Город Трех Дождей Город Трех Дождей. Глава 14

…Почему так темно? Странно… Только недавно город светился огнями реклам, за занавесками окон горели лампы и сидели у своих телевизоров, ужинали, читали газеты люди. Но теперь улицы не просто пусты – ОНИ ЧЕРНЫ! Они погрузились в ледяную тьму, и холод… Кажется, что стало еще холоднее…

Роджер поежился – даже теплая куртка не спасала. Он шел по дороге, по голому льду, и ему было так странно – он не скользил. Только не думать! Что, если, когда не думаешь о том, как скользко под ногами, то эти самые ноги и не скользят?.. Но где же все? Куда все подевались???.. Он шел и в темноте не понимал, а куда же идет. Он просто шел в абсолютной тишине, боясь, панически боясь остановиться. То ли ноги дальше не пойдут, то ли станет еще страшнее… Он и не пытался смотреть по сторонам. Он знал, что вокруг дома, просто темные громады на фоне совершенно потерявшего цвет неба. Оно не было черным или темно-синим. Оно было НИКАКИМ. Провал над головой… Но ведь куда-то НАДО идти! Зайти в любой дом? Но Роджер тут же отбросил эту мысль. Он внезапно ясно ощутил, что и не дома это вовсе. Это декорации, как в том спектакле, что он видел в детстве – актер на сцене делает вид, что идет, топая при этом на одном месте. А позади него проплывают силуэты домов и деревьев, создавая впечатление движения. В том спектакле дома, странные, перекошенные, были сделаны из черного картона с квадратными светлыми прорезями, обозначавшими светившиеся окна… Вот и сейчас Роджер с ужасом ощутил себя тем человечком, что топает на одном месте, а мимо него плывут черные фальшивые «дома». Он содрогнулся от охватившего его тошнотворного кошмара, в который внезапно превратился весь его мир. Мир, потерявший звук и цвет, свет и тепло, саму жизнь… Выходит, он здесь совсем один??? Но он не может быть один! Должен же быть кто-то еще! Тот… ради кого он, собственно, здесь и оказался… ЛИЛИБЕТ!!! Где же она??? Он должен найти ее, догнать и вернуть! Но как??? Как ему обойти весь этот непостижимый город и найти Лилибет???.. Но, может, и нет ее здесь вовсе? Может, это… только его мир? И он в нем один, отрезанный от всех?.. Ему пришлось остановиться. Хоть и не слышал Роджер своих шагов, но подумалось ему, что если он остановится, он сможет прислушаться и, возможно – Господи, прошу тебя!!! – хоть что-нибудь услышать. Что-нибудь, что обозначит движение, чье-то присутствие… Тихо. Все так же тихо. Настолько, что в ушах зазвенело… Роджер закрыл глаза. Может быть, он умер? И вот такой он, ТОТ СВЕТ? Свет, ха! Света-то здесь, как раз, совсем нет!.. Тогда, это ад?.. Но… за что??? Что он сделал такого, за что ему в ад?! Он ведь никого не ограбил, не обидел! Он никогда в жизни не впадал в уныние и никому не желал зла всерьез! Да, он страшно переживал смерть Фредди! Но… в самой глубине души он почему-то верил, что теперь его другу стало хорошо и легко, и все его, Роджера, горе – это переживания из-за мучений, которые Фредди пришлось перенести, да его собственный эгоизм – как же мы теперь без Фреда?!.. Злость на Рози? Да, злость, которая заставляла закипать его мозг! Но он никогда не желал ей смерти или каких-то страданий. Он хотел лишь одного – что бы она исчезла из его жизни… Что же еще?.. Жадным он тоже не был, ни денег никогда не жалел, ни чего-либо другого. Насчет пожрать… Это вообще смешно! Бывали времена, когда они с Фредом перебивались сэндвичами, а то и пачкой чипсов или крекеров на двоих… Женщины? О, да! Они всегда были его слабым местом! Но, насколько он помнил, ничью семью он не разбил, страданий никому не принес… Боже, какой же бред!!! Перед кем он здесь оправдывается, и… кого пытается обмануть?! ЛИЛИБЕТ! Это он убил ее… Вот и все. Просто убил. Ничего не знал о том, что Ассасин – это она, и именно она рискует жизнью ради него? Все, вроде, правильно, но… как-то не убеждает и не успокаивает!.. Это Рози приложила руку к перерезанным ремням! Ну, то есть, не она сама, но наверняка, кого-то подкупила. А то и долбили «девятку» по ее же команде… Конечно, могли попытаться расправиться с Ассасином соперники, заинтересованные люди, кого появление такого гонщика лишало немалых денег… Что гадать?!.. Роджер ясно ощущал свою вину, насколько бы очевидными ни казались оправдания. И теперь он вот здесь, и не деться никуда – нет отсюда выхода, нет конца этой проклятой улице, нет ничего. Пустота… Что это??? Роджер распахнул глаза, завертел головой, пытаясь понять – ЧТО ЭТО БЫЛ ЗА ЗВУК??? Может, теперь звон в ушах попросту сменился жужжанием?… Нет, это не жужжание и слышит он уже более или менее ясно отдаленный звук двигателя автомобиля. Гоночного автомобиля! Теперь Роджер весь превратился в слух – только бы не показалось! Только бы сюда! Пожалуйста, только бы машина приехала сюда!!!.. И звук приближался, с каждой секундой. Теперь Роджер завертел головой во все стороны, пытаясь разглядеть отблеск фар. Или, может, и у машины нет света? Может, и она двигается в темноте? Или это не машина вовсе?

