-Роджер!!! – вскричал Брайан еще раз и кто-то из докторов подхватил его за локоть.
-Не надо так, мистер Моран!..
Он отвел Брайана подальше от койки Роджера.
-Не кричите… Он вернулся, он вот-вот придет в себя. А его странные крики… Мистер Торвел был в коме, и один Господь сейчас знает, где он был и что видел. Вероятно, позже узнаем и мы… Посидите вот здесь, а я налью вам воды, да?
-Да, спасибо… — пробормотал Брайан. – Господи…
Его глаза были мокры от слез, он был так расстроен и измотан, что даже у видавшего виды доктора сердце сжалось.
-Не переживайте так, прошу вас! Я сейчас дам вам успокоительное, а вы пообещаете мне подумать о том, что ваш друг жив, что он не ранен, не изувечен, что сердце его, судя по датчикам, в норме и дышит он сам – вон, его отключили от аппарата! С ним все будет хорошо!.. Слышите меня?
-Да… да, простите меня! Я совсем раскис… Я знаю, что вы хотите мне сказать. Но… понимаете… У меня во всем свете ближе его и моей жены никого нет! И я не представляю, как бы я смог пережить его потерю. Мне так страшно!
-Было страшно! – улыбнулся доктор. – Теперь пройдет. Поверьте мне, вы вот-вот сможете увидеть его взгляд, а возможно, и перекинуться парой слов!
-Погодите, доктор! А та девушка?
-Которую вы спасли? Гонщица?
-Да, да! Что с ней? Она жива?.. Это неимоверно важно! Для мистера Торвела она – ВСЕ! И если…
-Постарайтесь успокоиться, мистер Моран! – пригрозил ему пальцем доктор. – Иначе я вам ничего не расскажу!
-Простите!…
-Ладно… Хорошо… Вам и следом мистеру Торвелу придется серьезно взять себя в руки и пережить…
-Она умерла??? – ахнул Брайан, не в силах поверить своим ушам, принять такой исход.
-Нет! – почти рявкнул доктор и залпом допил воду из стакана Брайана. – Нет… Жива. Хотя, достигнуто это с большим трудом, и девушке еще долго придется выкарабкиваться. Ее увечья тяжелы, не скрою… Переломы ребер, приведшие к нескольким разрывам на ткани легких. В итоге внутреннее кровотечение… Переломы еще нескольких костей, многочисленные ушибы, похоже на разрыв селезенки, черепно-мозговая травма…
Брайан застонал от ужаса и обхватил руками свою курчавую шевелюру, уже блестевшую сединой.
-Ужас… Господи, какой же кошмар!.. Но жива, главное – жива!
Он сам себя уговаривал, а когда поднял взгляд, увидел лицо доктора. Нахмуренное, раздосадованное лицо человека, который явно недоговорил, и уже не знал, как продолжить.
-Что, доктор? Что с ней еще???
-Мисс очень не повезло! Хотя, с другой стороны, само то, что она осталась жива и выиграла ТАКУЮ гонку говорит о просто невероятном везении…
-Что с ней, доктор??? – повторил Брайан громко.
Он требовал ответа всей своей потрясенной сущностью, что бы уже добраться до конца этого мучения новостями.
-Ее лицо… Я так понял, ремень безопасности оказался поврежден. И видимо, в какой-то момент мисс ударилась головой или о приборную доску, или обо что-то еще… Впрочем, не важно! Словом, кожа с лица девушки практически сорвана. Переломы лицевых костей, выбитые зубы… Понадобится целая череда сложнейших пластических операций, что бы восстановить внешность. Хотя, боюсь, надо быть настоящим волшебником, что бы девушка потом не чувствовала себя ущербным подобием себя самой…
Брайан не выдержал и разрыдался. Милая Лилибет! Хорошенькая до невозможности, эдакая заноза, но ведь глаз не отвести было! Потому что, во взгляде свет, потому что, любила она Роджера так искренне, так сильно и бескомпромиссно, что готова была жизнь за него отдать, за то, что бы остался он тем, кем был, что бы не отчаялся и альбом записал… Отдала. Все отдала. Выжила. Но как же жить-то теперь вот такой?! И каково Роджеру будет увидеть ее???
