Когда они с Олли подъехали к заднему двору, где их ожидала конюшня, запыленный грузовичок стоял перед парадной дверью в замок.
-Я распрягу лошадей, мисс Винчестер, а вы идите! – заявила Олли, спрыгивая со своей кобылки.
-Но я могу и сама заняться Пончиком, — Лилибет погладила его по морде.
-Идите уже! У вас вон даже лицо грязью забрызгано – угораздило же вас найти, наверное, единственную лужу в округе! Дождей-то уже с неделю не было… Представьте, что будет с дядей, когда вы после вашего внезапного исчезновения, появитесь перед ним еще и вся в грязи!
-Ну, он достаточно закаленный человек! – усмехнулась Лилибет.
-Это да… Он очень вас любит! Не стоит расстраивать его лишний раз.
-Наверное, вы правы…
Лилибет прошла в дом через кухню и уже пробралась на «черную» лестницу, что бы не попасть на глаза дяде и гостю, как услышала в гостиной голоса.
-Я в машине, если что, господа, — произнес незнакомый мужской голос.
-Да, да, Лесли… хорошо… — голос дяди. Растерянный и напряженный.
-Спасибо, мистер…
-Бойд, сэр.
-Мистер Бойд. Вы очень мне помогли!
-Для меня – честь, мистер Торвел…
Сердце Лилибет тяжеленным булыжником ухнулось об пол, придавило к старым протертым ступеням ее ноги. Что??? Роджер??? Он здесь? И он сейчас в нескольких шагах от нее?..
По полу холла раздались быстрые шаги, открылась и закрылась входная дверь.
-Значит, ты приехал… — все так же растерянно произнес Стюарт. – Зачем?
-Хотел убедиться, что все именно так хорошо, как ты сказал, — тихий голос Роджера, в котором явно слышалось волнение.
-Убедился?
-Да. Дом отличный, теплый… Хозяйство твое не видел, но уверен, оно в порядке… Мне необходимо увидеть Лилибет.
-Для чего?.. То есть, воспрепятствовать тебе я не в праве, да и не хочу. Просто мне… мне надо знать, с какой целью ты хочешь ее увидеть, для чего ты, в самом деле приехал.
-Почему ты так боишься меня, Стюарт?! – похоже, Роджер терял терпение. – Разве я враг вам, Лилибет??? Что я плохого сделал???
-Ты сделал много хорошего, Роджер! – Стюарт старался изо всех сил, но метание между двух лагерей давалось ему нелегко. – Ты сделал для нас все!..
-Но?
-Я не хочу, что бы Лилибет страдала больше, чем ей и так уже досталось. Я не уверен, что она хочет видеть тебя. Вернее – насколько она сейчас к этому готова.
-Что ты хочешь сказать? Она плохо выглядит? Доктор Булсара так и не сказал мне ничего определенного, и, похоже, именно ты его об этом попросил. Что вы скрываете? Лилибет… она осталась изуродованной? Так? Но… — Роджер тяжело вздохнул, — если это так, к чему скрывать? Глупо, Стюарт! Я ведь все равно, увижу ее, если захочу…
-Если захочешь??? – вскричал, не выдержав, и Стюарт. – Выходит, все зависит только от твоего желания? А когда ты увидишь, что с ней сталось после аварии и чертовой уймы операций, все будет зависеть от того, насколько ты окажешься перепуган или отвращен? Так?.. Принцессы больше нет!
-Что? – выдохнул Роджер. – Нет? То есть…
-Без «то есть»!.. Проклятые гонки! Они уничтожили мою девочку! Потому что, той Лилибет, той бронебойной красотки, от которой ты спятил, Торвел, больше нет! Ты понимаешь это? Ты хоть что-нибудь понимаешь?
