Себастьян следовал за спутниками. Он понял, что поспешил в своих размышлениях о безоблачной жизни, после снятия проклятья. Теперь его волновали дела более насущные: всю его «братву» оставили в Беломорье и их судьба радовала южанина.
«Вздернут да и бес с ними, — ухмылялся вор. — А вот их атаманша, знатная швабра, так просто не отделается». Скитлер, зная, что его пассия в кандалах покоится недалеко в трюме, ощущал себя странно.
«А не всё ли равно? — урезонивал он сам себя. — У Сивой не было шансов. Эта жужа растеряла усё уважение средь своего шакалья. Без банды ей останется разве что вернуться в Дейтон». А туда им путь был заказан.
«Выходит у нашей Лизы Коллионской, её желтозубого сиятельства, наследной м`леди Коллиона, не осталось никого, кроме меня. Ша, прям как в старые добрые! Токо вот в этот раз с меня хватит её дурости».
— Всякое древо, не приносящее доброго плода срубают и бросают в огонь, — сказал Себастьян себе под нос.
— С чего бы это тебе, teralius, захотелось цитировать ваши священные писания? — уставилась на него велларийка. — Тронули слова той чокнутой на голову старухи?
Скитлер осклабился.
— В самое сердце.
«Откуда ей знать Ветхое писание?!», — тут же удивился парень.
Он мельком взглянул на Лирию.
«Она ведь тоже аристократка, как и Сивая, — мелькнуло у него в голове, — но, Магнус бы побрал её род, серая».
Одета девушка была в зеленый полуплащ, спускавшийся ей до колен. К её телу плотно прилегала дорогая, цвета янтаря, туникообразная рубаха, ставшая бурой от дорожной грязи. С длинным подолом, перевязанным самодельным поясом из зимнего шарфа. Из-под треугольного воротника Лирии, вышитого серебряными нитями, всегда доносилось лазурное свечение.
Едва велларийка заметила заинтересованный взгляд южанина, как тут же отвернулась. Лицо её было местами обветренно, но в целом типично для балетной столичной девчонки: высокие брови, длинные ресницы, миниатюрный нос да большие глаза, в которых горел инопланетный желтый взгляд. Разве что уши были больше предпочтений южанина, но часто оказывались скрыты за неуклюже обрезанными волосами.
«Я ведь не фраер, восхищающийся красотой инопланетцев! В Дейтоне все серокожие были поганцами и кончили во время погромов три года назад соответствующе».
Но всё же, его спутница обладала интересным изгибом бедра и поющей линией тела, как у танцовщицы…
— Пришли, — громом с неба ударил голос землянина.
Они оказались перед роскошным шатром, живо отличавшимся от всего остального лагеря. Не успели спутники осмотреть роскошную вышивку палатки, как у их лиц заблестели наконечники копий.
— В последнее время уж слишком часто на меня наставляют оружие, — вздохнула велларийка, осматривая охранников с головы до… хвоста.
Вход в шатер стерегла пара ашкаринских наёмниц со своими туземными копьями. Уроженцев планеты Ашкар часто называли собратьями драконидов Визулия – распространённая ошибка. Общего у них было столько же, как у лун с морями.
Вытянутые морды, покрытые зеленоватой, несколько золотистой, чешуей, мощные четырехпалые руки и змеиный хвост без единого намёка на ноги – всё, что собой представляли ашкаринки. Змеи-переростки были облачены в пеньюары. Выглядело это комично, учитывая, что штанов они не носили вовсе, обходясь туземной подвязкой. Мужские особи ашкарин, по слухам, были меньше и слабее своих самок.
Впрочем, мистерианское общество давно утратило интерес к своим ближайшим планетным соседям. Во второй эре Ашкарская торговая кампания, на одном из тамошних материков, несла огромные убытки: средств на обучение, подавление и управление туземными племенами уходило больше, чем их жаркая болотистая планета могла приносить. Потому её свернули, отдав приоритет колонизации планет не обремененных разумными жителями.
Ашкарины в свою очередь, почуяв дух цивилизации, за последние эры построили пару мощных государств. Теперь они изо всех сил пытались выйти в «большую Лигу Альтеи» да заиметь собственные инопланетные колонии.
«Токо вот чего они тут делают?», — подумал Скитлер без особого удивления. Его уже ничто не поразит больше, чем личные гвардейцы Её Величества на этом островке.
— Мы посланники из Имперской канцелярии, — объяснился ашкаринкам Миллард. — Прибыли с сотником Ривсом. Расследуем пожар в квартале.