Весь этот ужас разносил мозги Брайана вдребезги. Он не знал, что сказать, что думать, что делать с Роджером, когда тот прочухается и рванется к Лилибет…
-Не бойтесь, мистер Моран, ни вам, ни мистеру Торвелу не придется увидеть весь кошмар, ставшийся с лицом девушки, каким увидели его мы… Сейчас она вся в бинтах, маска аппарата искусственного дыхания, к тому же…
-Скорее!!! – разбил тишину чей-то голос. – Той пациентке плохо!!!
Брайан не видел кричавшего, он вообще не различал лиц докторов, одетых в одинаковую униформу, и даже врача, говорившего с ним, ни за что потом не признал бы. Ужас происходящего отключил всю способность думать, и Брайан подскочил, рванулся бежать туда, куда торопились врачи, и он знал, что «та пациентка» — это Лилибет… Когда же это закончится??? Господи, сколько еще??? СКОЛЬКО???
И он бежал, забытый всеми, по коридору, толкался перед дверью другой палаты реанимации, где, видимо, лежала Лилибет, и плакал от бессилия узнать… Нет, не что-то! Узнать, что она жива, что спасли ее, ибо ни с чем другим возвращаться к Роджеру просто невозможно…
Но узнать что-либо конкретно Брайану так и не удалось. Он лишь видел, как столпились врачи вокруг Лилибет, видел, что они что-то делают, чувствовал, что им нелегко бороться за жизнь девушки. Наконец, он развернулся и медленно поплелся прочь, надеясь найти палату Роджера, побыть с ним и хоть немного прийти в себя.
Но стоило ему войти в палату Роджера, которую ему каким-то чудом удалось сыскать, как он застыл, как вкопанный – Роджер сидел на койке, срывая катетер с руки, и отчаянно чертыхаясь, ибо пластырь не желал отрываться.
-Роджер!!! – вскричал Брайан, которого уже стрясло от нервного напряжения. – Ты что творишь??? Ты не смеешь вставать, не смеешь прервать лечение!
-Еще как смею! – пробурчал Роджер и сорвал, наконец, пластырь. – Ф-ф-у!.. Где Ли?
Он вскочил с койки, пошатнулся и Брайан подхватил его за дурацкую больничную рубашонку.
-Ну-ка, ложись!!! – рявкнул он и самым натуральным образом затолкал Роджера обратно на койку. – Угомонись уже!.. Лилибет здесь, в больнице. Тоже в реанимации…
-Но что с ней? Как она, Брайан??? Я понимаю, что она ранена, но насколько все тяжело? Что говорят врачи?..
Брайан вдруг ощутил, глядя на бледного, взъерошенного Роджера, небритого, постаревшего какого-то, ибо отросшая щетина поблескивала серебром и сразу прибавляла лет пятнадцать этому красавчику-блондину. Да еще рубашонка больничная, голые ноги Роджера, весь этот его довольно жалкий вид, обессиливали Брайана. Он понимал, что правду надо сказать, но как ?!
-Брайан!!! – воскликнул Роджер. – ЧТО С ЛИЛИБЕТ???
-Не очень все хорошо… — медленно произнес Брайан. – То есть, понятно, что, раз человек в реанимации, хорошего тут мало…
-БРАЙАН!!! – заорал Роджер. – Прекрати нести чепуху и скажи мне правду, наконец! Я не знатная барышня перед представлением ко Двору, что бы моментально в обморок рухнуть, выдержу. Мне надо разобраться, что делать, как ты не понимаешь?! Есть деньги, и есть Лилибет, которой нужны лучшие врачи, вот и все! И мне надо знать, насколько она транспортабельна, насколько тяжело ее состояние…
-Я понимаю, Родж… Она плоха, — решился Брайан, шумно выдохнув, — очень плоха! Перечислять ее травмы… это просто ужасно, да и по-настоящему ты сможешь посоветоваться только с врачом.