Это была машина. Роджер увидел, как ослепительный в окружавшей его тьме свет фар двумя мощными лучами вывернул из-за поворота и полоснул ему по лицу. Он застыл на месте, хотя что-то твердило ему – он же не знает, кто это и зачем нашло его! Надо отойти в сторонку, прижаться вон к стене дома, или что это на самом деле, да пропустить неведомого водителя… Но Роджер не отошел. Он продолжал стоять на пути автомобиля, освещаемый его фарами, и тот неумолимо приближался. А потом случилось и вовсе неожиданное – автомобиль, взвыв, прибавил газу и просигналил так оглушительно, что Роджеру показалось – этот жуткий вой сметет сейчас все эти декорации домов! И тогда он отскочил в сторону, автомобиль пронесся мимо него, но Роджер успел разглядеть – то была машина Лилибет… Роджер осел прямо на лед, не чувствуя холода. Сел, опершись ладонями, и разрыдался. Это было уже слишком! Она не могла не разглядеть и не узнать его! Значит, она намеренно скрывается от него, бежит прочь даже здесь, в этом, то ли чистилище, то ли в аду! Но как же так, Лилибет??? Она же говорила о любви к нему, а теперь не хочет его видеть!.. И тогда он поднялся, хотя, это и далось ему совсем нелегко. Ноги почти не скользили, но сил не было совсем. Словно, высосали из него все силы, превратив в тряпичную куклу… И, все-таки, Роджер поднялся и пошел вслед автомобилю, где-то в глубине мозга понимая – даже если он побежит сейчас со скоростью олимпийского атлета, ему ни за что не догнать этот автомобиль, который потеряется для него сейчас в лабиринте улиц, в темноте, в бесконечном кошмаре темени и холода. Здесь рассвет не наступит никогда – Роджер чувствовал это совершенно ясно – здесь не взойдет солнце, не осветит и не согреет улицы, не вернет лета. Никогда. И видимо, он обречен теперь блуждать здесь в поисках призрачного автомобиля вечно, лишь изредка, вероятно, натыкаясь на него точно так же, как случилось это сейчас… Идти дальше? Роджер прислушался и… услышал звук мотора. Где-то совсем недалеко. Так может быть… Скорее всего, его просто дразнят, что бы он все шел и шел… И он шел. Порой переходя на бег, который, впрочем, по скорости мало отличался от ходьбы. Это походило на кошмарный сон, какой посещает изредка многих – бежишь и чувствуешь, что ноги, точно, увязли в болоте, бежать не получается, ты выбиваешься из сил, пытаясь сдвинуться хоть чуть-чуть, но бесполезно. Все бесполезно…