На удивление землянина пропустили без пререканий. Спутники ступили следом.
От внутреннего убранства шатра, изумительность которого была сродни оттионским дворцам, Себастьян затрепетал. Он хорошо осознал насколько же это хорошо быть свободным… и богатым: «В следующий раз, как этот боров в шлеме токо подумает раскрыть свой рот для очередного плана, я отправлю его к Магнусу! Пора действовать своими методами».
Но, едва южанин увидел хозяев шатра, то сразу захотел поскорее отсюда убраться.
В нос ударил аромат оливкового масла.
— Остроухие, — повела носом Лирия.
«Вот и собрались вокруг меня все видные инопланетцы Альтеи», — подумал Скитлер. Пара вахинцев, чьи уши были остро выпячены, прилежно восседали за массивным столом.
Один из них трапезничал. Блюдо вахинца было щедро полито маслом. Самого едока Себастьян тоже наверняка бы принял за блюдо, но он был наслышан о вахинцах. Угольно-черная кожа остроухого блестела маслянистым золотом!
— Какое расточительство, обмазываться маслом, — недовольно шептала велларийка себе под нос. — На Велларии молят Эллуну даже за малейшую каплю…
— Ох, ну и вонь, — мистерианца это не волновало.
— Умолкните, — наказал им землянин, а затем стукнул о кирасу, привлекая внимание остроухих.
Когда один из вахинцев поднялся, у Себастьяна свело желудок. Если первый вахинец ещё носил трико, в угоду мистерианской моде. Второй был облачен в бурнус. Открытую вахинскую накидку.
«Даже слишком открытую!».
Зрелище для неподготовленного было шокирующим: большие глаза с неестественной розовой радужкой были ещё цветочками на фоне плоского торса вахинца.
Как такового живота у остроухих не было вовсе. Вместо этого там красовались оголенные ребра, концы которых выходили из обтягивающей кожи. Выпирающие кости были украшены нанизанными на них золотыми кольцами – показатель возраста вахинца. Там где у мистерианца был пупок, у вахинца меж подреберьями сияла искра. То есть цветастый пучок энергии, альтернатива эфирному поджелудку мистерианцев. По слухам заменяющий им души.
Всё же, что шло ниже торса, было почти лишено мышечной массы: бедренная кость без половых органов, суставы ног и голени – всё было едва-едва обтянуто кожей, в некоторых местах были видны сухожилия и кости.
Складывалось впечатление, что вся нижняя часть вот-вот рухнет под весом верхней!
Не зря с древних времен их пренебрежительно кличут эльфами. По легенде, которую слышал Себастьян, впервые увидев такое чудо-юдо древний мистерианский лорд велел узнать, как тех зовут. Пойманные вахинцы на своём языке принялись бранить лорда, называя того красным словцом, но мистерианцы поняли их иначе – с тех пор они и были эльфами. Пускай сегодня обидное прозвище уступило верному.
Впрочем, по настоящему первое знакомство с этой древней расой описано не было. Вахинские путешественники на своих порхающих кораблях странствовали по Мистериуму даже в самые-самые дремучие до-Имперские времена.
— Эйе, — выдавил из себя южанин, взирая на хозяев шатра.
Остроухий улыбнулся, обнажая рыбьи зубки в два ряда:
— Тебя что-то смущает, мистерианец?
— Рёбра обычно внутри, а не снаружи…
Рассуждения вора прервала Лирия, наступив тому на ногу.
— Mea culpa, он у нас новенький!
— Ах, — розовоглазый посмотрел на Скитлера как на зверюшку в клетке, — за сотню прожитых лет забываешь, что мир полон невежд. Вы от новоприбывшего сотника? Мило. Присаживайтесь!
— Откажусь, — пробухтел Миллард.
— Шлем на вашем месте я бы тоже снял, — указал вахинец землянину.
Миллард затоптался на месте.
— Это наш охранник, — заступилась за того Лирия. Она уселась на стул в гордом одиночестве, Себастьяну вахинские золоченные вазы показались интереснее столовых приборов.
Второй вахинец, казалось, даже не заметил их присутствия. Он продолжал играть в какую-то заумную настольную игру сам с собой.
Джон набрал в грудь воздуха:
— Нас интересуют дела Кальсинно, — выпалил Миллард. — В особенности зачарователь. Их не так уж и много в округе. Одного из них, наряженного в белое, вы наверняка бы запомнили. Ведь вы жили на втором этаже, прямо над библиотекой.
