Брайану совсем не нравилось выражение на лице Роджера. А вернее, полное отсутствие этого выражения… Они прибыли на гонки уже когда совсем стемнело. И теперь центр гонок, место сосредоточения зрителей и судей располагался в еще более роскошном, чем накануне, ресторане огромного казино. Самый центр города! Тяжелое, массивное здание с лепниной, башенками и огромной аркой посередине, под которой пролегала дорога, уходившая к набережной в одну сторону. А в другую резко поворачивала в шикарный район театров, отелей, ресторанов и кинотеатров. Над самой дорогой и находился ресторан, а прямо под ним – старт и финиш сегодняшних гонок. Обычно трассы спринта не закольцовываются, но в этом городе Трех Дождей, видимо, все оказывалось поставлено с ног на голову!
На выходе из лифта Роджер был мрачнее тучи.
-И ты надеешься вот таким своим видом обаять зрителей, которые тебя ждут? – спросил Брайан, который, впрочем, и сам отворачивался от ловивших его в объектив камер.
-Я ни на что уже не надеюсь! – прошипел Роджер.
Он прятал глаза за черными очками, шел, наклонив голову, и вовсе не смотрел по сторонам.
-Как же ты на сцену пойдешь?! Или надеешься договориться с этим Дженкинсом о прокрутке записей?
-Хорошо бы… Но вряд ли получится.
-Слушай, с теми деньжищами, что лежат у тебя в номере, ты вообще можешь всех послать и спокойно пялиться в телевизор, забыв про гонки!
Роджер обернулся на Брайана и уставился ему в лицо своими черными окулярами.
-Ты же сам понимаешь, что я не могу этого сделать! По многим причинам. Во-первых, я обещал уже. Во-вторых, я обещал Ассасину, который все еще в деле. А в третьих…
-Знаю я твое «в третьих»!.. Но ты же шею свернешь себе и ослепнешь, высматривая ее!
-Для начала я надеюсь увидеть ее дядюшку Стюарта!.. Кстати, мне ночью пришла в голову мысль, что племянником он называет Ассасина, и из-за него он на гонках. А сам Ассасин, скорее всего, его друг или брат. Ну, а девочка…
-Да, не важно! Я понял, что тебе нужно с ним переговорить. Если увижу, притащу… Лишь бы Рози не нарисовалась!
Роджер только хмыкнул. Он даже переодеваться не стал. Приехал в черных брюках, темно-синей в белую полоску рубахе и черном же жилете. Белый, даже жемчужный галстук должен был бы придать настоящего шику этому красавцу, всегда очень элегантному, но… тревожно похолодевшее лицо Роджера не оставляло надежды увидеть его лучезарное обаяние.
Прямо у сцены Роджера поджидал Дженкинс.
-Мистер Торвел!.. Рад вас видеть… Надеюсь, сегодня вы не оставите без внимания наш список ваших песен?.. Что с вами?!
Роджер глядел на него через черные очки, но даже стекла не смогли удержать вымораживающего льда его взгляда. Да и бледность Торвела была слишком очевидна.
-Я в порядке… Просто слегка перебрал вчера.
-Но вы…
-Но я здесь, мистер Дженкинс! – перебил его Роджер. – А следовательно, собираюсь следовать данному обещанию… А по поводу списка я уже сказал вам вчера – я намерен чередовать песни, заказанные вами, с песнями, которые обещал другому человеку. Важному для меня человеку!.. Тем более, как только начнутся гонки, местным зрителям будет уже не до меня. Я вчера в этом убедился.
-Да поймите же, мистер Торвел! – нервно заверещал Дженкинс. – Наш список – это не список составленный по заявкам тех, кто сидит сейчас в зале!
-Бог ты мой, а чей же?? – Роджер явно взвинчивался.
-Это список, составленный устроителями гонок, людьми, которые вложили в них деньги, людьми которые…
-…гребут эти самые деньги лопатой на жизнях гонщиков! – закончил за него Роджер. – Правда, сегодня им несладко придется!
-Что?.. Что вы хотите сказать, мистер Торвел??
-А то, что здесь появился Ассасин, который смешал всем, кто делает здесь большие ставки, все карты! Конечно, они могут поставить на него, но их собственные ставленники, те, в кого вложены немалые средства… Как быть с ними? Или… здесь попытаются убрать Ассасина с дороги? А?
-Роджер! – попытался одернуть его Брайан. – Роджер, если тебя сейчас выставят отсюда, разочарован по-настоящему будет лишь твой Ассасин! И сейчас ты натурально его подставляешь!
Дженкинс ошеломленно молчал, потом пожал плечами, и мимика его лица перепугала даже Роджера.
-Да ладно, приятель! – он хлопнул Дженкинса по плечу. – Спою я ваши песни… Может, не все, но согласитесь, по время ожесточенной борьбы там, на льду, никто и не заметит, что я пою и пою ли вообще, или что вместо меня звучит запись. Успокойся!
-Ладно… хорошо… Как скажете, мистер Торвел… — пробормотал Дженкинс. – Вам, кстати, уже можно выходить – гонка вот-вот начнется.
Роджер поискал глазами экран, увидел, как камеры одна за другой показывают гоночные машины, выстроенные на старте. «Девятка» стояла в первом ряду, но наглухо закрытые темные окна не давали разглядеть даже силуэта гонщика. Дождя еще не было, и девочка, дававшая старт, стояла перед машинами, встряхивая золотистыми локонами под симпатичной шапочкой с помпоном. Из ее рта шел пар…
-Померзни еще немного, детка! – шепнул Роджер, оглядываясь на экран, и подбежал к своему технику, дал указания и подошел к микрофону.
Девочка взмахнула своим флажком, нырнула на корточки, сжавшись в комочек, двигатели автомобилей взвыли, и одновременно с этим звуком зазвучали первые такты одной из самых знаменитых песен «Короны», песни, прославившей их, песни, вышедшей из-под пера Брайана. Тот дал согласие Роджеру на его собственную кавер-версию, и теперь она звучала ощутимо отлично от оригинала, но… так здорово, что в зале раздался одобрительный свист и хлопки. Брайан, улыбаясь, поднял большой палец, но Роджер и не смотрел в его сторону. Он видел только огромный экран, летевшие по льду автомобили и невероятно сложную трассу гонки, пролегавшую по кривым, проложенным по холмам, улочкам города Трех Дождей.
