Спустя какое-то время девица появилась опять и жестом предложила Элизе выйти.  Элиза попыталась объяснить девице кое-какие свои потребности, отчаянно смущаясь, но, как оказалось, девица и пришла для того, чтобы вывести её в уборную и позволить умыться. После умывания Элизе стало чуть легче думать, и она по-настоящему, уже без истерики задумалась о том, что с нею происходит.

            Пока Элизу вели назад, она пыталась запомнить коридор, но кругом царила непроглядная тьма и такая же сырость. Приходилось идти наощупь, при этом её проводница легко ориентировалась в пространстве.

            Возвращение подарило Элизе ещё один сюрприз: на полу чьей-то волей оказалось тёплое одеяло. И кувшин наполнили заново тем же сладким. Девица втолкнула Элизу внутрь, провернула ключ в дверях и исчезла, оставив пленницу с размышлениями и темнотой.

            Элиза собралась с духом. Она призвала на помощь всю свою веру и всё своё мужество и попыталась обратиться к логике. Не считая того, что её похитили, обращались с ней хорошо. Пока не тронули, не обидели. Более того – накормили, дали тёплое одеяло, на котором можно было сидеть, и не позволили унижений – вывели в уборную. О чём это всё говорило?

            Элиза подумала и решила, что это всё говорит о том, что убивать её не хотят. Во всяком случае – мгновенно убивать.

            Она перебрала в памяти всех знакомых, пытаясь понять, кому выгодно её исчезновение и плен. Никого не нашла. Она соседствовала, как и её родители с мелкими лавочниками, зеленщиками, портными и обувными мастерами. Отец же Элизы был часовщиком – как и многие часовщики содержал небольшую лавчонку, вряд ли мог он нажить врагов, да ещё столь могущественных! Мать Элизы – кружевница. Своей лавчонки не имела, но входила с несколькими другими мастерицами в лавку побогаче, что позволяло обслуживать зажиточных горожан.