— Ретивый у вас охранник.
— Это точно, — вздохнула девушка.
***
Офицер-цензус смотрел на собиравшихся на пирсе десятников. Пять мужчин роднила лишь форма.
Колин – паренёк, по рассказам, был от семени исталебского священника, вырос у игорного дома, там же и встретился с вербовщиком в армию. Вегель – калебец служил в отряде, ещё до назначения Ривса, а потому косо поглядывал на цензуса, видимо рассчитывал получить должность офицера. «Но без экзаменов цензуса это невозможно. Они все простолюдинской крови». Дербен – хороший повар и душа кампании. Отличный руководитель, но никудышный боец. Форен – лучший фехтовальщик сотни и знаток сотен анекдотов, но вонял хуже крушины. И, наконец, вместе с его кузеном, адъютантом, подошёл Дин – старый воин, ветеран Второй Северной, штурмовавший Норион ещё при императоре Кеннете.
«Но на деле добродушный старик, — подумал Ривс. — Как и все мои подчинённые. На то мы и логисты, обычные парни, делающие грязную работу для настоящих героев… Чтобы никто не узнал, что на самом деле все из видных лиц армии трижды плевать хотели на устав и честь».
— Всё готово, Эстен, — заверил его кузен.
— Кондотьер ломался, аки девка по весне, — недовольно буркнул Дин.
— И чаго это значит, амигос? — спросил Дербен. — Мы ноне водим дела с наймитами?
— Поздно корчить из себя рыцаря, кухарка, — захохотал Форен, — ты накрывал поляну контрабандистам на ларионской границе. А может исчо напомнить, мачо, как ты прятал фальшивомонетчиков с тракта от имперских сборщиков налогов?
— Тогда там не было гвардейцев, — шепнул Колин.
— Помолчите уже, пендехо, — повысил голос Эстен.
Офицер встал навытяжку.
— Я хочу, чтобы с этого момента, при любой конфронтации с наймитами вы приказывали вашим подчинённым: отступать, складывать оружие, хоть ботинки им чистить, если до того дойдёт, — заявил он.
— А может им гузно ещё протереть, офицер? Мы ж блюстители, этого самого, гражданского порядка – а ни помощью погорельцам, ни разборками с наймитами не занимаемся. Ждём чего-то, как прелая лепеха. Это что получается?…
— Это получается приказ, — отрезал с тяжелым сердцем Ривс, судя по кислым лицам калебцев, идею они восприняли скверно. — Я не намерен идти против планов гвардии. А теперь, Остон. Говори.
— Никлас согласен встретиться, — пробормотал Кузен. — В речном канале, без охраны.
«Речной канал», — нос сотника засвербел.
— Дурное местечко, но выхода нет.
— Сеньор офицер, — обратился к нему Дербен, — доселе мы вели дела со всякими не опасными дельцами большака, правда. Но эти наймиты ведь, шакалы с колоний на службе у жирного козла, где справедливость в договорах с ними? Сами ведь муштруете нам устав.
— Потише, локо, — упрекнул его Эстен. — Этого жирного козла очень чтят жители Лазурного, ибо это продуктивная животина. Но справедливости на этом острове не ищи!
«Порой, ради достижения целей, приходится идти на сделку со злом. Да, это не по уставу. Но только так можно дотянуться до зла ещё более страшного. Нашел бы я Сивую, если бы перевешал всех её сторонников? Вряд ли, пускай они сами были ко мне не шибко радушны. Но ничего из этого не сработает здесь, когда зло невозможно отличить от добра».
Сотник выдохнул: доселе у него прекрасно получалось не пятнать честь своего мундира хотя бы в собственных глазах. Но теперь калебцу было вдвойне труднее оправдывать свои действия уставом.
— Да хранит вас Аркана, свободны.
***
Лирия задалась вопросом: что дипломаты Вахинской Федерации могли искать средь Красского моря? «Ответ, думаю, очевиден – там, где Мистериум стоит шатко появляются остроухие. Прямо как пустынные падальщики! Хотя скорее как бедняки, что рыщут под столом знати в поисках объедков.
Древнейшая цивилизация Альтеи пала так низко! И всё из-за поражения в Бескровной войне за Портальную сеть, — так был назван период, шедший с самой середины второй эры до правления Кеннета Антарского, будь он неладен. Противостояние двух государств-мастодонтов за некогда велларийское изобретение. — Война, где сражались умом и шпионажем, а не войском. Мистериум победил. Завладел монополией над Сетью!