И снова Роджеру стоило неимоверных усилий, что бы петь, глядя, как машины вылетают с трассы, врезаясь в бордюры и ограждения городских улиц, переворачиваются. Как разлетаются вдребезги, словно сделанные из картона капоты, и ощущение размозженного, окровавленного тела, его непереносимый до тошноты и боли в животе вид, возникали помимо воли… Но песня… Эта упрямая, сильная, словно, за шкирку хватающая и толкающая вперед песня, держала теперь даже самого Роджера. И даже если бы Ассасин и не говорил ничего накануне, Роджер четко знал – как и его самого, она сейчас толкает и удерживает Ассасина. Там, на жутком льду, между «молотом и наковальней» летевших рядом машин, от которых Ассасин на этот раз долго не мог оторваться, она… заслоняет его от смерти. Она ведет его вперед, к победе, к такой необходимой этому человеку победе, которая принесет большие деньги. Миллионы, приготовленные его замыслом для Роджера Торвела… И Роджер пел. Ради Ассасина. Будто… от его голоса натурально зависела жизнь гонщика.
И Ассасину удалось вырваться! Какой-то вялый вначале, не сумевший взять удачный, лидерский старт, затертый и развернутый соперниками, он отлично обошел всех их. Жестко, зло, но страшно эффектно, он отжал у них победу! Он мчался, буквально, на «втором дыхании», и рдеющие огни от горящей «азотки» сияли даже на поворотах…
Успев спеть еще раз, Роджер, наплевав на все, молча ждал финиша, пока его голос в записи исполнял следующую песню. Машины должны были появиться с того дикого поворота с наклоном в сторону набережной, и Роджер физически чувствовал свое сердце, сжатое в трясущийся от напряжения кулак. Музыка смолкла, и все услышали приближающийся рев двигателей. Из восьми машин, стоявших на старте, к финишу шло только четыре. Одна просто ушла с трассы, не удержавшись на повороте, зацепив массивную скамью в сквере и оставшись стоять там замершей… Вторая перевернулась, перемятая, и водитель смог вылезти из нее живым. Третья, буквально, расквашенная ударами остальных, остановилась посреди трассы. Все ждали гонщика, но он так и не выбрался сам. Кажется, его полетели вынимать спасатели. Ну, а четвертая… Страшная авария, оглушившая зал тем самым пресловутым ударом влетевшей в массивную каменную стену ограждения мэрии города машины, унесла жизнь гонщика. Автомобиль взорвался почти сразу, и зарево было видно даже из окон ресторана казино… Не он! НЕ ОН!!! – неслось в голове Роджера, и «девятка» продолжала свой путь к финишу далеко впереди уцелевшей тройки гонщиков. Большинство зрителей повскакали с мест к огромным окнам, в которые открывалась отличная панорама финального поворота. Но Роджер смотрел на экран… Вот они!! «Девятка» Ассасина в каком-то диком прыжке вошла в поворот, легко и даже лихо вырулила на прямую и, преодолев финишную черту, впечатляюще развернулась несколько раз на блестевшем льду.
-Все! – выдохнул Роджер, подошел к столику, за которым сидел Брайан, плюхнулся рядом и схватил ближайший стакан с выпивкой.
-Вообще-то, это мой виски! – насмешливо прозвучал знакомый голос, и Роджер, обернувшись, увидел Стюарта. – Добрый вечер, сэр!
-А… Привет, Стюарт!
Роджер поставил стакан Стюарта перед ним с, может быть, несколько излишне громким стуком, махнул официанту и скоро получил свой собственный виски.
-За это стоит выпить! – провозгласил Роджер. – Не так ли, дружище Стюарт? Все-таки, близкий вам человек!..
-То есть… Я же говорил вам, мистер Торвел, что я знаю Ассасина лишь как приятеля, даже просто знакомца…
-Перестаньте болтать чушь, Стюарт! – Роджер и свой стакан едва не рассадил об стол. – Хватит!
Стюарт смолк с очень странным выражением лица, которого Роджер уж точно не ожидал – он закрыл глаза, вздохнул и усмехнулся.
-Вы думали, что раз я тут заливаюсь спиртным, мозги мои давно скисли, да?
-Да нет… Просто понадеялся, что вы не отнесетесь к нам так пристально внимательно.
-И кто же он вам? Брат? Друг? Ну-ка, рассказывайте!.. И кстати, что там дальше по программе этих адских заездов?
-Хорошо… Ладно… Сейчас начнется заезд в сторону порта. Дурацкая и опасная трасса, хотя, это ничто по сравнению с большим кругом, который ждет гонщиков завтра в ту же сторону… Сейчас в заезде будут участвовать оставшиеся четыре гонщика. Плюс еще трое из вчерашних. Ну, а в третьем заезде выявится победитель.
-Где же пройдет трасса третьего заезда? – спросил молчавший до сих пор Брайан.
-Она уйдет в горы. Прямо отсюда, напрямую через парк.
-Серпантин? – бросил Роджер.
-Да. Очень нехороший, опасный… Один непродуманный вираж, и тебя ждет или гранитная скала, или пропасть. Машины поднимутся на самый верх по дороге, называемой в народе «Черный путь», а потом спустятся с другой стороны, и так же, через парк, сюда… Там рядом мой дом.
-О, а вот с этого момента поподробнее! – Роджер допил следующую порцию. – До начала есть еще пара минут, как я вижу. Рассказывайте! Кто вам Ассасин, и насчет… Лилибет в этом смысле тоже.
-Но с Лилибет вам должно быть все понятно! – возразил Стюарт, пытаясь улыбнуться достаточно беззаботно. – Она – моя племянница. Я уже говорил…
-Вы говорили и то, что Ассасин вам почти незнаком! – парировал Роджер, закуривая.
-Я не хотел афишировать… Он решил появиться неожиданно, шокировать, так сказать… Любитель сюрпризов!