-Я должен ее увидеть! – снова подскочил Роджер. – Я просто должен!!! Я такое видел, пока торчал в коме! И я должен убедиться, что все не так страшно, как мне показали… Пошли!
-Нам врачи голову оторвут! Тебе бегать нельзя, а к ней, все равно, сейчас не пустят.
-Сейчас? – Роджер сощурился. – Стало быть, что-то произошло? Что с ней случилось, Брайан???
-Я… я не знаю! Сюда кто-то прибежал с криками, что Лилибет плохо. Все помчались туда, я тоже. Но прорваться вслед за врачами в палату реанимации, когда что-то происходит, сам понимаешь, невозможно… Вот я и вернулся сюда, к тебе – все равно, кто-нибудь придет и скажет, в чем дело.
-Как у тебя все просто! – горько заметил Роджер и почти рухнул обратно на койку. – Придет и расскажет… А если… если ее уже нет?! Если уже все?!
-Прекрати! Не надо так!.. Я очень надеюсь, что врачи помогут ей! Я верю в это, наконец. Мы должны ждать и верить, Роджер!
-О, боже-е!!! – протянул, а, скорее, взвыл Роджер. – Вот только не надо увещеваний!.. И где только эти черти-врачи?!.. Но хоть что там? Сердечный приступ? Опять? Как в вертолете?
-Откуда же мне знать?! Скорее всего, раз они так засуетились… О, господи, наконец-то!
В палату вошел тот доктор, с которым разговаривал Брайан.
-А это что еще такое??? – вскричал он немедленно, уставившись на Роджера. – Вы с ума сошли, мистер Торвел??? А ну, марш в койку, и что бы я вас больше не видел!.. В смысле, не видел не лежащим в ней. Катетер он сорвал, то же мне…
-Но вы же понимаете… вы не можете не понять… — пытался оправдаться Роджер, как мальчишка перед строгим учителем, заставшим его под партой с приблудным щенком.
-Что я должен понять? – поинтересовался доктор, заново вставляя катетер в руку своего непослушного пациента. – То, что вы, взрослый человек, не можете осознать простых вещей?
-Чего это я не осознаю? – насупился Роджер.
-А того, что вашей подруге, которую только что в очередной раз удалось вытащить с того света, вы нужны здоровым, бодрым, внушающим надежду! Хотя… уж и не знаю, кто ей сможет внушить надежду, какими силами и уговорами…
-Вы это о чем, доктор…
-Сингер… Доктор Сингер.
-Так вы о чем сейчас там промычали себе под нос, доктор Сингер? И попробуйте только не ответить!
-А то что? – мрачно усмехнулся доктор.
-А ничего! – по-детски вякнул Роджер. – Вы должны мне сказать все, что знаете и думаете о состоянии Лилибет!
-Я должен спасать людей, мистер Торвел. Прежде всего!
-Так и спасите меня сейчас, иначе меня попросту инфаркт хватит!
-Я не уверен, что вы запросто проглотите эту весьма горькую пилюлю, а еще больше в том, что она спасет вас… Но хорошо, будь по-вашему!
Брайан увидел, как рука Роджера смяла простыню в кулаке – его друг пытался подготовиться к тому, что мог услышать.
-Состояние девушки весьма серьезно. Ее сердце уже останавливалось сегодня, а не далее, как полчаса назад, нам снова пришлось его «завести». Это плохо, мистер Торвел. Это значит, что оно, это ее сердце не было здоровым. Кардиолог не дал нам полновесного заключения – просто еще не было на это времени, да и все эти часы в больнице ее сердце не подавало признаков какого-то непорядка. Тот приступ в вертолете, будь он единственным, не в счет – с каждым может случиться в таких обстоятельствах. Но два приступа в течение пары часов – это совсем нехорошо!.. Вы молчите?
