослый. Ну, почему же сразу пират? Я, знаешь ли, егерь. В тайге живу, слежу чтобы зверей никто не обижал, от браконьеров их спасаю. Наша уссурийская тайга – место особое.
— Ты расскажешь мне про тайгу?
— Конечно. Вот только чайку нам всем принесу. За чаем-то разговоры приятней.
Когда на столике купе появились стаканы в подстаканниках с горячим чаем, Ванечка уже извёлся от нетерпения.
— Ну, слушай, тёзка. Край наш, уссурийский, особый. Когда создавал Бог землю и всё живое на ней, он так устал, что забыл про это место, а когда увидел, что недоглядел, то одарил его всем самым необычным и удивительным, что есть и на севере, и на юге планеты. Это и кедр, и пихта, которую здесь «чёрной ёлкой» называют; и орех маньчжурский и ели, обвитые лианами. Водится здесь соболь и куница непальская, белые полярные совы и фазаны. Есть у нас в тайге лоси, дальневосточные леопарды и тигры. Уссурийского тигра князем леса называют.
— А они большие, эти тигры?
— Да, это самые большие из кошек на земле.
— А ты не забоялся в тайге тигров?
— Ваня, ты просил рассказать, а сам перебиваешь, — сделала замечание мама.
— Ничего-ничего! – хохотнул мужчина в ответ, — Тигры не любят на глаза людям показываться. Потому как, только люди для них враги. А большие ли? Вот представь, что в отпечаток тигриной лапы в снегу, аккурат, солдатская шапка-ушанка вмещается. Охотятся на них, чтобы потом шкуры, кости и органы продавать. В Китае, знаешь ли, до сих пор из всего этого лекарства делают. Только глупости все это. Варварство. А звери страдают. Вот и слежу я, чтобы браконьеры им вреда не чинили.