Питомец Глава 1.2.

Глава вторая

… ну а я — бессмертный пони

Она проснулась с головной болью. Противной, зудящей, где-то на самой периферии мозга. Даже будильник услышала не сразу.

Катя встала в темной комнате. За ее окном горели фонари загородной трассы и одинокий фонарь у пяти частных домишек. В окне одного из них, где горел свет и не было шторки, можно было разглядеть как на захламленной кухне женщина мешает что-то в большой алюминиевой кастрюле. Из их собственной кухни, за стенкой, слышались приглушенные голоса Леры и Кирилла. Говорила в основном сестра, а ее молодой человек лишь иногда вставлял глубокомысленное «Ага…».

Пора идти на смену. Собрать рюкзак, одеться, выйти в мороз и идти, идти. Катя зевнула. Отчего-то в груди было тягостно и грустно. Больше всего хотелось дойти до своего дивана и лечь дальше спать.

Рубик, проснувшись следом за ней, залился тоненьким, писклявым лаем. Катя услышала, как вздохнула на кухне Лера. Кирилл громко швыркнул чаем.

Она прошла в соседнюю комнату.

— Твоей собаке нужно на улицу,- буркнула Катя, вставая в дверях кухни.

Сестра, намытая и сияющая в атласной пижамке, подняла на нее страдальческий взгляд.

— Ну там же холодно,- заканючила Лера.- А у меня голова мокрая.

— И что?- Катя пожала плечами.- Твоей собаке нужно сходить в туалет. Выводишь на улицу ее либо ты, либо Кирилл. А мне нужно собираться на работу.

— А я-то чего?- возмутился с набитым ртом Кирилл – рыхлый высокий парень, все время их знакомства пытающийся отрастить бороду. Получалось у него плохо, ибо росли лишь редкие темные усишки и черная плешивая щетина под нижней челюстью.- Я на него даже смотреть боюсь, вдруг раздавлю,- и он засмеялся, найдя эту шутку жутко веселой.

— Кать,- Лера раздвинула губы в заискивающей улыбке.- А давай ты его выведешь, а я тебе за это время соберу сумку на работу. Даже вон, свои вкусняшки положу.

Она потрясла упаковкой с вафлями, которые днем Катя принесла с магазина.

— Ладно,- Катя поджала губы,- только форму поаккуратнее сложи, чтобы я ее не гладила потом.

Она взяла теплые вещи из своего пластикового комодика и отправилась переодеваться в ванную. Все то время, пока Катя натягивала теплые колготки и джинсы, Рубик скребся лапами об входную дверь, а Кирилл с Лерой продолжали не спеша ужинать.

Шпиц сам запрыгнул в свою зеленую шлейку с рисунком из милых авокадо. Пыхтя под весом пуховика, Катя застегнула «липучки» и выпрямилась.

— Скоро вернусь!- крикнула она в открытую дверь кухни.

— Ага!- Лера даже не пошевелилась на своем стуле.

Катя решила не ждать лифт, чтобы спуститься вниз с третьего этажа,- время вечернее, люди возвращаются с работы, и его все равно придется ждать очень долго. Между первым и вторым этажом она столкнулась с женщиной в горнолыжном костюме, бодро поднимавшейся вверх по лестнице. Ее имени Катя не знала, но постоянно видела это краснощекое и пыхтящее лицо именно на лестнице. Женщина на одном из самых верхних этажей и никогда не пользовалась лифтом.

У самой подъездной двери было шумно – вернулась домой какая-то семья полным составом. Мужчина пристегивал к трубе потрепанную коляску. Возле него на полу стояли яркие зеленые пакеты из супермаркета. А женщина, беременный живот которой четко вырисовывался под курткой, держала на руках ребенка и что-то втолковывала старшему – шумному мальчишке лет пяти-шести. Едва завидев Рубика во всем великолепии его рыжей шубки, ребенок бросился было к нему, но был остановлен гневным криком матери. В это же время дочь у нее на руках заплакала. Мужчина вздохнул.

Вечерний морозный воздух позволил выдохнуть. Катя втянула его полной грудью, пропустила сквозь легкие и вытолкнула наружу, слегка закашлявшись от неожиданности. Вспомнила, что не надела шапку. Пришлось накинуть капюшон.

Рубик тянул в сторону. Его тоненькие лапки с отросшими черными коготками царапали натоптанный снег. Собака тявкала и рвалась прочь от подъезда. Катя послушно зашагала следом, слегка натянув поводок – не нужно позволять собаке чувствовать себя хозяйкой положения. Вместе они прошли мимо детской площадки, закрытой парикмахерской и оказались на пустыре за домом.