Роджер поднял на доктора Сингера взгляд, и тот явно растерялся – столько в нем было черной горечи и ожидания еще большего горя. И еще – он был полон слез, этот взгляд Роджера.
-Я жду, что вы мне еще расскажете о состоянии Лилибет… Вряд ли вам нечего больше поведать…
-Вы правы. Есть. Хотя, я бы дорого дал, что бы этой проблемой с сердцем все и ограничилось!.. Что ж… Множественные ушибы и переломы… Кровотечение в легком, вызванное его повреждением сломанным ребром, остановлено. С разрывом селезенки мы тоже успешно справились, если можно так выразиться, что бы не морочить вам голову медицинскими терминами… Как видите, все не так уж плохо. Жизни мисс Лилибет сейчас всерьез ничто не угрожает… Но есть одна большая проблема. Ее лицо…
-Что с ее лицом? – тихо спросил Роджер, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
-Оно… изуродовано, мистер Торвел. Изуродовано так, что даже самому лучшему пластическому хирургу придется серьезно поработать…
-Что??? – как последний вздох вырвалось у Роджера. – Как изуродовано??? То есть, насколько?.. Я… могу ее увидеть?
-Вам это ничего не даст, мистер Торвел. Пациентка перебинтована, кроме того, на лице кислородная маска…
-Тогда расскажите.
И Роджер зажмурился, словно, готовился увидеть воочию весь кошмар, о котором доктор должен был поведать.
-Я уже рассказывал мистеру Морану… — зачем-то сказал Сингер. – Словом, повреждения лицевого кожного покрова очень серьезны. Местами кожа буквально сорвана вместе с мышечной тканью…
Роджер застонал, и Брайан закрыл глаза.
-Вы точно готовы услышать всю правду, мистер Торвел? – озаботился Сингер.
-Готов… — прошептал Роджер и откашлялся. – Я должен.
-Хорошо… Девушка получила переломы лицевых костей. Их немного и они небольшие, но, как вы понимаете, и этого достаточно, что бы лицо… изменилось.
Сингер старался смягчить краски, но и этого было довольно, что бы сердце Роджера сжалось до боли, которую он не мог скрыть. Он сильно побледнел, едва дышал из-за кома, застрявшего в горле, а слезы катились уже сами собой по небритым, седым щекам.
-Мистер Торвел, вам плохо?.. – Сингер подошел, сел рядом на койку и положил ладонь на его руку. – То есть, я понимаю, что плохо! Но я имею в виду чистую физику. Как вы себя чувствуете?
-Плохо… — признался Роджер. – Очень плохо. Сердце…
-Что с сердцем??? Да говорите же!!! – подскочил Сингер.
-Не знаю… Больно. Сжалось все и… левая сторона вся ноет как-то. Так, кажется, говорят?
-Так. Я подключу вас к аппарату, и мы посмотрим, что с вашим сердцем. Давление и так далее.
И он нажал кнопку вызова медсестры.
-Но что с Лилибет, вы не договорили! – испугался Роджер.
-На лице, кроме того, порезы, рваные раны. Выбито несколько зубов… В общем, для любой девушки это натуральная катастрофа! Но для меня, как для врача, важнее, что все главные органы лица, слава Богу, целы – глаза, нос и сопряженная с ним глотка. То есть, она может самостоятельно дышать, есть, говорить и видеть. А это большое везение при подобных авариях!
Роджер молчал, потрясенный до глубины души. Он плакал и даже не замечал этого. Но его слезы видел Брайан, и сам едва сдерживался.
-Роджер, все можно поправить, — попробовал он. – И деньги у нас есть! Главное – она жива!
Внезапно Роджер обернулся к нему – взгляд его обжигал.