Стюарт явно сорвался, Лилибет плакала, едва не ломая пальцы о перилла лестницы… И тут ее, точно, толкнуло, просто под зад пинка получила! Сорвавшись с места, она кинулась наверх, в свою комнату. Там стремглав понеслась в ванную комнату, молниеносно отмыла лицо, расчесала волосы. Так же, едва дыша, распахнула шкаф, швырнула на кровать несколько платьев – одно, второе – все к черту! Все не то! Он не должен понять, что она что-то слышала, что вообще знает о его приезде. Плюнув, Лилибет попросту напялила чистые джинсы, черную облегающую кофточку с белым ожерельным рисунком, поправила волосы перед зеркалом, стараясь не смотреть на свои шрамы и… услышала, как завелся на улице грузовичок и, тарахтя, выехал через ворота.
-Что?.. – ахнула она, и все внутри нее сжалось. – Но как же…
Лилибет бросилась вон из комнаты, через коридор в одну из комнат для гостей, окна которой выходили во двор замка. Схватившись за плотную гардину, собранную узлом толстой декоративной веревки с кистями, Лилибет глядела вслед удалявшемуся и снова пылившему по дороге грузовичку, увозившему ее последнюю надежду. Что Роджер сказал дяде? Почему уехал? Выходит… его и вправду не интересовала новая Лилибет, та, что пережила смерть, та, что перестала быть неуправляемой, задорной девчонкой, та, что отдала ему все и… ничего не получила взамен. Изуродованная, погасшая, опустошенная Лилибет, которая больше никого не могла очаровать, а тем более, спасти, Роджеру Торвелу не нужна. Да, он сделает для нее все, что сможет! Все, что смогут деньги, которые она выиграла для него… Но и только. Совесть свою успокоил, убедился, что они в порядке, и уехал…
Рыдания вырвались из ее груди, но было так больно, что Лилибет задавила их. Выдохнула и медленно вышла из комнаты. Она решила выпить немного и вспомнила, что Стюарт оставил бутылку виски в гостиной. На лестнице, казалось, во всем доме больше нет никого и ничего, кроме тишины и пустоты. И Лилибет шла, надеясь, что дядя вышел на улицу, пошел к своим свиньям – она жаждала этой пустоты, которой ничего не надо объяснять, которая не полезет с советами и увещеваниями и не станет следить за тем, что она делает — плачет, смеется или надирается виски…
Гостиная встретила ее полумраком наполовину задернутых гардин, тишиной, запахом сигаретного дыма и тонким, еле уловимым… ароматом одеколона Роджера. О-о, она бы узнала его, даже страдая насморком! И моментально ощущение волос Роджера в ее ладонях, когда гладила она его по голове в ночи! Они пахли этим одеколоном, оставляя запах на ее пальцах… Лилибет невольно поднесла пальцы к лицу, опомнилась и поправила волосы. Единственное, что осталось в ней прежним – ее шелковые локоны…
Ужин прошел в молчании. По лицу Стюарта не трудно было уловить едва скрываемое желание поговорить с Лилибет, но она знала – он лишь хочет как-то утешить ее, урезонить, наконец, а ей это было ни к чему. Что толку слушать оправдания в адрес уехавшего Роджера и утешения о том, что все у нее впереди?!.. Стюарт видел взгляд Лилибет и держал рот на замке.
-Странный взгляд у тебя, дядя… — заметила Лилибет, отставив тарелку с недоеденным мясом.
Она допила свое вино и закурила.
-Странный? – переспросил он, растерявшись. – Может, выпьешь виски?.. Лилибет, я же вижу – тебе… плохо.
-И ты думаешь, что виски мне поможет? – съязвила Лилибет. – Отличная микстура от сердечного кашля!
-Не смешно, девочка. Совсем не смешно…
-А я и не смеюсь! Да и чего смешного может быть в том, что… меня и увидеть не захотели?!
Она явно избегала даже имя Роджера произносить.