-В этом я его понимаю! Еще бы – через столько лет надо явиться, как комета!
-Ну, да… комета… Ассасин – мой старый друг. Мы выросли вместе… Я всегда был его механиком. Да, в общем, и рассказывать нечего – друзья, они и есть друзья!
-А Лилибет?
-Что «Лилибет»? – не понял Стюарт.
-Как он относится к Лилибет? И она к нему?
-Ну, это-то просто очевидно! Он же, что член семьи! Лилибет с детства считала его своим дядей, а меня уже больше отцом. Хотя… разница получалась и небольшая. Только лишь в том, что его она видела реже, а когда он разбился, исчез из ее жизни надолго. Но… помню, она без конца спрашивала о нем, плакала иногда, жалея его…
-Сильно его любит? – тихо спросил Роджер.
Стюарт прищурился и улыбнулся.
-А что вас так беспокоит? Его возможное соперничество с вами?
Роджер помолчал, глядя в свой почти пустой стакан.
-Можете думать что угодно, мистер Стюарт, — медленно произнес он. – Но беспокоит. Беспокоит его такая давняя близость к ней. И ее преданность ему… Конечно, не факт, что она вдруг полюбит его, как мужчину своей жизни…
-Да что вы там бормочете, Роджер!? – воскликнул Стюарт. – Это на вас совсем не похоже!.. Да, Ассасин – часть нашей маленькой семьи. Но вы же знаете, как он изувечен, вы можете догадываться, что оба они понимают, что означает и чем пахнет жизнь гонщика такого пошиба, как у Ассасина! Таким людям, таким гонщикам жизнь… Словом, они иначе относятся к ее ценности. Для них она ровным счетом ничего не значит без риска, без самой гонки, без побед, да так, что бы одна за другой. Они не созданы для семьи, детей…
-Где-то я уже это слышал… — невольно перебил Роджер и вдруг продолжил. – Я хорошо знал… близко знал человека, который утверждал то же самое. И возможно, именно, отказ от счастья, к которому стремятся все, от тихой семейной жизни с женой и детьми, длительных отношений позволил ему сделать то, что он сделал.
-Что же он сделал? Что с ним сталось?
-Странный вопрос, Стюарт – моего друга знают все! Ибо он стал легендой… и не так давно умер.
-О… вы о Фредди?
-Да… Сейчас, с этим нашим разговором я вдруг понял, как похожи судьбы вашего Ассасина и нашего Фреда. Ему так же, как Ассасину, необходима была победа любой ценой! Конечно, жизнь на кону не стояла… Хотя… По сути, он отдал за нашу победу, за ошеломительный успех «Короны» всю свою жизнь без остатка… Да, все знают, что сгубила его болезнь…
Роджер налил себе еще виски, выпил и снова закурил. Он даже не смотрел на Стюарта, казалось, он и про гонки забыл, хотя, на экранах было видно, что машины уже съезжаются на старт.
-Фред… Этот малый, будто, заключил договор… с дьяволом, с судьбой… Не знаю, с кем! Но он… понимаете, Стюарт, он, будто, знал все с самого начала! Мы все работали, как черти, мы все дневали и ночевали в студиях, затирая пленки до прозрачности и нервы свои до диких срывов. Но сомнения были… Помню, как я то ликером любимым надирался на радостях, когда удавалась очередная песня, а то полстудии разносил вдребезги от злости на собственную тупость, на тупость и упрямство Фредди и остальных. Мне не нравились песни, не нравился вот он, — Роджер ткнул пальцем в Брайана, — пиливший и пиливший на своей гитаре, а заодно вкручивавший мне мозги. Иногда я Фредди ненавидел так, что готов был морду ему расквасить – да что он делает, этот сумасшедший?! А потом… потом я вдруг осознавал, просто чувствовал – это будет здорово!.. Но вот Фредди… Он всегда знал, что нас ждет успех! Он знал, что станет легендой! Не больше и не меньше!.. Как же он раздражал этим иногда! Но его уверенность стала давать силы и нам… Его магия… Вернее, магия его силы вытаскивала нас из уныния, усталости и депрессий. И ничто… Понимаете, Стюарт? Ничто не могло остановить нашего Фредди на пути к успеху! Словно, он и впрямь, уверен был в нем на все сто. Просто знал будущее…
Роджер выдохнул, допил виски и посмотрел на экран.
-Только… думаю, знал он и другое… За все, Стюарт, абсолютно за все надо платить! И, достигнув всего, чего он так жаждал, Фредди уплатил свой долг своей жизнью… О-о, вы можете смеяться надо мной! Мои фантазии и измышления часто смахивают на бред! Но чем еще можно пожертвовать ради той судьбы, что Фредди получил?
-А вы? – спросил вдруг Стюарт.
-Что? Вы о чем? – посмотрел на него Роджер, и Стюарт увидел, как… невыносима сейчас знаменитая лазурь глаз Торвела.
-Вы все – Брайан, вы, Джон? Вы тоже уплатили?
Роджер горько рассмеялся.
-Да разве же вы не видите?! Кто я теперь есть, например? Или Брайан? О Джоне и речи нет – стоило Фредди умереть, как он очень быстро оставил нас. И я понимаю, почему! Хотя, прощаться было очень горько… Но дело даже не в нас, осиротевших без Фреда, растерявшихся, как тот малыш, что заплутал в лесу! Потеря Фредди вырвала из нас часть… Да что там! Практически всю силу она забрала. Нечем было дышать от боли!.. Так что, мы в долгу тоже не остались… И сейчас я могу понять вашего друга – я уже видел такие глаза, именно у Фредди и видел! Этот взгляд нельзя перепутать ни с чем!.. Черт бы его побрал!..
-Заезд, Роджер! – воскликнул Брайан. – Стюарт!
