Похоже, удача сопутствовала им – дождь так и не начинался. Город лежал, как на ладони, но уже совсем стемнело, и оба они понимали – шансов немного найти Лилибет прямо сейчас.
-В городе много укромных мест, — пояснял Стюарт, — мосты со стоянками под ними, которые сейчас пусты, различного рода арки, тоннели… Если девочке придет в голову спрятаться почему-то, она найдет место, понимая, что на машине ее искать не станут, а с вертолета не увидят…
-Но зачем, господи, Стюарт??? – вскричал Роджер. – Да, мы поссорились, но теперь и мне ясно, как я был слеп! То есть… игру она замутила слишком хитрую, что бы с маху разгадать. Но ведь все выяснилось, она сказала, что любит меня, Стюарт! Сказала так, что и в голову никому не пришло бы, что она задумает теперь еще и убежать от меня!.. Я ничего не понимаю…
-Она… — голос Стюарта сорвался, — она могла вот так прощаться с тобой…
-Что??? Нет! – Роджер уронил голову и сжал кулаки. — Нет, Стюарт!!! Так нельзя! Она не может… Вернее, она-то, как раз, может, а вот я – просто идиот! Ревнивый идиот!!!
И он вскочил бы, если бы мог, но вертолет продолжал свой полет, ремни держали крепко и глаза Роджера уже слезились от напряжения, от нестерпимого желания поскорее увидеть «девятку» Лилибет и от боли. Он не может ее потерять!.. Вот так – нет! НЕТ!!!
Роджер постарался взять себя в руки, выдохнул, утер глаза.
-Жаль, курить здесь нельзя… — прохрипел он и поглядел на Стюарта. – Мне сейчас кажется или ты хочешь что-то сказать? Вид у тебя такой, словно, тебя отмутузили, как боксерскую «грушу».
Стюарт на секунду отвернулся к окну – они кружили над освещенным огнями городом, над его, по-прежнему, пустыми улицами – ни следа «девятки»…
-Ты… ты уже знаешь эту девчонку, Роджер… Ты не мог не понять ее характера!.. Она… понимаешь, она давно уже бредила тобой. Только тобой! Понимала, что вряд ли увидит тебя в жизни, и все… все свое время, всю свою душу отдала гонкам… Я ничего не мог сделать! Да и по хорошей погоде и нормальной дороге гонять для нее было, что орешки щелкать…
-Я думаю!.. – прохрипел Роджер и откашлялся. – Но лед, Стюарт!!! Как ты отпустил ее?!
-Ты не понял, Торвел… Как не поймет никто, кто не знает ее, так, как знаю ее я. Ей необходимо было добыть эти деньги для тебя! Даже ценой жизни…
Роджер застыл – все его мысли, все, что он чувствовал, а он не чувствовал сейчас почти ничего кроме боли и крохотной, еле дышавшей надежды, все выплыло наружу с голосом Стюарта и сформировалось в эту одну его фразу.
-Да, Роджер… Конечно, при случае она могла сказать тебе о своих чувствах, но она… Лилибет всегда считала, что любовь надо доказать делом, любые слова надо подкреплять поступками… Ты можешь обвинять меня, сколько влезет, да только я и сам все понимаю, и поверь, гораздо лучше, чем ты мог бы мне объяснить. Больнее и сильнее, чем ты мог бы мне врезать!.. Но я уважаю эту малышку. И если она сочла нужным поступить вот так, я горжусь ею!.. Хотя, жалеть о том, что не сберег ее, буду всю жизнь…
-Не говори так! – Роджер схватил Стюарта за руку. – Не смей так говорить, будто, ее уже нет!!! Слышишь? Будто, мы ее уже потеряли! Не смей!!!
Вертолет тряхнуло, он заложил крутой вираж.
-Что??? – заорал Роджер, и страха в его голосе было ни на йоту. – Вы что-то увидели?