Теперь вахинцы вынуждены платить пошлины за использование порталов, даже при телепортации на свои собственные инопланетные колонии. Унизительно!
Но эльфы не отступились: это была совершенно чуждая раса с мышлением недоступным любому другому велларийцу, мистерианцу или землянину. Они могли выжидать годами. Месть для них была лишь вопросом времени: императоры меняются и в любой Империи появляются трещины.
Войны в колониях были одним из ярких примеров вахинской злопамятности. Арканиумские флибустьеры громили мистерианских моряков, на Фарсусе квазигосударства Федерации отравляли жизнь метрополии, а уж как ушастые носились вокруг сената Велларийской республики!
Как говорят: вахинцы могут простить поражение, но забыть о проигрыше – никогда, — Лирия усмехнулась. — В этом есть свои плюсы и для Велларии! Как говорил Ромулус Кельтин: натрави своих врагов друг на друга, и рази победившего».
Бархатный голос вахинца совершенно не сочетался с его ужасающим внешним видом:
— Посланники Канцелярии, а интересуетесь только обычным старикашкой? Не интригами гвардии, не планами бургомистра, и даже не происками адмирала?
— Да, — заверила их Лирия, — только зачарователем.
Вахинец пристально смотря на девушку, зашептал себе под нос. Тут же его глаза на секунду вспыхнули. Велларийка на мгновение замешкалась. Ей показалось, как что-то оттолкнулось от её души, как камень о стену. Руна на запястье обожгла её мимолётным жаром.
— Я вам верю, — улыбнулся посол.
«Террун бы побрал их вербальную магию», — пришла в себя Лирия.
— Вы сказали старикашкой, — важно расставил руки по бокам Джон, — значит вы видели его!
— Вечная спешка недолговечных, — вздохнул вахинец. — Да, беловолосый старик часто навещал библиотекаря Кальсинно. И ассистент зачарователя тоже. Они вели какие-то мутные делишки, скажу я вам.
«Говорит вахинец».
— Он был там днём перед пожаром?!
— Был, — кивнул вахинец, — и уверен, сыграл в этом пожаре не последнюю роль. Но кто такой Кальсинно? Мелкая сошка. Собачонка на побегушках, бургомистр со своими наёмниками знают о нём намного больше.
— Чудно, — аристократка изобразила на лице отрешенную улыбку и потерла подбородок, — выходит, в одном доме жила целая компания услужливых грамотеев? Библиотекарь служил бургомистру, а бургомистр явно раболепствовал пред соседями библиотекаря из Вахинской Федерации.
Розовоглазый пробуравил Лирию взглядом. Девушка лишь покорно склонила руки к подбородку, на деле всего лишь зажимая нос. Пахло тут отвратительно!
— Какое вообще отношение имеет городничий к зачарователю? — недоумевал Джон.
— Вы должны знать лучше нашего, имперские посланцы. Неужели гвардия не предоставила никаких сводок? Разве их уши не повсюду, разве от их взора на Мистериуме возможно скрыться?
— Уши гвардии не длиннее ваших! — выпалил Миллард. — Не стройте из себя дурака, вы знаете, что гвардия закрытая организация. Между ней и Канцелярией столько же общего как у церковной стражи с колониальной армией!
Вахинские уши прижались к вискам. На лице эльфа заиграла робость:
— Кажется, я уже ответил на ваш вопрос о зачарователе.
— Чем он занимался в тот день? — спросила Лирия.
— Как всегда помогал Кальсинно с каким-то магическим оборудованием. Правда, в тот день обошлось без крестьян, которых приводили в библиотеку наймиты. Сироты, рыбаки и велларийские попрошайки – всех их заводили в подвал библиотеки, но никто из них не выходил оттуда.
— Правда, в тот день Норрис заметно спешил, — погодя добавил вахинец.
— Норрис? — Лирия постаралась вспомнить это имя. Безрезультатно.
— Норрис, — кивнул Миллард. — Да… Кажется так его звали. Теперь у нас есть имя. Что дальше? Где этот Норрис может ошиваться?
— Почем мне знать? — недовольно ответил посол Федерации. — Беловолосый предпочитал крутиться вокруг бургомистра и его резиденции. Библиотеку чаще навещал его ассистент. Если интересно, можете покопаться в пепелище, занятие как раз вашего статуса, – третий дом, слева от центра квартала.
Лирия заерзала на стуле: «Тайные делишки? Интересно! Правда больно уж быстро этот остроухий кретин выдает нам секреты».
