« » Глава 9

Прочитали 2

18+








Оглавление
Содержание серии

Гуань Шаню страшно. Ему чертовски страшно.

Он сидит на полу своей комнаты и снова и снова пытается отвлечь свое внимание на машинку в руках. Но как бы сильно он ни старался, крики за дверью не дают ему сконцентрироваться на игре.

Ему всего лишь пять лет. И ему страшно. Он не понимает, что происходит. Мама сказала, что они с папой просто поговорят, но почему тогда он слышит ее плач и крики?

Это ведь неправильно, верно? Это ведь ненормально.

Он роняет машинку из рук и прижимает ладони к ушам с такой силой, будто хочет вдавить их в череп, словно хочет вообще перестать слышать. Но это не помогает. Даже сквозь закрытые уши он слышит приглушенный грохот и женский вскрик.

Он на негнущихся ногах поднимается, на цыпочках идет к двери и слегка ее приоткрывает. Теперь его ничего не защищает, и он ясно слышит громкий голос отца.

— Ах ты сука, снова деньги из меня решила выбить?! Я давал тебе на прошлой неделе! Куда ты их дела, мразь?!

— Я… мы… я купила продукты домой… денег было мало… я… ребенку надо хорошо кушать…

— Ты еще жалуешься, что я даю тебе мало денег, сволочь?!

Мо слышит хлопок. Он очень хорошо знает этот звук. За ним всегда следует боль, он выучил это наизусть.

Гуань Шань внутренне сжимается, когда внезапно все стихает и делает осторожный шаг в коридор. Дом у них маленький, поэтому тут же видит своих родителей на кухне. Мама его лежит на полу, хрипя, а папа нависает сверху и держит ее за горло.

Мо не понимает, что здесь происходит. Маленький мозг ребенка не способен на анализ и расчет. Он просто хочет, чтобы все прекратилось, чтобы мама обняла его, успокоила, а папа стал хорошим, добрым.

Маленький мозг ребенка не способен на анализ и расчет. Поэтому в ход идут инстинкты. Он понимает, что маме больно, она дергается и странно машет руками. Гуань выдыхает и сжимает кулаки. Решается всего секунду, а потом бросается на отца с кулаками.

— Отпусти ее! Не трогай! Уходи!

Маленькими кулачками колотит отца по спине, пытаясь его спихнуть. Пытается защитить свою маму.

Отец резко замирает, отпускает Джу, от чего она тут же заходится сильным кашлем. Медленно поднимается на ноги, и Гуань внутренне холодеет, пятясь назад, пока не упирается в холодильник. Пути отступления нет.

— Кто разрешал тебе выходить из комнаты, сукин ты сын?

Джу резко садится, протягивая к нему руку, и хрипит, другой держась за горло:

— Нет… не… трогай его… я тебя умоляю…

— Мама? — Мо чувствует, как дрожат ноги, как ладошки вспотели, но он неотрывно продолжает смотреть на своего отца, который все ближе и ближе.

Отец медленно расстегивает и стягивает ремень, надвигаясь. Гуань Шань просто хочет убежать, спрятаться под кровать в своей комнате. Ведь это самое безопасное место в мире. Но не может пошевелиться, страх парализовал тело и мозг маленького мальчика.

— Если твоя мать так хуево тебя воспитала, то я сам сделаю из тебя человека.

И Гуань чувствует теплую струю, бегущую по ноге, прежде чем ремень со свистом опускается, обжигая тело невыносимой болью.

***

В гостиной Хэ Тяня тихо, если не считать приглушенного скрипа карандаша по бумаге и недовольного сопения. Рыжий сидит за столом, сгорбившись над тетрадями и кипой учебников, глаза жадно бегают по строчкам, а правая нога нервно подпрыгивает, заставляя весь стол ходить ходуном. Но он даже не замечает этого, погрузившись в омут мыслей и переживаний.

Месяц усиленных занятий прошел незаметно. Уже завтра итоговый экзамен, от которого полностью зависит дальнейшая жизнь Рыжего — продолжит ли он учебу в школе или для него все закончится. Огромный груз ответственности, страха и тревоги навис над ним, как грозовая туча, готовая разразиться страшным ливнем в любую секунду.

Они занимались каждый день, не пропустили ни одного занятия, но Рыжему все равно было мало. Ему кажется, что этого недостаточно, учебная программа усвоена не до конца, а мозг нарочно забудет важную информацию на экзамене. Глаза уже слипаются, спина болезненно ноет, а на пальцах скоро появятся мозоли от упорной писанины, но он не сдается, тратя последние часы перед экзаменом на закрепление всего пройденного.

Сам же владелец квартиры, развалился на диване, вальяжно закинув ногу на ногу и читая свои доисторические книги. Рыжий правда не понимает, откуда у него вечно появляются новые. Притом что библиотеки или хотя бы книжной полки в квартире нет. Но каждый раз стопка на журнальном столике меняется на новые экземпляры.

Вообще, у этого новенького какой-то явно нездоровый фетиш. Вечно читает старые книги, с ветхими обложками и пожелтевшими от старины страницами. На эти книги без слез не взглянешь. Ощущение, что они вот-вот развалятся в мажорских руках.

Но самый треш не в его пристрастиях к старине, а в том, что он их нюхает! Вот серьезно, буквально утыкается носом в книгу и тянет носом, как помешанный токсикоман. Рыжий однажды застал его за этим делом и знатно прихуел. Но комментировать его больные наклонности не стал.

— Ты сейчас дырку в полу протрешь, — лениво замечает Хэ Тянь, наблюдая за ним из-за края книги.

Мо вздрагивает и замирает, вырываясь из потока собственных мыслей. Но через секунду снова возвращается к листам, раздраженно буркнув:

— Нечего на меня пялиться.

— Я не пялюсь, я оцениваю ущерб, который ты тут нанесешь, если продолжишь в том же духе, — ухмыляется Тянь, поднимаясь с дивана. Он подходит ближе, упираясь руками о край стола, по обе стороны от Рыжего. — Эй, притормози. Ты уже достаточно сделал.

— Недостаточно, — резко отрезает тот. — Завтра экзамен. Я не могу облажаться, — а затем раздраженно отодвигает в стороны его руки от себя.

И тут же жалеет. Руки новенького разъезжаются и потеряв опору, он наваливается сверху, уткнувшись носом в его макушку.

— О, малыш Мо, если ты так хотел близости со мной, мог бы просто попросить.

— Э, бля, съеби отсюда на хер! Конченый мудила! Извращенец ебливый! — и дергается, как рыба выброшенная на берег, пытаясь заехать новенькому по роже.

Хэ Тянь лишь вскидывает руки в примирительном жесте и смеется — звонко и от души. Наконец, успокаивается, смотрит внимательно, встав сбоку. Подмечает детали — напряженную линию плеч, побелевшие от сжатия пальцы, которые держат карандаш так, словно от этого зависит его жизнь. Даже замечает его дыхание — тяжелее, чем обычно.

— Ты уже готов. Я сам видел, как ты разбирался с темами. Ты отлично знаешь материал. Просто дай себе передышку.

Мо не оборачиваясь дергает плечом, словно пытаясь избавиться от назойливой мухи.

