— И я этим показаниям подхожу?

— Безусловно.

Неожиданно, будто кто-то его шилом кольнул, он побежал из верфи – в простых сапогах, с белой, но потрёпанной рубахой с подвёрнутыми рукавами и, самое смешное – с молотком.

— Гляди, гляди, мам! Это ж тот самый русский царь! Помнишь, нам отец в письме рассказывал о нём? – выкрикнул близстоящий мальчик своей матери, стоящей и торгующейся с мясником о свином окороке.

— Разве? Русский царь, да в наших краях? Причём так скоро? – с этими словами оглянулась на Петра – Точно! Царь! А я то думала…

Но не успела она договорить о своих думах – русский царь убежал. Так он бегал по городу как угорелый, но напрасно – везде его поджидали люди этого городка и попытались изловить, чтоб поболтать с самим государем Тартарии.

Через четыре часа напряжённого бега он вернулся в верфь, спросил у Рогге шлюпку, заплатив поверх неё ещё денег, чтоб тот не выдавал своего присутствия властям. Будто он здесь не был и это всего лишь морок. Но извините – как можно такое утаить, если целых четыре часа по ухоженным улочкам небольшого городка носился русский гигант? Тем более  такой приметный.

Сев в шлюпку, он отошёл от знаменитой своими качественными кораблями верфи и ушёл в сторону Амстердама, а оттуда – в Дептфорд.  Больше ему не удосужилось здесь снова побывать. А в домике, где жил Пётр, поставили табличку: «Здесь жил Пётр Михайлов – русский гигант, царь, труженик верфи достопочтимого Линстра Рогге».