Теперь надо было устраиваться на работу с расчетом пробыть на ней ближайший год.
  В Советском Союзе такой проблемы не существовало. При всех недостатках плановой экономики она обеспечивала постоянное наличие огромного числа рабочих мест. Более того, работников часто элементарно не хватало. Особенно это относилось к производству. Поэтому зарплаты там были выше, чем в других сферах, а предприятия часто предлагали новичкам, не имеющим опыта, обучение за счет завода и были готовы платить полную зарплату даже во время обучения. Чтобы завлечь молодежь, предприятия предлагали и свое содействие в возможном будущем поступлении в вуз по этой специальности.
  Алена наткнулась на объявление прядильно-ниточного комбината, который приглашал женщин на работу, даже не требующую специального обучения. Она сводилась к тому, чтобы на станке, состоящим из сорока веретен, перематывать нитки с пластмассовых «початков» на железные «бобины», а потом вешать последние на подвесную тележку. За восемь часов смены путь от одного конца станка до другого повторяется огромное множество раз. Зарплата составляла сто сорок рублей – на двадцать больше, чем у начинающего инженера или учителя. Но все эти восемь часов с небольшими перерывами надо простоять на ногах. За долгие годы такая работа обещала варикоз, но Алена-то собиралась посвятить ей всего год. К тому же, молодость ей в подспорье. Зато приспособившись к движениям, выполняемым на чистом автоматизме, можно думать в это время о чем-то своем. Хоть планы строить, хоть стихи сочинять.
  Но тут подошло лето.
  Трудиться в цеху, когда на улице такая великолепная погода, Алене резко расхотелось. Ладно, были бы дожди, серое неприглядное небо, а тут лето выдалось просто сказочное для такого географического феномена, как город на Неве.
  Корневская решила отложить трудоустройство до начала сентября. Работа эта никуда не денется, либо другая найдется. 
  А летом она поживет на даче.
  Место это – окраина крупного поселка Вырица. До станции с незатейливым названием «Третья платформа» ходят электрички с Витебского вокзала. Леса тут, правда, не особо красивые, это ведь не Карельский перешеек. Мрачные, еловые, местами буреломные. Зато за какие-то полчаса можно дойти до Оредежа с его живописными берегами. 
  И Алена переехала на дачу.
  По выходным родители тоже приезжали, но в будние дни девушка оставалась одна. Впрочем, это ее не тяготило. Корневская наслаждалась отдыхом, и это ощущение было многократно усилено сказочной погодой.
  В один из вторников Алена по своей привычке отправилась на Оредеж, прихватив с собой книжку и бутылку лимонада. Она давно уже облюбовала уединенное место, куда другие не доходили. С него открывался особенно эффектный вид на противоположный берег. Странно, что остальной народ ничего об этом уголке не знал, хотя шоссе пролегало совсем недалеко – от него можно было довольно быстро дойти по тропке.
  Алена сошла с трассы и пошла по тропе, но до реки дойти так и не успела.
  Откуда-то из леса до нее донесся пронзительный крик. Кричала кошка, которой явно угрожала опасность. Может быть, ее разрывала собака? Но почему-то собачьего лая или рычания слышно не было.
  Преодолев мгновенный страх, Корневская бросилась в ту сторону. Через несколько минут она оказалась рядом с небольшой лесной поляной, на которой и разворачивались драматические события.
  Никакой собаки не было и в помине. Угрозу для кошки представляли как раз двуногие. Их было трое – подростков, одетых в бесформенные черные балахоны с надвинутыми почти до глаз капюшонами. Один держал кошку в руках, на которые были почти до локтя натянуты «пожарные» рукавицы, которые животное не могло ни прокусить, ни процарапать, хотя и пыталось. Кошка могла только неистово орать. Другой подходил с острым ножом, а третий стоял чуть поодаль и бормотал какой-то невнятный текст. 
  Все было предельно ясно. Парни играли в «сатанистов», а несчастную кошку собирались принести в жертву, причем каким-то мучительным способом. 
  Вне себя от гнева Алена выскочила на поляну и, используя фактор неожиданности, выхватила кошку из рук одного из садистов и откинула ее в сторону. Благополучно приземлившись на все четыре лапы, кошка помчалась прочь, продолжая оглашать лес криком.
  Но она уже никого не интересовала. Внимание подростков полностью переключилось на Алену. 
  С запозданием девушка поняла, что упустила драгоценное мгновение, когда могла успеть сразу развернуться и пуститься в бегство вслед на кошкой. Но теперь было поздно: подсечкой ее сбили с ног. И почти сразу ее сознание отключилось процентов на семьдесят – на долгие минуты. Возможно, только это как-то помогло ей пережить произошедшее. Она лишь помнила, что пыталась кричать и звать на помощь как можно громче.
