Повелительница молний Глава 4. Ледяной мост

Своды из белого камня, украшенные резьбой, изображавшей некую битву, в которой одной из предыдущих владелиц замка удалось одержать победу, гулко повторяли быстрые, но уверенные шаги прекрасной воительницы, одетой в белое платье. Казалось, даже воткнутые в железные кольца факелы страшились взгляда обычно изумрудно-зелёных, но теперь почти карих глаз, стараясь гореть по-тише. Что уж говорить о живых существах?!

Бескрылые в своих жёлтых платьях, едва завидев её, стремились укрыться в нишах и за крошечными, почти незаметными в каменных стенах дверками, лишь бы на них не пал взгляд разгневанной феи, лишь бы та не сочла, что они пытаются встать на пути. Молодым крылатым воительницам, облачённым в красное, было приказано не пускать в покои графини никого, даже если к ней в этот час заявится сама княжна. Но ни одна из них не посмела остановить свою старшую сестру, как никто в здравом уме не подумает стать на пути у идущей с гор лавины.

У невысокой двустворчатой двери нела службу уже не презренная бескрылая и не простая фея. Воинственная дева в таком же наряде, как у самой Айне, преградила её путь.

‒ Здравствуй, Айне, что привело тебя в столь поздний час в покои госпожи нашей графини Кирены?

Это была общепринятая формула. Фактически стражница сказала: «Я не знаю, зачем ты сюда пришла, да мне не очень-то и интересно. Важно одно: сейчас тебе здесь делать нечего. Так что, подруги мы или нет, а если станешь упорствовать, то будем драться». Вместо ответа поздняя гостья молча показала до того скрывавшийся в складках её платья цветок лобелии. В неярком свете факелов его лепестки, казалось, сверкали фиолетовым ярче тех букв, которые девушки недавно видели в городе.

‒ Это… из-за того, что на Плясках Полнолуния Игни ушла со мной? ‒ Ещё до того, как эта фраза была произнесена, острый, как ледяные иглы его хозяйки, ум девушки понял, что говорит она совершенную глупость. Но бившееся под почти всегда носимой маской ледяного спокойствия горячее сердце не желало понимать и принимать то, кому, в действительности мог быть предназначен этот страшный дар.

‒ Я думаю, что мудрейшей из нас, Луми, ‒ как Айне не старалась, её голос теперь звучал почти обычно, да и эта неловкая ситуация немного веселила, что в таких условиях выглядело ну уж совсем неприличным, ‒ не стоит объяснять, что Игни может уходить, с кем пожелает. Тем более, мы обе знаем, чью скуку теперь разгоняет её красота. Для этой же феи и предназначен мой цветок.

‒ Что же, я это предвидела. И право вызвать на поединок любую фею, кроме хозяйки поселения, есть у каждой из наших сестёр. Но единственное, о чём я тебя хочу попросить…

Договорить похожая на искуснейшей работы ледяную статую красавица с волосами цвета инея и почти такими же глазами не успела. Её прервала распахнувшая створка из которой не вышла, а почти выбежала небольшого роста девушка. Прекрасные чёрные, как смола, волосы были уложены настолько небрежно, насколько это, вообще, позволял статус крылатой воительницы, белое платье сползло с правого плеча, золотые шнурки сандалей кое-как охватывали чудесные ножки. Скороговоркой поприветствовав подруг, она быстро скрылась в глубине гулкого коридора. Вслед за ней далеко не так поспешно, появилась хозяйка лесной твердыни.

‒ А, моя добрая Айне! ‒ Графиня, судя по всему, пребывала в прекраснейшем расположении духа. ‒ Что привело тебя ко мне?

Ох, эта добрая, чуть усталая улыбка! Эти чудесные голубые глаза, давно уже смотревшие на своих компаньонок не как на служанок, но как на верных подруг и любимых младших сестёр! Этот звук прекрасного, как пение весеннего леса на закате, голоса! Почти мгновенно они вызвали в глубине души Айне то, чего она больше всего опасалась в этот час ‒ воспоминания.

