Повелительница молний Глава 7. Interbellum

В этот час Большой ипподром Метро сити был похож на декорации, в которых разыгрывается пьеса абсурда. «Кто же мог представить, что Муха отстанет от Ракеты на целый круг?!», «Свинцовый Шарик выступил лучше, чем я думал, он бы даже Торнадо обогнал, если бы вспышки не испугался», «На Стрелу? Смело-смело, как по мне, ей давно на колбасу пора», ‒ гудело на трибунах.

Во весь опор гнали коротышки-жокеи своих скакунов, рождённых и живущих ради нескольких минут быстрого бега. Именно здесь, в пыли и поту, пролетала под шум трибун их настоящая жизнь. Из поединка с равными, влача за собой серые клубы, вырывался всадник как не человек и не конь, но единое существо, стремительное, могучее и неукротимое, пусть и живущее лишь краткий миг.

Но и самая упорная борьба на дорожке не шла ни в какое сравнение с той, что сопровождала её в бетонном амфитеатре. Здесь за считанные минуты сколачивались и терялись состояния, возносились к небесам и низвергались в адскую пучину человеческие судьбы.

Хотя даже самые большие ставки, делавшиеся здесь, выглядели ничтожными в сравнении с теми суммами, которыми оперировала горстка гостей, сидящих в неприметной коробочке ложи.

‒ Итак, господин Когараси, ‒ мужчина средних лет был прерван смутным гулом по другую сторону панорамного стекла, ознаменовавшим окончание очередного заезда, ‒ в декабре прошлого года вы обещали, что интересующая нас территория начнёт разрабатываться к январю. В январе вашим инвесторам было объявлено о том, что добыча ископаемых начнётся в марте. И, я думаю, ни для кого из присутствующих не являются секретом ваши планы о том, что мы будем обладать соответствующим квадратом не позднее, чем четырнадцатого апреля. А сегодня, я напомню, шестнадцатое.

‒ Совершенно верно, ‒ не сдержался сидящий рядом с ним молодой человек лет двадцати пяти, ‒ по факту война с феями продолжается. Преимущественно за столами переговоров, но ведь продолжается. И ни о каких уступках со стороны Линетт пока не слышно. В вашем, изначально, скажем так, сомнительном мероприятии мы, можно сказать, вовсе не продвинулись больше, чем за год. А недавно нам вновь предложили сделать финансовые вливания. Думаю, я выражу общее мнение, ‒ закончил он уже спокойнее, ‒ если скажу, что, как инвесторы, мы крайне опасаемся за свои средства.

‒ Господин Блэк, ‒ чуть улыбнулся тот, к кому он обращался, ‒ позвольте узнать, как обстоят дела с вашими машиностроительными заводами?

Со стороны Таро это, возможно, было слишком грубо и прямолинейно. Глава корпорации Когараси не задавал мало что значащий вопрос, чтобы разрядить обстановку. Он указывал своему собеседнику на его место. И его слова на самом деле звучали примерно так: «Вот уж от кого, а от тебя, братец, слышать нечто подобное, по меньшей мере, странно. Ты ведь, надеюсь, не забыл, что твои заводы давно заложены. Думаю, помнишь и о том, за долги кому они заложены. Да они бы давно уже пошли с молотка, если бы не были нужны мне для выполнения заказов оборонного ведомства. И, как ты думаешь, что будет с этими заказами, когда, наконец, заключат мир, которого ты так хочешь? А если мы, к тому же, ещё и поспешим, и дело, которое ты называешь сомнительным, вовсе не выгорит, тогда как?».

Партнёр хорошо его понял. Конечно, два года руководства крупной компанией и ещё три ‒ работы в её управленческом аппарате научили его сдерживать собственные эмоции. Ни лицо, ни поза самого молодого из компаньонов не выдали того, что творилось в его душе. Но вот глаза сказали очень многое. На несколько секунд взгляд Блэка стал похожим на тот, каким смотрят святые с образов или умирающие в момент последнего прилива сил. Благо, и здесь, он довольно быстро совладал с собой.

‒ Всё хорошо, ‒ наконец, ответил Блэк почти обычным тоном, ‒ думаю, обязательство по договору выполним в срок.

‒ Ну, вот и замечательно. ‒ На этот раз голос Когараси звучал как-то по-отечески. ‒ Однако к делу. Полагаю, у господина Новака в целом будут такие же претензии.

‒ Верно понимаете, ‒ отозвался старик лет семидесяти, ‒ только к моментам, отмеченным другими партнёрами, я хочу добавить, что последние неудачи в нашем мероприятии ставят вопрос уже о том, является ли оно для нас в принципе выгодным.