— Я сам решу. Это же не ты завтра будешь сидеть перед этими ебучими заданиями, пытаясь вспомнить хоть что-то из всего этого дерьма.

— Если быть точнее, то уже сегодня. Сейчас три ночи, — спокойно отвечает Тянь. Он опирается на край стола бедром, скрестив руки. — Весь этот стресс — это просто страх неизвестности. Но это не значит, что он оправдан. Ты умный, даже если сам в это не веришь. У тебя получится, если ты дашь себе шанс. Получится, если поверишь мне.

Мо шумно вздыхает, пройдя пятерней по коротким волосам, и поднимает голову.

— Пройдемся еще раз по темам.

— Ты серьезно? — Тянь вскидывает бровь.

— Да, бля, серьезно.

Хэ Тянь выдыхает, понимает, что спорить сейчас с этим упертым — гиблое дело, и качает головой с улыбкой.

— Ты себя накручиваешь, Рыжий. Но ладно, сегодня играем по твоим правилам.

Он садится напротив, притягивает к себе учебники и с привычной легкостью начинает задавать вопросы, предлагая Мо развернуто отвечать на них. Иногда он специально путает понятия, чтобы проверить его внимательность. И когда ему удается, лукаво ухмыляется на один бок, чуть склонив голову. Облизывает губы, иногда прикусывает в ожидании ответа.

И в нем нет раздражения, злости, насмешки или издевки. Лишь тотальное спокойствие и поддержка. Сейчас он напоминает штиль — спокойный и тихий океан, гигантский, бездонный, но не страшный. Но Рыжий слишком уставший и сосредоточенный, чтобы подмечать эти детали. Он не видит и не замечает, что в бездонных черных из-за полумрака глазах новенького что-то изменилось, что-то пробудилось, что-то воскресло.

Теплое, мягкое, осторожное.

Прошло более полутора часов. Рыжий выглядит измотанным, глаза покраснели от усталости и сухости, синяки придают болезненный вид. Хэ Тянь, видя его состояние, усмехается по-доброму:

— Ну что, профессор Мо, теперь веришь, что готов?

Мо трет глаза и опускает голову на скрещенные руки, тяжело выдыхая.

— Может быть… немного. Пять минут — и мы продолжим.

— Ну конечно, что еще я ожидал услышать? — выдыхает Тянь, повторяя за Рыжим и также роняя голову на руки.

Отсутствие сна сказывается на нем тоже — его нещадно рубит, но позволить себе завалиться спать, пока Рыжий так упорно сидит над уроками, не может.

Проходит от силы минут пять–десять, Хэ Тянь приподнимает голову и видит перед собой Мо, уткнувшегося лицом в сложенные на столе руки. Его дыхание глубокое и ровное, плечи расслаблены.

Рыжий уснул прямо там, где сидел, измученный и обессиленный после долгого напряжения.

Тянь смотрит на него пару мгновений, мягко усмехается и, не издав ни звука, встает. Тихо подходит к кровати, вытягивает оттуда одеяло и аккуратно накрывает Мо. Его движения бережные, словно он боится нарушить хрупкий покой, в который тот, наконец, погрузился.

— Упертый до невозможности, — шепчет он с легкой улыбкой. Скрещивает руки на груди и добавляет уже тише, словно для себя: — Ты справишься, малыш Мо. Я же знаю.

Его взгляд задерживается на Рыжем чуть дольше, чем он сам ожидает.

— Сладких снов, — произносит почти неслышно и уходит к дивану, давая ему возможность отдохнуть перед важным днем.

***

Класс гудит, словно рой потревоженных пчел. Все обсуждают возможные результаты, делают ставки и спорят, какой ответ был верным в вопросах.

Рыжий сидит на своем месте сутулясь и теребит ручку в руках. Тревожка, ставшая вечным спутником, уже вовсю хуярит в виде ноги — дергающейся и отбивающей никому неизвестный ритм. Ладони вспотели, дыхание рваное. В голове гулко повторяется только одно: Если завалю — конец.

Ли сидит рядом, смотрит прямо перед собой, сложив руки на груди и спокойно откинувшись на спинку стула. На первый взгляд он выглядит абсолютно спокойным, но Рыжий замечает, как тот нервно постукивает пальцами по локтю, едва заметно.

— Угомонись, блядь. Че так трясешься? — Ли бросает на него ленивый взгляд, его голос ровный, но с ноткой раздражения.

— Не твое дело, — огрызается Рыжий, дергая плечом и избегая прямого взгляда.

В последнее время отношения с Ли значительно ухудшились. Все началось незаметно. Еще месяц назад все было нормально. Переписывались, болтали на переменах, курили вместе, шли по утрам в школу. Ли все так же приставал, а Рыжий все так же язвил и посылал его, но между ними было что-то привычное, комфортное.

Рутина.

Но потом что-то изменилось.

Сначала это казалось временным. Подумаешь, новенького стало слишком много в жизни Рыжего. Подумаешь, два месяца без гулянок с Шэ Ли. Мо не думал, что это как-то повлияет на его отношения с ним. Но теперь все выглядит совсем иначе.

Весь последний месяц эти двое практически не общаются. Не то чтобы Рыжий специально избегает его — просто времени не хватает. Школа, подготовка, работа, бесконечные учебники и Хэ Тянь. Рыжий был уверен, что Ли поймет.

Но Ли не понял.

С каждым днем их разговоры становились все короче, а взгляды — холоднее. Теперь даже в классе Ли редко заговаривал с ним, а если и говорил, то короткими язвительными фразами. Рыжий пытался делать вид, что его это не волнует, но на душе скребли кошки. Шэ Ли стал еще более агрессивным, отчужденным, холодным. Возможно, так проявляется ревность — Рыжий не разбирается в чувствах, — но с Ли теперь намного сложнее.

Ли хмыкает, будто ответ его не задевает, и, отвернувшись, снова упирает взгляд куда-то в пустоту. Однако напряжение между ними все еще ощущается в воздухе.

Мо скользит взглядом по классу и натыкается на Хэ Тяня. Он сидит неподалеку, в компании других ребят, которые шумно галдят и смеются. Но он словно даже не слушает, сосредоточенно следя за Рыжим. И встретившись с ним взглядом, Мо хмурится, шумно выдыхает — терпеть не может, когда он так пристально смотрит. А он это делает постоянно. В своей квартире, на уроках, на заднем дворе. Это просто пиздец невыносимо и дико раздражает. Однажды новенький перестанет так откровенно на него пялиться и вселенная схлопнется, но это уже другая история.

— Тишина! — голос учителя резко разносится по классу, заставляя всех замолчать. Он проходит к своему столу, разворачивает стопку экзаменационных листов. — Сейчас я озвучу результаты ваших экзаменационных работ. Пожалуйста, сядьте по местам и помолчите.

Рыжий перестает дышать. Напряжение стягивает плечи до боли. Ему кажется, что легкие резко схлопнулись и каждый вдох дается ему чертовски тяжело и болезненно.

Сдать экзамены на хорошо — не то, чего Мо Гуань Шань ожидает от себя. Рыжий всегда ждет худшего исхода событий. Поэтому, не смотря на активную подготовку, он до последнего не верит, что сможет пройти.

— Мо Гуань Шань.

Собственное имя звучит неожиданно громко, заставляя его вздрогнуть. Он резко выпрямляется, всем телом подаваясь вперед, напрягаясь.

