Город Трех Дождей Город Трех Дождей. Глава 17

…Замок назывался «Гнездо». Просто Гнездо и все. Может, потому, что торчал на самом берегу, кажется, уже нависая над морем, над его седыми в пасмурную погоду волнами, бескрайней серой массой воды… В ясный день вода принимала темно-синий цвет. Холодная, вовсе не зовущая купаться, подобно лазурным ленивым волнам где-нибудь на Карибах… Какая же птица могла бы свить гнездо в таком месте?! Голые скалы и трава на пустоши, блестевшая на солнце, льнувшая к земле на почти вечном здесь ветру… Тем не менее, замок прозвали Гнездом еще во времена его первых хозяев, живших здесь с четырнадцатого века. Постройка оказалась невысока, как и многие другие замки этого сурового края, уже превратившиеся в руины со светившимися насквозь в небо пустыми глазницами окон. Основное здание, имевшее подходящий для крепости грозный и внушительный вид. И две постройки, лепившиеся к основной – по бокам. Одна в два этажа с башенкой и типично-английскими решетчатыми окнами. А вторая – низенькая, приземистая, одноэтажная. В ней находилась кухня, складские помещения. В основном здании – покои хозяев на втором этаже, гостиная, столовая и внушительный холл на первом. Третий этаж с узкими, похожими на бойницы, окнами, занимали кабинет, примыкающая к нему библиотека и большая комната, бывшая когда-то биллиардной. Стола уже давно не было, и эту комнату прозвали Второй гостиной. Там мог отдыхать кто-то, уставший от гостей и суеты внизу… В двухэтажном же здании, больше похожем на английский коттедж, находились комнаты для гостей, еще одна гостиная. В деревне говорили, что в этой пристройке жила семья одного из членов семейства хозяев. Но во времена «испанки» все они умерли. С тех пор пристройка считалась гостевой, но, похоже, там редко, кого селили. Обе пристройки сообщались с замком, были выстроены из таких же мощных камней, и в целом замок имел достаточно уютный вид.

Когда Лилибет спросила о цене намеревавшегося совершить покупку Стюарта, тот пробормотал что-то о старике-хозяине, который уже не в состоянии содержать замок, держать прислугу, без которой в силу возраста обходиться не может никак. Мол, старик продает за бесценок, поскольку, дом требует ремонта, проведения воды, замены электропроводки и много, чего еще. Но хватит ли у них денег на все это? Стюарт только рукой махнул и улыбнулся. Правда, не очень уверенно…

С ремонтом справились даже очень быстро, и Лилибет в первый раз приехала в их новый дом уже сразу с вещами.

Она долго смотрела на встретивший ее фасад, оглянулась на несколько деревьев, кривые ветви которых изрядно прижал к земле постоянный ветер с моря. Но вот заморосил дождь, Лилибет поспешила в дом и приятно обрадовалась уюту и теплу холла, освещенного неяркими лампами. Стюарт обвел руками холл:

-Ну, вот, гляди, что вышло! – он широко улыбнулся. – Тебе нравится? Скажи, что нравится!

Лилибет бухнула сумки на ковер, уперла руки в боки и несколько преувеличенно пристально огляделась.

-Ну, что ж…

-Что? – не выдержал Стюарт. – Что, детка? Для тебя слишком похоже на старье?

И Лилибет расхохоталась.

-Да здесь просто здорово! – воскликнула она и обняла дядю. – Так здорово, как я и мечтала! Я обожаю вот такое «старье»! Только вот… убираться-то здесь как? Начинать в понедельник и заканчивать в воскресение? А готовить? Ну, то есть, я и сама могу… И стирать? Здесь все есть для этого?

-Есть! Все есть!!! Но если ты вдруг не захочешь или будешь не в состоянии, я нанял женщину, которая станет прибираться раз в три дня. Она будет приходить с дочерью. Так что, управятся. Тем более, гостевая пристройка закрыта и там все в чехлах, спальни здесь открыты только две. Да и какой от нас двоих непорядок?! Они же смогут и готовить, если понадобится. Так пойдет?

-Пойдет-то пойдет, — проговорила Лилибет. – Но вот только платить-то ты им чем собрался? Мы не работаем, бизнеса у нас нет, хозяйства тоже…

-А вот тут пальцем в небо, дорогая! – явно с облегчением улыбнулся Стюарт. – Но об этом потом. Сейчас ты пойдешь к себе, примешь ванну с дороги, переоденешься, мы поужинаем и обо всем поговорим. Хорошо?

