— Так вот почему у тебя…

— Повязка? Да.

— А как же ты ориентируешься? Ты так ловко выбежала из хижины.

— По звукам, запахам, температуре. И ещё по Клинку. Он звенит, зовёт меня, подсказывает.

— Тайна легендарного Клинка Справедливости скрывается в звуке? Интересно. Кстати, о справедливости. Я там в хижине услышал, что ты посылала разбойников на виселицу. Это правда?

—  Неправда. До такого ещё ни разу не доходило. Но я могла бы, наверное. Если бы понадобилось.

— Понадобилось? Как такое может понадобиться? Зачем?

— Чтобы поддерживать справедливость. Со мной поступили не справедливо, и я не могу это изменить. Но могу защитить от этого других.

— Решая их судьбы? Хладнокровно выбирая кому жить, а кому умереть? Ты ведь не можешь быть такой.

— А я и не была такой раньше. Куда проще решать судьбы других людей, если не видишь их лиц.

Берт больше ничего не говорил. Он, наверное, думал. Пытался представить себе характер Фемиды и её чувства. Но сама Фемида почему-то не хотела, чтобы он думал об этом. Ей казалось, что если Бертрам  начнёт вникать в её чувства, то и ей придётся сделать то же самое. А делать это было так тяжело.

Фемида решила отвлечь Берта от мыслей о ней.

— Мы ведь сейчас идём к вашему лагерю, да?

— Ага. Он здесь недалеко. Там мы решим, что делать с тобой.

— В каком смысле «что со мной делать»?

— Мы ведь сейчас довольно далеко от Эмелона. Да и вообще, от какого-либо города. Ты же была без сознания, когда Килинг нёс тебя в хижину?