— 68 баллов. Гуань Шань, так держать. Хорошая работа, — добавляет учитель, окидывая его теплым взглядом.

Рыжий хлопает глазами, словно не верит. Все, что он слышит дальше, звучит как фон. Его мозг едва успевает осознать: Я прошел. Я не завалил. Он коротко кивает, стараясь не привлекать внимания, но замечает несколько удивленных взглядов в свою сторону. В груди закрадывается странная гордость и облегчение.

Сам того не ожидая, он инстинктивно поднимает взгляд в сторону новенького, который успел вернуться за свой стол, но видит лишь его спину перед собой. Список, наконец, доходит и до него и услышав «100 баллов» Рыжий мысленно усмехается. Что еще он ожидал от этого гения? Он хорош во всех предметах.

Позже, когда учитель хвалит всех и объявляет, что четверть закончилась, он добавляет новость, которую весь класс ждал больше оценок:

— Как я и говорил, чтобы отпраздновать успехи и окончание четверти, мы организовали поездку. Вы меня не подвели, показали отличные результаты. А я обещания сдерживаю. Горячие источники, горы, свежий воздух — вы это заслужили. К тому же вы выпускной класс и это последний ваш совместный учебный год и зимние каникулы. Поэтому я настоятельно рекомендую не отказываться от поездки. Но даже так последнее слово за вами и вашими родителями. Все подробности я отправлю в родительский чат. Пожалуйста, те, кто точно поедут, отпишитесь лично мне до конца недели. На этом все. Все свободны, можете идти.

Слышится тихое и недовольное фырканье Ли:

— Че за хуйня? Лучше бы отъебались и дали нормально на каникулах отдохнуть, — бросает он, слегка поворачивая голову. — А ты че? Поедешь?

— Херни не неси. Как я поеду? У меня работа, — Мо поднимается с места и закидывает рюкзак на плечо.

— Правильно. Нехуй с этими отбросами херней заниматься, — язвит Ли, также поднимаясь.

— А ты чем заниматься собрался на каникулах?

— Уебываю из страны. Мама решила, что мне нужна смена обстановки и моральный отдых.

— Куда вы летите? — Рыжий огибает парту и встает рядом с ним.

— Хуй знает. Говорила что-то на счет Европы, но мне как-то похую.

— Вы же только вдвоем летите? — Мо говорит тише, чтобы их не услышали.

— Что за тупые вопросы? Конечно вдвоем. Я ж не ебанутый, чтоб еще и с папашей своим лететь, — раздраженно и резко бросает он, и Рыжий тушуется. Он лишь хотел убедиться, что Шэ Ли будет в порядке.

— Заебись. Мне идти пора. Хороших каникул.

Он огибает Ли, раздраженно поправляя рюкзак, и слышит коротко брошенное в спину:

— Не уебывай никуда. За тобой некому присмотреть. На связи.

Рыжий выходит со школы и неспешно идет в сторону кафе. Ли не идет следом, не вяжется хвостиком и не провожает его, как обычно. Что, в принципе, и радует, и настораживает.

Радость от полученных результатов быстро сменяется раздражением и обидой. После того случая Рыжему казалось, что они сблизились. Ведь он невольно стал свидетелем самого уязвимого состояния Ли. И поддержал его тогда — дал место для жилья, был рядом, лечил и выслушивал. Но белобрысый этой щедрости не оценил. Наоборот, стал замкнутым, слишком раздражительным и даже вспыльчивым, что вообще для него несвойственно. Такая смена в характере Ли сильно напрягает. Рыжий не понимает, что от него ожидать, как себя вести, что говорить. Это как играть в русскую рулетку. Никогда не предугадаешь, в какой момент тебе расхуярит мозги.

— Эй, малыш Мо, — внезапно раздается голос Хэ Тяня у самого уха. Рыжий даже не успевает среагировать и чувствует чужую руку на своем плече. — Ну, я же говорил, что ты справишься? Готов праздновать свое великое достижение?

— Отвали, — Рыжий дергается, скидывая его руку. Он терпеть не может, когда так делают.

— Да ладно тебе. Ты хорошо сдал, скоро отдых в горах. Чего злой такой?

— Я никуда не еду. Обломись.

— Почему?

— Потому что пока твоя мажорская душа будет наслаждаться отдыхом, мне нужно работать. Я и так проебал кучу времени, пока каждый вечер был у тебя.

— Неужто твой работодатель такой изверг, что не даст тебе пару дней выходных? К тому же ты ведь ко мне приезжал сразу после работы, значит, не прогуливал.

— Ему-то похую, когда я буду работать. Мне платят за часы. Так что это в моих интересах поставить себе дополнительные смены.

— Я дам тебе денег. Просто поезжай, ты заслужил человеческий отдых.

— Еще раз предложишь мне свои бабки, и я клянусь…

— Затолкаешь мне их в задницу, я помню, — новенький перебивает и смеется.

Мо хочет что-то сказать, но лишь закатывает глаза и раздраженно фыркает.

Они идут молча. Мажор даже не думает съебаться и упорно продолжает идти рядом.

— Слышь, чего ты увязался, а? — Рыжий тормозит и поворачивается в его сторону.

— Просто решил тебя проводить, — Хэ Тянь тоже останавливается и сует руки в карманы.

— Не нужно меня провожать. Я не твоя очередная девка, усек? Займись чем-то полезным, раз времени овер дохуя.

— Тогда я бы поел. Голодный просто жуть.

— Так иди, блядь. Хули шатаешься за мной, как маньяк?

— Я и иду, — Хэ Тянь ухмыляется, пока Рыжий сердито сверлит того взглядом. Тут до него наконец-то доходит смысл слов. Раздраженный, он и не заметил, как они уже дошли до его работы.

— Даже не вздумай, слышишь?

— Так мы уже пришли, грех уходить не поев. Тем более я слышал, что официанты здесь просто золото. Самые вежливые и воспитанные.

Хэ Тянь проходит мимо Рыжего и идет прямо в сторону заведения. До катастрофы остается всего несколько шагов, и Рыжий срывается с места, догоняет и резко дергает новенького за рукав.

— Пошел на хер отсюда. Тут дохуя других заведений, иди жрать в другое место.

— Тебе не нужны чаевые?

— Мне от тебя ничего не нужно. Просто съеби.

— У меня есть условие.

— Что тебе, блин, надо? — рычит Рыжий.

— Ты едешь в горы, и я ухожу прямо сейчас. Либо торчу тут до конца твоей смены. Или еще дольше. До конца каникул, например.

— Ты долбанулся?! Че за хуйню ты несешь?

— Ну нет так нет, — Хэ Тянь безразлично пожимает плечами и, вытащив рукав из цепких пальцев, идет дальше.

Рыжий перебарывает желание приложить его башкой о бетонную стену. Кажется, что его нарастающую злость можно ощутить, коснуться, потрогать, если поднести ладонь поближе. У него даже глаза как-будто стали светлее.

Он снова подрывается с места и, обогнав мажора, резко останавливается перед ним, преграждая путь.

— Слышь ты, уйди по-хорошему. Не доводи меня.

— Я озвучил свою позицию. Тебе осталось лишь согласиться.