-Темнишь ты, вот что! – заявила Лилибет. – А ужин готовят эти дамы из деревни? И как же они потом домой доберутся? Дорога здесь не так уж плоха, хоть и не асфальт, но в темноте, на машине по этим холмам…

-В пристройке вместо кладовых, которые теперь и не нужны в таких размерах, устроены две небольшие спальни для прислуги, которая будет вынуждена остаться ночевать. Все продумано!

-О, как!.. Что ж… потом ты мне точно все выложишь! Так и знай!

Стюарт вздохнул и пожал плечами. Лилибет подхватила свои сумки и отправилась по лестнице наверх. Но остановилась на площадке между пролетами и поглядела на дядю.

-А что ты так растерян? Пока что все устроено просто замечательно! И у меня даже появилась идея небольшого бизнеса… Но об этом тоже потом!

После ванны Лилибет наконец, ощутила, насколько, на самом деле, устала. Уже совершенно нехотя она оделась в более или менее парадную одежду, что бы хоть как-то отметить первый ужин в их новом доме, и спустилась вниз. Столовая так же порадовала уютом и удачным сочетанием новой мебели и старинного стиля в интерьере. И откуда у дяди такой безупречный вкус?!..

-Ты никак, нанимал дизайнера, что бы так мило все тут устроить? – заметила Лилибет, садясь за стол.

-А? – Стюарт как раз, наполнял бокалы вином. – Дизайнера?

-А ты думаешь, я поверю, что механик может обустроить вот так старинный замок?

-Ну… Я просто принял несколько советов знающих людей… — проговорил Стюарт и сел за стол.

-А… Ну, ладно. Пахнет очень вкусно! Что тут у нас?

Лилибет подняла серебряную крышку, пристально оглядела ее и обнаружила индейку. Аппетитную, поджаристую, в картофеле и овощах.

-Обалдеть! Ты разделаешь или мне попробовать? Здесь явно не хватает лакеев, что бы отодвигали и придвигали стулья, обходили стол с едой на блюдах… Но этим меня не обведешь вокруг пальца, дядя! Рассказывай!

-С чего начать? – улыбнулся Стюарт, явно пытаясь перевести все в шутку.

-Ну, хотя бы, с того, чем ты намерен, все-таки, платить прислуге? Я понимаю, что они будут работать не каждый день, но это два человека!

-Ты права… Но ты тут упомянула о том, что здесь ничего нет. Есть, Лилибет! Я рискнул и завел свиней! И еще кур! И лошадь!..

-И крокодила! – резковато хихикнула Лилибет. – Ходить-то за скотиной кто будет? Или ты еще и скотника нанял?

-Нет, Лилибет, и хватит уже цепляться ко мне! Ради бога!.. В детстве я жил на ферме, возился со скотиной и много чего помню. Заняться здесь, все равно, не чем – вот и буду работать! Чем плохо? За то свое мясо, яйца…

-А лошадь? Ты пахать намерен на ней? Камни?

-Перестань, Лилибет, прошу тебя! Лошадь для тебя. Ты хотела научиться ездить, а Олли Уилсон, та самая женщина из деревни, что готовила этот ужин, тебя и научит. Так и сказала – она, мол, у меня моментально поскачет, не хуже бравого кавалериста!

-Чудно! – буркнула Лилибет. – «Без меня меня женили»… Ну, хорошо. Самим пожрать будет, что. Еще, наверное, корову надо – молоко, масло, сметана, сливки к кофе. А заодно овец на шерсть…

-Ли, прекрати!!! – вскричал Стюарт, но тут же осекся.

-Что? – выдохнула Лилибет.

-Прости! Я не хотел кричать, но ты так накинулась на меня. А я лишь стараюсь, что бы нам жилось здесь хорошо…

-Ты прекрасно знаешь, дядя, — мертвым голосом заговорила Лилибет, — что я так отреагировала вовсе не на твой крик! Прекрасно знаешь!.. Ли… Так называл меня только один человек во всем белом свете… ТАК НЕ ДЕЛАЙ МНЕ БОЛЬНО, НАЗЫВАЯ МЕНЯ ТАК ЖЕ!!!