-Жива??? Ты говоришь: «Жива»??? О, да!!! – голос Роджера срывался на истерических нотах. – Но ты мне не поверишь – она там, в этой нашей коме, где мы оказались вместе, убегала от меня, что бы ни за что не увидел я ее ран! Только там я их и не увидел, там ее личико было в порядке… Но стоило нам приблизиться к свету, к выходу, к возвращению, как она закричала от боли, словно… словно, кожу ее с лица срывали заново… Господи, что я несу?!.. И я теперь понимаю… Я ПОНЯЛ, БРАЙАН! Она ценой своего спасения выводила меня к свету, а перед моим возвращением сюда, к вам, к жизни, она сама исчезла, и только лужа крови на сидении в машине, в которой мы ехали…
Роджер перехватил воздуха, почти не способный говорить от боли.
-… ее «девятки»… Понимаешь, Брайан? ТЫ ПОНИМАЕШЬ??? Она снова жертвовала собой ради меня, и я вернулся, а ее снова хватил сердечный приступ! Она не вернулась!!! Не вернулась…
И он разрыдался.
-Она вернется, мистер Торвел! – твердо заявил вдруг Сингер. – Она непременно вернется! И… как бы она ни боялась показаться перед вами вот такой… вам придется уговорить ее, заставить как-то поверить в то, что ее жизнь, ваша жизнь, мистер Торвел, жизнь вас обоих вместе не зависит от этих ран. Но если вы не готовы, если для вас это слишком, мы приведем вас в порядок – думаю, кое-каких лекарств хватит, что бы вы вернулись в норму – и вы уедете отсюда подальше. Как можно скорее! Вы поняли меня?
Роджер молчал, лежа на своей койке и уставившись в потолок, Брайан воззрился на него в каком-то совершенно детском ужасе перед тем, что ответит его друг, которому так мало дали на это времени. От Роджера требовалось решить сейчас всю свою дальнейшую жизнь. А заодно и жизнь Лилибет… Брайан натурально замер от страха – если Роджер сейчас честно признается, что не в силах принять Лилибет изуродованной, ибо никакой пластический хирург при таких повреждениях ничего не сможет гарантировать и, скорее всего, при всех стараниях следы все равно, останутся – Лилибет обречена до конца своих дней скрываться от людей. Здесь ее поднимут на ноги, заштопают, но и только. Деньги же все у Роджера, и она не возьмет ни фунта, это уж точно! Потеря Роджера лишит ее жизни, воле к жизни, и ей станет наплевать на все. И на свою внешность тоже… А остаться с ней из жалости и благодарности… Роджер вполне способен на это – не смотря ни на что, в душе это благородный человек и очень великодушный, в этом Брайан был уверен. Но счастья в таком случае это не принесло бы никому. Лилибет почувствовала бы фальшь только по одному его взгляду! Она видела бы, как он старается изо всех сил осчастливить ее, но отсутствие любви не скроешь даже за самой горячей и искренней благодарностью, даже за самой сердечной жалостью и сочувствием! Роджер не смог бы водить ее с собой на все эти мероприятия, концерты, вечеринки – со следами-то после аварии на лице! Все эти взгляды, треск затворов фотоаппаратов и разномастные заметки в прессе – от самых вкрадчиво сочувствующих до откровенно осмеивающих. Сколько это можно выдержать? И ему, и ей?.. Роджер, конечно, вполне может отдать деньги Стюарту, но Лилибет догадается, откуда они и, все равно, упрется. С ее-то характером она никогда не примет помощь от человека, который клялся ей в любви, а потом бросил!.. И потому спасение Лилибет сейчас зависит только от того, насколько сильно и искренне Роджер ее любит. Лишь от этого! Иных вариантов нет, и Брайан был уверен – Роджер тоже об этом знает. Лучше, чем кто-либо другой!..
А Роджер продолжал молчать.
-Мистер Торвел? – не выдержал Сингер. – Боюсь, вы должны решить сейчас, пока мисс Лилибет еще не пришла в себя. Нам проще сообщить ей потом, что вы просто уехали без объяснения, чем она, узнав, что вы здесь, в больнице, станет ждать вас с самой большой надеждой в сердце. Как бы она ни пыталась сбежать от вас!
-Я знаю… — выговорил, наконец, Роджер. Вздохнул, откашлялся и продолжил. – Я должен ее увидеть. И точка. И вы не сможете мне перечить, Сингер. Вот как хотите!