Ни слова ни говоря, Роджер подорвался из-за столика и подошел к микрофону. И он запел, едва только машины рванулись со старта. Но вместе с ним, словно, по команде, пошел дождь. На этот раз он не накрапывал, не сыпал со стуком капелек, едва ли не на лету превращавшихся в льдинки. Он поливал. Все в зале обернулись на этот шум. Город заволокла тьма, и сердце… Брайан почувствовал это физически, невольно поморщившись – сердце сдавило, как в каком-нибудь романе, словно бы, страшным предчувствием… Но машины продолжали свой путь, стремясь в сторону порта. Две из них выбыли уже у въезда на мост. Не вписавшись вместе в достаточно крутой поворот, они столкнулись, закрутились, врезались в каменные ограждения и встали, не получив серьезных повреждений, но продолжать гонку с таким отрывом уже не было смысла.
Ассасин вырвался вперед и на территорию порта въехал в гордом одиночестве, получив возможность ехать не с таким риском, как в группе. Дорога же и впрямь, оказалась дурацкой, как и сказал Стюарт. Спуски и подъемы в поворотах, рельсы, целый отрезок по территории, усыпанной гравием, сортировочная станция со стоявшими на рельсах товарными составами, и проехать возможно лишь между ними или по узким дорожкам вдоль путей…
Роджер вновь запустил запись, ибо не следить за гонкой просто не мог. И когда на огромной скорости, подняв автомобиль в воздух, Ассасин влетел на сортировочную станцию, Роджер невольно охнул в не выключенный микрофон – он увидел, как Ассасин едва не врезался в тяжелый металл грузовой платформы. Торвел опустил голову, и руки его сжались в кулаки. Когда же запись песни закончилась, он обернулся к технику, кивнул ему, и запел следующую песню сам. То была его собственная композиция, исполненная группой и Фредди, но сейчас он пел ее сам. «Верхом на попутном ветре» — называлась она, и, наверное, все в зале почувствовали, Роджер подстегивает сейчас саму Судьбу – так неслась музыка прямо в уши, а через них в душу, в зашкаливавшее сердце, пытавшееся сравняться с несравненным грохотом барабанов Роджера… Машины выскочили на мост – гонка возвращалась в город, оставались считанные мили, и на трассе осталось только три автомобиля из стартовавших семи. Громоздкая грузовая платформа, все-таки, приняла одного из гонщиков в свои тяжелые, смертельные объятия… Еще один гонщик выбыл на том самом гравии, оледеневшем и вовсе не годном для крутых виражей. Машину занесло так резко, что, войдя в вираж, она взлетела, упала на бок и встала на крышу. Гонщик уцелел, но за ним вылетели спасатели, сами страшно рисковавшие в такой ливень…
-Хотел бы я знать, за каждым гонщиком, попавшим аварию, но живым, вылетает вертолет? – пробормотал Брайан. – Как их хватает на всех? Ведь они могут врезаться один за другим на любом отрезке пути!
-Вылетают только за тяжелыми – теми, кто сам не в состоянии выбраться из машины, — ответил в полголоса Стюарт. – Остальных забирают специальные люди, рассредоточенные по пути следования машин. Они помогают добраться до их пункта помощи, и уже оттуда их постепенно забирают вертолеты. Там, в этих пунктах, есть все необходимое – средства первой помощи, медикаменты, собственно, врач и горячий кофе с булочками…
Стюарт попытался улыбкой закончить свой краткий экскурс, но вышло не очень бодро. Брайан глянул на него и прошептал:
-Это все такое безумие! Неужели деньги…
-С какой точки зрения смотреть, мистер Моран! Уверен, что у любого из участвующих гонщиков есть весьма серьезная причина, что бы вот таким способом попытаться заработать кругленькую сумму. Только не всем из нас они понятны… Ибо сами гонки… Даже я, большой любитель гонок, отдавший им, считай, всю свою жизнь – пусть и в роли механика – даже я не вижу в таких гонках удовольствия. Но… у каждого из нас свое понятие этого самого удовольствия.
-А у Ассасина? Ему так нравится подобный риск?! Вы же знаете его давно!
-Когда-то нравился… Но сейчас, поверьте, ему… Открою вам этот секрет, хотя, вы и сами, вероятно, догадываетесь – ему нужны деньги. Позарез!
-Я знаю, что нужны.
-Да, да, я помню, он приходил к вам… Ну, вот и финиш!
Ассасин пересек линию финиша первым, но в зале стояла тишина, прерванная лишь одиночными хлопками. Утирая лоб, Роджер уселся на свой стул, откинулся на спинку и выдохнул.
-Здесь чертовски душно…
-Вам так кажется, Роджер, — ответил Стюарт. – Вентиляция работает исправно… Как вы? Вижу, переживаете…
Роджер поднял взгляд на него.
-Разумеется!.. У меня же прямая зависимость от побед Ассасина и его везения выжить!
-Прекрати, Роджер! – воскликнул Брайан. – Ты, как всегда – волнуешься и боишься это показать, словно, если окружающие поймут, что ты – обычный человек, тебя это унизит!
Роджер вытаращился на друга, оглянулся на Стюарта.
-Да, черт возьми, я почему-то, переживаю за этого человека! Хотя, даже лица его настоящего не знаю… И плевать мне на его шрамы! Я видел их… Страшно, спору нет!.. Да что же духотища-то такая!
Роджер провел ладонью по лбу, непокорным волосам, блеснувшим сединой.
-Тебе не стоит столько пить, — произнес Брайан, уже в ожидании очередной отповеди, но Роджер промолчал.
-Так что же вы думаете об Ассасине и о его деньгах? – Стюарт пристально глядел на Роджера, а Брайан опустил голову.
-Что я думаю? – задумчиво пробормотал Роджер. – Я не знаю, что думать. Не знаю!
Последние слова он внезапно выкрикнул, глянув на Стюарта так, что настал черед его опустить взгляд.
-Я понятия не имею, что думать о его идее озолотить меня!.. И это просто взрывает мой мозг! Ладно, если бы он просто выделил мне какую-то сумму на издание альбома! Я бы принял это как спонсорскую помощь. Но эти его миллионы… Абсурд! Зачем??? Вот это вы, Стюарт, скажите мне, зачем?? Вы же его друг!.. Молчите? Сверлите меня тут взглядом… Или может мне отказаться от них? Ну, скажите мне сейчас!