Она крикнула так внезапно, что Стюарт вздрогнул невольно и опустил глаза.

-Да и с чего вдруг ты так сказал? – продолжала Лилибет. – Ты же никогда так меня не называл!

-Я… не знаю… Просто не знаю… Прости, ради Бога!

Лилибет опустила глаза, потом вскочила, налила себе вина и выпила с полбокала залпом. Закурила.

-Здесь ведь можно курить?

-Не надо, Лилибет, оставь свой сарказм… Я провинился, но ведь я не нарочно!

-Конечно, не нарочно! В том-то и дело! У тебя вырвалось, но почему? Ты ведь не видел… не видел Роджера так давно! Или…

-Что «или», Лилибет??? Что ты хочешь сказать?

-Просто такое ощущение, дядя, что вы с ним виделись, и возможно, даже не единожды! Отсюда и это имечко, которое ты слышал, слышал, а теперь повторил. А? Скажи мне правду!

-Да какую правду, Лилибет?! Веришь ты мне или нет, но я… я совершенно случайно… просто с языка сорвалось, вот и все! Он так называл тебя, я помнил это всегда, а теперь вот вырвалось откуда-то из памяти! Я сам не понимаю…

-Ну, хорошо… Хорошо! – Лилибет с силой затушила окурок в пепельнице, которую нашла на буфете.

Она отошла к зашторенному окну и выглянула наружу. Там, в сгущавшейся темноте плавно переливались волны.

-Море… — прошептала Лилибет. – Здесь оно совсем другое, чем там, правда?

-Правда. Совсем другое, — подтвердил Стюарт. – Я тоже заметил.

-И с него на нас никогда не накатит тот кошмарный циклон, никогда не пойдет ледяной дождь…

-Никогда… — эхом отозвался Стюарт. – Хотя, здесь часто бывает очень холодно. Но дом крепкий и теплый. Отопление провели, и зимой нет надобности протапливать комнаты, как в старые времена…

-Ты, правда, его больше не видел после той аварии?

Стюарт снова вздрогнул, но Лилибет все так же глядела в окно и не видела этого.

-Нет. С того момента, как мы нашли тебя на дороге и тебя забрал вертолет, а он сам свалился с сердечным приступом…

Лилибет вздохнула так громко, что это было похоже на стон.

-Что ж… Мне только непонятна одна вещь… — Лилибет вернулась за стол и налила себе еще вина. – Я узнавала, дядя – доктор Булсара не является сотрудником больницы, в которой я лежала. Откуда же он взялся? Он – прекрасный хирург из, явно, дорогой частной клиники. Ты нанял его? Ты сыскал его где-нибудь в Швейцарии и позвал скроить мне лицо заново? Но я знаю, сколько могут стоить услуги такого врача, дядя! И даже мои три миллиона не дали бы тебе возможность оплатить Булсаре его работу, покупку этого замка и его ремонт, зарплату прислуге, вот эту серебряную посуду и нашу будущую жизнь здесь. Ну, никак!

-Умная, да?.. Тебе бы в полиции работать! – усмехнулся Стюарт. – Хорошо! Я скажу о докторе, скажу обо всем остальном. Но только если ты поверишь мне!

-Попробую…

-Доктор Булсара лечил себя с самого начала. А взялся он в той клинике совершенно случайно, да-да! Просто у него там то ли приятель работает – учились вместе — то ли родственник. Вот и все. Ему стал интересен твой случай, он посмотрел на твои фото и очень захотел помочь. Да, не бескорыстно! Но его работа, вот она! Ты – прежняя Лилибет, и стоило это не так уж дорого по сравнению с ценами в престижной клинике. Теперь ты спокойна? Тебя устраивает мой ответ?

-Не знаю… Может быть… Но откуда деньги на остальное? Замок, ремонт, прислуга, скотина…

-Мне показать тебе все документы, чеки и так далее? – Стюарт явно терял уверенность, но держался.

-Почему бы и нет?

-Ты в чем-то меня подозреваешь? В чем, Лилибет?

-В том, что ты не один управился со всеми проблемами. Вот что!

-И кто же, интересно, мне помог, по-твоему? Роджер, да?

Лилибет со звоном уронила серебряную вилку, которую вертела в руке, на край тарелки. Подняла глаза на дядю, и лучше бы он не видел этого взгляда.