— Что ты до меня доебался, а? Друзей в жизни мало? В классе дохуя людей, выбери кого угодно и езжай с ним. Я тут при чем?

— У меня личные мотивы.

— Мне поебать на твои мотивы. Я не хочу, не поеду, не заставишь. Дошло?

— Я понял, — новенький спокойно кивает и идет тараном прямо на Рыжего. Тот не ждет такого натиска и невольно припечатывается к груди мажора.

Желваки вовсю гуляют на щеках, словно он представляет, как перегрызает глотку Хэ Тяня. Он с неистовой злостью пихает его в грудь, сверлит взглядом, а в зрачках новенького штиль. Они смотрят друг на друга, пока за спиной не скрипит дверь и чей-то голос не врывается в сознание:

— Гуань Шань, живее. Чего топчешься там? Клиентов обслужить нужно!

Рыжий слегка вздрагивает, моргает. Переводит нервный взгляд, себе за спину и кивает. Потом разворачивается, торопливо идет в сторону заведения. Облегченно выдыхает, а потом вдруг слышит:

— Молодой человек, вы к нам? Проходите, есть свободные столики.

И он идет. Проходит мимо Рыжего и целенаправленно направляется в сторону кафе.

Мозг человека, как и любого млекопитающего, при угрозе жизни действует по принципу «бей, беги или замри». Этот эволюционный механизм позволяет в считанные секунды принять решение: бороться, спасаться бегством или оцепенеть в ожидании неизбежного.

Когда до пиздеца остается всего мгновение, у Рыжего три варианта. Замереть — смириться с неизбежным. Убежать — сделать вид, что он вообще его не знает. Или ударить — сделать отчаянный шаг, чтобы вернуть контроль над ситуацией.

Рыжий выбирает последнее.

Выставив руку, он хватает Хэ Тяня за предплечье, сжимает и дергает на себя так сильно, что новенького пошатывает, и рычит прямо ему в рожу:

— Какой же ты баран упертый, блядь. Я поеду. А теперь даю тебе десять секунд, чтобы ты съебался.

***

Зимнее утро. Воздух морозный и свежий, щеки немеют от холода. Рыжий, засовывая руки в карманы куртки, подходит к месту сбора. Школьный автобус уже стоит у обочины, наполовину заполненный. Сквозь стекло мелькают незнакомые лица, и Рыжий быстро понимает: объединили два класса. С ними едет параллель.

Он оглядывается, напряженно выискивая взглядом знакомую фигуру. Хэ Тяня нигде не видно. В груди будто что-то расправляется, и он облегченно выдыхает. Сталкиваться с ним с утра пораньше? Только этого не хватало.

Зайдя в автобус, Рыжий выбирает самое последнее и отдаленное место справа у окна. Присаживается, рюкзак ставит под ноги. Достает наушники — те самые, которые Хэ Тянь подарил ему на день рождения, — и включает музыку. В ушах звучит знакомый и приятный бит, окружающий шум медленно стихает.

Но покой длится недолго. Краем глаза Рыжий замечает движение, и вот рядом с ним усаживается кто-то, кто точно мог бы выбрать любое другое место.

Хэ Тянь.

— Ты серьезно? — тихо бросает Рыжий, освободив одно ухо от наушников.

— А что? — Хэ Тянь кивает на автобус. — Остальные места заняты.

— Просто заебись.

— О, ты в наушниках. И как тебе? Звучание хорошее?

— Нормально. Главное, что тебя не слышно.

Рыжий хмурится и отворачивается к окну. Теперь всю дорогу ехать бок о бок с этим невыносимым мажором. Лучше поездки и не придумаешь.

Шум впереди нарастает, и, словно по команде, к ним присоединяются два незнакомых пацана — ученики из параллельного класса. Один громкий и гиперактивный, плюхается рядом с Хэ Тянем, а его друг занимает место у окна слева, замыкая весь последний ряд.

— О, так это ты тот самый друг Хэ Тяня? — тут же накидывается первый, чуть ли не наваливаясь на новенького, чтобы поближе взглянуть на раздраженного Рыжего. — Столько про тебя слышал!

— В смысле? — Рыжий вскидывается, в глазах недоумение и легкий гнев.

— Ну как же, он ради тебя вечно куда-то убегал, — продолжает болтун, абсолютно не замечая реакции новенького. — Мы тут страдаем, ждем его, чтобы в мяч погонять, скучаем, а он — все, пока, я к Рыжему! Кстати, меня Цзянь И зовут, а он Чжань Чжэнь Си.

— Цзянь И, завязывай, — вмешивается второй. Хэ Тянь только усмехается, легко пихает друга локтем.

— Что? Я же правду говорю! Так и было! А вот когда у тебя была днюха, он меня извел! Ноги так и гудели! Весь день пришлось шататься по магазинам, пока он не нашел идеальный подарок. Никак не мог определиться с выбором, то одно выберет, то другое. Говорил, что подарок должен быть особенным. Будто не другу выбирал, а люб…

Чжань резко зажимает ладонью рот Цзяня, чувствуя, что тот уже начал явно болтать лишнее.

— Кажется, тебе пора заткнуться. Извини его, Гуань Шань, — Чжань легонько склоняет голову в извиняющемся жесте.

Гуань Шань также едва заметно кивает в ответ, пребывая в нескрываемом удивлении от только что услышанной информации. Бросает быстрый взгляд на новенького, и на секунду Рыжему даже кажется, что тот покраснел. Но Тянь склоняется над своей дорожной сумкой и копошится в ней, и Мо отворачивается.

Рыжий сидит молча, откинувшись на спинку сиденья, но внутри все будто переворачивается. Слова Цзяня И резанули неожиданно, застряли в голове, как заноза.

«…он ради тебя вечно куда-то убегал…»

Какая-то теплая, не совсем понятная волна поднимается в груди. Он пытается подавить ее, но мысли предательски возвращаются к услышанному.

Хэ Тянь так печется о нем? Ради него бегал по магазинам, выбирал какой-то особенный подарок? Серьезно? Это… странно.

«Будто не другу выбирал, а люб…»

Последняя фраза заставляет затылок вспыхнуть жаром. Он не знает, что хотел сказать белобрысый, и даже не хочет ничего примерять, предугадывать. Любое слово, начинающееся на три эти буквы, кажется ему до смешного диким и неправильным.

Гуань Шань убеждает себя, что друг новенького такой же идиот. Мелет всякую чушь, даже не пытаясь сначала напрячь мозги и подумать. Но отчего-то эта мысль все равно цепляется, будто затаилась где-то глубоко, на самом дне сознания.

Рыжий вдруг понимает, что ему… приятно. Чувство чужое, новое, но приятное. От осознания этого он резко замыкается, едва заметно дернув плечом.

Чжань все еще посматривает на него извиняющимся взглядом, но Гуань Шань быстро взмахивает рукой, давая понять, что тот может расслабиться.

— Да хрен с тобой, — бурчит он, но голос звучит уже мягче, чем обычно.

Второй кажется адекватным и спокойным, но вот если светловолосый будет постоянно ошиваться рядом с Рыжим, он, скорее, застрелится. Терпеть этот галдеж будет невыносимо.

Автобус полностью заполнен. После небольшой переклички и проверки, что никого не забыли, он наконец трогается с места, слегка покачиваясь на неровностях дороги. Свет внутри отключается для комфортной поездки.