-Надеюсь, мистер Торвел, вы не думаете, что я ждал каких-то денег от Ассасина для себя или Лилибет, а теперь обижаюсь на него и злюсь на вас! – Стюарт выпрямился на стуле и вскинул голову. – Даже и не заикайтесь о подобном! Это деньги Ассасина и только его право выбрать им назначение… И мне бы очень не хотелось, что бы вы решили, что он собирается каким бы то ни было образом манипулировать вами посредством своей вот такой благотворительности. Ни коим образом! Он просто отдаст вам деньги и вы забудете о нем, уехав отсюда…
-Что?! – вскинулся Роджер. – Вы всерьез так думаете???
-А вы хотите сказать, что он станет вам другом? – Стюарт прищурился. – Вы это серьезно?!
-Но почему бы и нет?! – возразил Роджер. – Почему мы не могли бы познакомиться ближе, найти, возможно, какие-то точки соприкосновения, общаться?
-Я-то не против, мистер Торвел! – Стюарт вздохнул. – Я вовсе не против. Да и не папаша я Ассасину, что бы решать, кого ему стоит брать в друзья, а кого нет… Я лишь хотел сказать, что Ассасин – очень нелегкий человек, своеобразный. Он не стал бы мотаться по привычным для вас тусовкам, Роджер, для него ваша жизнь вообще чужда. Гонки, автомобили, гараж, дикие, безлюдные трассы, желательно, у моря, наш домик на отшибе, Лилибет – вот его жизнь. И она никак не соприкасается с вашей.
-Лилибет? – переспросил Роджер. – Так значит, он, все же, имеет на нее виды?.. Хотя, он же хотел сделать операцию, исправить свою внешность и упоминал некую даму, ради которой он на это пойдет. Выходит, это Лилибет…
-А я смотрю, девочка зацепила вас! – усмехнулся Стюарт.
-Какая разница… Если…
-Так может, вы, все-таки, спросите у нее?
Роджер, пораженный, уставился на Стюарта.
-Вы это серьезно???
-А почему я должен запрещать вам общаться с Лилибет? Она – взрослая девочка и, поверьте, не даст себя в обиду!.. Правда, большого опыта в общении с мужчинами у нее нет, и от ошибок она не гарантирована, но у нее есть я, у нее есть Ассасин, и главное – вы представляетесь мне честным человеком.
-Спасибо… — вздохнул Роджер.
-Ровным счетом не за что!.. А эта гостья, случайно, не к вам?
Роджер аж вздрогнул от этих слов, глянул в лицо Стюарта, но тот оставался серьезен, и глаза Роджера потемнели. Он обернулся – к их столику размашистой и вихляющей бедрами походкой приближалась Рози. В облегающих кожаных брюках, коротенькой кожаной курточке и на высоченных каблуках.
-Роджер! – крикнула она и просияла обоими рядами слишком уж идеальных зубов. – Вот и я!.. Привет, Брайан! Добрый день, сэр…
-Стюарт, миссис Торвел, — отозвался Стюарт. – И вам не хворать.
Рози пожала плечами на такое несколько сомнительное приветствие и уселась рядом с Роджером. Махнула официанту и заказала вина и бисквит.
-Долго еще?
-Что «долго»? – переспросил Роджер.
-Долго еще гонки будут идти? – Рози закурила в ожидании заказа.
-Еще один заезд, — просветил ее Стюарт. – А вы торопитесь?
Рози снова пожала плечами.
-В общем, нет… Роджер здесь – куда мне еще спешить?!
-То есть…
-Без «то есть»! – выпалил Роджер, вскакивая со своего места. – Мне нет никакого дела до твоего времяпрепровождения, Рози! Куда ты отправишься после гонок, что ты будешь делать, меня абсолютно не волнует!
-За то, волнует меня, мой дорогой! – по-кошачьи улыбнулась Рози. – И где же твоя маленькая ночная подружка? А?
Видимо, собиравшийся что-то ответить Роджер, осекся, поймав взгляд Стюарта.
-Ночная подружка? – спросил тот. – Это вы о ком, миссис Торвел?.. То есть, Роджер, мы кого-то еще ждем к ужину?
-Собственно, о вчерашней девушке, что танцевала здесь с Роджером. Привлекательная такая, с темными волосами… Она посещала Роджера ночью. Нет, конечно, у меня-то ни к кому претензий нет! Я лишь бывшая жена Роджера, мы общаемся, но и только. А к девушке и подавно! Тем более, что мой бывший муж сказал, что это знакомство так, на ночь-другую… Просто он дал мне понять, что и она, возможно, присоединится к нам за ужином, вот я и спросила…
Рози улыбнулась совершенно простодушно и беспечно, взяла свой бисквит и принялась его есть с абсолютно довольным видом. Брайан с ужасом глядел на друга, а Стюарт закурил, вертя в свободной руке зажигалку. Она брякала о крышку стола, и это добавляло сцене напряженности. И тут Стюарт рассмеялся.
-Забавная вы, миссис Торвел!
Та уже собиралась откусить от бисквита, и от неожиданности так и остановилась с раскрытым ртом. Брайан замер, а Роджер уставился на Стюарта, пытаясь разгадать его игру.
-Чем же я так рассмешила вас, мистер… Стюарт? – наконец спросила Рози и положила бисквит на тарелочку.
Стюарт четким, весомым движением положил зажигалку на стол.
-Даже скорее, не рассмешили, а удивили… Вот вроде, замужем за Роджером были, общались с умными людьми, ушлыми людьми, людьми, сведущими во многих вещах, а в особенности, в вашей хитрой светской жизни – уж должны бы понимать простые вещи!
Рози поджала губы
-Чего это я не поняла?
-Хотя, впрочем, это всё ваша самоуверенность, миссис Торвел… — задумчиво, словно, и не слыша Рози, продолжал Стюарт.
