-Лена… Лен. Обернись, Лена.
-Мама? Мамочка.
Возле неё стояла мать, такая старая и неестественная, такой Елена её ещё никогда не видела. Пожилая женщина держала в руках синий пакет, на седой голове был повязан платок, что делало её похожей на убогую старуху.
-Лен, возьми пакет, солнышко. Возьми его.
-Нет. Мамочка, прости меня, дорогая. Прости.
-Лен, пакет. Он просит, возьми его.
Из пакета послышался чей-то стон.
-Нет, мамочка, не возьму. Я хочу прощения, дай мне его.
-Нет прощения, дочка. Смирись. Смирись и забудь.
-Мам, прошу тебя. Дай мне прощения, дай.
-Лен, пакет. Он ждёт, он просится. К тебе на руки просится, возьми его.
-Кого? Я не хочу. Нет.
-Держи, держи его крепче.
Пакет выпал из рук Елены, оттуда выкатилась голова Семёна.
-Мама, нет! Зачем? Оставь это, оставь.
-Дочка, посмотри на него. Возьми, он просится.
-Нет, мамочка, нет!
«Кукарекуууууу»,- резко закричала одна пациентка.
-Здравствуйте, дорогие дамы! Как себя чувствуете? Елена Николаевна, как ваше самочувствие?
-Моё? Более-менее. Как-то так, доктор.
-Ну и очень хорошо. Лекарства пьёте? Не обманываете нас?
-Нет, пью. Всё хорошо.
-Ну и Слава Богу. Поправляйтесь, милые дамы!
Лежа одной ночью, Елене слышались различные голоса.
-Я знаю, это она виновата, она!
-Откуда у вас такая информация? Али вы были свидетельницей?
-Я не была, но знаю. Она всегда воровала. Вот, посмотрите, сегодня она украла мой кошелёк, на прошлой недели стырила мои заколки, до этого мои туфли.