Хэ Тянь бросает взгляд на Рыжего и, ухмыльнувшись, наклоняется ближе.

— Ну что, как настроение? — его голос звучит нарочито легким, с той ноткой дружеского подкола, которую Рыжий научился ненавидеть.

Рыжий только хмурится, разворачиваясь всем корпусом к окну.

— Хреновое, — бурчит он еле слышно.

— Ты, как всегда, приветлив, — улыбается Хэ Тянь, будто специально подливая масла в огонь.

Рыжий только раздраженно выдыхает. Глаза слепит блеклый свет фар редких встречных машин.

Он встал рано, совсем не выспался, и его тело словно ноет от этой разбитости. Последнее, что он хочет сейчас делать, — это слушать Хэ Тяня, который, похоже, решил, что разговор — это лучшая идея для раннего утра.

— Отъебись, — тихо бросает Рыжий и, чтобы подчеркнуть свою непробиваемую позицию, возвращает наушник на ухо и натягивает капюшон. Достает телефон из кармана куртки, переключает трек и поднимает громкость на максимум. Пара мгновений — и в голове звучат первые ноты Beautiful Lie, одной из его любимых групп 30 Seconds to Mars.

Мелодия, знакомая до боли, вдруг перекликается с чем-то внутри. Текст песни, словно о нем, о его жизни — притворство, маски, которые он носит каждый день, которые всегда его окружают. Рыжий упирается лбом в холодное стекло, наблюдает за тем, как рассветное солнце медленно окрашивает все вокруг в нежно-золотой свет.

Голос вокалиста эхом отзывается где-то внутри, в тех местах, где Рыжий старательно избегает копаться. Музыка, заполняющая его голову, словно пробивает брешь в защите.

Слова песни режут по живому.

Lie awake in bed at night… And think about your life…

Он смотрит в окно, стараясь полностью раствориться в музыке. Автобус выезжает из города. Монотонные ряды домов сменяются пустыми полями, на которых снег лежит мягким пушистым покрывалом. Вдали силуэты деревьев, застывшие в хрупком ледяном молчании, напоминают обрывки черных линий на белом фоне.

Рассвет медленно пробивается сквозь облака. На горизонте появляется тонкая полоска света — сначала бледно-розовая, почти неуловимая, а затем насыщенно-оранжевая. Она растекается, окрашивая снежное полотно в теплые оттенки. Кажется, что даже морозный воздух становится легче, почти невесомым.

It’s a beautiful lie… It’s the perfect denial…

Рыжий скользит взглядом по зимнему пейзажу за окном, но увиденная им красота теряет значение. Все кажется холодным, словно окутанным ледяной пустотой, которая давно стала частью его самого. В голове стучит мысль: «Все это ложь». Красивое, заманчивое вранье, чтобы заставить его расслабиться, потерять бдительность, поверить, что кому-то есть до него дело. Но он-то знает, чем это закончится.

Ему не нужно долго разбираться, чтобы понять, что Хэ Тянь — такой же, как и все. Вначале внимательный, упрямый, настойчивый. Кажется, будто он действительно хочет быть рядом, заботится, тянется к нему. Но это временно. Просто красивая сказка. Рано или поздно у Хэ Тяня начнется свое дерьмо: проблемы с семьей, свои заботы, неотложные дела, которые захлестнут его с головой.

И тогда он исчезнет. Так делают все.

Рыжий знает это слишком хорошо. Люди бросают, когда ты особенно к ним привязываешься. Даже если сейчас Хэ Тянь улыбается, шутит, дарит подарки, сидит рядом, будто ничего важнее нет, — все это ничто. Вранье, чтобы заманить его в ловушку, чтобы заставить привязаться, открыть ту часть себя, которую Рыжий прячет глубже всего. А потом этот идиот просто возьмет и уйдет.

Он сжимает кулак, словно пытается удержать в себе все, что вот-вот вырвется наружу. Не подпустит его ближе. Не позволит себе поверить в эту «красивую ложь».

So beautiful, beautiful, it’s a beautiful lie…

«И чтобы потом не было больно, лучше сразу держать его на расстоянии», — думает он уже в полудреме.

Глаза слипаются. Ритм музыки, покачивание автобуса и успокаивающий пейзаж — все работает против него. Он не замечает, как начинает клевать носом. Голова сама собой склоняется, пока не опускается на плечо Хэ Тяня.

Новенький бросает взгляд на Рыжего, не двигается, только улыбается краем губ. Просто сидит неподвижно, словно боится разрушить этот редкий момент спокойствия.

Цзянь И снова неконтролируемо повышает голос, обсуждая что-то крайне для него важное, но Хэ Тянь жестом просит тишины, кивнув на Рыжего.

— Спит, — шепчет он и аккуратно устраивается так, чтобы тому было удобнее.

Всю дорогу Хэ Тянь не шевелится, даже не пытаясь прикрыть глаза. Ему не жалко ни времени, ни собственной усталости, если это позволит Рыжему выспаться.

***

Дорога выдалась долгой и утомительной. Хотя Рыжий проспал большую часть, он чувствует себя измотанным. Тело неприятно затекло и ноет от долгого сидячего положения. Голова кажется ватной и в тумане — обычно он не спит днем, так что это явно было плохой идеей. И примерно так же себя чувствуют все остальные — Рыжий замечает это по вялым физиономиям. Так что по приезде первым делом вся группа решает направиться в горячий источник.

Воздух наполняет свежий горный аромат. Небо окрашивает в багряный оттенок закатное солнце, медленно прячущееся за горами на горизонте. Морозный воздух приятно холодит кожу лица, после душного автобуса, и Рыжий делает медленный и глубокий вдох, чувствуя давно забытое спокойствие и умиротворение. Белизна снега, смешанная с сиянием заката, странным образом успокаивает. Внутри впервые за весь день наступает тишина. Настоящая.

Сейчас здесь шумно — группа галдит и громко смеется, но ночью здесь должно быть невероятно тихо и спокойно, и Рыжий мысленно делает пометку, что обязательно нужно выбраться на прогулку. В одиночку, разумеется.

Мо не жалеет, что в итоге согласился на эту поездку, хоть и яро отнекивался в начале. Нет, он не согласился из-за Хэ Тяня. Вообще нет. Обычно Рыжий держит свое слово, но это обещание из него выудили, поэтому он имел полное право не выполнять его.

Джу знала, как убедить сына. И в очередной раз он удостоверился, что мама всегда оказывается права. Чистый горный воздух, практическое отсутствие людей и бескрайнее низкое небо, которое, казалось, можно достать рукой, давали непреодолимый душевный покой.

Уединение Рыжего резко прерывают, бесцеремонно вторгаясь в его личное пространство и повисая на его шее. Самый громкий и буйный из компании, которая сопровождала его всю дорогу, — Цзянь И — обвивает его плечи рукой и чуть ли не кричит в ухо.

— Погнали на источники, Рыжий! Нужно размять косточки и хорошенько расслабиться!

— Хули ты так орешь, блядь? Я не глухой.

— Ой, прости, братец Мо.

— Я тебе не братец, понял? Не зови меня так.

