Серьезные вопросы.
Несмотря на нашу дружбу и взаимную приязнь, девушка крутила любовь с одним молодым человеком, часто подкидывала мне домой Антонио втихаря от родителей и уезжала с парнем на свидание. Она выглядела ещё угловатой, как все подростки, любила кататься на доске, хотя сильно вытянулась за последний год и доска всё меньше гармонировала с внешностью уже молодой женщины. При хорошем настроении она разрешала себя фотографировать и рисовать, понравившиеся работы забирала себе, оставляя на моей щеке знак признательности.
Однажды она меня спросила:
— Почему ты не приведешь домой женщину? Одному жить плохо.
Вопрос был задан по взрослому от женщины. О характере отношений с парнем я знал с её слов много. Дома никто ее выслушивать не хотел и не имел на это время. Местные нравы такую ситуацию допускают и считают приобретением жизненного опыта. По моему мнению, в некоторых случаях, а может и в большинстве случаев, такой опыт порождает душевные травмы. Но взрослые считают, что способность к восстановлению должна развиваться сама и это гарантия успеха на всю жизнь. Успех каждая семья трактует по своему. Одни считают это получением образования, другие покупкой дома, третьи открытием бизнеса. Но общим является одно, к моменту окончания школы ребенок либо входит в семейный бизнес, либо отправляется в самостоятельную жизнь. Дети сами определяются с таким решением и не имеют привычку свои неудачи сваливать на близких. Она вошла в бизнес родителей.
— Адольчия, может мой ответ будет звучать не совсем прилично, но у меня есть ты. Я привык к твоим приходам и другая женщина войдя в дом их прекратит. А я этого не хочу. Нельзя подменить умом и опытом жизни атмосферу присутствия юности, спонтанных порывов и ярких моментов близости.
— Ты в некотором отношении прав. Я чувствую в твоём доме себя свободной. У меня три жизни идёт одновременно. Одна официальная с родителями, неофициальная с Берни и скрытая от всех с тобой. Мною сделан выбор в отношении официальной жизни, он принят моим окружением. Неофициальная с Берни затихает, он собирается уезжать и мне кажется, что в его планах меня нет, а может никогда и не было. Жизнь с тобой развивается медленно и вытесняет внутри меня две остальные. Она меня заполняет уже год, неумолимо, как морской прилив. Заполняет все ямки и скрывает все бугорки. Она движется вперёд, но затягивает в глубину. Я не могу убежать от прилива, бегу и устаю, только присяду отдохнуть, как волна опять омывает ступни ног. Я разворачиваюсь и решаю идти навстречу приливу, но идти тяжело, глубина хоть и по щиколотку, но утомляет, опускаюсь на колени, вода подступает всё выше и выше, но мне совсем не страшно. Я жду момента, когда она меня полностью накроет. Этот сон я видела совсем недавно. Я спокойно могу отказаться от официальной жизни, могу и от неофициальной, только горько, что поступала в соответствии с правилами нашей компании, забыв, что мне это и не особенно было надо. Брак не может быть самоцелью. А в наших с тобой отношениях я пока не вижу границы, за которой мы потеряем интерес друг к другу. Хотя и перед тобой я не полностью открыта.
— Тебе нравится жизнь матери?
— Это удовлетворение от сытой жизни того, кто родился голодным. Её круг — муж, дети и работа в ресторане. Читать, ходить в гости, путешествовать нет времени, даже любимое шоу по телевизору смотрит обслуживая посетителей. Единственная радость у неё воскресная служба в церкви Святого Игнатия, она искренне благодарит Иисуса за то, что у неё есть.
— А ты?
— Я и папа более разумные люди. Отдаём дань традиции, что бы хоть кого то видеть кроме завсегдатаев нашего кафе. Папа отлучается за покупкой товара, а мама уже и не помню, когда сама что-то из одежды выбирала в магазине. Всё решает отец.
— А ты?
— То, что ты видишь на мне, куплено на чаевые. В семье деньги есть, они общие, но свободного доступа к ним нет, хотя они лежат открыто на комоде в шкатулке. Любую сумму надо спрашивать. Счетом в банке распоряжается только отец. У меня нет банковской карточки, я ничего не покупаю в интернет магазинах. И так будет всю жизнь. Мне ведь не платят зарплаты. Мол это же твой бизнес тоже. После нас ты станешь его хозяйкой. Лучше думай, как его улучшить.
— И думаешь?
— Как заработать и выйти из этой кабалы. Не трави мне душу.
После этого разговора Адольчия все внимание сосредоточила на работе и приходила редко, но надолго. Один из встроенных шкафов она отвела под свой гардероб, который изредка пополнялся. Перенесла она из дома и свои фотографии с рисунками, которые были мною сделаны ранее. Она увидела вопрос в моих глазах и сказала:
— Если отец это увидит, то его действия будут непредсказуемы. Здесь история наших отношений за четыре года. Причём для него не важен факт отношений, важен факт их сокрытия. Он привык контролировать меня, как кассовый аппарат, в любое время.
— Печальная история. Я об этом не догадывался.
— Ты ещё много чего не знаешь в жизни, не смотря на свои годы.
Однажды она принесла красивое платье и попросила себя в нём запечатлеть. Позировать у нее времени не было, поэтому раз от раза мы делали фотографии деталей картины, которую она хотела видеть. Не скажу, что картина получилась удачной. Она делалась в разное время и с разным настроением, иногда, как трудовая повинность. Я не привык работать и думать долго над одним сюжетом. Для меня важны пара характерных деталей и общее настроение. Сделать законченную вещь я не умею. Этому надо учиться у мастера не один год.