Та уже хотела было что-то высказать, но Стюарт не дал, глядя ей прямо в глаза:
-Вы слишком самоуверены, если ни на секунду не усомнились в словах Роджера по поводу его гостьи. Неужели вы и вправду поверили, что эта девушка на одну – две ночи?!.. Ну, то есть, такое, конечно, возможно теоретически… Но не в данном случае! Дело в том, миссис Торвел, что ночная гостья Роджера – моя племянница. И уж поверьте, она не из тех девушек, с какими просто развлекаются в свободное время! И она… я почти уверен, что она присоединится к нашей компании сегодня, раз уж вам так любопытно. Только позже. Сейчас у нее дела… Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? А заодно избавил вас от заблуждений.
-Мне бы… — начал было Роджер, но осекся, постаравшись принять как можно более уверенный и беспечный вид.
-Так ты… — Рози обернулась к нему. – И я поверила! Надо быть полной кретинкой, что бы, зная тебя, поверить в твою безбожную болтовню!
-Согласен, Рози! Я спорол откровенную глупость! – Роджер подобрался и облокотился о стол. – Но только с тобой не проходит ни правда, ни ложь! Ты не можешь отступить достойно, особенно если учесть, что ты, именно ты затеяла и осуществила этот развод! И теперь поздно возвращать! Я просто счастлив! Я неизмеримо счастлив быть разведенным сейчас, быть свободным от тебя, Рози!!
-Ну, еще бы! ЕЩЕ БЫ, Торвел!! – крикнула Рози. – Здесь ведь сидит дядя этой девицы! И он достаточно молод и крепок на вид, что бы двинуть тебе по морде, скажи ты сейчас иначе! Я же видела, как ты перепугался, когда я заявила о девочке на ночь! Ты аж побледнел весь!
-Прекрати визжать, Рози! – рявкнул Роджер. – Да, черт возьми, я испугался! И простите меня, Стюарт, за этот страх, но вы должны понять его правильно. Ибо меньше всего я хотел бы, что бы вы приняли мое отношение к вашей племяннице, как легкомысленное и дурное! О, нет, я не боюсь кулака в рожу! Просто подобное мнение, высказанное моей бывшей женой, неправда. Вот и все… Рози… Черт возьми, как гадко сейчас оправдываться, выказывая женщину, которую я когда-то выбрал в жены, в таком неприглядном свете…
-А и не надо, Роджер! – перебил его Стюарт. – Я же не вчера родился и все прекрасно понимаю. Вы не хотели неприятностей для Лилибет со стороны ревнующей вас бывшей миссис Торвел. В этом нет ничего плохого, но вы сами подложили себе свинью, солгав ей. Не стоило, право!
-Не стоило… — повторил за ним Роджер, опрокидывая несколько глотков виски себе в рот. – Не стоило мне вообще связываться с вашей семейкой! Вот что!.. А что вы так уставились на меня?! Ваш друг, Стюарт, решил озолотить меня по каким-то совершенно непонятным мне причинам, что ставит меня в какое-то странное, абсолютно непонятное мне положение. Да, да! Все, вроде, ясно, но сумма получается астрономическая, и мои песни ее не стоят!.. Да и не в деньгах дело! Он жизнью своей рискует! Ради меня рискует!!!.. Черт!.. А теперь еще и вы с вашей девочкой!.. Уйди, Рози, не зли меня!!
Он гаркнул на Рози так громко и резко, что она невольно подскочила, с грохотом задвинула свой стул, да так, что он опрокинулся под стол, и быстрым, злым шагом удалилась прочь.
-… Так вот, Стюарт… — продолжил Роджер, даже не глядя ей вслед. – Я просто не заслуживаю ни девочки вашей, ни вашего отношения ко мне! Я испорчу ей жизнь, даже не успев сделать для нее ничего хорошего. Рози уже точит на нее зуб, а как она умеет пакостить, если захочет, вы даже не представляете!..
-И вы готовы отказаться от Лилибет, пусть даже ради нее самой? – спросил Стюарт, поймав взгляд Роджера, и тот долго смотрел ему в глаза.
-Нет… Нет, Стюарт. В том то и дело, что я ужасно малодушен и не могу отказаться от Лилибет… Хотя, так странно говорить об этом, когда между нами ничего и не было еще такого, что можно было бы назвать отношениями. Она ушла ночью, ушла из-за Рози, которая явилась слезами вымаливать перемирие со мной. И теперь… боюсь, теперь она и сама не захочет меня видеть.
Стюарт протянул руку и похлопал Роджера по плечу.
-Никогда не решайте за других, Роджер… Впрочем, так же, как я не могу сейчас решать за вас. Вы можете отказаться от всего, что предложила вам наша, как вы выразились, «семейка» — от денег Ассасина, от Лилибет с ее чувствами к вам! – интонация Стюарта внезапно изменилась. — И я не вправе вкручивать вам мозги!.. Боже правый, да после ваших с миссис Торвел откровений о ночном посещении вашего номера моей племянницей я должен был бы искрить возмущением и гневом!.. Но я знаю свою племянницу, знаю ее характер, и мне… не стыдно за нее. Другие времена, знаете ли, другие нравы… Но постоянным и незыблемым остается искреннее чувство, которое никогда не спутаешь с похотью.
Стюарт налил себе и Роджеру виски – Брайан только отмахнулся, потягивая пиво – протянул свой стаканчик к Роджеру.
-Давайте выпьем за жизнь Ассасина! Уверен, что сейчас она и для вас, Роджер, дороже его денег.
Роджер звякнул своим стаканчиком о стаканчик Стюарта.
-А может, мне и вправду отказаться наотрез от его денег, и тогда он откажется рисковать? – хрипло спросил Роджер и откашлялся.
Стюарт только рассмеялся, хотя веселым этот смех вовсе не казался.
