— Я хочу тебя нарисовать! Камин, всполохи пламени и ты… с бокалом! – выпалил Буревестник, одурманенный не столько вином, сколько красавицей Мун. – И подарить тебе этот рисунок, вместе с мольбертом, бумагой и красками!

Запихнув мордочку в бокал, Мун полакала вина и, вытащив голову из фужера, с интересом взглянула на дары.

Набросав несколько штрихов на холст – так, как он видит Муню – всполохи искр, чёрный цвет, красный цвет… Буревестник гордо заявил:

— Люблю жанр в искусстве – экспрессионизм!.. А ты такая простая и грациозная, – умиляясь котей, прошептал он ей на ушко. – Только уверенные люди могут позволить себе общаться по-простому и быть в этом грациозными.

В каких-то штрихах угадывались осколки бокала, дыхание яркой и энергичной кошки, которое раздуло искры, разлетевшиеся по всему холсту и даже казалось, по стенам пещеры. За искрами последовали капли вина, настоящего, пролившегося из бокала по картине…

Наивная Мун даже не поняла, как всё случилось. Она не замечала на птице одежды никакой, впрочем, её не было и на самой кошке… После пары бокалов вина, чары на время спали, и они превратились в людей.

— По дому я хожу голый, или в халате. Все нормально.

— Это самое… Не шути так… Скажешь, когда халат наденешь, – закрыв глаза лапками, смущённо произнесла Мун.

— Я в халате, все хорошо. Это был лишь сон, мимолетное видение, – улыбнулся Буревестник, когда, опомнившись, она удивлённо заглянула ему в глаза. – Мы же с тобой старые друзья и как бы должны иногда радовать друг друга, а то порою так редко общаемся.