Летчики из-за наушников не услышали его, и он ткнул второго пилота в плечо. Тот обернулся, полыхнув на Роджера взглядом.
-ЧТО???
-Вы увидели ее? Почему так резко повернули? – крикнул Роджер, ни мало не смущаясь.
-Нет… Ничего… Погодка все еще – дрянь. Лишь бы дождь не пошел!
И он снова отвернулся. Роджер же посмотрел вниз, на блестевшие льдом дороги, отражавшие огни реклам и вывесок – город, будто, мановением волшебной палочки, попавший в пустоту и безвременье. Не хотел бы он оказаться сейчас там один, совсем один! Ибо казалось, что нет никого и в домах, хотя, окна светились огнями. Но там, внизу, одна Лилибет. О чем она думает? Что она себе там решила? И она ведь ранена… Ни за что не верилось, что уже завтра Город Трех Дождей вновь зальет солнце, что весь лед, где бы он только ни был сейчас, растает, и жаркое, приморское лето вернется на эти улицы, согреет город и людей, которые выйдут из домов, что бы продолжать жить, как и прежде…
…Сколько же еще кружить? Город небольшой, и они уже несколько кругов проделали над ним, осматривая дороги, шоссе, переулки. Они пролетели над территорией порта, но он был, как на ладони – никаких следов Лилибет. Брайан уже связывался с пилотами и сообщил, что камеры включены и операторы следят за всеми – ничего… Боль сжимала грудь Роджера все сильнее и сильнее, она не давала дышать. Казалось, все его тело напряглось, каждый нерв и мускул, и это уже не зависело от него, он уже не смог бы расслабиться сам…
-Надо было самим ехать… — громко, стараясь перекрыть шум винтов, произнес вдруг Стюарт. – Тогда бы ни один тоннель, ни одну нору не пропустили бы, где Лилибет могла бы спрятаться. Если она, конечно, прячется…
-Самим?! Как это??? На чем??? На бульдозере, что ли? – усмехнулся Роджер. Но увидел, что Стюарт вовсе не шутит и вряд ли спятил. – Так ты серьезно? Но как???
-А так… У меня на стоянке казино хороший, хоть и старенький гоночный «Мустанг» остался. На вертолете, кончено, быстрее, но…
-Так ты тоже не прочь погонять?
-Должен же был кто-то учить водить Лилибет!
-Ну, научить водить машину, даже хорошо научить водить – это одно. Это под силу и механику. Но гонки, а тем более, на льду…
И тут Роджер осекся, вперился взглядом в Стюарта, а тот лишь мрачновато рассмеялся.
-Так… что же… Погоди! Выходит, Ассасин… Ну, тот, настоящий Ассасин – ты и есть?!
-Бинго!!!
-Но ведь… — Роджер помедлил.
-Ты хочешь напомнить обо всем известной сплетне – мол, Ассасин страшно изувечился в последней гонке и обгорел до неузнаваемости?..
-Но… Ну, да, ты сам и набрехал! – хмыкнул Роджер. – Меня от всех сегодняшних сюрпризов и событий точно удар хватит! А еще Ли надо найти…
Последнюю фразу Роджер простонал и с силой потер ладонями лицо.