-Похоже, он и не спрашивал обо мне…
-Спрашивал, Лилибет. Спрашивал… И он хочет тебя увидеть…
-Что бы убедиться, что я не калека и могу передвигаться? А то еще пришлось бы коляску мне покупать!
-ЗАМОЛЧИ!!! – рявкнул Стюарт. – Я бы очень хотел, что бы вы оба прекратили весь этот чертов фарс! Я ничего не могу понять, потому что, для меня все абсолютно ясно и было ясно всегда – если люди любят друг друга, они стремятся быть вместе любой ценой! Какие обиды?! Какие выяснения отношений?! Да подойди просто и скажи: «Умру без тебя, и все тут!» Что бы ни было!.. А то – ах, он ушел и не остался со мной, не понял, что я просто боюсь! Ах, она выставила меня!.. Да что вы, в самом деле?! Я бы вас обоих подальше послал, да тебя я люблю больше своей дурацкой жизни, а он… он мне просто нравится, каким бы олухом себя ни показывал… Но имей в виду – слышать я сегодня не хочу больше ничего!.. Язвит она сидит, а сама едва не плачет!.. Лилибет, зачем??? Я же – близкий тебе человек, я все… ну, или почти все понимаю! Мне очень жаль, что тебе грустно…
-Грустно??? – не выдержала Лилибет. – Ты называешь все это грустным??? Мне тогда среди обломков машины не было так больно, как сейчас! Я кровью истекала, но он… ОН стал моей кровью! Он и сейчас – моя кровь, и пока его нет рядом… пока он…
Ее голос плохо слушался, дрожал и срывался, вызывая слезы в глазах Стюарта, но она продолжала:
-Почему он не остался, что бы пообщаться со мной? Почему он уехал вот так? Скажи мне, объясни, что бы я поняла! И тогда я заткнусь. Навсегда заткнусь!.. Дядя!!!
-Вы с Олли видели, как приехала машина. Я знаю. Она говорила об этом, когда мы обсуждали ужин… Но вы не могли знать, что Роджер приехал вместе с Лесли. Откуда ты узнала? Ты слышала наши голоса в гостиной, пока кралась, испачканная, по черной лестнице? Тогда что же ты не вышла к нам? Пусть даже и с брызгами грязи на лице! Уж не думаю, что у тебя все лицо было выпачкано! Почему, Лилибет? У тебя хватило выдержки, расчета, что бы пойти наверх и потратить время на умывание и переодевание! Ты хотела выглядеть хорошо! Может быть, лучше, чем когда-либо, что бы утереть ему нос! Нет? И не лги мне, что бы потом не извиняться!.. Хотела. Ты и не подумала, что Роджер может взять и уехать. А он вот уехал. Уехал, потому что, не знал, как ты встретишь его, отчего мы ему все время морочили голову, не говоря, как ты выглядишь, и вообще все запутали… Твои сомнения портят нам всем жизнь. И откуда они только взялись в твоей отчаянной, смелой головке?! Ты отдала ему все, ты готова была рисковать жизнью, совершенно не уверенная в том, что он тебя полюбит. Ты спала с ним! А теперь боишься показаться на глаза лишь потому, что почти не изменилась. Ах, он бросил бы меня, останься я изуродованной!.. Да пошли вы оба! Достали!!!
Стюарт вскочил, швырнув салфетку. Неужели, каждый их ужин будет заканчиваться одинаково?! – кричали его глаза, и Лилибет молчала, не зная, что возразить. Да, и не было у нее никаких возражений.
-И сходи закрой эту чертову дверь в пристройке, будь так добра – хлопает и хлопает! – рявкнул Стюарт напоследок, выходя из столовой. – Только не спрашивай, какого дьявола она открыта – я оставил, да! Торчал там, размышляя о твоей гостинице и о том, куда ты подевалась, и тут эта парочка привалила. Куда уж тут было запирать изнутри и топать через пристройку встречать их!.. Да, да, пойдешь и закроешь! Ты! Пора перестать бояться дождя!..