‒ Ну что же, я ждал этого вопроса.

Последняя фраза, судя по всему, играла роль условного сигнала. Подчиняясь ему, один из людей, до того ютившихся у выхода, ‒ коротышка в круглых очках и деловом костюме, положил на откидной столик, встроенный в кресло каждого из инвесторов, по только что отпечатанному, ещё тёплому экземпляру договора. На следующую минуту в ложе воцарилось молчание.

‒ Как прикажете это понимать? ‒ Поднял глаза Новак.

‒ Понимать следует так, что, если вы, господа, сомневаетесь в рентабельности предприятия, то я готов выкупить долю каждого из вас за сумму, эквивалентную его вложениям плюс… назовём это выплатой неустойки.

‒ Это-то ясно, ‒ едва начав говорить, обычно спокойный, как скала, Новак перешёл на повышенный тон, ‒ да только никак не возьму в толк, зачем это вам? Начнём с того, что и инвесторов-то вы, Таро, привлекли лишь потому, что сами не были до конца уверены в успехе этого дела. И тут вдруг такая щедрость! В какую игру вы играете?!

‒ Да, в общем, в ту же самую. Только, вот, ставки несколько изменились.

И это был сигнал. В ответ другой сотрудник, худой, высокий, и далеко не такой торопливо-услужливый, как предыдущий, положил перед каждым гостем по картонной папке, перетянутой чёрной бумажной полосой с надписью «Только для Ваших глаз».

Сначала медленно, будто лениво, но потом всё быстрее переворачивались в унизанных драгоценными перстнями пальцах бумага, фотобумага и картон. Долистав до конца, инвесторы вновь начинали чтение, показывали друг другу, возвращались и опять продолжали. Окончательно убедившись, что глаза и разум их не обманывают, двое из трёх компаньонов молча уставились не в папки и не в окно, но куда-то в пустоту. Не сильно отличался от них и старший. Правда, способность рационально оценивать ситуацию к нему вернулась чуть раньше.

‒ Откуда… такие сведения, Когараси?

‒ Прежде всего, они были получены по результатам недавних геологических исследований. Во время перемирия, когда и наши военные, и защитницы лесного поселения, собирали убитых и тяжело раненных в бою четырнадцатого апреля, сотрудники отдела исследований и разработок компании Когараси провели необходимые изыскания, неофициально, конечно. Затем при помощи этой новой штуки… всемирной сети, кажется, они сравнили данные с новейшими результатами научной работы своих коллег. Это, в свою очередь, позволило сделать ряд интереснейших выводов. Например, о том, что эта жила скандия ‒ часть той, что недавно была обнаружена на дне Великого океана. Но до туда ещё надо добраться, а здесь, разок копнул, и готово. Количественные данные вы видели. Таким образом, мы имеем шанс получить в своё распоряжение самые большие залежи этого редкоземельного металла из разведанных на сегодняшний день. Да ведь там и не один скандий.

‒ Ну что же, ‒ подал голос партнёр средних лет, ‒ эти данные, безусловно, заставляют в серьёз задуматься о том, стоит ли нам воспользоваться вашим щедрым предложением. Однако, мы по-прежнему не слышали, как именно планируется получить эти редкоземельные металлы в наше распоряжение.

‒ Вы, Шульце, будете смеяться, но и на этот счёт у меня есть особый человек и бумаги. Прошу.

Перед каждым из присутствующих вновь появилось по папке, на этот раз, сделанной из чёрного пластика. Если бы компаньонов спросили, как выглядел тот, кто принёс эти документы, они мало что смогли бы рассказать. Не только особых, но, казалось, вовсе никаких примет не было у этого человека. Появись он с камерой на секретном объекте, с оружием на месте страшного преступления, на важной встрече «в верхах», не будучи на неё приглашён, максимум, что могли бы сказать свидетели, ‒ то, что там «кто-то был». Этот неприметный повёл себя иначе, чем два предыдущих. В отличие от них, он не отошёл в сторону, но, став у окна так, чтобы падавший свет, казалось, только ещё больше скрывал его, начал:

‒ Попрошу открыть первую страницу.

Верхнюю половину листа чёрной бумаги занимал снимок, похожий на абстрактную картину. Судя по нанесённой сверху координатной сетке, изображал он ту часть заветного леса, что была на небольшом расстоянии к юго-западу от спорной территории. Почти в центре фотографии был начерчен ярко-красный квадрат, служивший, очевидно, для концентрации внимания зрителя на этом сегменте. «Магич. явление тип 1 «большой купол». Мощность 100+ ед.», ‒ гласила подпись. Дальше шли ряды цифр и букв, понятных только специалистам.

‒ Теперь попрошу вторую.