-Да, покалечился я тогда немало… — продолжил тем временем Стюарт. – Собирали, вправляли, кроили… Но лицо мое осталось в целости… Ну, почти! Если присмотреться, видна пара шрамов, но они – от порезов. Шлем тогда вмяло внутрь, и острые края разбитого «забрала» слегка подпортили мою внешность… А основная масса ожогов пришлась на плечи, спину, частично ноги. Но это, как ты понимаешь, мало заботило такого парня, как я. В модели я не собирался, жениться как-то, в общем, тоже… Мне хватило одного развода! Девочкам за деньги наплевать на мои шрамы. И потом, тогда на мне осталась Лилибет… Помню, как она в первый раз обратила внимание на следы ожогов – ей было тогда лет семь. Мы отправились на дикий пляж, подальше от толпы. Я потихоньку учил ее плавать, потом валялся на солнце, а она развлекалась с разноцветными камушками, болтала что-то про русалок… Она рано выучилась читать, прочла сказку Андерсена о Русалочке, и никак не могла понять, почему же та не вернулась к своим, когда они пытались ее спасти, а осталась с принцем на корабле, а потом и жизнь свою отдала за него, став морской пеной…
Роджер прикрыл глаза и все глядел на девочку со смешными кудрявыми хвостиками, бродившую в воде в поисках красивых камушков. Милые пухленькие ручонки, быстрый взгляд большущих глаз и теплая, детская кожа, солоноватая на вкус, если ее поцеловать…
-И что же ты сказал ей, чудо-гонщик? – спросил Роджер, не открывая глаз.
-Ну… начал жевать что-то про любовь… Я, вот и именно, гонщик, а не сказочник! Но она сама все поняла.
Роджер открыл глаза и посмотрел на Стюарта.
-Она сказала тебе что-то тогда?
-Сказала… Правда, я не уверен, что помню все дословно. Малышкой она много чего интересного болтала! Все не упомнишь… Замолчала она после моих корявых объяснений, уселась на камень, прямо, как та Русалочка, и стала камешки свои в воду бросать. Булькала ими, булькала, а потом спрыгнула и подошла ко мне.
-Выходит… не стоит ничего отдавать за любовь? Ведь Русалочка ходила, как по горящим углям, она голос отдала, а потом и вовсе умерла… А принц так ничего и не понял. Значит, не надо, да? Все равно, не поймет?
Лилибет стояла прямо надо мной, лежавшим на животе, и все мои шрамы оказались перед ней, как на ладони.
-Я думаю, детка, — ответил я медленно, — что отдавать надо… Все равно, придется. Так уж выходит по жизни, что за все самое лучшее, самое прекрасное и дорогое приходится заплатить…
-Денюжкой? Как в магазине? – удивилась она.
-О, нет, Лилибет!.. Хотя, иногда да, люди отдают огромные деньги, что бы, например, сделать дорогую операцию и спасти жизнь близкому человеку. Для этого они продают свои дома и все ценное, что в них есть… А вообще, я имел в виду все, что дорого человеку, и это не обязательно вещи, деньги… Но ты поймешь это, когда подрастешь…
-Например, голос? Или жизнь? – перебила Лилибет. – Это самое дорогое?.. У тебя шрамы на спине. Я знаю, твоя машина сгорела на гонках… Но это же страшно больно!
-Страшно! – подтвердил я.
-Но ты все равно, ездил, зная, что вот так может случиться? Так? Ты сильно любишь гонки?
-Да, очень!.. Скорость, риск, победа – вот три вещи, которые я люблю в гонках. А еще люблю возиться с машинами. Они, как живые, Лилибет! Если ты поймешь свою машину, если ты почувствуешь, как живет и дышит ее двигатель, она будет слушаться тебя до конца! Все равно, что хорошая собака…
-Выходит, ты заплатил за свою любовь к машинам и гонкам вот такую цену?
Лилибет уселась передо мной, подложив под себя на горячие камни свою панамку.
-Наверное, так и есть…
-И если любишь человека, когда-нибудь придется заплатить очень дорого за то, что он у тебя есть?
-Ну-у… на самом деле, детка, все не так уж плохо! – я улыбнулся, стараясь убрать из ее глаз уж слишком серьезную для ее лет озадаченность. – Сколько людей на свете любят друг друга, живут вместе долго-долго, и ничего плохого с ними не случается…
-Может, их любовь не похожа на чудо? – снова вмешалась Лилибет.
-Не похожа на чудо? – переспросил я.