— Ладно, ладно, НЕ братец Мо. Пойдемте все вместе. У меня затекли ноги и вся спина, а задница вообще стала плоской, — светловолосый ищет взглядом своего друга и тут же переключается на него. — Чжань Сиси, помассируй мне задницу.

Гуань осуждающе кривится и отходит подальше от странной парочки, слыша за спиной недовольное «Отвали от меня! Иначе врежу!». Рыжий все же уговаривает себя пойти, хотя все его тело просит об обратном — хочется просто упасть на кровать и отключиться. Но возможность понежиться в горячей воде с видом на горы выпадает очень редко.

Тихие разговоры и шум воды сливаются в нечто фоновое, когда вся компания заходит в раздевалку у горячих источников. Помещение окутано легким паром, воздух свежий и слегка влажный. Рыжий идет последним, замыкая цепочку. Он сразу замечает, что места немного, а людей вокруг — наоборот. Бросив взгляд на ряды шкафчиков, он выбирает самый дальний, где не так много народу, и направляется туда.

Его рюкзак с глухим стуком падает на скамейку. Рыжий оглядывается по сторонам, проверяя, не стоит ли кто-то слишком близко, и, убедившись, что никого поблизости нет, быстро расстегивает молнию куртки и стягивает ее с себя.

Он раздевается, снимает толстовку. Не слышит шагов за спиной, пока стягивает футболку, и не замечает, как сзади оказывается Хэ Тянь.

Он молчит. Взгляд прикован к спине Рыжего. Бледные следы, что пересекают его спину, остаются заметными даже при слабом освещении. Вся его спина украшена шрамами. Они разные: тонкие и бледные, старые, почти незаметные, и другие — грубые, яркие. Пальцы Хэ Тяня невольно напрягаются, он чувствует странную тяжесть в груди.

Что-то сжимается внутри, не то боль, не то злость. Он тянет руку, почти бессознательно, и пальцы осторожно касаются одного из шрамов — того, что протянулся через всю лопатку. Прикосновение легкое, нежное, теплое, но Рыжий вздрагивает так, будто его нехило ебануло током. Резко разворачивается, сузив глаза от ярости.

— Ты че творишь?! Совсем охуел?! — он рычит, глядя на Хэ Тяня волком. — Не лезь ко мне! Не трогай!

— Рыжий, это… — начинает Тянь, голос слегка срывается, но Рыжий тут же натягивает футболку обратно.

— Даже не начинай, ясно? Это не твое дело.

Хэ Тянь поднимает руки, показывая, что он не собирается больше ничего делать. Взгляд его спокойный, но голос… Голос звучит мягко, с какой-то странной щемящей болью:

— Извини. Просто… мне жаль.

Рыжий застывает на секунду. Он этого не ожидает. Ждет другого ответа — глума, может, даже язвительного замечания, но не этого — не извинения и не взгляда, в котором нет ничего, кроме настоящего сожаления.

— Не надо мне твоих «жаль», — огрызается он, оборачиваясь лицом к шкафчику с таким видом, будто это защита от всего, что может сказать или сделать Хэ Тянь. И устало добавляет: — Просто отвали.

Хэ Тянь кивает, не пытается даже спорить. Он делает шаг назад, давая Рыжему пространство, но взгляд его продолжает скользить по его спине, где он все еще видит эти шрамы через ткань футболки.

Взгляд зафиксировал каждую полосу, и вряд ли он так легко их забудет.

Пар густо висит в воздухе, обволакивая все вокруг влажной дымкой и скрывая очертания бассейна. Вокруг тянется тишина, нарушаемая лишь звуком капель, падающих с нависших веток.

Рыжий нехотя соглашается присоединиться к компании. Хоть и чувствует себя чертовски неуютно. Он ощущает себя лишним и неправильным среди этой жизнерадостной троицы. Просто он не привык к такому вниманию и окружению. Он почти всегда один, и это настолько привычное и комфортное состояние, что сейчас он просто не знает, как себя вести.

Вода в источниках настолько горячая, что ноги обжигает одним прикосновением, и остальные ребята нерешительно топчутся на краю, переговариваясь и отпуская шутки. Рыжий, привычно хмурясь, подходит к краю бассейна. Его босые ноги легко ступают по камням, и он без промедления заходит в воду, будто ничего особенного не происходит.

Первое погружение — голени, потом колени. Никто не замечает на его лице даже тени дискомфорта. Вода обжигает, но Рыжий идет уверенно. Хоть какое-то знакомое ощущение.

— Эй, братец Мо, тебе нормально вообще? — слышится из-за спины.

Он никак не реагирует, шаг за шагом продвигаясь дальше. Когда вода уже доходит до груди, он опускается и полностью погружается, а затем выныривает с мокрыми волосами, которые липнут к вискам.

За его спиной все замолкают. Даже Хэ Тянь, который обычно всегда находит, что сказать, только смотрит, прищурившись.

— Что? — Рыжий, повернув голову, сканирует всех взглядом.

— Ты вообще человек? — не выдерживает Цзянь И, указывая на воду. — Мы тут чуть ноги не сварили, а ты будто в бассейн с теплой водой залез.

Рыжий морщится, будто они говорят что-то глупое. А потом до него доходит.

Осознание, что он только что мощно проебался, врубает сигнал тревоги в башке, и он быстро соображает, что бы такого ответить, чтобы не вызвать подозрений. Вся троица удивленно таращит на него глаза, он нехотя выдает:

— Если сразу войти, легче перетерпеть. И с краю бассейна вода не такая горячая, как в середине.

Это помогает, потому что Цзянь И пытается воспользоваться советом и ныряет в воду чуть ли не с разбега. А потом выдает, что так и правда легче. Рыжий едва заметно выдыхает, откидывается назад, погружаясь по шею в воду. Внутри, разумеется, он понимает, что опять привлек к себе ненужное внимание. Но очередных проблем удалось избежать.

Он окидывает быстрым взглядом свою компанию. Цзянь И плещется в воде, словно в детском бассейне, Чжань Чжэнь Си недовольно его отчитывает, медленно входя в воду. Они уже забыли про только что произошедший случай.

А потом Рыжий сталкивается с Тянем и замечает его недоверчивый и пронзительный взгляд на себе. От него невольно бегут мурашки по спине, поэтому Шань резко отворачивает голову.

Он сидит чуть поодаль, стараясь держаться на краю бассейна. Теплая вода смывает остатки напряжения, которое Рыжий тащил на себе последние недели. Он вздыхает, ощущая, как мышцы медленно расслабляются.

— Тебе бы отдыхать почаще, — отзывается Хэ Тянь, усаживаясь рядом. Он опирается на камень, раскинув руки, и кажется абсолютно невозмутимым, как всегда, голос звучит спокойно, но взгляд — все еще цепкий, изучающий.

Цзянь и Чжань, сидящие немного в стороне, громко смеются, спорят о чем-то глупом. Вода вокруг них плещется от резких движений, а пар окутывает лица, скрывая их частично от взгляда.

Рыжий наблюдает за ними краем глаза, но его внимание постепенно переключается на Хэ Тяня.

— Сам разберусь, — бурчит Рыжий, чем вызывает усмешку у новенького.

Горячая вода приятно обволакивает тело, но Рыжий все равно не может полностью успокоиться. И причина явно не в температуре источников.