С необычайной яркостью всплыла перед глазами девушки картина: глинистый берег реки, истерзанный огнём, льдом и молниями. Молодая фея с поломанными крыльями, не имея сил встать на ноги, наверное, в сотый раз пытается вскарабкаться на предательский склон. Не желающая утихать боль наполняет всё её существо. И некому облегчить страдания. Последние из тех, кто мог бы это сделать, также судорожно пытаются влезть на свой берег.

‒ Потерпи немного. Скоро станет легче. ‒ Звучит, казалось из самой лазурной глубины небес прекраснейший из когда-либо слышанных ею голосов.

Спустя мгновение яркий, но ничуть не режущий глаза свет скрывает от изумрудных глаз Айте изуродованный мир. Горячие потоки, без боли обжигая, окутывают её израненное тело, проникают в каждую рану, в каждую трещинку, наполняя доброй и могучей энергией Жизни. И как же та, кому она была таким образом возвращена, должна была поступить? Как отблагодарить ту, кто вернул ей этот великий дар? Только одним способом. Когда, уже совсем поправившись, Айне встретила графиню, то не долго думая, бросилась в ноги к своей спасительнице и уже не вставала до тех пор, пока ей не позволили посвятить остаток жизни этой достойной госпоже.

Следующие несколько лет со всем тем хорошим и дурным, страшным и курьёзным, низменным и возвышенным, чем бывает наполнена жизнь крылатой воительницы, сблизили графиню с девушками из её свиты, сделав настоящей семьёй. И теперь Айне очень хорошо поняла: вызвая графиню на поединок, она теряет и трёх своих единственных подруг, вернее, уже потеряла. Но прочь сомнения. То, что делает она теперь ‒ такое же достойное и правильное дело, каким было то, когда она, ставя под угрозу их миссию, бросилась спасать человеческого ребёнка или то, когда она принесла присягу доброй и мудрой госпоже, ставшей теперь подлой предательницей. Едва слышно фиолетовый цветок упал под ноги Кирены. Под каменными сводами воцарилось молчание.

‒ Как это понимать?! ‒ Тон владелицы замка был таким, каким говорят, если не с бескрылыми, то с совсем юными феями. ‒ Объяснись!

‒ Понимать так, что, не смотря на клятву верности Вашему сиятельству, я была и остаюсь жительницей нашей деревни, одной из её верных защитниц, той, смысл чей жизни в пролитии своей и чужой крови ради жизни существ, населяющих его. Вы же своим сговором с человеком поставили и само его существование, и жизнь многих из наших сестёр под угрозу. И, следовательно, теперь Ваше сиятельство ‒ враг нашей деревни, а, значит, и мой.

‒ Тебе, ‒ улыбки, подобной появившейся в эту минуту на лице Кирены, Айне и Луми прежде не видели никогда, можно было подумать, будто некое злое существо, до того тихо сидевшее внутри их госпожи, окрепнув, пытается разорвать ставшую тесной оболочку, ‒ так нравится Линетт?

‒ Если бы она мне нравилась, то здесь я бы была не одна, а с отрядом, достаточным для того, чтобы вывести из строя и стражу вашего замка, и тех из свиты, что не образумятся.

‒ Надо было оставить тебя гнить на берегу Огненной реки вместе с прочей падалью, ‒ теперь графиня, и вовсе, глядела сквозь непокорную служанку, будто той и не было перед ней, ‒ ну, хорошо. В конце концов, не пристало фее отказываться от вызова, даже исходящего от подобного ничтожества. Как только близящееся дело будет закончено, я дам тебе понять, насколько ты была глупа. Луми, найди мне до ближайшего боя новую грозовую фею. Об этой и слышать не хочу.

Но дверь не поддавалась. Даже собственную ладонь от медной ручки Кирена оторвала с большим трудом.

‒ А это ещё что?! ‒ Теперь не со злобой, а, скорее, с удивлением она смотрела на, как казалось ранее, самую преданную из своей свиты.

‒ Ваше сиятельство, должно быть, забыли кое-о чём.

Голос Луми звучал по-обыкновенному спокойно и расчётливо. Но в нём чувствовалось что-то, что заставило Кирену молча и едва ли не с покорностью слушать то, что говорила ледяная дева. Словно топот дикой конницы в глубине бескрайней степи, словно кипящая под ледяной шапкой горы магма, готовая вырваться на поверхность, ровное, но от того не менее горячее пламя звучало в её голосе и сверкало в глазах.