-Я кино видела… — потупилась Лилибет, ибо тогда я запрещал ей включать телек без меня. Не хотел, что бы она насмотрелась всякой дряни. – Я… мне было так скучно! А тебя долго не было. Книжки мои я все перечитала, карандаши ты мне наточить забыл… Вот я и включила. Там фильм показывали про любовь… Я ничего плохого не глядела, честное слово! Я глаза закрывала!
Роджер прыснул невольно над высказываниями маленькой Лилибет, даже сейчас вот так ухитрившейся перебороть его напряжение.
-Вот-вот, и мне смешно стало! – Стюарт усмехнулся. – Такая забавная девчонка! А она, потупившись, не замечала, что я улыбаюсь, и продолжала.
-… И там говорили про любовь, похожую на чудо… Про такую любовь, что даже дышать больно, когда любимого человека нет рядом!.. Так бывает, да? Это за такую любовь надо заплатить? А как это – дышать больно?
Я совсем тогда растерялся! Столько вопросов от маленькой девочки, которая, не известно, сможет ли понять мои корявые объяснения!.. Но я попробовал.
-Наверное, бывает, Лилибет. Раз люди так говорят, книги пишут, кино снимают, песни поют, значит, бывает. И такая любовь, думаю, дорогого стоит! А дышать больно… Это когда сердце болит, не в силах больше ждать, переносить расставание или обиду. Наверное, так…
Она замолчала, задумавшись и глядя на море. Ее кудряшки подхватил ветер… Наконец, она повернулась ко мне и посмотрела мне в лицо.
-Знаешь… я бы хотела когда-нибудь так влюбиться! – заявила она, и я не знал, то ли пугаться мне, то ли смеяться.
-Но ведь… от такой любви, ты поняла, бывает очень больно, Лилибет!
-Я поняла. Чем сильнее любовь, тем сильнее боль, так?
-Видимо, да… — мямлил я.
-Но тогда и наоборот должно быть так же!
-Наоборот? – не понял я.
-Ну… чем больнее пострадаешь, тем счастливее потом будешь! Разве не так?
-Это предоплата, что ли?! – рассмеялся я, но она глядела на меня очень серьезно, едва ли, не с укором за мою несерьезность.
-Ладно, ладно, Лилибет! – спохватился я. – Пошутил… Глупо, да! Но как же тебе все объяснить – ты так еще мала!.. Хорошо, да… Некоторые мужчины, например… да и женщины, вероятно, тоже, часто пытаются произвести сильное впечатление на любимого, что-нибудь эдакое сотворить, что бы привлечь внимание и показать, как сильно они любят… Порой даже очень рискуя!..
-Так вот откуда ноги растут! – рявкнул Ричард. – Это ты настропалил Лилибет! Ты, по сути, вложил ей в голову эту идиотскую идею – участвовать в этих чудовищно рисковых гонках и отдать потом все деньги мне, несчастному обиженному и страждущему!
-Может, отчасти так и получается, — возразил Стюарт, — но кто же тогда мог знать, что Лилибет воспримет это, как руководство к действию?!
-Но когда она задумала все это, когда принялась осуществлять, ты позволил ей это! – вскричал Роджер.
-Я был один, Роджер… — грустно, еле слышно произнес Стюарт. – И у меня была только она, маленькая девочка, которой место рядом с матерью. А что я? Я – гонщик, я грубый мужик, и мне легче вложить любой движок в любую тачку, чем мозги и правильные мысли в головенку крохотной девочки! Мне бы уследить, что бы она потом по компаниям дурным не шлялась, да по кабакам раньше времени и с кем попало. А в то время и вовсе – что бы кашу ей вкусную сварганить, да платьишки вовремя постирать, бантик завязать…
И Роджер увидел, как блеснули слезами глаза Стюарта. Держался изо всех сил! А ведь он сейчас, вероятно, и видит не взрослую красотку-племянницу, а ту крохотулю, что так нуждалась в его силе и любви… Но не время сейчас для слез! И если непробиваемый и непобедимый когда-то Ассасин расслабился, то он, Роджер Тейлор – единственный, кто должен удержаться «на плаву». Только знал Роджер, слишком хорошо знал, как легко тают сердца даже у самых «железных» людей от ласки и нежности вот таких «крохотуль» с огромными глазами, как чувствительны они становятся и беззащитны… Он поплачет потом! Пусть она найдется! Пусть только окажется в его руках – трижды покалеченная, непривлекательная вовсе, перепуганная – пусть! Только бы живая и с ним! И вот тогда он сможет заплакать. Только тогда!..