Следующий космический снимок изображал обведённый участок леса при более сильном приближении. Здесь уже можно было различить и искажения пространства, обозначавшие местоположение волшебного купола, и очертания постройки, защищаемой им.

‒ Наверное, опять, пустой, ‒ прокомментировал Блэк.

‒ Не думаю, ‒ улыбнулся неприметный, ‒ щит такой мощности могут сгенерировать и удерживать только большое количество сильных фей, то есть именно таких, что составляют свиту могущественных владетельниц. Таким образом, средства нашей космической разведки смогли обнаружить важную твердыню, защищаемую сильным гарнизоном, да ещё такую, какую нам не хотят показывать. По результатам разведки штабом объединённой группировки войск было принято решение двадцатого апреля 7088 года нанести по этому квадрату удар оперативно-тактическими ракетами с борта по-прежнему находящегося на ударной позиции линкора «Ангел». Конечно, догадка господина Блэка вполне может быть и верной. Княжна Линетт может там отсутствовать. К тому же, управляемое оружие, как мы неоднократно убеждались, не гарантировано от отклонения или преждевременной детонации при помощи магических явлений. Однако…

‒ Однако, ‒ перебил Когараси, ‒ мы таким образом покажем ей, что, во-первых от людей просто так не спрячешься, а во-вторых у нас есть оружие и по-мощнее так впечатлившего их главного калибра. И если пушки смогли сподвигнуть Линетт на мирные переговоры, то очень может быть, что ракеты поспособствуют выгодному для нас завершению таковых.

По дороге из госпиталя, куда он отвёз Моргане нашивки мастер-сержанта и медаль «Бронзовая Звезда», Хоук, сам не зная, зачем, остановил свой мотоцикл напротив придорожного кафе. Именно здесь он когда-то (казалось, много лет назад) встретился с Айне. Конечно, её здесь не было. Быть может, это и к лучшему. О чём бы они говорили при встрече? Как могла бы смотреть лесная воительница в глаза тому, кто, быть может, убил её подруг, а пилот Западного Союза ‒ существу, искалечившему напарницу? И, всё-таки, он не уезжал. Не то желая, не то боясь этой встречи, он ждал на обочине сам не зная, чего.

Неизвестно, сколько бы это длилось, если бы его вновь не окутал мягким облаком тот незабываемый аромат, не обняли ухоженные, но очень сильные для девушки руки, не прикоснулась к спине большая и упругая грудь (это не прыщики «Тинкер Белл»).

‒ Поехали, ‒ вновь услышал он этот прекрасный голос.

‒ К… куда это?

‒ А хоть вон туда, ‒ пальчик с коротким чёрным ноготком указал на невысокий, но довольно крутой холм неподалёку, ‒ или что, у храброго пилота проблемы в общении с девушками?

Вместо ответа Том тронул своего железного коня по серой (а в поздних сумерках почти чёрной) полосе грунтовой дороги,взбиравшейся на самую вершину. Здесь он заглушил мотор. И какое-то время они с прекрасной пассажиркой так и сидели. Если первая их подобная встреча немного смущала, вторая ‒ тяготила, третья была приятной, то теперь ему ничего так не хотелось, как в объятиях столь же красивой, сколь и сильной, валькирии продолжать путь на встречу зажигающимся звёздам. Наконец, Айне отпустила его.

‒ Не держись ты так за руль, ‒ стало слышно, как она поворачивается на сидении, ‒ небось, не упадёт.

Хоук тоже повернулся. Вновь помолчали.

‒ Как там второй номер? ‒ Спросила девушка.

‒ Руку отрезали. Но за дальнейшую её судьбу я спокоен. Пенсия по инвалидности, программа Когараси по приёму на работу людей с ограниченными возможностями (с Тинкер Белл по этому поводу уже связались). Опять же, квалификация, она ведь техник. Но, ‒ он повернулся к фее, ‒ самого факта это не отменяет, как и гибели более, чем половины нашего лётного состава. Я потому только здесь, что среди них не было тех, кого я мог бы назвать своими друзьями.

‒ И я тоже. Три моих подруги, к общему счастью, выжили и сохранили крылья. Будь иначе, я бы не смогла подойти к тебе. К тому же я, как-никак обещала.

‒ Конечно, ‒ он вновь повернулся к узкой полоске огней с начинающейся за ними тёмной махиной леса, ‒ а спросить я хотел вот о чём: вы ведь своих младенцев в лесу находите, верно?

Девушка кивнула.

‒ А, в таком случае, почему вы такие? Ну, то есть, совсем как наши самки. Я ведь видел ваших, в том числе, голых, хотя и убитых. И устроены вы одинаково. А для чего?