Погода к вечеру испортилась – море стонало под натиском шторма, тяжко вздымая свинцовые волны. Толстые каменные стены невозмутимо сдерживали напор бешеного ветра, который выл в ярости, и с оглушительным грохотом обрушивал о скалы настоящие громады воды… Лилибет прислушалась, и сквозь шум нараставшей бури услышала, как ветер и вправду, ударяет готовой сорваться с петель дверью пристройки, в которой она собиралась устроить свою гостиницу. И Лилибет решила добежать до пристройки, пока не хлынул дождь. Но по двору, не через дверь в пристройку из дома. Стюарт, конечно, преувеличил – она не боялась дождя. Обычного, пусть холодного здесь, но не ледяного. Но он был прав – ей надо перестать бояться дождя. Хотя, если ей и становилось не по себе, но вовсе не от страха вспомнить гонки, лед и дикий риск, ужас, охватывавший ее с первых секунд старта и до самого финиша. Она… слишком хорошо помнила дождливый стук в окно темной спальни отеля и волосы Роджера между ее пальцев, его дыхание и тепло. Она обещала спасти его, но это он держал в ладонях ее сердце, которое без них теперь лишь едва трепещет, как рыбка в осколках разбитого аквариума…
Да, можно было пройти через дверь в доме, но тогда, кроме всего прочего, ей пришлось бы лезть в щиток и врубать в пристройке свет… Лучше и быстрее через двор!
Стоило ей выйти из дверей замка, как ветер перехватил дыхание так, что пришлось согнуться едва ли, не пополам – так сильно закручивались порывы в окруженном стенами дворе.
-Что ж… как-нибудь… надо… добраться! – глотая рвавшийся в нее воздух, проговорила Лилибет и припустила изо всех сил к пристройке. – Лишь бы… успеть… до… дождя… Или не успеть…
Лилибет заскочила внутрь, заперла проклятую дверь и только в этот момент поняла, что идти обратно ей придется через дом и в темноте. Что ж… Она огляделась, порадовалась, что в таких толстых стенах, где окна буквально, утопали, ставен не делали. А то пришлось бы закрывать и их и в итоге оказаться в окончательном и кромешном мраке. Впрочем, здесь и так едва уже можно было что-либо разглядеть. Сюда, в пристройку, за ее временной ненадобностью, приволокли более или менее целую мебель со всего замка, здесь же красовались непременные для всякого фильма ужасов манекены для шитья без голов и рук, модные когда-то ширмы, старые люстры, свернутые ковры и много еще всякого, что обычно закидывают на чердаки. Но когда обновляли Гнездо, проще было сносить все старье сюда, чем поднимать под самую крышу.
Лилибет выдохнула, мысленно проклиная Стюарта, на чем свет стоит, и осторожно, что бы ни на что не налететь с угрозой для своего здоровья, направилась к двери, что вела в коридор, соединявший пристройку с домом. Он не был длинным, но Лилибет теребила в кармане зажигалку, помня о том, что в этом коридоре света нет вовсе… В окна ударился очередной шквал ветра – они выходили прямо на море – и следом послышался стук капель о стекла. Начался дождь. Лилибет машинально обернулась к едва освещенному окну и немедленно споткнулась обо что-то, стоявшее прямо на дороге. Какой-то невысокий деревянный ящик, насколько Лилибет могла судить, отодвигая его руками – для передвижения пинками он был слишком тяжел.
-Кирпичи там, что ли!!! – вскричала она, выпрямившись. – А скорее, куча пистолетов, которыми я застрелю тебя, дядя, когда выберусь отсюда!.. Не-ет, это какая-нибудь мина, черт ее знает, откуда здесь взявшаяся, которую я подложу тебе под кровать, дорогой дядюшка! А еще лучше – под твой стул перед завтраком!!!