-Мистер Торвел!.. Мистер Торвел!!! Наушники!.. Наденьте наушники!!! Это мистер Моран!
Крик пилота заставил Роджера вернуться к реальности, схватить наушники, висевшие на спинке сидения пилота и напялить их.
-Роджер!!!.. Роджер, ты слышишь меня??? – кричал, просто вопил голос Брайана.
-Да… Да, Бри, слышу!!! – заорал Роджер и ткнул Стюарта в бок, хотя, тот и так уставился на него.
-Родж, она за мостом! Пара камер зафиксировали ее машину!..
-Где?.. Где конкретно? – кричал Стюарт.
-Где, Брайан? Говори точнее!
-Вот… вот она, я ее вижу!!! – завопил Брайан. – Она свернула к тому парку, через который, если проехать, она окажется на дороге в горы…
-Она едет домой! – выдохнул Стюарт. – Но почему только сейчас?… Столько времени прошло… Вы слышали? Поняли, куда лететь?
Первый пилот поднял большой палец на правой руке, и вертолет немедленно заложил крутейший вираж, поворачивая к выезду из города.
-Пара минут и мы там! – крикнул он. – Глядите в оба!
-Но там два поворота – один направо, к твоему дому, Стюарт, а второй налево, прямо в горы. На тот гадский трамплин! – заметил Роджер. – Бри! Следи, куда повернет! Слышишь? СЛЕДИ!!!
-Понял! – ответил Брайан. – Ты держись там!.. Мы спасем ее, Роджер! Слышишь? Непременно спасем!!!
-Слышу… — почти прошептал Роджер. – Вы пытались связаться с машиной, с Лилибет?
-Пытались… Прости, Роджер, но никто не ответил. Ни звука…
-Никто… Можно подумать, там еще кто-то есть, в этой чертовой тачке!
-Не надо так на машину! – вклинился Стюарт. – Это отличная машина! По-хорошему говоря, она спасла Лилибет жизнь. Ибо такие трассы не выдержит обычная тачка, ты должен понимать. И большинство удачно пройденных виражей, поверь мне, заслуга именно машины…
-Да ладно, Стюарт, не обижайся! – кое-как улыбнулся Роджер. – Не в обиду… Скажи лучше, почему Ли молчит? Почему она вообще пряталась, сбежала?
-Почему она уехала с финиша, загадка и для меня… А вот ее молчание… Микрофон встроен в шлем. То есть, либо она его просто сняла зачем-то, либо, в результате повреждения шлема микрофон просто убит.
-Повреждения шлема… — выдохнул Роджер.
-Только спокойно, Роджер! – попытался Стюарт. – Поврежденный шлем – это еще не поврежденная голова! Именно шлем принимает на себя основной удар, и именно он спасает жизни, уж поверь!
Но Роджер лишь глянул на Стюарта совершенно черными от ужаса и переживаний глазами.
-Мы подлетаем, Роджер, уже близко, — Стюарт указал на окно, и Роджер, тряхнув головой, обратился к окну.
Они, наконец, увидели движущуюся машину – единственную на всей дороге. И это была «девятка» Лилибет. Роджер невольно вжался виском и щекой в стекло, стараясь разглядеть машину и пытаясь понять, как сейчас остановить ее, как вернуть Лилибет.
