Взяла букет, вдохнула нежный аромат, усмехнулась и … как хрястнет мужика букетом по виновной сморщенной физиономии. Мужик, ополоумев, побежал без оглядки вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Коробка её любимых конфет упала на коврик  «Welcome».

         Баба маску с лица сбросила, завернулась потуже в халат и, забрав конфеты, захлопнула дверь. Прислонившись спиной к двери и тяжко вздохнув, баба прижала сладости к груди, и так ей горько стало!… Потекли ручьём слёзы. Опять! Третьи сутки уже! Да, три ночи сырая подушка, три пустые бутылки из-под вина составлены за кроватью. С подругой поругалась. « Разводись, – говорит подруга, – зачем он тебе!?» – «Люблю я его – вот «зачем». И не отговаривай меня, поняла!»

         Так вот, ревёт баба крокодиловыми слезами, разлила море разливанное. А мужик с горящей от затрещины щекой и сбитый с толку напрочь, летит в своё пристанище, раны зализывать.

         На кухне у друга сидят втроём: мужик и одноклассник с женой. Пьют чай. За стеной мирно посапывает малыш-ангелок. Вот она идиллия, гармония, некоторый смысл бытия. Мужик душу изливает, опрокидывает всю горечь и обиды, всю исповедь свою на головы добрых людей, словно водопад низвергает холодные воды горной реки на благодатную почву. Вроде бы простой чай с чабрецом (не вино в нём плачет). Однако атмосфера, компании такова, что заплакать хочется, открыться этим добрым гостеприимным людям. Открыть все задвижки, все клапана замкнутой наглухо души. И ведь заревел-таки мужик, чуть было не завыл полным голосом, да вспомнил о малыше; мычал только. Хозяйка по голове мужика погладила и сказала: «Ну, ну…». А одноклассник, смакуя чай, улыбался глазами поверх кружки.