…Звук двигателя то приближался, то слабел, заставляя Роджера думать, что ему вообще все это показалось, но он продолжал идти, не понимая даже, передвигается ли он вообще. Он попытался свернуть в ближайший попавшийся переулок, но… ничего не изменилось. Те же самые черные силуэты домов, тот же лед под ногами, то же небо, похожее на провал в неизвестно, куда. И тогда Роджер решил идти на звук, просто на звук. Пару раз ему показалось, что он видит отблеск фар, сердце его дергалось и замирало, как от пули, а потом начинало бешено стучать, хватаясь за призрак надежды. Но все повторялось снова – никаких огней и почти никакого звука…

…Роджер не мог знать, сколько он здесь, сколько времени гоняется за автомобилем Лилибет – казалось, и самого времени здесь просто не существует. Но вдруг… свет, яркий, как вспышка магния, осветил Роджера позади него. Роджер увидел свою тень, и где-то, как будто, и не у него в голове, мелькнуло – ну, хотя бы, не призрак!.. Он резко обернулся и понял, что сворачивать автомобилю некуда, разворачиваться, что бы унестись туда, откуда взялся, негде. Ну, по привычным Роджеру законам! И Роджер решил – теперь он не отскочит, что бы ни было! Как бы Лилибет ни сигналила, как бы ни газовала. Терять ему, все равно, нечего – он больше не в силах блуждать в темноте! И если суждено ему умереть или просто сгинуть в небытие, так пусть оно уже случится. Автомобиль же ехал прямо на него, так и не прибавляя газу, не сигналя и почти не издавая звука. Он, точно, плыл в пространстве, слепя фарами так, словно, это уже вовсе и не фары, а один огромный прожектор или… или свет, яркий солнечный свет в конце тоннеля. Роджер горько усмехнулся этому избитому сравнению и зашагал навстречу автомобилю…

…Все здесь было не так – не понятно и необъяснимо. Роджер шел, слыша звук двигателя, закрывший глаза, не способные глядеть в этот яркий свет, но знавший наверняка – автомобиль движется прямо на него! Вот только… ничего не происходило. И это «не происходило» продолжалось и продолжалось. Роджер даже руки протянул вперед, словно, мог остановить автомобиль, упершись в его капот.

-Лилибет! – позвал он, не зная, зачем, ибо она не могла его услышать из-за звука двигателя, а Роджер почти шептал. – Лилибет, остановись!

И тут Роджера прорвало:

-ЛИ!!! – закричал он и распахнул глаза, немедленно ослепленный. – ЛИ, ОСТАНОВИСЬ!!!… Или уже раздави меня к чертовой матери, сбей на всей скорости и покончи со всем этим, если уж так ненавидишь меня, если не можешь простить за то, что не поверил!.. Слышишь, Лилибет? Только не исчезай снова, не заставляй меня опять блуждать в этом проклятом городе!.. Наверное, смерть – слишком уж легкое избавление для меня, да, но… будь милосердна! Ты обещала спасти меня, так спаси – убей и дай мне уйти отсюда!.. Но…

Роджер остановился, закрыл глаза, зажмурил их с силой, выдохнул и снова открыл.

-…но перед тем, как ты это сделаешь, я хочу, что бы ты знала – на этом свете, на том, в этой проклятой преисподней – я хочу лишь одного. Я хочу увидеть тебя в последний раз, хочу в лицо твое посмотреть, в глаза и сказать, что люблю тебя. Понимаешь, Ли? Ты слышишь меня?

И тут внезапно наступила тишина. Двигатель стих, но фары продолжали светить – значит, автомобиль не исчез. Он стоял прямо перед Роджером, и он мог бы дотронуться до него, сделай он шаг и протяни руку. Роджер пригляделся и увидел, как замят, практически выворочен передний бампер и сам передок машины – как еще фары уцелели?! Он поднял глаза, но разглядеть сидевшего или сидевшую за рулем, было невозможно. Слишком слепящим был свет…

… И тут Роджер услышал звук отворяемой дверцы. Он отступил на шаг, он постарался разглядеть того, кто вышел из машины, но… опять не смог. Снова не давал свет.

-Лилибет? – тихо спросил он.

-Роджер?.. Роджер, это правда ты?.. – ее голос почти невозможно было узнать.

Тихий, осипший, такой слабый, словно, ей трудно было говорить, и делала она это с великим трудом.

-Да, Ли! Да, это я!!! – воскликнул Роджер, и рванулся было туда, к ней.