-Нам надо остановить ее! Немедленно! – точно, услышал его Стюарт. – Иначе она поднимется в горы, а там сесть совершенно некуда. Хотя, и здесь…
-Черт! – вскричал Роджер. – Она повысила скорость! Похоже, вертолет, почему-то, напугал ее… Да что же с ней такое?!
«Девятка», до этого момента двигавшаяся со скоростью миль сто, явно прибавила газу. Ее мотало по дороге – подъем делал свое дело – заносило на поворотах.
-Ребята!!! – заорал Роджер, ткнув пилота в плечо. – Ребята, надо сесть! Надо как-то остановить ее! Я… я не знаю…
-Если не знаете, так и не кричите! – рявкнул пилот. – Мы не можем сесть у нее перед носом – машина просто врежется или в нас, или в ограждения, если ее от торможения или попытки увернуться, занесет… Сколько у нее горючего?
-После гонки – немного, — ответил Стюарт. – Но если она не станет сильно гнать, хватит на то, что бы подняться в горы и там…
-Ясно… Я попробую спуститься к дороге и зависнуть над ней. Может быть, она остановится…
И вертолет резко прибавил обороты в попытке обогнать Лилибет и опередить ее, дать ей возможность увидеть их издалека и избежать катастрофы.
-Может быть, надо ей дать возможность доехать до дома, а там она и сама успокоится и остановится?.. Эй! Улетайте отсюда, дайте ей ехать дальше до нашего дома!!!
-Это где? – повернулся второй пилот.
-Дальше по этому же шоссе. Летим туда и чуть вперед, а потом наблюдаем, как она себя поведет.
-Скажете, где ваш дом! – крикнул пилот, и они снова набрали высоту.
-Погодите!!! – закричал Роджер. – Смотрите, что она творит!!!
И все увидели, как на площадке перед магазином Лилибет решила, видимо, развернуться, заложила крутой вираж прямо на скорости. В результате машина вылетела обратно на шоссе, ее развернуло, но на такой скорости потащило по льду в сторону чьего-то поля, огражденного белым заборчиком. Поле располагалось гораздо ниже дороги, которая лежала на насыпи.
Все случилось в секунду, и Роджер с похолодевшим сердцем видел, как машину стащило по льду с дороги, и она со всей дури прокувыркалась по насыпи прямо к полю, врезалась в белый заборчик, проломила и его, и лишь тогда замерла, перевернутая, на крыше.
-Лилибет!!! – заорал Роджер, из которого боль и ужас вырвались, как струя пара из закипевшей кастрюли.
-Садимся! – крикнул пилот. – Держитесь! Сядем прямо в поле – там, хотя бы, не скользко…
Пилотам удалось посадить вертолет довольно мягко и достаточно близко к перевернутой машине.
-Стюарт, свистни Брайану, что бы высылали свой спасательный борт! – голос Роджера не терпел возражений. – Дашь точный адрес… Скажи мне, машина может взорваться от этого удара?
-Не должна… Она ударилась боком… Брайан!!! – крикнул Стюарт в микрофон наушников, которые сунул ему в руки Роджер.
Роджер же выскочил наружу, когда винты работали еще во всю. Стюарт передавал Брайану о случившемся, машинально глядя, как Роджер, наклоняясь от воздушных потоков, поднятых винтами, приближается к машине.
Видимо, на траве, все-таки, был лед, и Роджер несколько раз оскользнулся в своих извечных кроссовках. Но он даже не смотрел под ноги, не понимая даже, как они еще двигаются – сердце его леденело от страха с каждым шагом все больше. Он всматривался в кабину машины, моля лишь о том, что бы увидеть в ней хоть малейшее шевеление, означавшее, что Лилибет жива. Но тщетно. Перевернутая на крышу, машина, словно, и сама превратилась в некий мертвый монумент, надгробный камень всем его надеждам.
-Нет, Ли… Нет, милая!..- бормотал Роджер, теряя дыхание, чувствуя, как холодный воздух уже обжигает ему легкие.
