После таких слов, Смерть ощутила что-то, досей ей не знакомое, и это что-то было теплым, неужели у нее появились новые чувства, наверное, такие же чувства испытывают и люди…

Свет своей нежной и красивой рукой дотронулся до лба ребенка.

— Что ты делаешь, ему надо помочь, я отправлю его на небеса, — воскликнула Смерть.

— Нет, ему рано. Я позволю ему жить дальше, кто знает, может в будущем он станет не таким, как многие ужасные люди. Больше он не болен.

— Ты способно так делать? Это прекрасно, могла бы и я быть столь доброй, чтобы исцелять людей, но от моих касаний они гибнут.

Свет подошла к своей сестре и положила свою нежную, теплую руку на костлявое лицо Смерти. Подобного добра Смерть еще не испытывала, тепло сестры прошло по ее скелету, будто подарив частичку себя. После, Свет сказала:

— Мне пора идти, ведь в этом мире таких, как этот ребенок много. Но я уверяю тебя, что мы еще встретимся, поверь мне, ты больше никогда не будешь одинока, ведь я нашла тебя. Отныне, теперь не порознь, а вместе, будут Свет и Тьма.

В ярких лучах ослепительного света сестра Смерти исчезла. Смерть отошла от ребенка, боясь, что ненароком может убить его. В одно мгновение она оказалась на поле, пустом поле. Где появлялась Смерть, всегда была холодная погода, будто солнце не любило ее. Смерть пошла по этому полю, и от каждого ее шага вяла трава, умирали насекомые, а вороны кружили и кружили, пронзительно крича. Смерть все продолжала думать: «Как же так, Свет настоль прекрасна, а я ужасна. Я ни где не могу быть, не хочу портить ничего, ведь даже эта трава… мне ее так жаль… Зачем же мне сеять хаос, если Свет может исцелять людей, менять их темные стороны на светлые, чистить разум человека от глупостей, так зачем я нужна? Я могу лишь убивать их, от чего человеку приходится перерождаться совсем в другого, а может он хочет жить своей настоящей жизнью… сколько людей на этом свете ходят с чужими душами? Я не хочу так, теперь я знаю, что есть моя сестра, она лучше меня и сможет принести больше пользы, нежели я. Я больше не буду сеять разрухи, пусть будет лишь Свет…»