-Стой! – бросила она. – Остановись…

Он послушался и почувствовал, как сжимается в ужасном предчувствии его сердце.

-Ли? – снова позвал он.

-Это больше не Ли, не Лилибет… — произнес голос.

-Как??? Что ты говоришь, Ли???.. Ты жива, ты просто потеряла сознание… и еще сердце останавливалось, но врачи спасли тебя! Ты есть, слышишь? Ты – Лилибет!

Роджер едва не плакал – она не отвечала, но даже в ее молчании он ощущал всю бесполезность своих попыток, своего голоса, своих слов и доводов.

-Нет… — он едва услышал это. – И ты не должен был меня искать… Хотя, я сначала просила тебя об этом. Я все время ждала, что ты найдешь меня…

-А теперь? Что же теперь, Ли? – он и не замечал, что уже глотает слезы, как тот мальчишка, которого за шалости лишают любимого развлечения. Он понимает, что просить бесполезно, все его существо рыдает от обиды и лишь крохотная надежда заставляет задавать вопросы, куда больше похожие на мольбу о прощении и попытку доказать, что вина его не так уж и ужасна…

-Теперь поздно, Роджер… Теперь не выбраться… Да, и выбираться, спасаться некому… Ты уйдешь, ты вернешься домой, а я…

-Ты вернешься со мной, и иначе быть просто не может, Ли! – крикнул он в отчаянии.

-ТОГДА ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!!! – закричала вдруг она.

Роджер содрогнулся весь от этого крика, оттого, как со страшным лязгом захлопнулась дверца машины. Он повернул голову туда, откуда должна была появиться Лилибет, он загородился рукой от света фар, но… сердце его чуть не оборвалось – кто-то тронул его сзади за плечо.

-Ты хотел увидеть мое лицо, — ее голос раздался так близко, словно, у него прямо в голове. – Так смотри! Если сможешь!!!

Он обернулся, наверное, слишком резко просто от неожиданности звука ее голоса, и ее лицо, освещенное фарами «девятки», оказалось прямо перед ним, словно, ничего больше вокруг и не было… Ничего. Ничего такого Роджер не увидел из того, о чем в одно невыносимое мгновение просемафорили его мозги. Даже крови ни следа. То было ее, Лилибет, личико, ее удивительные, прозрачные глаза, наполненные сейчас горькой тоской, в обрамлении ее темных, шелковых локонов.

-Что же ты молчишь? – спросила она, и слезы вдруг покатились из ее, еще секунду назад сухих глаз, отчего взгляд их стал просто невыносим. – Что же ты не отшатнулся? Что же глаза не отвел?..

-Но почему??? Почему я должен отвести глаза??? – не понял Роджер, желавший сейчас лишь одного – сжать ее в объятиях и… — он не знал, как – утащить ее отсюда, выволочь их обоих из этого кошмара, из этого проклятого дождем города, улицы которого не смог бы отмыть от крови никакой ливень.

-Но я же изуродована!!! – закричала она и сама отшатнулась от него. – Мое лицо! Его же больше нет!!! Я… я чувствовала, как рвется кожа… как ломаются зубы и кости… как… как мое лицо… его, будто, срывают с черепа… Адская боль!!!

-Что???… – ахнул Роджер. – Что ты говоришь, Ли?! С тобой ничего не случилось! Ты так же красива, как и раньше! Поверь мне!!!.. Вот… вот, почувствуй, как касается моя рука твоего личика, и оно не почувствует боли!

Он протянул руку, и до того, как она смогла бы отскочить или отвернуться от него, Роджер коснулся пальцами ее лица, нежной ее, светлой кожи, провел ими по ней.

-Чувствуешь? Ли, ты чувствуешь боль? – тихо спросил он и взял ее лицо в обе ладони.

Она закрыла глаза, и слезы снова полились из ее глаз.

-Нет… — пролепетала она. – Но мне было так больно! Так страшно больно!!!.. Ты… Ты, Роджер…

-Что, родная? – он сам едва сдерживался, что бы не заплакать.

-Ты не поверил мне… Ты дал мне уйти, и дальше для меня была только смерть. Но мне надо было выиграть гонку и отдать тебе оставшийся выигрыш… И когда ремень оторвался, когда…

-Не надо, Ли!!!