-Поклянись, что это не он! – тихо сказала она. – Поклянись, дядя!

-Почему? Почему ты так настроена против него? Ты… ненавидишь его за то, что он не стал упорствовать и не остался рядом с тобой, потенциальной уродиной? За то, что, возможно, помог тебе издалека, чувствуя себя лишь виноватым, а не из любви к тебе? За то, наконец, что ты отдала ему все – все свои миллионы, свою внешность, свою любовь и, едва ли, не жизнь?.. Да, Лилибет, мне надоело бояться твоего гнева, твоего недовольства. Прости, если сделал больно своими вопросами, но это все правда, насколько я ее понимаю!

Она молчала. Просто молчала, глядя на стол, на пустую свою тарелку. За окнами едва слышно шумело море – новые плотные окна и толстенные стены хорошо глушили любой шум…

-Как же, по-твоему, я должна думать, чувствовать, поступать? – почти шепотом спросила она, наконец, и Стюарт услышал, как она еле сдерживает слезы.

-Я не знаю, Лилибет. Впервые в жизни я ничего не могу тебе посоветовать… Ты заварила странную кашу со своим участием в гонках. И теперь расхлебывать приходится тяжело. И не только тебе… Он… Роджер – хороший парень. Действительно, хороший! Да, его популярность, его талант, его амбиции, самомнение и много чего еще наложили не него свой отпечаток. Куда тут денешься?! Но… все же, я ему поверил. Поверил с первой минуты. Потому что, за всей его «звездностью» то и дело выглядывал человек, обычный человек, который способен чувствовать, любить по-настоящему… Беда в том, родная, что ты в это не поверила. Любила, любила, отдала все, что могла, но не поверила в него. Посмотри теперь на себя! Посмотри! Неужели тебе и в голову не пришло, что он сможет найти классного хирурга, который приведет тебя в порядок?! А если… если бы и не получилось так гладко, так идеально… ну, если не считать едва заметных шрамов и легкого искривления губы, то неужели ты не могла даже предположить, что он не откажется от тебя?!

-Ну, да! И это после того, как рядом с ним всегда были красотки, которыми он мог гордиться?! Чем тут гордиться даже сейчас??? Кто я такая??? Да еще со шрамами! Конечно! – кричала Лилибет, едва справляясь со слезами.

-Ты сейчас меня убеждаешь или себя?

-Меня убедили его слова тогда, в реанимации. Он попрощался со мной. Он отказался от меня. Чего тут еще?!

Стюарт вздохнул. Этот ее аргумент был сильнее всех его доводов.

-Я думал над тем, что он сказал. Часто думал, потому что, не верил им. Как и ты не веришь. Но бьешь и бьешь себя ими. Убеждаешь… В чем? Что не любил? Что разлюбил, едва тебе потерять красоту довелось? Что струсил? Но разве это похоже на Роджера Торвела?! Настоящего Роджера Торвела! Уж скорее, это слова измученного, перепуганного человека…

-Не знаю… — всхлипнула Лилибет. – Что теперь… Сделанного не воротишь… Но мне не нужна его помощь! Понимаешь? Не нужна!!! Помощь бедной девочке, которая пострадала из-за него! Пусть лучше торчит в своем Лос-Анжелесе и никогда, НИКОГДА здесь не показывается! Так будет лучше для нас обоих. Ему тратиться не придется, а мне унижаться…

-… и страдать по нему, не в силах забыть его? – перебил ее Стюарт. – А еще потому, что невозможно получить его обратно?

-Может быть, хватит на сегодня?

Стюарт, ходивший до этого по комнате в попытках успокоиться, поглядел на нее – Лилибет сидела вся в слезах. Они катились и катились по ее лицу неудержимо, и оно все было мокрым от них. Стюарт бросился к ней, сжал ее в объятиях, для чего ему пришлось стащить ее со стула.

-Прости меня, детка! Ради бога, прости!.. Но нам следовало поговорить. Тебе душу облегчить, а мне понять – что же ты думаешь… Ты любишь его. До сих пор любишь… И как быть теперь…

-Никак! – воскликнула Лилибет, всхлипывая. – Никак, дядя. Просто жить дальше. И может быть… может быть со временем я успокоюсь. Здесь нет телевизора, как я поняла. Радио я слушать не люблю. Так я ничего не узнаю о нем…

-Это слишком долгий и печальный путь, Лилибет, и он не для тебя. Ты не заслужила такого!