Возле машины он не выдержал и рухнул на колени.
-Ли… ГОСПОДИ, ЛИ!!! – заорал он так, что услышали все, ибо вертолетчики заглушили двигатели.
Он заглянул в кабину – стекло дверцы разбилось – Лилибет лежала там, изогнутая, будто поломанная. Видимо, при падении машины, ее швыряло, незащищенную ремнем, по всей кабине. Роджер попытался разглядеть ее голову, лицо, но увидел лишь кровь. Там, где должно было быть лицо – только кровь, кудряшки ее тоже все в запекшейся крови и… ни звука, ни вздоха или стона. Просто тишина. Всеобъемлющая тишина, проглотившая оледеневший город… Роджер, точно, и сам заледенел, не чувствуя своего тела, не ощущая холода. Ничего. Даже боль оборвалась. Наверное, она, эта боль держалась только на надежде, но теперь надежда… ее больше не было. Он, точно, умер, и лишь глаза видели, все еще видели машину и изувеченное тело Лилибет.
-Ты же обещала… — его губы двигались, не способные выпустить ни звука, побелевшие, треснувшие. – Ты обещала, Ли… И ты никогда не лгала мне, Ли!.. Ты не можешь обмануть меня… Только не ты, Ли!.. Только не ты…
Наверное, он даже не слышал, как подлетел спасательный вертолет, как он сел, как из него вывалились спасатели, волоча за собой носилки-каталку, нагруженные чемоданчиками и одеялами парамедики… За плечо его тронул Стюарт.
-Роджер?.. Парень, тебе лучше отойти и не мешать вытаскивать Лилибет…
-То, что от нее осталось… — прохрипел Роджер.
-В смысле??? – вскричал Стюарт. – Ты что же это городишь???
-Но она молчит!!! Она не шевелится и не дышит! – заорал в ответ Роджер и разрыдался наконец.
-Вот те раз… — пробормотал Стюарт, обнял Роджера за плечи и кивнул спасателям. – Сейчас! Я помогу ему подняться.
Но парамедики сами подняли Роджера с земли, накинули на него одно из одеял.
-Идите в вертолет! – скомандовал один из них. ИДИТЕ!!!
Он нарочно рявкнул на Роджера, что бы тот немного, хотя бы, пришел в себя. Тот дернулся, но Стюарт схватил его за плечи.
-Пошли, Роджер! Им надо вытащить Лилибет, а с этим могут возникнуть проблемы.
-Проблемы? Какие проблемы? – бормотал Роджер, все оглядываясь на машину, словно, кто-нибудь из спасателей мог прямо сейчас жестом показать остальным, что спасать уже и некого.
-Дверцу могло заклинить… Лилибет, скорее всего, в обмороке и сама не вылезет, а это значит, что придется вытаскивать очень осторожно, медленно, что бы не усугубить ее ранения… Давай, парень, приди уже в себя!
-Так ты думаешь, что она может быть жива? Ты правда так думаешь?
-Я надеюсь, черт возьми!!! И не могу понять, куда подевалась твоя надежда! – Стюарт толкал Роджера к вертолету, словно, тот был пьян и ничегошеньки не соображал. – Тебе надо согреться!
-Тогда я должен быть там! – дернулся Роджер, пытаясь вырваться из рук Стюарта. – Она придет в себя… если придет… а меня нет!
-Заткнись уже и иди в вертолет! – скомандовал Стюарт, еле сдерживаясь. – Ее все равно, принесут туда!
В вертолете Роджера затрясло так, что он уже не мог ни говорить, ни двигаться толком. Его подбородок дергался, руки дрожали, и Стюарту пришлось самому влить ему в рот немного виски, фляжку с которым одолжил ему кто-то из спасателей.
-Пей! – рычал Стюарт, злой оттого, что теперь, пока Роджер не в себе, он остался один на один с тем, что происходило с ними со всеми.