Наконец-то он обнял ее, плачущую, маленькую, совсем не похожую на сурового, плюющего на смерть, гонщика.

-Не надо… Все позади, Ли… Все закончилось… — шептал он в ее волосы. – Мы будем вместе, слышишь? Мы больше никогда не расстанемся! Ты понимаешь меня, Ли?

-И ты простишь меня за то, что хотела сбежать от тебя? Даже после того, как ты спел для меня, после того, как спас меня? Да?

-Я… я начинаю понимать, почему ты это сделала, — Роджер прижал ее к себе еще крепче. – Но, что бы там ни было, теперь это уже не имеет значения. Ты – это ты! Я теперь знаю правду, знаю, что ты никогда не лгала мне – фокус с Ассасином не в счет! – и я никогда, ни за что не оставлю тебя. Ни на минуту!.. Хотя, я, наверное, никогда не пойму, зачем ты так рисковала. Ведь деньги – это только деньги, Ли!.. Интересно только, ты так и собиралась оставить в тайне то, что Ассасин – это ты?

-Не знаю… — прошептала она. – Я не успела подумать о том, что будет ПОСЛЕ гонок. Я думала только о победе… И о тебе… Я лишь надеялась, что мне удастся избежать гибели… Нам надо ехать отсюда, Роджер!

Она воскликнула это так резко, что Роджер невольно вздрогнул.

-Но как? Куда???

Он держал ее как можно, крепче, страшно боясь потерять снова.

-Я не знаю… Я не помню, как все получилось… Помню лишь, как докатилась до финиша… А потом… потом я испугалась твоей реакции на мое уродство, ибо бояться твоей ревности было бы смешно – ты бы мигом понял, что никакого Ассасина, никакой измены и быть не могло. Я не хотела, что бы ты видел меня… наверное… И я ехала и ехала, и ехала все дальше и дальше… Я кружила по улицам, я кричала от боли и плакала, не в силах удержать внутри невыносимое желание обнять тебя, которое боролось с ужасом от встречи с тобой… Город… он был пуст, как и всегда в эти три дня, но… Роджер, я ощутила… я вдруг поняла, что и там, в домах, за окнами, шторами никого нет. Ни души!!! И мне стало так страшно!.. Я снова и снова носилась по одним и тем же улицам, и на них, словно бы, становилось все темнее и темнее. И вот теперь ты видишь, что случилось. Ничего нет. Никого нет, Роджер!!! Как же теперь?

-Мы просто сядем в машину и поедем! – заявил Роджер, изо всех сил, которых почти и не осталось, стараясь говорить уверенно, твердо, спокойно. – И кто знает, может, оттого, что мы будем вместе, что-то изменится… Я никогда не пойму, что произошло и где мы сейчас, но когда мы вернемся, а мы непременно вернемся, я постараюсь забыть все это, как можно быстрее!.. Садись в машину, Ли!

На пару секунд, пока она обходила машину, что бы сесть на пассажирское сидение, Роджер похолодел от ужаса – что, если она исчезнет??? Но Лилибет не исчезла. Он сел за руль, и она уже сидела рядом.

-Что же… попробую прокатиться по льду! – усмехнулся Роджер, и завел двигатель.

-Так может, лучше вести мне?

Роджер обернулся к ней, и ужас в ее глазах уверил его в том, что он правильно сел за руль.

-Нет, родная, поведу я… Тем более, что идти по льду мне показалось вовсе не так уж скользко. Так наверное, и на машине будет не сложнее… Поехали!..

Машина вполне послушно двинулась вдоль улицы, и Роджер вперил взгляд на дорогу, освещенную фарами, на серый лед, похожий на противный, застывший крахмал. Он старался не глядеть на дома, а когда видел освещенные первые этажи, ограды, удивлялся тому, как освещенные, они снова похожи на настоящие, человеческие дома… А через несколько минут движения в полной тишине, наполненной напряжением и отчаянным их желанием вернуться в нормальный мир, свет фар внезапно уперся в ограду какого-то отеля – черную чугунную решетку, украшенную ажурными кованными цветами.

-Не может быть! – воскликнул Роджер. – Лилибет, улица закончилась!