Сингер посмотрел в пол, потоптался и тоже вздохнул:
-Да. Идите… Если вы считаете, что это поможет вам принять решение… Но тогда пойдемте сейчас. Я дам вам форму, что бы никто не придрался, не удивился и не полез с вопросами. Даже лицо маской закроем… Вставайте!.. О, простите!
И он быстро и аккуратно отцепил капельницу от катетера, помог Роджеру встать, и тот через пару минут вышел вслед за Сингером из палаты, оставив Брайана в усталом, измотанном переживании.
-Заходите! Быстро! – скомандовал Сингер Роджеру, когда тот невольно тормознул перед палатой Лилибет. – Сейчас не время для сентиментальных раздумий и перепугов!
Роджер, словно, опомнился, молча, кивнул, скрытый маской и колпаком от посторонних глаз и вошел.
Дежурная медсестра вскинула глаза от журнала, встала и отрапортовала, смерив взглядом Роджера:
-Пока все хорошо, доктор. Все в норме, пациентка спит.
-Так она не была в коме? – не удержался Роджер.
-Нет… доктор, — отозвался Сингер, незаметно подмигнув Роджеру. – Она была без сознания, когда ее привезли, потом ненадолго пришла в себя, а следом вот грянул очередной приступ. Была без сознания, но, очевидно, пришла в себя, пока меня не было, и теперь спит… Судя по показателям, все и вправду неплохо… Идите, выпейте кофейку, мисс, пока мы тут покумекаем с доктором!
Дежурная медсестра улыбнулась и выскочила из палаты.
-Идите, мистер Торвел, подойдите к ней… — как-то досадливо, устало произнес Сингер. – Хотя… что тут разглядишь…
Разглядывать и вправду было нечего. Роджер подошел к койке Лилибет и увидел совершенно перебинтованное лицо, часть которого была закрыта еще и маской дыхательного аппарата. По подушке разметались выпавшие из-под бинтов пряди ее темных волос. Теперь они не казались блестящими и шелковыми – слипшиеся от крови, они вовсе не притягивали восхищенный взгляд. Они вызывали ужас, намекая на то, что произошло с Лилибет. Глаза ее были закрыты и тоже едва видны, прикрытые частично повязкой.
-Ли… — прошептал Роджер и осторожно дотронулся до ее руки, лежавшей поверх одеяла и свободной от катетера. – У тебя теплая ладошка!.. Ну… то есть, она и должна быть теплая, но сейчас… Если бы ты слышала, ты бы поняла меня… Но ты спишь, и мне бы очень хотелось знать, видишь ли ты что-нибудь! Пугает это тебя или успокаивает…
Роджер взял ее ладошку в свою, присел на стул, который Сингер очень любезно и своевременно пододвинул к койке Лилибет. Ладошка Ли оказалась все еще немного вымазана в крови – врачи так торопились спасти ее, что не умыли толком. Вид крови заставил Роджера содрогнуться, но не от обычного страха крови, а оттого, что моментально возникло перед его глазами – разбитая «девятка» на замороженном поле. А следом вонзилась отравленная стрела другой мысли – наверное, счастье, что он тогда, на том самом поле не разглядел ее лица, того, что с ним стало!
-Это только начало, Ли… — пробормотал Роджер, поглаживая пальцами кожу руки Лилибет. – Это только начало. А столько еще всего придется пережить и перетерпеть! И это будет совсем другая жизнь. Жизнь другой Лилибет… А прежняя очаровательная заноза Ли… такая сияющая, такая эффектная, самоуверенная и ничего не боящаяся, она уехала… она уехала навсегда… Ее больше нет.
Какая удача, что маска скрывала лицо Роджера, а он сам изо всех сил сдерживал всхлипы – его лицо заливали слезы. Из тех, что невозможно остановить, иначе просто сердце разорвется от боли.