Выпрямившись, Лилибет выдохнула и тут же услышала странный звук, который можно было бы принять за хмыканье или громкий смешок, если бы Лилибет не была твердо уверена, что здесь, в пристройке никого нет.
-Все… — прошептала она – Говорили же мне, что чертыхаться плохо – призовешь гадов… Вот и доигралась… Э-эй!.. Здесь есть кто-нибудь?.. А?..
Но в ответ лишь шум моря и стук капель о стекла.
-Господи… Эй! – снова попробовала она. – Если вы забрели сюда из-за непогоды, выйдите и покажитесь – я не стану вас выгонять!
И снова ничего. Только легкий шорох, больше похожий на перебежки крыс.
-Что ж… Если вы наброситесь на меня и зарежете, ничего хорошего из этого не выйдет. Тут один выход – на улицу, а там дождь и буря. Здесь же, в этом хламе поживиться ровным счетом нечем. Так что…
Тут раздался громкий стук, прозвучавший для перепуганной Лилибет настоящим грохотом. Она взвизгнула, бросилась в сторону темного коридорчика, пронеслась по нему, даже и не заметив, как, и… захлопнула за собой дверь в пристройку. Не давая себе даже вздохнуть, Лилибет, с лязгом, способным разбудить всех в доме, задвинула здоровенный засов, а следом защелкнула замок и повернула ключ. ВСЕ!!! Теперь, даже если кто-то и прятался в пристройке, он остался заперт там до утра. Ну, если, конечно, не высадит там стекло в окне и не выберется во двор… Нет, все-таки, она совершеннейшая идиотка! Ну, кто там мог прятаться?! Все шорохи и звуки – просто крысы, взбудораженные бурей. А грохот… Да повалилось что-нибудь, вот и все. Надломилась иссохшая ножка какого-нибудь стула, на котором стоял тяжелый предмет… Да Бог с ним, со всем!
Лилибет была просто уверена, что сейчас появится Стюарт, встревоженный тарарамом, который она устроила, и она сможет высказать ему все свои лучшие мысли по этому поводу, но Стюарт разочаровал ее – он видимо, уже успел крепко заснуть и ничегошеньки не слышал. Лилибет поднялась наверх, прошла к своей спальне, по дороге показав язык двери в спальню Стюарта, и у себя сразу отправилась в ванную – ей казалось, что в проклятой пристройке ей посчастливилось собрать на себя всю пыль…
Теплая комната, чистое белье, мягкое одеяло и отличный душ – это ли не самые подходящие стимулы для сладкого засыпания?!.. Лучше бы Стюарт молчал! Его слова о дожде теперь не давали уснуть. Она слушала и слушала стук капель, может, и не похожий на звон ледяшек о стекло в Городе Трех Дождей, но… И Лилибет выключила свет. Может быть, из упрямства, из желания покончить со всем этим раз и навсегда, справиться, наконец. Но, пролежав так несколько минут, она вздохнула и… расплакалась.
-Роджер… — прошептала она. – Господи, Роджер!!! Где же ты?..
Она громко всхлипнула, повернулась на спину.
-Роджер! – воскликнула жалобно в темноту, перед которой скрывать нечего, которая ничем не поможет, но и не пристыдит.
-Что?.. То есть… я здесь.
Кто-то быстро сел на ее кровать, не давая ей опомниться, заорать от неожиданности, страха или возмущения.
-Я здесь, Ли!.. Только не кричи, Бога ради, ладно?
-Роджер?! – ахнула, а скорее пропищала Лилибет и моментально села в постели. – Ты?! Но ты… То есть…
Ее глаза наполнились слезами, грудь до боли перехватило – она задыхалась от волнения и больше ничего не могла сказать. Только хватала ртом воздух.
-Ли, что с тобой???.. О, господи, иди же ко мне!
И она бросилась в его объятия, обхватила руками за шею, чувствуя… Господи, реально чувствуя его руки, обнявшие ее, прижимавшие ее к его теплой груди!