‒ Фею из свиты, ‒ продолжала девушка, ‒ не может изгнать никто. Её можно только убить. И, принимая во внимание то, что мы здесь услышали, сделать это должны будете вы и чем скорее, тем лучше.

‒ Я, ‒ к графине возвращался этот гадкий, ядовитый тон, ‒ могу понять, когда подобным образом себя ведёт эта, ‒ она ткнула пальцем в Айне, ‒ с её норовом рано или поздно следовало ожидать чего-то подобного. Но ты-то, Луми! Неужели и тебя следовало оставить гнить в подземелье Линетты?! Или, может, ты из тех пресыщенных жизнью существ, недостойных называться феями, которым подобное обращение представляется приятным? Так могла бы и мне сказать. А то ваша подруга только и умеет, что визжать, как, в общем, и вы обе…

‒ Надеюсь, Ваше сиятельство понимает, что такими словами добилось лишь ещё двух подобных цветков, если, конечно, выживет в этом бою. Но вернёмся к делам. Думаю, я выражу общее мнение, если скажу, что их следует решить в нашем тесном кругу. Не зачем другим феям об этом знать .

По сути, Луми говорила: «Считай, что о твоём недостойном поведении уже знают две наших подруги. А если и дальше так пойдёт, то, и вовсе, узнают все. Так что, у тебя нет выбора, кроме, как принять вызов здесь и сейчас, после чего либо погибнуть, либо доказать, что ты, хотя бы отчасти, не такая, какой себя показала». Судя по несколько раз изменившемуся выражению обезображенного злобой лица Кирены, она очень хорошо это поняла.

‒ Эй, кто там! ‒ Крикнула графиня в темноту зала.

На зов явились молодая женщина и две девочки-подростка в жёлтых платьях.

‒ Ступайте к Головам Дракона. Воткните в землю факелы и сложите погребальный костёр. Для кого ‒ увидим.

‒ Ледяной мост, ‒ догадалась Айне.

‒ Её секундантом пусть будет Игни, ‒ говорившая словно не замечала грозовой феи, ‒ моим ‒ ты. Судить будет Сирена. Через час встречаемся на месте. А теперь пошли обе вон.

Почти в центре освещённой призрачным светом полумесяца вершины холма примерно на три четверти роста феи поднимались два гранитных выступа. Даже вблизи они были похожи оскалившиеся друг на друга головы гигантского ящера на причудливо изогнутых шеях. «Темя» одной из них Заняла Кирена. На другую с какой-то нездоровой, не совсем приличной случаю поспешностью взошла Айне. Почти синхронно, словно участницы какого-то странного и страшного танца, к ним подступили ещё три воительницы.

‒ Согласно дуэльному кодексу, ‒ начала стоявшая между Луми и Игни небольшого роста девушка с такими же золотыми, как у графини, волосами, ‒ своим правом судьи я предлагаю вам примириться.

Обе соперницы молчали.

‒ Хорошо. Тогда начнём поединок по правилам ледяного моста.

‒ Луми, мост. ‒ Не дала ей договорить Кирена.

Между утёсами протянулась сверкавшая в лунном свете бело-синяя полоса, разделённая двадцатью бороздами. Со стороны каждой из дуэлянток расстояние между полосами было в три шага, две крайние бороздки в центре разделяло десять.

‒ И… Игни, факелы, ‒ сообразила, чего от неё ждут, Айне.

‒ Напоминаю участницам правила. Та из вас, чьё имя я назову, может наносить противнику удар, каким пожелает, заклинанием. Со своей стороны её соперница может уклоняться, либо использовать защитное заклинание. При этом она не может сходить с моста, либо покидать отметку, на которой находится, в противном случае ей будет засчитано поражение. В случае промаха фея, у которой он случился, должна перейти на отметку ближе к центру, самостоятельно или по моей команде. Отражение её атаки защитным заклинанием соперницы промахом не считается. Как только обе участницы достигнут барьера в центре моста, двигаться по нему они не могут, только использовать заклинания по моей команде. Пересечение барьера одной из них равносильно её поражению. Кроме того, поражением будут признаны уничтожение или намеренный вред мосту, судье или одной из секундантов, использование атакующего заклинания без команды, признание одной из участниц собственного поражения, её гибель или невозможность продолжать бой. Айне, правила понятны?