Хэ Тянь сидит слишком близко. Не так, чтобы касаться, но близко настолько, что Рыжий чувствует его присутствие каждой клеткой. Места в бассейне хватает, но почему-то мажор выбрал именно этот участок.

И Рыжего это сильно парит.

Торс Хэ Тяня — это отдельная тема. Слишком рельефный для обычного старшеклассника. Плечи широкие, под кожей перекатываются мышцы, будто идеально выточенные, когда он меняет положение. На груди чуть заметная линия ключиц, мышцы пресса выделяются, хотя он кажется таким расслабленным.

Мо убеждает себя, что это нереально, и делает в мыслях пунктик, что, скорее всего, Тянь сидит на стероидах. Деньги-то позволяют такой дрянью баловаться. Рыжий пытается представить его тощим или слишком толстым, но из этого ничего не выходит.

Воображение снова и снова рисует ему кубики и крепкие бицепсы.

Гуань Шань осознает, что поймал себя на изучении его фигуры, и тут же сердится на себя самого. Вода помогает скрыть смущение, обдавая жаром раскрасневшиеся щеки.

— Если что, ты всегда можешь рассказать, — внезапно и тихо говорит новенький, нарушая поток мыслей в голове Рыжего.

— Чего? — Рыжий хмурится, удивленно переводя взгляд.

— Все, что тебя парит. Можешь рассказать мне, — просто отвечает Хэ Тянь, прикрыв глаза.

— Завались, — Рыжий отворачивается, чувствуя, как уши начинают гореть.

***

После купания в желудке урчит так нещадно, что, кажется, скоро живот приклеится к позвоночнику. Ребята решают поужинать все вместе и идут в небольшую забегаловку.

Внутри заведения пахнет пряным бульоном и свежей лапшой. Интерьер, устаревший лет пятнадцать назад, выглядит как старый дом бабушки, но посетителей это не смущает. Наоборот, в этой старине чувствуется что-то ностальгическое.

Вокруг шумно, слышен звон посуды и оживленные разговоры. Цзянь И и Хэ Тянь болтают без умолку. Цзянь восхищенно жестикулирует, рассказывая очередную историю, а Хэ Тянь спокойно подыгрывает, вставляя редкие шутки. Чжань Си молчит, только изредка поддакивает, и в очередной раз Рыжий испытывает к нему симпатию.

Приятный парень.

О, а еще тут очень много котов! Прям уйма. Когда мы заходили, я видел белого кота снаружи. Если он не сбежит, накормлю его остатками мяса. А ты не думал завести кота? — Цзянь И с интересом смотрит на новенького.

— Кота? С чего вдруг? — Хэ Тянь недоуменно моргает.

— Ну, я тут подумал, ты вечно такой серьезный, мрачный, а кот бы добавил в твою жизнь немного милоты.

— Милоты?

— Именно! Представь, ты приходишь домой, а тебя встречает пушистый комочек, который мурчит и ластится. Разве это не идеально? У меня в детстве был кот, рыжий такой, прям как Рыжик! — он радостно тычет пальцем в Шаня, на что тот только хмурится. — Славный малый был, а потом он сбежал, и с тех пор я его не видел.

— Почему-то мне кажется, что он не просто так от тебя сбежал, — Хэ Тянь задумчиво чешет подбородок.

— В смысле?

— У тебя башка дурная. Видимо, не кормил его, вот и убежал.

— Эй, я любил его! Каждый день кормил и игрался! Это был подарок Чжаня, я бы так не поступил с ним, — он грустно опускает голову и шумно шмыгает носом.

Чжань легко хлопает его спине.

— Не надо расстраиваться, я подарю тебе нового.

— Правда, что ли?! А какой цвет выберешь? Давай черный! О нет, он будет напоминать мне эту сволочь. Давай белого! Нет, он быстро будет грязниться. А давай трехцветного! Я слышал, что трехцветные коты приносят удачу и счастье.

Когда приносят рамен, парни ненадолго затихают. Рыжий лениво берет палочки и опускает их в дымящийся бульон. Запах ударяет в нос, и в следующую секунду перед глазами всплывает далекое воспоминание из детства.

Теплая кухня. Отец дома, трезвый, в хорошем настроении. Мама — редкий момент радости на ее лице — сервирует глубокие миски. Они сидят за маленьким столом, обсуждают что-то незначительное, смеются. Маленький Рыжий болтает ногами на высоком стуле и с наслаждением тянет лапшу. Отец подкладывает ему мяса и треплет по макушке, говоря, что если будет есть много мяса, то вырастет большим и сильным.

Рыжий пробует первую порцию блюда и почти чувствует тот вкус из прошлого — густой, солоноватый, с легким оттенком имбиря. Точно такой же вкус, как в этой забегаловке. И это воспоминание вызывает улыбку. Настоящую, счастливую, ностальгическую. Ему снова кажется, что он у себя дома, на той же кухне. И мать у плиты докладывает добавку, и отец рассказывает невероятную и интересную историю.

— Эй, это просто шедевр! — с восторгом заявляет Цзянь И, делая очередной глоток бульона. — Я в жизни не ел ничего вкуснее!

Рыжий непроизвольно откликается, расплываясь в улыбке:

— Такой мама готовила, когда я был мелкий.

Это заставляет Хэ Тяня поднять взгляд. Он будто цепляется за слова Рыжего, пытаясь найти в них что-то большее. Замечает улыбку на его лице — крайне редкое явление — и поддается всем корпусом вперед, с интересом прищурив глаза.

— Ты редко о семье говоришь, — осторожно начинает он. — Расскажи, как у тебя…

Рыжий, не раздумывая, резко его перебивает. Улыбка тут же меркнет на его лице, возвращая раздражение.

— Заткнись, мажор. Это не твое дело.

Хэ Тянь молчит, просто смотрит на него. Цзянь И и Чжань Си переглядываются, чувствуя напряжение, но быстро переключаются на что-то другое.

После ужина парни расходятся. Цзянь И зевает так громко, что его слышно на всю округу. Чжань подталкивает его в спину, чтобы быстрее отправить спать. Рыжий же, вместо того, чтобы идти в номер, решает остаться и немного погулять.

Попрощавшись со всеми, он застегивает молнию куртки и просто идет прямо по тропинке. Ночная тишина встречает его свежим воздухом. Он сует руки в карманы и медленно шагает вдоль заснеженной дорожки. Мороз кусает щеки, дыхание вырывается белым паром. И это успокаивает. Позволяет наконец унять бесконечные мысли.

Через какое-то время сзади раздаются шаги. Рыжий поворачивается и видит Хэ Тяня.

— Что тебе надо? — бурчит он, недовольно нахмурившись.

— Не могу позволить тебе гулять одному, — Хэ Тянь улыбается уголком губ. — Вдруг тебя украдут?

— Вот бы тебя украли, — цедит Рыжий. Он отворачивается и идет дальше. — Да похуй как-то. Только рот свой не открывай.

Хэ Тянь послушно кивает, и они продолжают идти.

Ночь ясная. Луна висит высоко в небе, освещая заснеженные деревья. Снег сверкает так ярко, что кажется, будто он рассыпан алмазной пылью. Откуда-то издалека доносится шорох леса и редкое потрескивание ветвей под тяжестью снега.