-Почему? Смотри, как все складно выходит – покалеченная дама живет на отшибе жизни в красивейшем месте на свете. Ездит на лошади, разводит хрюшек… Что я еще умею делать?.. Ах, да! У меня есть идея, дядя!.. Нет, нет, я серьезно! Садись!

Они снова сели за стол и Стюарт налил вина, а Лилибет положила обоим на тарелки еще по куску мяса.

-Так вот! У нас есть пристройка, в которой гостям не бывать. У нас ведь нет друзей… Звучит грустно, но может, мы когда-нибудь их и заведем… Мы можем устроить маленькую гостиницу в этой пристройке. Да, место глухое, но за то, очень красивое! Может быть, найдутся охотники приехать сюда и отдохнуть пару дней. А то и на недельку. А? Как думаешь? Поместим объявление в местной газете, а можно и в Лондонские, Эдинбургские. Люди устают от городской суеты, но не у всех есть частные дома. А тут, действительно, глухое тихое место и великолепный вид на море!

-Да… звучит неплохо… Почему бы и нет… — пробормотал Стюарт. – Только тогда нам придется вплотную заняться продуктами, прислугой – кому-то надо убирать в пристройке и обслуживать гостей… Но давай об этом попозже. Давай обживемся, поймем, справимся ли мы со скотиной… Так все ново для нас – климат, местность, образ жизни…

-Это ты придумал убрать мою спальню в красных тонах? – неожиданно спросила Лилибет и пристально взглянула на Стюарта.

-Я… А что?

-Просто ты всегда терпеть не мог красный цвет. Говорил, что никогда не хотел бы жить в красной комнате – мол, с ума бы сошел от этой корриды… Так с чего вдруг красная комната для меня?

-Ну… — Стюарт, словно, очнулся от мыслей. – А, так все просто! Она же и была в красных тонах, и я решил не менять. Просто обновили… Там, в той спальне когда-то жила дочь хозяина, которую все в округе называли «леди Мэри». Она была очень красива! Там, на чердаке, есть ее портрет, если хочешь, посмотри… У нее были гладкие и блестящие черные волосы, яркие темные глаза на фоне светлой, очень светлой кожи лица. И еще, говорят, она отличалась невероятно сильным характером – никто не брался с ней спорить, даже отец! То были двадцатые годы, и леди Мэри гоняла здесь на автомобиле, командовала фермерами, которые арендовали фермы у поместья – оно когда-то было немаленькое… А потом… Кажется, в тридцать пятом она слетела на машине в овраг, где и погибла. Ее же муж не смог управлять поместьем такой же железной рукой, как она, и пустил все под откос. В итоге землю распродали по частям, и у семьи остался только замок…

-И ты решил, что я похожа на нее, да? И мне подходит красная комната и броские наряды, какие, наверняка, носила эта яркая красотка?

-Да Бог его знает, Лилибет!.. – усмехнулся Стюарт. – У тебя есть характер, дорогая, и очень сильный, раз ты сумела провернуть такую историю, победить стольких гонщиков и выбраться из этого ада живой! Думаю, леди Мэри тебе и в подметки не годится! Глядишь, тоже разведем большое хозяйство, которое превратится в поместье…

-Ты шутишь! – рассмеялась Лилибет впервые, кажется, искренне. – Какая же из меня фермерша или, тем более, владелица поместья?! Я, конечно, помогу тебе всем, чем смогу, но не более того.

-Но чем же еще здесь заниматься? Гостиница твоя… Ну, посмотрим. Посмотрим…

Уже лежа в постели, в огромной кровати под вишневым бархатом балдахина, укрытая пухлым одеялом и на куче подушек, Лилибет услышала где-то далеко внизу звон. Телефонный звонок. А она и не подумала, что здесь должен быть еще и телефон!.. Но кто же мог звонить Стюарту в такое время? Впрочем, она ведь только приехала и понятия не имеет о его делах…

