-Ты чего? – испугалась Катерина, появляясь на стук.

-Ничего, — Маришка покосилась на Катерину и вдруг повеселела, — я с мамой опять поругалась. Из-за речки.

-Речки…- как сладко, как необычно было слышать это.

-Да, речки, — подтвердила Маришка. – Я у тебя посижу до темноты, а?

                И сама уже зашла в дом, потеснив Катерину.

                Перекусив же предложенные хлебосольной хозяйственной Катериной пирожками, спросила вдруг, словно угадала, какие мысли бродят в уме её:

-А ты сама на Коцит не ходила?

-Как не ходить-то? – притворно возмутилась Катерина, но щёки выдали её румянцем. – И за водою, и бельё полоскать…

-Да я про другое, дурёха! – Маришка привычно залилась громким хохотом. – Про ту часть, где самое быстрое течение.

                Катерина отмолчалась, притворившись, что усердно вытирает полотенцем несуществующее пятно.

-Туда все ходят, — болтала Маришка, — и ничего не случилось!

-Там духи…утопленники, — неуверенно напомнила Катерина.

-Боязно? – хихикнула Маришка. – духи затянут, если одному оказаться. А нашей живой толпы боятся больше, чем мы их!

-Не знаю…- Катерина расстроено взглянула на Маришку. – Запрещают же.

-А ты и рада! – прищурилась она, — эх, твоё дело. Могли бы вместе пойти, а так. Сиди дома, целее будешь.

                После таких слов Маришка, как ни в чём не бывало, затянула какую-то лёгкую, девичью песенку, слова которой ложились сами по себе, не мудрствуя в оборотах и в рифмовке.