— Он снова пьяный? — спросил Ричард.

Сестра кивнула.

— Как прошел день, милый? — спросила, вышедшая из кухни мать.

Парень оглядел женщину, и, заметив, очередные побои, был переполнен ярости в отношении своего отчима Марка, который лежал, развалив свою жирную тушу в гостевой за телевизором.

— Патриция, где мое пиво? — крикнул тот.

— Нормально, — сухо ответил парень. — Сколько можно его терпеть?

— Пойми, сынок, это для нашего же блага. Он наш кормилец.

— Я тоже могу работать.

— Тебе нужно учиться. Все будет хорошо, нужно лишь потерпеть.

— Я не буду мириться с этим уродом в доме, — сказал Дайсон и направился в ванную. Там он развязал левую руку. Она была вся испещрена шрамами, ожогами и порезами разной степени свежести. Ричард достал из шкафчика лезвие и сделал два надреза. Причинение боли было ему необходимо, дабы сдерживать порывы. Он делал это каждый раз, когда возникало желание убить. Юноша понимал, что если не будет причинять себе боль, то сорвется и превратится в чудовище.

— Братик? С тобой все хорошо? — спросила сестренка из-за двери.

— Да, родная, все отлично, — ответил Дайсон, держа кровоточащую руку над раковиной. Он наблюдал за медленным потоком крови, стекающим в неизвестность, как и его жизнь течет в неизвестном направлении.

После своего ритуала, Ричард остановил кровь, перевязал руку и пошел в свою комнату, где и провел остаток дня.

Подобным образом проходил день за днем. Каждый день отчим избивал родных, а паренек ничего не мог сделать. Но в один прекрасны момент, была достигнута точка невозврата. Вернувшись из школы, он услышал, как ругались мать и отчим, и в какой-то момент до него донеслись ритмичные звуки ударов и крики о помощи. Забежав на кухню и увидев, как Марк методично бьет Патрицию об стол под крики младшей сестры, это стало для паренька последней каплей.