Роджер кое-как сделал пару глотков, зажмурился и выдохнул.
-Легче? Тебе теплее? – спросил Стюарт, тоже прикладываясь к фляжке.
-Немного… — Роджера затрясло еще сильнее, но скоро колотун прекратился, и он смог дышать ровнее. – Где же они? Почему они не несут ее? Или… и торопиться некуда? Не страшен ей больше холод?
-Да что ты, в самом деле?! И это Роджер Торвел! – возмущенно досадовал Стюарт.
-А что «Роджер Торвел»? Что «Роджер Торвел»??? – закричал опять Роджер, хотя, его осипший, видимо, застуженный на холоде голос, трудно было назвать криком. – Вы что тут все решили, что я – крутой, железный малый, которому все нипочем?!
-Не ори – ты уже окончательно охрип! Петь больше не сможешь… На вот, выпей еще.
Стюарт снова протянул Роджеру фляжку, тот схватил ее и сделал несколько жадных глотков.
-Я не думаю, что ты бесчувственный железный дровосек, Роджер… Но надеяться никогда не поздно, пока не сказано последнее «нет».
-Я сейчас сам туда пойду! – подорвался Роджер, и тут же с лязгом распахнулась дверь вертолета, и спасатели стали затаскивать внутрь носилки.
Ее тело было накрыто одеялом до подбородка – так с мертвецами не делают – и Роджер кинулся к ней.
-Ли!!!
-Нет, не сейчас, сэр! – остановил его один из спасателей. – Не сейчас! Медики займутся ею, а вы посидите в уголке, пока мы летим в город.
Он отвернулся от Роджера, и тому ничего не оставалось, как плюхнуться обратно на сидение.
-Но… это же мы ее нашли… — пробормотал он.
Стюарт положил ему руку на плечо.
-Успокойся, насколько сможешь! Она жива, и это главное!
Винты загрохотали, вертолет поднялся в воздух, а медики тем временем подключали Лилибет к приборам, возились еще с чем-то, чего Роджер не понимал и уже боялся спросить.
-Теряем!!! – закричал вдруг один из врачей. – Мы ее теряем!!!.. Адреналин, быстро!!!
Тут уже Роджер совершенно не смог удержать себя! Он схватил ближайшего к нему человека за утепленную куртку и дернул, что было сил. Тот обернулся, побледневший от гнева и удивления, но, видимо, на лице Роджера он увидел что-то, куда более ужасное, ибо помолчал пару секунд, выдохнул и усадил Роджера на его место.
-Угомонитесь, Торвел!.. И скажите «спасибо», что не я сейчас вкалываю адреналин в сердце вашей бедовой дамы!.. А происходит вот что – видимо, сердечко ее не выдержало нагрузки. Гонки, нервы, черепно-мозговая, остальные ранения, а их немало… Кроме того, мы подозреваем, что ее сердце и так было не слишком здорово… Я имею в виду – до гонок!.. ТИХО!!
Он сжал плечо Роджера и обернулся, хотя, тот и звука не издал. И тогда Роджер услышал, как… запищал, обозначая удары сердца Лилибет, датчик ее сердечной деятельности. Врач повернулся к Роджеру.
-Вот видите… Успокойтесь! Что бы ни было, мы не оставим девушку. Слышите? Сейчас мы доставим ее в госпиталь и передадим очень хорошим врачам – они знают, что делать. Мало того, мы доставим в госпиталь лучшего в округе кардиолога… Вы слышите? Понимаете меня, мистер Торвел?… Мистер Торвел!!!.. Ребята, тут Торвел в обмороке!
Они пытались привести Роджера в себя, но никакой нашатырь, шлепанье по щекам и даже лекарства не помогали. Роджер впал в кому…
Еще почитать:
"Аминаэ" — Глава 11. Разбор полётов.
Шаг во тьму
Гармония. Никогда — 2 глава
Семейный портрет — Пролог
«
»