‒ Глупый ты.

‒ Это ещё почему? ‒ Не обиделся, а, скорее, удивился Хоук.

‒ Мог бы сказать, что, вообще, не представляешь, как мы устроены, уж не гермафродиты ли. А я бы, глядишь, тебе и показала…

‒ Вот чёрт! Вечно я…

‒ Ну, ничего-ничего, ‒ Айне потрепала его по плечу.

Господи, как же легко это у неё вышло! Как легко и приятно с этой девчонкой было ему! Даже с по-своему красивой, очень достойной и смышлёной Морганой было не так хорошо. Эх! Если бы нашлось средство, способное… Впрочем вздор! Перед ним жестокий и опасный враг (даже если принять в расчёт грязные делишки Когараси, теперь всё обстоит именно так). И подобная ситуация в принципе возможна лишь потому, что одного из них воспитывали на примере благородных воинов прошлого, а другая жила в реальности, очень похожей на породившую их.

‒ Начнём с того, что груди, ‒ тем временем продолжала Айне, ‒ нам нужны. В заповедные леса за своими новыми сёстрами в день фей отправляются воительницы. Это понятно. Но, как ты думаешь, кого конкретно туда отправляют?

‒ Откуда же мне знать?

‒ Туда отправляют тех, чьи груди начинают источать молоко. Этим же молоком потом выкармливают будущих фей и бескрылых. На счёт остального разговор особый. Начнём с того, что во всех наших хрониках написано, как феи, любые: лесные, речные, удзумэ, пришли в те места, где живут теперь. Понимаешь? А что было раньше? Я думаю, там, откуда мы все пришли, у нас были самцы. И летать мы умели.

‒ Стоп. А теперь разве не умеете?

‒ Нет. Максимум можем спланировать, если скинуть откуда-нибудь.

‒ А как же ты нас тогда спасла?

‒ Не крыльями. Некоторые грозовые феи, заметь, только некоторые и только грозовые, могут оседлать спящие молнии или, по-вашему, управлять магнитным полем земли. Но это, всё равно, будет очень невысоко, недалеко и недолго. Ну, так вот, а когда-то было иначе. У нас, видишь ли, есть такой праздник как Пляски Полнолуния. И на них поют песню о том, как фея полетела искать любимого. Заметь, именно полетела и именно любимого, а не любимую, с которыми мы, спев эту песню, расходимся по кустам.

‒ О, господи!

‒ А ты как думал? Любить-то охота, а мужчин и юношей поблизости нет. Ты не думай, если поймаем, то можем и с ними поиграться. Это, между прочим, в ваших сказках есть про то, как фея с неким бойцом провели ночь, а потом она ему что-нибудь подарила.

‒ Или про то, как королевич, женившись на сильной и почти неуязвимой воительнице, не мог к ней подступиться, но ему помог друг… волшебник. Чёрт! Никогда об этом не думал. Но почему так вышло?

‒ Не знаю. Можно было бы предположить, что мы прогневили некоего бога, за что он изгнал нас с родных земель, уничтожив всех наших самцов.

‒ А потом феи, скитаясь по земле, долго его молили о пощаде, и он дал им леса Рождения.

‒ Запросто. Но проблема в том, что богов у нас и нет. Нет богов, нет жриц, нет святилищ. Все украшения, которые мы носим, ‒ для эстетики или как знак статуса. Духовного смысла ни в каких из них нет, во всяком случае, теперь. Когда фея кого-то благословляет, то говорит нечто вроде «свет с тобой», проклинает ‒ «иди в бездну» или «чтоб тебя бездна заглотила». Но, опять же, так было только в обозримом прошлом. Например, у нас есть традиция использовать при постройке жилищ и крепостей часть тех камней, из которых сооружались старые. Соответственно, кое-где попадаются и такие, что могли быть привезены оттуда, откуда мы пришли. И, мне кажется, я нашла один такой. В фундаменте… кое-чего, не хочу разглашать военную тайну, есть квадратный камень с куском рельефа. И кусок этот ‒ фигура феи с шестью крыльями. Таких фей не бывает. Может, это и есть богиня, которая нас прокляла так, что теперь не всем понятно, какие места нам зачем?

‒ Или одна из её служанок. Спасибо, Айне. Было очень интересно. И, вообще… ‒ он вновь повернулся к девушке, ‒ очень приятно провести с тобой время.

‒ Взаимно, Томас. Но, надеюсь, ты понимаешь, что, когда мы встретимся на поле боя…

‒ То это, выражаясь твоим языком, мало что изменит. Мы встретимся, как солдаты воюющих армий.

‒ Не больше.

‒ И не меньше.