Тут надо понимать, что без предательства Зои Ефремов, возможно, фантастом бы и не стал. Ведь после того, как совершаешь предательство подобного масштаба, остаётся только два маршрута будущего. На первом маршруте, поскольку своим поступком ты разоблачён, остаётся только покончить с собой. На втором маршруте, чтобы с собой не покончить, ты вынужден улетать в нереальные миры фантазий, в которых ты сам себе не кажешься до такой степени скотиной. Иван Ефремов пошёл вторым путём — стал фантастом, даже всемирно известным.

Да, конечно, подобный активист, как бы наскипидаренный, обязательно станет «избранником народа», но жизнь его будет разрушена и пройдёт в мучениях. О подобных можно сказать, что лучше бы он умер, лучше, чтобы его «пристрелили сразу — из жалости». Кстати, это одно из любимейших выражений Ефремова — «пристрелить сразу — из жалости». Мучительная жизнь как раз-то и реализовалась в случае Ефремова. Взять хотя бы самый простой уровень — физический. О своём туловище Ефремов особенно пёкся — скажем, опасаясь на фронте получить ранение. Ранение — наиболее вероятный исход, ведь на фронте на одного погибшего — три с половиной раненых. Печься пёкся, а тут без видимых, казалось бы, причин здоровье Ефремова обрушивается по совершенно очевидной невротической подоплёке. Проблемы в пока ещё легчайшей форме обнаружились уже в 1942-м, то есть в его 34 года, сразу после предательства, а последние 17 лет своей жизни Ефремов и вовсе проводит инвалидом 2-й группы, и это не считая тех лет до того, как эту самую инвалидность он себе оформил.