‒ Понятны. ‒ Девушка не очень удивлялась тому, как спокойно и уверенно звучит её голос. Следующие, по крайней мере, несколько минут жизни грозовой феи представлялись ей вполне ясными.

‒ Кирена, правила понятны?

‒ Понятно… что тебя сюда следом за ней ставить надо.

‒ Хочу напомнить, что передо мной теперь не моя госпожа, но одна из участниц поединка, который мне выпало судить. И так, я ещё раз повторяю: правила понятны?

‒ Понятны.

‒ Участницы, на исходную.

‒ Погоди, ‒ три в мгновение ока выросших из земли каменных иглы насквозь пронзили бескрылых, скромно ютившихся возле сложенного костра. ‒ Свидетели нам ни к чему. А теперь начнём.

Кирена шагнула на свою позицию. То же сделала вторая дуэлянтка.

‒ Согласно правилам дуэльного кодекса, право первого удара предоставляется участнице, которую секунданты и судья единогласно считают более слабой. Айне.

С сухим треском синяя с металлическим отливом стрела из самых чертогов небожителей, врезалась в едва заметный купол над головой графини.

‒ Кирена.

Две гигантских, грубо сделанных, но дьявольски сильных руки, в мгновение ока выросших из-под земли, с двух сторон ударили Айне своими ладонями с пальцами, толщиной со ствол корабельной сосны каждый. Ударившись о ничтожный шарик цвета электрической искры, они рассыпались в труху.

‒ Айне.

Тишину спящего леса огласил рык более громкий, чем грохот недавнего боя с людьми и их машинами, более величественный, чем самая возвышенная песнь. В тот же миг, казалось, на самом тёмно-фиолетовом куполе появилась крошечная искорка. Ещё мгновение, ‒ она превратилась во что-то, похожее на птицу, потом ‒ на ящерицу. Не прошло и секунды, как, вновь испустив свой воинственный рёв, едва не поднимая пыль узкой площадки, на Кирену кинулся гигантский крылатый змей, словно сотканный из миллионов маленьких молний. Его пасть с тремя рядами зубов была вот-вот готова захлопнуться, его колоссальная сила обрушилась на воинственную графиню. С предательски тихим треском ноги Кирены скользили к её «драконьей голове». Защитное поле было, казалось, на последнем пределе. Но разве престало ей, графине и, без пяти минут, княжне, проигрывать собственной служанке, с чего-то решившей, что она может идти против воли госпожи?! Как может одна-единственная грозовая фея изменить судьбу целого селения?! Испустив последний рык, громовое чудище разлетелось множеством синих искр.

Встреча с ним не прошла даром для графини. Чуть не ставшие дыбом волосы, покрасневшие выпученные глаза, вздувшиеся жилы на лбу, немного подрагивающие от перенапряжения руки ‒ всё говорило о том, что, если бы не правила, не позволяющие сопернице атаковать во второй раз, даже с вдвое меньше силой, с Киреной всё было бы кончено.

‒ Что, Айне, ‒ графиня пыталась сберечь свой главный ресурс ‒ время, если удастся выиграть его достаточно для того, чтобы собраться с силами для решающего удара, бой ещё может быть выигран, ‒ похоже, как я и говорила, ты падаль?

‒ Возможно. Но кто же, в таком случае, Ваше сиятельство, если ей приходится напрягать почти все свои силы для отражения атаки этой падали?

‒ Участницы, это поединок заклинаний, а не языков. Кирена.

От похожей на хвост скорпиона каменной иглы, разорвавшей земную плоть справа от неё, для Айне не составило особого труда увернуться. Чуть ухмыльнувшись, её соперница перешагнула отметку. Пока всё шло так, как она планировала.

‒ Айне.

В воздухе свистнул небольшой шар цвета молнии. Это было даже немного предсказуемо. Но его хозяйка, судья и секунданты видели то, чего не видела Кирена. Круто развернувшись, смертоносный посланец устремился ей в спину. Но поняла графиня это лишь в следующую секунду, ровно тогда, когда, круто развернувшись, уже пропустила шаровую молнию в волоске от собственного лица. Поймав оружие правой ладонью, Айне пересекла борозду.

‒ Кирена.