  Восстановилось сознание полностью намного позже, когда троица вдруг оказалась где-то далеко. Они почему-то убегали вглубь леса.
  На поляну выбежали двое.
  Один, не молодой уже мужчина, сжимал в руках монтировку. Другой, молодой, не намного старше нее, размахивал обмотанным вокруг кисти ремнем с довольно увесистой пряжкой.
  — Не догоним мы их, Станко, — переведя дыхание, проговорил пожилой. – Они сейчас на полной скорости по лесу скачут. Я даже их разглядеть не успел.
  — Клим, нам не за ними сейчас гнаться надо, а девушке как-то помочь — кивнул головой молодой. Говорил он с еле заметным акцентом.
  Он подошел к лежащей на земле Алене. 
  — Девушка, не волнуйтесь, их уже нет. Сейчас мы вас до машины донесем и свезем в больницу. Шоссе тут совсем близко.  
  — Не надо мне в больницу, — слабеющим голосом сказала Алена. – Я жива и не покалечена. Довезите докуда можете, а там я уже своим ходом. Буду вам очень благодарна.
  Она попыталась встать, но тут же опустилась обратно на землю: с нее чуть не слетела разрезанная ножом одежда.
  — И как вы в таком виде «своим ходом»? – с досадой спросил Клим. – Мы вот что сделаем. Сейчас покрывало из машины принесем, вы в него завернетесь, и мы вас до дома довезем. Все равно в город едем. Только надо в милицию позвонить. Телефон для этого нужен.
  — У меня дача здесь недалеко.
  — Вот мы до дачи вас и доставим, а потом с первого же автомата к вам милицию вызовем. А «скорую» точно не надо?
  — Не надо! – почти выкрикнула Алена. 
  — Да успокойтесь вы, — буркнул Клим. – Главное, что живы остались. А ведь все куда хуже могло повернуться. Они же отморозки полные, им человека убить – что пива выпить.
  Станко, который был то ли сербом, то ли болгарином, уже бежал к ним с покрывалом.
  — И как теперь жить после такого? – произнесла Алена, обращаясь к самой себе.
  — А так и жить, — ответил Клим. – Встать, отряхнуться, идти по жизни дальше и поскорее забыть. Думаешь, ты первая или последняя? Да такое везде сплошь и рядом творится, просто в газетах об этом особо не пишут и по телевизору не говорят. Ты, главное, проверься, не заразили ли какой дрянью, ну и на предмет залета тоже.
  «Нет! Только не это!»
  Станко помог Корневской завернуться в покрывало и подняться с земли.
  — Только нести меня не надо. Своими ногами дойду.
  Втроем они вышли к грузовику, в кабине которого вполне могли разместиться три человека. Клим сел за руль.
  До дачи доехали почти мгновенно. Станко проворно соскочил со ступеньки кабины и помог сойти Алене, принявшейся благодарить своих спасителей.
  — А может, не надо милицию? – с тоской спросила она.
  — Надо! – отрезал Клим. – Может, их поймают, а если и не пытаться, они совсем оборзеют от безнаказанности и дальше пойдут.
  — Скажи мне свой телефон, я тебе потом позвоню, узнаю, все ли в порядке, — неожиданно обратился к Алене Станко.
  — Познакомиться хочешь? Зачем я тебе такая вот, порченая? – с горечью спросила девушка.
  — Не надо так о себе. Все это пройдет, как страшный сон, потом и не вспомнишь, — попытался утешить ее серб.
  — Такое уже не забудешь. Никогда.
  Алена все же дала ему свой номер телефона и побрела к своей калитке. Грузовик запыхтел и начал медленно отъезжать.
  Милиция в составе двух человек приехала довольно скоро. Видимо, Климу по пути все же попалось место, откуда он сумел позвонить. Алену тщательно расспросили и попросили написать заявление, а также приехать в больницу для судебно-медицинского обследования. Потом оба сотрудника ушли, пообещав, что еще с ней свяжутся. 
  В тот же вечер Корневская уехала домой. Родителям она не сказала ни слова о случившемся, объяснив свой отъезд появлением каких-то дел.
  Удивительно, но то, что произошло в лесу, она восприняла почему-то даже спокойнее, чем свое отчисление из Университета. Видимо, у нее начала вырабатываться устойчивость к бедам. Почему-то венерических заболеваний она не боялась, рассудив, что эти парни просто не могли иметь возможность их где-то подхватить: с такими не стала бы иметь дело ни одна особь женского пола, даже бомжиха с вокзала.
  А вот с опасностью забеременеть все было куда серьезней. И через несколько недель ее худшие опасения подтвердились.