-Тише… тише, Ли… Ты меня задушишь…
Она замотала еще влажной головкой и прошептала:
-Тебя стоило бы задушить… Но… я не могу без тебя, Роджер. Я НЕ МОГУ БЕЗ ТЕБЯ БОЛЬШЕ!!!
И разревелась. Слишком долго держалась. Слишком долго!
И он не стал увещевать ее, не стал уговаривать не плакать. Он сам чуть не плакал, укачивая ее, гладя ее высыхающие локоны.
-Я стала часто плакать… — пролепетала она. – Принцессы и вправду больше нет, Роджер.
-Ты слышала… Только и принцессы плачут. Уж поверь!
И он поцеловал ее в висок.
-Включи свет, Роджер, — попросила вдруг она.
-Что? – не понял он. – Зачем?.. Ты ведь не думаешь, что я непременно хочу узнать, насколько ты… изменилась?!
-Ты хочешь сказать «изуродована»?.. Включи свет, Роджер!!!
-Я включу свет, раз ты просишь… — медленно произнес он.
Но тут же схватил ее за плечи. Крепко, до боли.
-Только вот, что я скажу тебе, Ли. Я не собирался включать его вовсе. Я хотел быть с тобой. С ТОБОЙ, Ли!!! Понимаешь ты это? Я хотел держать в объятиях МОЮ Ли, которая выгнала меня, слишком много пережив боли и страха, и я это понимал. Слышишь, Ли? ПОНИМАЛ!!! Но я не остался сидеть под дверью твоей палаты, как, наверное, должен был бы по всем понятиям и правилам. Я поехал сделать то, ради чего ты рисковала жизнью, калечилась и проливала кровь, ради чего ты спасла меня, вытащив из комы. И я сделал это ради тебя. РАДИ ТЕБЯ, Ли!!!
Роджер кричал и этим криком, источавшим досаду, он возвращал ее к жизни куда быстрее, чем ласковыми словами.
-Это ТВОЙ альбом, Ли! Это ТВОИ песни! Так и написано на каждой чертовой обложке из тысяч… И я думал о том, что для МОЕЙ Ли это многое значит… Я зажгу свет, Ли… Зажгу. Но не для того, что бы убедиться, годна ли Лилибет Винчестер для того, что бы быть со мной везде и всюду, а потому, что соскучился по твоим глазам, Ли, по твоей улыбке… Ли…
Роджер выдохнул это последнее «Ли», протянул руку к ночному столику, и… лампа зажглась так неожиданно ярко, что Лилибет невольно закрыла лицо, глаза руками.
-Ли!!! – вскричал он, схватился за ее запястья, но она сама опустила руки и подняла лицо к его взгляду.
-Но ведь… ты совсем не изменилась! Ли, вы морочили мне голову! Все дружно приводили меня к выводу о том, что операции не исправили увечий!.. – вскричал он. – Как же… Как вы могли?! Что я сделал такого, что никто из вас в меня не верил???
-РОДЖЕР!!! – вскрикнула Лилибет, перепугавшись до смерти, что он сейчас, раздосадованный, обиженный уйдет. – Роджер, нет!
-Что «нет»?
-Только не уходи!!!
-Что???
-Не уходи!.. – прошептала она глядя в его неимоверные, горящие лазурью глаза. – Прости меня! Прости нас всех! Но мы…
-Не оправдывайся, Ли! Не надо.
Он опустил руки, взгляд, а ее бедное сердечко, кажется, остановилось в ужасе. Роджер поднял голову, обернулся к окну.
-Дождь… Господи, и почему всегда, как я оказываюсь с тобой в одной постели, идет дождь?!
Он повернулся к ней и взял в ладони ее лицо.
-У тебя губа задирается с одной стороны из-за шрама… — заметил он. – Ты теперь… Зайка. Кривая Зайка!..
Она, было, дернулась, но осеклась, видя, как заблестели его глаза.