Грозовой фее не оставили и доли секунды. Гигантская гранитная глыба, испещрённая каким-то древними письменами (видимо, часть свода одной из пещер, в которых феи поселились вскоре после своего прихода сюда) превратила в ледяную пыль её половину моста. Отразить или увернуться от такой атаки было, попросту, невозможно. Когда мельчайшие ледяные осколки и поднятый ударом песок осели, все увидели окружённую слабым синеватым сиянием Айне, медленно опускающуюся на верхнюю часть этого камня. Убрав защитное поле, она упала на колени, что было немудрено после самой высокой и долгой левитации в жизни. Однако, почти сразу девушка поднялась.

‒ Н… нам, ‒ подобно всем присутствующим, Сирена была, попросту, шокирована увиденным, отчего заговорила только после долгой паузы, да и то лишь потому, что того требовал её долг, как судьи, ‒ надо посовещаться.

Три подруги, оказавшиеся куда лучше, чем думала Айне, отошли почти к самому костру. Пока они переговаривались, графиня, бывшая хуже, чем кто-либо мог подумать, что-то говорила ей, кажется, даже насмехалась. Но всё это было неважно. Главным было удержаться на собственных ногах и, если решат, что бой должен продолжаться, нанести ответный удар. Начни воительница думать о чём-нибудь ещё, она бы неминуемо потерпела поражение и, возможно, погибла. Наконец, судья и секунданты вернулись.

‒ Поскольку, ‒ теперь Сирена держалась куда увереннее, ‒ Айне не коснулась земли, то считаться проигравшей она не может. Поскольку вред мосту был причинён не намеренно, а в попытке поразить соперницу, проигравшей не может считаться и Кирена. Следовательно, бой продолжается. Однако, в виду серьёзного повреждения моста передвигаться участницы больше не мо…

‒ Да чтоб тебя бездна заглотила!

Внутри графини словно что-то сломалось. Грубое и тупое животное, не знавшее ничего, кроме ненависти, вырвалось на свободу. Появившийся из-под земли изогнутый глинок ударил белокурую красавицу. Лишь в последний момент успев призвать невидимый щит, Сирена повалилась на песок.

Теперь уж было не до правил. Испустив какой-то дикий клич, хозяйка грозы подпрыгнула, казалось в самые небеса. Её правую руку окружало искрящееся бело-синее свечение. Сбив бывшую покровительницу с ног, она ударила её своим кулаком, сжимавшим силу тысячи молний, и ещё раз, и ещё… Наконец, когда тела мятежной графини было не узнать, победительница медленно поднялась.

‒ Я не могу понять, ‒ останься у воительницы силы, она бы улыбнулась, ‒ где решение судьи?

‒ А? Д… да. ‒ Девушка смахнула со лба кровавый ручеёк. ‒ Поскольку Кирена погибла, победа присуждается Айне.

‒ Вот и хорошо. Теперь в память о фее, которая некогда сделала нам столько добра, мы, как и подобает, предадим её тело огню погребального костра. Далее, за дуэль во время войны, да ещё с аристократкой, нас, конечно, накажут. Так вот, на допросах у Её светлости вы, как судья и секунданты не должны ничего говорить, потому, что судьи и секунданты о причинах поединка могут и не знать. Кроме ваших жизней и чести это поможет сохранить добрую память о графине, опять же, о той графине. Тогда, быть может, нам позволят самим выбрать наказание. В качестве такового я предлагаю…

‒ Сражение на переднем краю, ‒ перебила Игни, ‒ в нашем положении только так мы сможем искупить вину перед деревней.

‒ Верно. Все согласны?

Три юных красавицы медленно наклонили головы. Вскоре, повинуясь мановению руки огненной феи, красные и жёлтые языки пламени устремились к ночному небу. Не отрываясь, молча и как-то бессмысленно смотрела Айне на то, как они пожирают её бывшую матрону. Когда жутковатая трапеза была почти завершена среди обрывков каких-то фраз и воспоминаний под копной каштановых волос, всё-таки появились одна ясная мысль.

‒ Похоже, ‒ скоро появится шанс для твоего пятого раза, ‒ произнесла она одними губами, обернувшись в ту сторону, откуда виднелось разноцветное зарево огней Метро-сити.