-Ну, здравствуй… — Стюарт поторопился взять трубку, а заодно подумал о том, что надо провести второй аппарат себе в комнату. – Давно не общались… Да, все хорошо. Подумываю о том, что бы заняться настоящим фермерством… Да, Лилибет приехала сегодня. Очень все понравилось, хотя покоя ей не дает цена, которую пришлось за все заплатить… Настроение?.. Ну… учитывая все, что ей довелось пережить… более или менее… Идея с лошадью повисла в воздухе – ни «да», ни «нет». Но думаю, девочка захочет научиться кататься. Ее же только задень – мол, тебе слабо! И все, тут же возьмется!.. Что? Тебя не очень хорошо слышно! В этой глуши связь видимо, хромает. То, вроде, ничего, а то какое-то хрюканье в трубке… Да, ладно, свиньи мне еще не мерещатся, не болтай!.. Она… Знаешь, я не стану тебе ничего говорить, вот и все! И не обижайся… Так надо. Она перенесла кучу операций, она проторчала в больнице почти год. Как ты думаешь, она может выглядеть?!.. Я не кричу. Я лишь хочу уяснить, зачем тебе это надо. И ты не можешь меня не понять! Эти увечья, эти боль и страх слишком дорого ей стоили – есть предел и ее силам! Так что, запомни теперь – у тебя один способ узнать все, что ты хочешь. И ты меня понял!.. Я слишком люблю ее, люблю в любом виде и не допущу новых страданий для нее, так и знай! И плевать мне на деньги!..

Доктор Булсара взял трубку телефона, отер вспотевший лоб внешней стороной ладони и пошарил в кармане халата. Вспомнил, что это форменная рубаха, которую он надел на операцию, и в ее карманах обычно и нет ничего. А особенно, сигарет.

-Алло… Я слушаю, говорите… Черт!

Кое-как Булсара нашарил сигареты в ящике стола своего кабинета, прикурил и плюхнулся на диван. Операция была долгой.

-Что? Ах, да, добрый день… Чем я могу помочь? Ведь история с этой пациенткой окончена. Для меня, по крайней мере. Я сделал для нее все, что мог, выполнил все условия договоренности и получил всю причитающуюся мне сумму. Мне кажется, нет никаких неясностей, сэр… Что же я должен вам сообщить?.. А… Вот так… Вы не видели ее и хотите знать, как она теперь выглядит…

Булсара сделал паузу, глядя в окно кабинета. Настолько долгую, что в трубке, похоже, потеряли терпение.

-…Да, да, я вас слышу… Я понял вас… Вот что я должен вам сказать… Меня очень убедительно просили не сообщать никому, а в особенности, вам, в каком состоянии внешность мисс Винчестер. Мало того, мне пытались за это хорошо заплатить… да, да! Кто просил? Этого я вам так же не могу сообщить… Послушайте, возьмите себя в руки, прекратите орать и выслушайте!.. Да, хорошо, прощаю… Я отказался от денег, сэр. Отказался потому, что… согласен с этой просьбой. Она выглядит абсурдной. На первый взгляд. Но некий смысл я вижу в этом… Я долго общался с мисс Винчестер на протяжении всего ее лечения, я кое-что понял о ней. Но это не важно. Мое мнение неважно. Вы должны иметь свое. Свои чувства и мысли, свое отношение. И этому не должно мешать знание о том, как она нынче выглядит. Ведь вы, если я только правильно понял, спрашиваете о женщине, которую… которая вам не безразлична, которая столько сделала для вас. Так при чем тут внешность?.. Вы снова выходите из себя, сэр! Я сейчас просто брошу трубку, и никогда больше с вами не заговорю!.. То-то… Да, мне заплатили достаточно денег за мою работу. И я выполнил ее на все сто процентов. Насколько это вообще было возможно. Я не волшебник, я – хирург. Только и всего… Может быть, конечно, кто-то другой из моих коллег мог бы сделать лучше, но… обратились ко мне. Так что, винить некого… К сожалению, больше ничего… Что?.. Я думаю, у вас совершенно расшатаны нервы, сэр! Вы говорите странные вещи – я не могу судить о том, что меня не касается, и во что меня попросту не посвящали! Мисс Винчестер обращалась со мной почти по-дружески, но… Я не настолько близкий ей человек – во-первых! А во-вторых… Хорошо. Лично по моим наблюдениям, мисс Винчестер очень сильно искалечена тем, что с ней случилось. Случилось и на гонках, и позже… В остальном вам предстоит разобраться самому. И это мое последнее слово…