Он обернулся к ней – она сидела, вжавшись в кресло, бледная, как полотно, а в глазах застыло страшное напряжение.

-Ли, что с тобой??? – вскричал Роджер. – Тебе плохо? Говори же!!!.. Только нам нельзя останавливаться, надо ехать, я чувствую!

-Не останавливайся, Роджер… — с трудом проговорила она. – Не глуши двигатель… Все потом.

Роджер глядел на нее с сомнением, но он чувствовал всю правоту ее слов – останавливаться нельзя ни за что! И он поехал дальше, свернув просто по наитию, а проехав с милю, увидел впереди светлое пятно. Приблизившись же, он понял – это освещенная фонарем стоянка для машин перед большим, шикарным зданием какого-то большого магазина. Обалдев от неожиданности и вспыхнувшей надежды, Роджер проехал мимо и увидел… как появляются освещенные окна в домах, как все чаще дорога освещается фонарями…

…Ее стон, похожий на крик, заставил Роджера вздрогнуть и обернуться – Лилибет согнулась пополам и громко стонала.

-Господи, Лилибет, что??? – кричал Роджер, но она не поднимала головы. – Ли, скажи мне!!! Иначе я просто остановлю машину, и будь, что будет…

-Ты… видел… — прохрипела Лилибет, и каждое слово, похоже, давалось ей с нечеловеческим трудом. — … что появился свет. Значит, мы недалеко, мы добрались… Почти… Надо спешить, Роджер!… ПРОШУ ТЕБЯ!!!

Роджер надавил на газ, машину основательно занесло, но он выровнял ее и поехал дальше, навстречу свету, который, как будто, разливался по городу все шире и шире огнями фонарей, вывесок, реклам, окон жилых домов, отелей и магазинов…

-Все, Лилибет… все, милая… — бормотал Роджер, с трудом выводя машину из заносов – вести становилось, почему-то все труднее и труднее.

Он вперился взглядом в дорогу, он весь был – само напряжение!

-Все, Ли, я уже узнаю здания и улицы! – почти выкрикнул Роджер. – Мы совсем недалеко от казино!.. Осталась всего пара поворотов…

Эти повороты едва подчинились ему, а на втором несчастную «девятку» так занесло, что она сильно ткнулась задним бампером в ограду, Роджер услышал жалобный скрежет металла и прошептал:

-Прости, детка! Прости…

В ответ он услышал приглушенный вскрик, следом хрип и сердце его упало.

-ЛИЛИБЕТ!!! – вскричал он, но обернуться к ней никак не мог – он входил в последний поворот к казино, самый крутой и опасный. – Лилибет, держись!!!

Она не ответила, но Роджер вошел в поворот, выровнял машину, и только тут ему вонзилось в голову – А ДАЛЬШЕ КУДА???

Они вернулись к свету и, наверное, к жизни, к людям, но где остановить машину? Где выйти и кого искать? Может, надо было ехать к тому месту, где нашли Лилибет?..

-Ли, мы приехали… — растерянно проговорил Роджер, сбавляя скорость, практически, останавливаясь. – Ли?

Он с трудом после еще толком не отпустившего напряжения оторвал руку от руля и, все еще глядя на дорогу, на казино, пытаясь решить, что же делать дальше, протянул ее к пассажирскому сидению, что бы, хотя бы коснуться Лилибет, но… ухватил рукой воздух, не удержал равновесие и чуть не упал на… пустое сидение. Он оперся о него рукой, та оскользнулась и Роджер обернулся, нажав рефлекторно на тормоз и ухватившись рукой за руль, что бы не упасть. Лилибет не было. Ее не было нигде. Только кровь на сидении. Кровь, по которой соскользнула его рука…

-ЛИЛИБЕТ!!! – заорал Роджер. – ЛИЛИБЕТ!!! Где ты???

От его неуклюжего маневра машину завертело на льду так, что Роджер уже ничего не смог бы сделать. Он сжал веки от боли, перехватившей его грудь, и подумал, что умирает, наконец, но… вдруг услышал голос Брайана. Наверное, из динамика, укрепленного в машине для связи с гонщиками. Или их закрепляли в шлемах?..

-Роджер!.. Господи, Роджер!!!

-Брайан… — прохрипел Роджер и окончательно потерял управление машиной…