Джон пронзил остроухого своим стальным взглядом:
— А с чего бы нам тебе верить? Чего ваша делегация тут вообще забыла?
— Мы, конечно, опасались гвардии, — закатил глаза вахинец, — но раз метрополия прислала к нам таких олухов, видимо им совершенно не интересен Лазурный. Ну, что ж, слушай! Мы получили приглашение от городничего, приняли его – помогли в консультации по развитию городка, в обмен на щедрые предложения. Однако, Ладислав себя не оправдал. Глупо было что-то ожидать от такого мистерианца.
— Спасибо, — поспешила Лирия, — мы узнали, всё что нужно…
— Нет, постой, — усадил её обратно Миллард. — Господин дипломат явно что-то не договаривает. Например, насчёт виновника пожара.
— Вы уж определитесь, — развёл руками эльф, — вам нужен зачарователь или причины пожара.
Всё затихло. Казалось, только увлеченному игрой вахинцу и Себастьяну было одинаково плевать на ситуацию.
— Эйе, а как же, стало быть, вам удалось пережить такое пламя, умудрившись сохранить усё своё добро? — неожиданно вопросил южанин. — Говорят, мол, пожар случился быстро. Сожрал весь квартал за считанные минуты. Некоторые даже одёжку-то едва успели вытащить, а у вас тут, ба, целые хоромы!
Вахинец остался непреклонным:
— Стол, как и многое другое, сюда нам телепортировали с родины. О, друг мой недолговечный, не нужно так удивляться! Пользоваться портальными рамками и Сетью стоит лишь для больших перевозок. Когда надо перенести караваны или целые армии. Для чего поменьше можно использовать услуги портальщика. Открытые вручную порталы весьма экономны!
«А ещё нестабильны, опасны и проводят через себя малое количество материи».
— Я не дурак, — нахмурился Скитлер. — Мой вопрос был о том, как вам удалось выбраться живыми. Оливковое масло, знаете ли, хорошо горит.
— Мы дипломаты. У нас всегда подготовлены пути к отступлению! Особенно когда бургомистр, не скрываясь, нанимает поджигателя, заселяя его прямо в наш дом!
— Поджигателя? — свела брови девушка.
«Вот уж спросили про зачарователя, — удивилась Лирия, — а получили целую тележку секретов».
— Фокусник, — ответил вахинец, — проживал на мансарде, над нами. Выступал для мэтра Ладислава! Его специальность – огонь. Надеюсь, теперь ваши примитивные разумы в состоянии осмыслить истинные причины пожара? Если нет, то вот вам очевидная подсказка: при возгорании мы слышали треск наверху, со стороны крыши. А сейчас этот артист, Йорик, продолжает давать выступления в городке! Возмутительно. Это всё, что мы могли вам рассказать.
«Йорик? — наконец-то в памяти девушки всплыло хоть что-то полезное. — Не тот ли это шарлатан, что давал год назад выступление в Хайгрионе? Помнится мне, мои опекуны не дали поглазеть на этого столичного клоуна: опасались, мол, тамошняя толпа всё ещё недобро настроена к велларийцам. Так оно и было, но оказалось, шарлатанов кметы любят ещё меньше».
— При такой жаре вспыхнуть могло и без магии, — рассудила Лирия.
Вряд ли циркач, ещё и аферист, мог превратиться в пироманьяка.
— Раз вы такая умная, девица, то к чему вам вообще наш совет?
— Ни к чему, — грубо бросил вахинцу Миллард.
Землянин без лишних слов направился к выходу.
— Мило, спасибо за любезную беседу, — натянула улыбку девушка. — Да освятит Эллуна ваш путь…
«В подземное царство Терруна».
На улице троица застыла на месте. Новая информация с трудом укладывалась в голове. «Норрис, этот чернокнижник, так рядом, но видимо он успел как следует окружить себя кривотолками, как раз на такой случай». Ещё и вахинские интриги, аристократка не могла поверить в то, что эльфы беседовали с ними из доброты душевной.
Себастьян прервал размышления спутников вопросом:
— Слушайте, а как вахинцы… Ну, размножаются? У их женщин же там тоже ничегошеньки!
— Языком, — заткнула его Лирия. — Видимо именно поэтому голова так пухнет, после всякой беседы с вахинцем… Заткнись, деревенщина, это глупые вопросы!
Еще почитать:
Зеркало разума 1 — Глава 3 — Для тех кто остался
Мир по другую сторону обыденности
Мне там тепло
Отвратительный коллега: Введение
«
»