-Шрамы видно… — пробормотал Роджер, едва слышно. – Но это не страшно… Ты – красотка, Ли! Ты… Да хватит уже болтать!
И он притянул ее личико к себе, а она глядела, как приближаются его глаза, красивее которых в свете больше и нет, она ловила его дыхание, горячее, становившееся прерывистым.
-Роджер… — пролепетала она.
-Ли… — его голос охрип, – Ли, я люблю тебя!.. Ты слышишь? Ты понимаешь меня сейчас, Ли? Я люблю тебя больше всего на свете! И не потому, что ты… не только потому, что ты – премиленькая девчонка, глядя на которую дух захватывает, о, нет! Хотя, даже шрамы твои ничего не испортили, ибо пора тебе уже понять, что красота, Ли, не только в прелестных чертах лица. Вспомни Рози… Хотя, нет! Ее, как раз, лучше никогда больше не вспоминать! Но она была картинкой, да только смотреть на нее теперь противно… Ты же… Ты – мой солнечный зайчик, чье тепло спасло меня, чей свет выволок из тьмы!.. Господи, что я несу?!
Роджер захватил ее губы, не давая опомниться, вздохнуть… умереть не давая. И Лилибет чувствовала, как тепло разливается по ней, как горячо в груди, как нестерпимая нежность, топившая их обоих, выносит из реальности, из этого старого замка, вон из дождя… И уже не стыдясь, Лилибет плакала в его жарких объятиях, по которым так скучала. Плакала она, принимая его, силу его и нежность, так давно копившуюся, что стонал он, прижимаясь губами к ее шее, без конца шептал это свое коротенькое «Ли» и снова стонал от самой сладкой боли на свете – боли щемившего от нежности и восторга сердца, которому тесно в груди, которому мало обычных ударов. Так мало! И оно билось в ее грудь, его сердце, билось и билось, а она чувствовала его и забирала навсегда…
-Ты ведь… больше не прогонишь меня?
Роджер поднял голову, и она увидела, как мокры его волосы и глаза. Влажные глаза, полные лазури… И ее глаза немедленно наполнились слезами.
-Я никуда тебя больше не отпущу! – всхлипнула она. – Ни за что! Понял? Свиней здесь растить будешь! Понял?..
-А…
-Что «а»?! Можешь не «акать» — сделаем в пристройке студию, и пиши свои песни, сколько влезет!
-О…
-Ты решил весь алфавит перебрать?
-И…
-Что???
-И вы еще дружно внушали мне, что принцессы больше нет! – выдал Роджер, наконец. – Вот она, во всей своей красе!.. Попался! Как есть, попался…
-Ты недоволен?
Вместо ответа Роджер рывком откинул одеяло, она, было, пискнула, но он немедленно зажал ей рот поцелуем.
-Я хотел увидеть твои шрамы, Ли… — произнес он, наконец. – Их много? Дай, я посмотрю!
И Лилибет немедленно послушалась его голоса, повернулась к свету так, что бы Роджер увидел все следы ее ранений. Он осторожно дотронулся до них кончиками пальцев, поцеловал. Посмотрел ей в глаза.
-Не смей стесняться меня! Поняла, Ли? Не смей стесняться этих шрамов! Никогда! Ни перед кем! Они спасли мне жизнь, душу мне вернули… Выходи за меня, Ли! Согласись немедленно, иначе я умру прямо здесь, голый!
-Торопыжка! – проворчала она.
-Ты намекаешь, что я всю жизнь торопился жениться? Да?
Он прижался губами к ее животу, да так и остался лежать, гладя пальцами ее кожу.
-Возможно…
-Нет, Ли! – он снова поднялся, и она насмотреться не могла на его тело, которое… которое теперь принадлежало ей. Он весь принадлежал теперь ей одной, и она в это поверила. – Что ты так смотришь?