-Ее больше нет, Ли! – прохрипел Роджер и так сильно сжал руку Лилибет, что она могла бы проснуться от боли, но не проснулась. – Теперь ты вот такая, разбитая, истерзанная… Ты отдала этим гонкам и мне все свои силы, всю свою красоту, всю свою жизнь, и теперь на больничной койке изуродованная, опустошенная девушка, которой очень трудно будет найти свое место в этом мире. Еще недавно у нее была красота, любовь, дружба, деньги, а теперь нет ничего – только искалеченное тело на больничной койке…
-Мистер Торвел! – вскричал невольно Сингер, когда разобрал слова Роджера. – Как вы можете??? Я выгоню вас отсюда, из больницы к черту! Ведь она может слышать! Думаете, так уж сложно под такой повязкой скрыть свое пробуждение?! И если мисс Лилибет услышала вас, не дай Бог, я собственными руками врежу вам и…
-Лучше убейте, Сингер! – Роджер вскочил со стула. – Прямо сейчас, что бы моя жизнь больше не мучила ее! Что бы мое существование не заставляло ее сожалеть обо всем, что с ней случилось! Ведь все, ровным счетом все ИЗ-ЗА МЕНЯ!!!
-И вы хотите обесценить все, что она сделала для вас?! – продолжал кричать Сингер. – Вы все-таки, решили оставить ее одну с ее изломанной жизнью, для которой нет будущего без вас??? Вы так все решили?
-Вы же боялись разбудить ее, Сингер, а сами орете… — пробормотал Роджер, срывая с себя маску, уже пропитавшуюся его слезами насквозь.
Сингер хотел было что-то ответить, но, увидев лицо Роджера, его воспаленные, мокрые от слез глаза, и осекся.
-Я не в силах ничего обесценить, — говорил Роджер, — ибо то, что она сделала, и так бесценно… Но я… Я не уверен, что смогу спасти ее. Где мне достать столько сил, что бы…
-Что бы любить ее изуродованной? – продолжил за него Сингер. – Вам… вам не было достаточно вереницы красоток, что следовали за вами всю вашу жизнь?! Вам мало было вашей последней крали, что запомнилась в этом городе, наверное, всем до такой степени, что плеваться уже некуда?!
-Заткнитесь, Сингер! – крикнул Роджер. – Вы и понятия не имеете, что сейчас творится в моей голове, в моей душе!
-То-то и оно, что не имею. Но сдается мне, что вы просто струсили. И уж не знаю, чего вы больше испугались, общественного мнения о внешности девушки рядом с вами или мук совести, которые будут одолевать вас всякий раз, когда вы посмотрите на ее шрамы…
-А разве это не так? Разве не я виноват??? – кричал Роджер, и голос его срывался.
-Ну, знаете… — начал было Сингер, но тут они оба услышали странные звуки, а когда обернулись к Лилибет, увидели, как она изо всех сил хлопает ладошкой о кровать, пытаясь привлечь к себе внимание.
-Поздно… — пробормотал Сингер, и оба они кинулись к Лилибет.
А она глядела на Роджера отчаянным взглядом, пыталась крутить головой, ибо сказать ничего не могла из-за трубки дыхательного аппарата.
-Вы можете убрать все это? – спросил Роджер.
-Нет, еще рано.
-Она хочет что-то сказать…
И тут Сингер посмотрел в лицо Роджеру.
-А вы не понимаете, что?!
-Нет… Черт, подери, нет!.. Лилибет… — Роджер снова плюхнулся на стул возле койки и схватил Лилибет за руку. – Что, Ли?.. То есть… хорошо, давай так – я буду спрашивать, а ты будешь кивать головой. Да?
Она медленно кивнула.
-Боишься… ты опасаешься, что просто «да» или «нет» не помогут?
Лилибет снова кивнула.
-Но тогда, может быть, мне стоит прекратить сейчас все это, раз…
Лилибет отчаянно закрутила головой, отрицая этот вариант.