Спустя некоторое время они выходят к мостику над небольшим прудом. Рыжий останавливается и, облокотившись на деревянный поручень, смотрит вниз. Вода черная, гладкая, как зеркало, отражает луну и редкие звезды.

— Что ты хотел спросить?

Новенький удивленно переводит взгляд, встав рядом.

— Ну, там, пока мы ели. Ты хотел что-то спросить. Спрашивай.

— Расскажи о своей семье.

— Нечего тут рассказывать. Живу с мамой, отца давно нет в живых.

— О, мне очень…

— Не надо, ладно? Давай без очередных «мне жаль», «соболезную». Давно это было.

— Хорошо. Тогда расскажи что-нибудь о матери.

— Ну, — Рыжий задумывается, не зная с чего начать, — живем мы с ней вдвоем. Она работает продавцом в магазине. Иногда и по ночам работает, так что вижусь я с ней не так часто. Она классно готовит. Люблю ее стряпню, но больше всего нравятся ее сэндвичи. Она им корки обрезает, а я их терпеть не могу.

Он замолкает ненадолго, хмурится, ищет, что бы еще такого сказать:

— Она добрая и хорошая. Понимающая и всегда разговаривает со мной. Никогда не поднимала на меня голос. А еще у нее постоянные мигрени. Дохуя сильные. Пока помогают обезболы, но и они скоро перестанут действовать. И ни один врач не может понять, что с ней. Говорят, патологий нет, а ей все херовее. Сказали, что это может быть стресс. А она пережила жуткий стресс. Из-за него.

Хэ Тянь пристраивается чуть ближе и осторожно спрашивает:

— Из-за отца?

Рыжий смотрит на свое отражение и вдруг начинает говорить. Сам не понимает, почему решился, но слова идут сами собой.

— Мой отец… был тем еще мудаком, — его голос тихий, почти невыразительный, — пил как не в себя. Когда напивался, с ума сходил. Маму бил, меня. Если кукуха слетала, вообще без тормозов был. Я научился просекать его настроение и состояние по шагам и выражению лица. Одного взгляда хватало. Шрамы, кстати, тоже его заслуга.

И словно в ответ на его слова, мозг пробуждает давно забытое воспоминание. Рыжий закрывает глаза, пытается отогнать наваждение, но это не помогает: слишком яркая картинка в голове.

Он все на той же кухне. Холодные стены, запах перегара и сигаретного дыма, который въедается в кожу. Его отец стоит над ним, размахивает ремнем. В этот момент кажется, что комната сужается, превращается в коробку, которая скоро сомкнется вокруг него.

Каждый удар звучит как треск натянутой струны, которая вот-вот порвется. Тело помнит все: жжение, тупую боль, разлетающуюся по позвоночнику волной. Словно тебя вырезают изнутри по кусочку, но ты не можешь даже кричать. Если закричишь — будет хуже.

Хэ Тянь не отвечает, лишь слушает, чуть склонив голову.

— Иногда он был нормальным. Мог домой еду вкусную принести, с нами погулять. Даже поиграть со мной мог. Но это было… так редко, что я не уверен, что это вообще реально. Может, я все придумал.

В груди будто остался осколок льда. Он растет, колет изнутри, пробирается к горлу. Рыжий пытается вдохнуть, но воздух густой, как сироп, липнет к легким. Пальцы непроизвольно сжимаются с такой силой, что слышится тихий хруст старых деревянных перил на мосту. Он не замечает боли — она кажется незначительной, по сравнению с той, что снова рвет его изнутри.

— Мать его до смерти боялась. Разводиться пыталась, но суд отказывал. Много раз. То доказательств не было, то просто глаза закрывали на все это. Говорили «дело житейское». Одним словом, полные ублюдки сидели на этом суде. Мне было лет десять, я до сих пор жалею, что не смог тогда ничего сделать. А он только ржал и угрожал. Чувствовал свою силу, понимал, что останется безнаказанным. Развод так и не дали. В итоге его самого убили, где-то через год. Напился, в драку ввязался с какими-то ублюдками, и все. Нет его.

Воспоминание накрывает его, как ледяной океан, медленно заполняя легкие. Кажется, что он тонет, но не может утонуть до конца. Тело ломается на тысячи осколков, которые медленно тают, оставляя липкую пустоту. Он замирает, но затем продолжает злобно и с ненавистью выплевывая слова:

— Ненавижу его. Всем сердцем. За то, что он сделал с мамой. Со мной. Но, черт возьми… иногда я скучаю. Почему?

Его глаза начинает предательски щипать, но он упрямо сопротивляется. Вскидывает голову вверх, смотрит на звезды, смаргивает и пытается пережить первую волну.

Слезы могли набежать ему на глаза, но он ни за что не даст им пролиться. Он не плакал, даже когда отца объявили мертвым. Он не плакал, когда увидел его бледное и безжизненное лицо на опознании. Он не плакал, когда мать увозила скорая. Он и не помнит, когда плакал в последний раз.

Стоит молча, глядя на бескрайнее ночное небо, пока новенький медленно подходит ближе.

Ничего не говоря, Хэ Тянь обнимает его со спины.

Просто. Спокойно. Молча.

Рыжий замирает на секунду, пытается что-то сказать, отшатнуться в сторону. Но его жестко примораживает. Он застывает. Мозг гаснет, просто перестает работать.

Он медленно выпрямляется, и Хэ Тянь опускает руки. Видимо, лимит на прикосновения за сегодня исчерпан. Но Мо разворачивается, не смотрит в глаза, не говорит ни слова. Просто делает шаг к нему и медленно сжимает его в ответ.

Его ладони с силой вцепляются в куртку Хэ Тяня, как будто он боится, что тот исчезнет. В нос ударяет мажорский одеколон, но этот запах вызывает умиротворение. Лоб прижимается в оголенной коже на шее, и она ему кажется разгоряченной, даже в холод, даже с расстегнутой нараспашку курткой. И дышит. Шумно тянет воздух носом и выдыхает. Вдох. Привычный запах дорогого парфюма. Выдох. Гулкий стук сердца Хэ Тяня. Вдох. Холодная кожа куртки под ледяными пальцами. Выдох. Горячее дыхание на собственной шее и россыпь мурашек по спине.

Хэ Тянь ничего не говорит, только мягко сжимает его в собственных объятиях.

И Рыжего наконец-то отпускает.

Еще почитать:
Глава 5. Моя преследовательница
Nika Azamatova
Глава 3 Продолжение знакомства
Devil’s Lovers > 9
Элли Эклз
Shadow Lady

Я — автор, который любит терять героев в сложных чувствах и находить их между строк. Пишу о тех, кому больно, кто борется и кто учится снова чувствовать. В моих историях много надрывных эмоций, серых будней, от которых щемит сердце, и теплых моментов, ради которых всё это стоит пережить. Люблю сильные сцены, запоминающиеся диалоги и персонажей, которые не всегда делают правильный выбор, но остаются живыми. Если вам близки истории о боли и принятии, о сложных отношениях, которые оставляют след, и о людях, которые ищут друг друга даже во тьме, — вам сюда.
Внешняя ссылк на социальную сеть


Похожие рассказы на Penfox

Мы очень рады, что вам понравился этот рассказ

Лайкать могут только зарегистрированные пользователи

Закрыть