— Ты что несёшь, дура? Небось услышала где-то от людей, а сейчас себя за умную выдаёшь? Ты мне ещё про Крестовый поход расскажи, глупая ворона.

— Хам! Мурло силикатное!

— Проваливай, тебе говорю. Некогда мне с тобой разговоры говорить.

Порыв ветра встрепенул листья на берёзах, над тротуарами поднялась пыль. В парковочный карман больницы въехал внедорожник. Дверь открылась и на асфальт выкатился румяный мужчина. Он направился к центральному входу. Ветер ударил второй раз, только уже значительно сильнее.

— Началось, — сказал кирпич. — Сорок лет ждал этой минуты.

Ворона каркнула на прощание и вспорхнула, оставив на поверхности белое жирное пятно. Кирпич не смог удержаться в карнизе и стремительно полетел вниз.

— Сук***! — взревел кирпич. — Ты ж всю мою миссию загубила!

Шлепок и сотни осколков разлетелись по крыльцу.

— Господи! — сказал главврач Юрий Петрович. — Это ж он мне в голову мог прилететь? Ведь прям под самые ноги. Есть бог на белом свете, есть. 

Слава о нём ходила дурная, уж очень он любил денежки. И всё же Юрий Петрович имел одну особенность. Редкая особенность для людей его положения, но всё же она была. В мрачных казематах его души жила доброта. Она изредка напоминала о себе, и Юрий Петрович совершал благие дела. Мог, например, купить игрушки для детского дома или выписать премию своим подчинённым. Мог даже бабушку перевести через переход.