-Хорошо… ладно… Я останусь, и мы попробуем пообщаться…
-Но вы оба должны понять, — решительно вмешался Сингер, — что разговор этот ваш будет недолгим!.. Ваше состояние мисс, еще весьма слабовато. И ваше сердце внушает мне большие опасения. Так что… Мистер Торвел, учтите, я не покину палату и останусь наблюдать за вашим разговором. Ясно? Я и так знаю, о чем вы будете говорить, так что, не шокируете и не выдадите никакой тайны…
Роджер пожал плечами и повернулся к Лилибет.
-Недолго – значит, недолго, — он постарался улыбнуться ей. – Ответь мне, Ли, тебя что-то расстроило или напугало в том, что я сказал здесь? Да?
Она кивнула.
-Ты… не хочешь… ты не согласна с моей последней фразой? Не согласна, что я во всем виноват? Так?
Лилибет кивала, не сводя него горевших из-под повязки глаз.
-Но ведь… Лилибет… ты не понимаешь… Господи, да где же слова-то взять?!.. Ты, действительно, хочешь остаться со мной?
Несколько долгих секунд Лилибет лежала неподвижно, а потом медленно, так медленно, что у Роджера начало темнеть в глазах, она отрицательно покрутила головой.
-Что??? Ты хочешь, что бы я ушел??? Совсем???
Она кивнула и закрыла глаза.
-Но как же так, Лилибет?! Ты только что утверждала, что я ни в чем, что случилось с тобой, не виноват, что, видимо… видимо, ты считаешь, что твое участие в гонках, игра в Ассасина, авария и твое плачевное состояние теперь – только твоя воля и никто тебе не обязан и никто не виноват, и в то же время, ты не желаешь остаться со мной! Я не понимаю!.. То есть, я понимаю – снова твоя гордость! Ты не хочешь упасть мне на шею женщиной, которая, кроме жалости, ничего в душе не вызовет, которую придется прятать дома и от которой я, по своему обыкновению, примусь гулять направо и налево, так? Да?
Не открывая глаз, Лилибет кивнула и вдруг отвернула голову в сторону, очевидно, давая понять, что она прекращает разговор.
-Все, мистер Торвел! – Сингер заметил это ее движение и немедленно вмешался. – Вам надо уйти. Слышите?
-Слышу… — произнес Роджер, глядя в пол. – Слышу… Я не могу понять…
Роджер поднялся со стула и остановился, глядя на Лилибет.
-Я все же, не понимаю, Ли… Я ничего не понимаю! Ты столько сделала для меня, ты любила меня, обещала спасти… О, да, я помню, ты сделала и это! Правда, твое обещание было, скорее, не об этом, но, тем не менее… Что же случилось теперь?.. Ты понимаешь, черт возьми, что я не смогу теперь успокоиться??? – Роджер повысил голос, он почти кричал. – Ты не даешь мне права высказаться и что-то решить за себя самому! Ты сейчас выгоняешь меня, ты хочешь отделаться от меня, ничего не объяснив!.. Что же мне делать теперь??? ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ???
-Выйдите отсюда, мистер Торвел!!! – рявкнул, не выдержав, Сингер. – Идите же!!!
Роджер вздрогнул, глянул на Сингера, и тот едва не отпрянул от этого взгляда – в нем отразилось все похолодевшее сердце Роджера…
А Роджер отвернулся и быстро вышел из палаты. Так быстро, что не слышал, как раздался ему вслед заглушаемый трубкой дыхательного аппарата стон. Стон оборвавшегося сердца…
Роджер прошел мимо Брайана, даже не заметив его, и тот, от растерянности даже не успевший встать следом, онемев, смотрел, как Роджер швырнул куда-то в сторону сначала маску, а потом шапочку и халат. Шапочка упала на пол коридора, и маячила теперь в пустоте предрассветной больницы нелепым зеленым пятном…
Еще почитать:
"Аминаэ" — Глава 18. Секрет Дейна Анье.
В её глазах я видел смысл жизни
Жизнь за Родину
Когда ангелы плачут... — Когда ангелы плачут… Глава 3
«
»