-Вот этого я вам точно делать не советую! Он не откажется, но от разочарования еще больше… разозлится. Ассасин и так на трассе довольно жесток, а разозлившись, он превратится в монстра, который и себя не пожалеет. Так что… — Стюарт выдохнул так, словно, на эту его просьбу возлагались последние его надежды. – Я прошу вас, Роджер, не отказывайтесь! Выполните свое обещание! Заберите деньги, и пусть они помогут вам в ваших делах! И… пойте! Обязательно пойте!.. Ассасин – странный человек. Он может быть очень замкнут, непонятен и безжалостен. Но ваши песни, ваш голос… Это его щит, его меч, его звезда, за которой он пойдет куда и на что угодно! Да, это звучит невероятно. В наше-то время и о мужчине! Но так оно есть… Могу даже рассказать вам, как наблюдал его возвращение на трассу после той аварии. Тяжело, стыдно, отчаяние и злость на весь мир в глазах, и где-то в глубине них – мольба, слезная, как у ребенка, просьба. Он должен был вернуться! И он тренировался и тренировался, возвращая подзабытые навыки, а я стоял на краю трассы и хорошо слышал, когда он проезжал мимо, как гремит в салоне его машины музыка. Ваша музыка, Роджер! И никак иначе. Никогда!
-Я понял… — голос Роджера сорвался на шепот. – Я вас понял, Стюарт. Я не откажусь… А вот и заезд!
Он несколько резко выбрался из-за стола, направляясь к микрофону, но остановился и пробормотал, обращаясь то ли к самому себе, то ли к Стюарту:
-Все-таки, чем больше я узнаю Ассасина, тем сильнее он напоминает мне Фредди!..
-Где же ваша племянница, мистер Стюарт?! – воскликнул Брайан, когда Роджер отошел. – Лилибет очень сейчас помогла бы ему!..
-Лилибет? – Стюарт обернулся к Брайану. – Лилибет сейчас серьезно занята. Хотя, даже мне не совсем понятно, почему она до сих пор не здесь… Думаю, она придет. Но… не уверен. Я не стал говорить этого Роджеру – пусть надеется еще. Ему и так тяжело.
-Да уж… — протянул Брайан. – Никак я не мог ожидать такого от этой поездки сюда! Простите, мистер Стюарт, но даже когда появилась Лилибет с ее независимым видом, местами даже вызывающим, я подумал – наклевывается интрижка. Вы не подумайте ничего дурного! Именно, другие времена, другие нравы… Роджер никогда не обидел бы! Обещать бы ничего не стал, тем более только-только после скандального развода. Но девушки на него никогда не жаловались. По молодости он мог завести сразу несколько подружек, ухитрялся даже номера телефонов, имена путать… Но сейчас – нет! Думаю, для него эти внезапно вспыхнувшие отношения с Лилибет – серьезное потрясение! Сюда ехал, даже злился на меня, когда я осмелился предположить, что на этом курорте он легко подцепит какую-нибудь дамочку для красивого развлечения…
-Тише, Брайан! – перебил его Стюарт. – Дали старт!.. О, черт!
-Что?? – не понял Брайан. – Что-то случилось?.. А почему…
-Вот и именно! – крикнул Стюарт и с досадой хлопнул ладонью о стол. – Это его шуточки такие!!
-Шутки?! – Брайан уже ничего не понимал. – Вы имеете в виду то, что Ассасин поехал назад, вместо того, что бы ехать вперед? Так это он специально?? Но зачем??
-Форы им дает, идиот! Старый фокус… Ничего толком этим не добьешься, но ввести в заблуждение легко! Они сейчас ничего не понимают, при условии, что Ассасин уже признанный лидер гонок. Представляю, что сейчас по связям с гонщиками творится!
-Вот! Вот, смотрите! Он поехал, наконец, вперед! – Брайан ткнул пальцем руки в сторону экрана. – Смотрите!
Ассасин и вправду рванулся вперед, легко нагнал основную группу и врезался в них, расшибая в разные стороны, как кий в кучу шаров.
-А вы говорите, что этим ничего не добьешься! Глядите, как он их растолкал!
Стюарт только вздохнул.
-Видите этот черный автомобиль с серебристыми игральными картами на борту?
-«Мустанг»? Он сейчас пытается колотить Ассасина…
-Погодите… Я понимаю, кажется, чего он хочет… Да, да! Глядите, он просто бросается Ассасину под колеса!
-Вы думаете, это камикадзе? Ну… или не знаю, как это назвать…
-Да, он готов пожертвовать гонкой, но задержать Ассасина. И если тот, с кем он договорился, выиграет, этот парень получит кругленькую сумму… Правда, завтра он уже не сможет участвовать в кругах. Сегодня выделятся трое гонщиков, показавших лучшее время, которые уйдут завтра на круговые заезды… Ну, я же сказал!!! – вскричал Стюарт.
Роджер тоже видел, как черный «Мустанг» лезет «в морду» машине Ассасина, как тот долбит его почем зря, а группа уходит вперед, в горы, и Ассасину следовало бы успеть выбраться из этой передряги до того, как начнется «серпантин». И Роджер пел! Изо всех сил пел о слезах, проливаемых «для тебя», для той, что не жалеет, той, что не заплачет о нем… Пусть его! Пусть Ассасин выбрал такую странную для жесткого мужика песню, и Роджеру никогда, возможно, не узнать, о ком сейчас думает его новый друг, но Роджер будет петь. И он все вложит в это пение! Возможно, как никогда раньше в его жизни…
-Ффуу! – громко выдохнул Стюарт, когда Ассасин довольно резко, на повороте врезал передним бампером в заднее крыло «Мустанга» и потащил его, разворачивая «мордой» в ограждения. Все! «Мустанг» остался позади, в зале раздались аплодисменты, и Ассасин рванулся нагонять скорость.
-Это будет чертовски трудно, если учесть дорогу! – комментировал Стюарт. – Впереди очень сложный кусок трассы, и ему придется совершить чудо, что бы не то, что выиграть, но, хотя бы, нагнать… Этот парень никогда не любил поворотов! Все ограждения вечно были его!.. А сейчас он еще и зол. На горной же дороге, сами понимаете, злость – не лучший советчик вообще, а на таком льду и вовсе!