-Я обожаю тебя, Роджер! – прошептала она. – Я верю тебе. Не знаю, почему, но, видно, Ассасин тогда победил не только лед…
-Он много, чего победил… Погоди!
Роджер поднялся, подобрал свою куртку и вынул что-то из ее кармана. Несколько секунд он глядел Лилибет в лицо – она улыбалась. Он не знал, но, может быть, чувствовал – она не улыбалась так целую вечность. Стюарт рассказал бы, да теперь в этом уже, наверное, и нужды не было – после выздоровления Лилибет иногда смеялась, но лишь в каких-то очень смешных ситуациях, и выглядело это так, будто вот-вот что-то сотрет улыбку с ее лица, придушит смех… Роджер улыбнулся ей в ответ, схватил вдруг ее руку и молниеносно, не давая ей опомниться, напялил ей на палец кольцо, сверкнувшее здоровенным бриллиантом.
-Все, Ли! И даже не смей сорвать его с пальца! – рявкнул он и наклонил голову вбок, прищурился.
-Но ты даже не…
-Попросил, не ври!
-Но не как положено! – воскликнула она, сжав ладошку с кольцом в кулачок.
-Ты видишь забавным, если бы я встал перед тобой на одно колено вот так, без штанов???
-Страшно забавным! – подтвердила она.
-Ты… ты это всерьез?! Тебе нравится теперь, когда я признался тебе в вечной любви, потешаться надо мной? Над «звездой» мировой величины?!
-Именно! – промурлыкала Лилибет, сияя все больше и больше.
Роджер было, хотел спуститься на ковер перед кроватью, но она схватила его за руку и притянула к себе.
-Вот ведь! Перестань, Роджер! Ради Бога, прекрати паясничать!
Лилибет втащила его на кровать, он упал рядом с ней и охватил ее руками.
-Никогда в жизни… Слышишь, Роджер? Никогда я бы не позволила себе воспользоваться всерьез моей… властью над твоими чувствами! Я дорого за них заплатила…
-Что?! – Роджер сжал ее еще сильнее. – Ты хоть понимаешь, что говоришь?!
Ее глаза расширились от неожиданности, и Роджер, не теряя ни секунды, утопил ее в поцелуе. И снова до стона и слез ее по щекам.
-Неужели ты плачешь от счастья, Ли?!.. Девочка… Не знаю, стоит ли тебе говорить об этом… Но если ты думаешь, что завоевала мою любовь там, на трассе, рискуя жизнью… Нет, Ли. Мне только стоило глаза твои увидеть тогда, в ресторане, и я был повержен, еще сам того не понимая. Тебе надо было лишь пальцем поманить и быть самой собой, вот такой, и я уже никуда бы от тебя не делся! Но ты не должна думать, что сделала все напрасно, нет! Ты позволила мне вернуться к моему делу, вернуться к тому, что дорого тебе самой… Тебе не будет со мной легко, это правда. Я могу быть несносным. Ужасно! Но теперь есть, кому поставить меня на место и не дать натворить чего-нибудь. Теперь есть, кому согреть меня в ночи, когда весь мир заливает дождем… Ведь это правда так?
Лилибет прижала его голову к своему плечу, поцеловала в висок и прошептала:
-Конечно, правда!
Дождь так и не переставал до утра. Стук капель в стекла окон спальни Лилибет то, будто бы, стихал, то вновь усиливался – дождь, подобно морским волнам, обрушивался в окна. Но то был дождь. Обычный холодный шотландский дождь. Холодный, но не ледяной. Все вымокало насквозь, даже, похоже, местные скалы. Но не было больше страха, и в тишине ночи никто не боялся услышать рев двигателя, а следом смертельный грохот разбивавшейся машины…
Еще почитать:
ДВОЕ — ДВОЕ . Глава 1.
Небо на двоих — Небо на двоих. Глава 1
Исполняет ли Новогодняя ночь желания?
Город Трех Дождей — Город Трех Дождей. Глава 16
«
»