Пара поворотов и впрямь, дались Ассасину нелегко. И когда он едва не вылетел за хлипкие ограждения, у Роджера в глазах потемнело. Благо, шел проигрыш, когда он мог перевести дух, и, отвернувшись от микрофона, Роджер резко выдохнул, вздохнул несколько раз – отпустило. Голова слегка кружилась, и он понимал – только выпитое удержало его сейчас на ногах. Но песня продолжалась, и гонка тоже. Теперь Ассасин очень удачно, как по писанному, проходил все повороты, нагоняя основную группу, оставляя одну из машин, перевернувшуюся на крышу, но отлетевшую далеко от пропасти за ограждениями. Гонщик выбрался из нее, и теперь ждал помощи под этим леденящим весь мир дождем…
-Это еще ничего… — бормотал Стюарт почти без выражения, не отрывая глаз от экрана. – Это еще фигня…
-Вы ждете, когда машины начнут спуск вниз, в город? – спросил Брайан.
-Это будет дорога в ад, Брайан… Вписаться в поворот так сложно, что даже очень опытные гонщики за такие вещи не берутся!
-Но как же… Как они будут тормозить?! Их же потащит прямо на ограждения! Это же ползти надо по трассе, просто, что бы спуститься живым! Невероятно!!!
Стюарт обернулся к Брайану и кивнул с потемневшими от переживаний глазами.
-Только в том-то и дело, Брайан, что это гонка, и цена победы – миллионы! Здесь о жизни и смерти говорить не принято…
-Представляете теперь, каково Роджеру брать у Ассасина его деньги?! – с горечью произнес Брайан.
-Ничего, возьмет! – жестко обрезал Стюарт. – Возьмет, ради самого Ассасина! Не посмеет не взять!
-Напьется сегодня опять!.. Я все понимаю, Стюарт! – Брайан тронул Стюарта за руку. – Правда понимаю! Наверное, песни Роджера слишком много значат для вашего друга… Такое случалось с нашими песнями, и я видел, как искренне плакали люди, слушая Фредди. Но… в последнее время мне страшно за Роджера. Он… Ему пришлось пережить смерть его лучшего друга… Как и нам всем, разумеется! Но он держался лучше всех. Он организовал великолепный концерт памяти Фредди, он решал множество деловых вопросов группы, когда мы с Джоном просто размазались… И вот теперь, когда пришло время отдохнуть, на него свалился этот его развод, потеря денег, а значит, невозможность издать новый альбом. Ладно, приехали сюда немного заработать, да передохнуть – я очень надеялся на курортный город с праздной, беззаботной жизнью! И тут эти гонки!..
-Да еще Лилибет с Ассасином, да? – подхватил Стюарт.
-Не подумайте ничего плохого! – немедленно и даже испуганно возразил Брайан. – Роджер споет все до конца! Он теперь ни за что не предаст Ассасина и будет петь только ради него, чего бы это ему ни стоило! Это уже не вопрос денег – это вопрос Роджера, как человека…
-Я и не думаю ничего! Действительно, не думаю! – произнес Стюарт и допил свой виски. – Мне сейчас просто не до этого, если честно!
Брайан смолк, глядя на экран, на котором показывали съемку из кабины «девятки», вырвавшейся вперед, и теперь выписывавшей на трассе умопомрачительные виражи, от которых кружилась голова даже у зрителей.
Роджер ухватился ладонями за микрофон, укрепленный на стойке, и закрыл глаза. Он больше не мог этого видеть! Знал, что Ассасин впереди, и ему осталось ехать всего несколько минут до финиша этой последней на сегодня трассы. Несколько минут! Две или три… Роджер не знал, что там, внизу, «девятку», идущую на очень приличной скорости, ждет прыжок. В хорошую погоду, когда асфальт сух, и солнце заливает изумрудные холмы теплым, золотым светом – даже в это райское время «серпантин» опасен. Обычные автомобилисты, водители семейных машин, набитых детьми, натурально «ползут» по этой дороге, словно, скомканной в клубок виражей. А те, что посмелее, кому нравится прилив адреналина в кровь, кто по ночам разгоняется здесь до ста и больше миль в час, всегда «взлетают» на этом, возможно, самом крутом «гребне» дороги, в этом месте резко уходящей под уклон и немедленно уворачивающейся от разверзшейся дальше пропасти. Но об этом знало большинство зрителей в зале. И по тишине, возникшей теперь, Роджер понял – что-то не так. Но не мог, просто не в силах был открыть глаза! Песня закончилась, и все слушали рев двигателей с экрана, следили за изображением на экране, где виден был освещенный кусок дороги – тот самый, готовящий гибель для всех, кто спускался сейчас по трассе. Лед блестел на склоне, ледяные капли искрили в воздухе перед камерой, звук двигателей приближался. Вернее, звук двигателя пока одной-единственной машины. И она должна была вот-вот самым натуральным образом ВЛЕТЕТЬ в обзор камеры.
-Ассасин… — прошептал Роджер. – Пожалуйста!!!…
И за мгновение до появления Ассасина Роджер распахнул глаза – сверкнув боками, машина под странным углом взлетела перед камерой, все в зале ахнули, кто-то вскрикнул. Автомобиль прочертил в воздухе неожиданную траекторию, бахнулся на колеса как-то боком к трассе, ударился задним бампером об ограждения. Не сильно – они устояли! И, словно, оттолкнувшись от них, «девятка» почти ровненько выехала на уже свернувшую к финишу дорогу.
-Каков хитрец! – воскликнул кто-то из мужчин. – Лихо!
-Погодите, сейчас остальные посыплются! – заметил другой голос.
Но Роджер, молча, следил за «девяткой», аккуратно стремившейся к финишу. А «остальные», видимо, уже и не пытавшиеся догнать Ассасина, почти ползком спустились со склона, выровнялись и, будто, пристыженные, потянулись к въезду в город.
На финише Ассасин заложил очередной лихой вираж. Так, словно, после неожиданно для зрителей легкой победы над злополучным для всех склоном, лед ему был и вовсе нипочем!
-Вот и всё… Всё… — прошептал Роджер.
Он отлепил ладони от микрофона и, незамеченный никем, ушел к их с Брайаном столику.
Еще почитать:
Гордость мира боевых искусств — Глава 3. Ты вернулась, но не узнаёшь меня
"Аминаэ" — Глава 13. Ловля на живца.
Синий Цветок — Синий Цветок. Глава 20
Цветок пустыни
«
»