Остановившись и позволив поводку-рулетке свободно менять свою длину, Катя разглядывала желто-пупырчатую тьму неба. Чернота светилась, подмигивала ей. Она будто говорила: «Ты чего, подруга, приуныла? А ну-ка, улыбнись!».

Девушка мрачно хмыкнула и опустила взгляд ниже, к деревянным домишкам. Приятная пустота созерцания исчезла из ее головы, уступив место размышлениям о насущных делах. Вспомнила, что послезавтра нужно сдать презентацию. За которую еще даже не садилась.

Рядом что-то оглушительно грохотнуло. Залился лаем Рубик, зарычала кошка.

— А?!- воскликнула Катя.

За домом находились мусорные баки, в которые жильцы выносили свой мусор. Три огромных контейнера из нержавейки стояли под самой стеной дома, ничем не огороженные. Это место любили бездомные кошки, которых подкармливали местные сердобольные женщины. Именно одну из этих кошек, тощую трехцветку, вспугнул Рубик, рванувшись в ее сторону. Кошка, до этого чинно отдыхавшая на картонке у контейнера, вскочила на лапы, сбив груду какого-то хлама.

В ушах звенело. Катя натянула поводок, одновременно окрикивая непоседливого пса. Но его было уже не остановить. Он лаял и прыгал вокруг кошки, в ярости своей походившей на далеких диких сородичей. В конце концов трехцветка бросила прочь, а Катя подхватила шпица на руки и слегка встряхнула.

— Нагулялся?- недовольно рыкнула она. Однако, почувствовав вину перед скучающим от домашней жизни псом, прижала его к своей груди, потрепала львиную голову да так и пошла домой с ним на руках.

Сумка на работу была уже собрана. Катя не стала ее проверять, лишь сунула Рубика в руки сестре, наказав вымыть ему лапы, схватила рюкзак с шапкой и побежала обратно. Времени перед началом смены оставалось мало.

Ветеринарная клиника располагалась недалеко – в ближайшем жилом комплексе, до которого идти не более получаса. ЖК был достаточно высокого класса: огромные дома с отделкой «под кирпич» и широкими застекленными лоджиями. Все первые этажи и подвалы комплекса отданы под коммерческие помещения. И чего здесь только не было: несколько салонов красоты, ногтевая студия, магазин игрушек, частные врачи, фитнес-зал, продуктовые магазины и даже нечто, отделанное в бежевых тонах с вывеской: «Студия развития личности». Проходя мимо, Катя частенько гадала, чем же занимаются за этими стеклянными дверьми.

А клиника занимала большой подвал, протянувшийся под одним из домов. Голубая вывеска обозначала не сильно оригинальное название: «Лапы и хвост», а за коричневой дверью начиналась пологая лестница вниз. При входе обязательно нужно было надеть многоразовые тряпочные бахилы и только затем спуститься к стойке администратора. Для некоторых шутников сотрудники клиники даже повесили при входе небольшую корзинку и накидали туда крошечных вязаных носочков. Над корзинкой разместили бумажку с надписью: «на собаку бахилы тоже надевать».

Катя быстро прошмыгнула мимо пустующего ресепшена – по ночам постоянного администратора не было, его работу выполнял любой из свободных ассистентов, услышавших звонок во входную дверь. Сразу за стойкой администратора прячется дверь, которая ведет в череду служебных помещений: раздевалку, душевую и крошечную ординаторскую.

Катя всегда старалась прийти на смену пораньше. Быстро переодеться и какое-то время посидеть в ординаторской с чаем, послушать истории коллег, собирающихся домой после дневной смены. Сегодня времени на это уже не было. Форма – обычный темно-синий медицинский костюм – оказалась безнадежно смятой. А после выяснилось, что кроме обещанных вафель Лера на перекус ничего и не положила.

«Ты оставила мой контейнер в холодильнике»,- написала Катя сестре и перевела телефон в беззвучный режим. Не хотелось слышать бесконечное дребезжание уведомлений с короткими сообщениями «Ой! Прости!» и дурацкими грустными смайликами.

Смена обещала быть непростой. На стационарном лечении находилось с десяток животных, а один из ассистентов заболел. Таким образом на смене оставалось всего трое: терапевт и два ассистента. А наплыв клиентов должен быть большим – перед Новым Годом всегда так: люди экономят деньги, тянут до последнего, пока посреди ночи питомцу не становится совсем плохо.

— Запасаемся кофе, девочки,- фыркнула Ирина Сергеевна, врач ночной смены – перевидавшая немало всякого женщина средних лет.

— Может, хоть телефон в карман положим?- предложила Вика, вторая ассистентка смены, закончившая университет прошедшим летом. Через пару месяцев она должна была уже выйти на приемы как врач-терапевт. Она любила яркие костюмы, и на этот раз надела оранжевый.

— Ну не выдумывай, до нас тогда никто не дозвонится. Да, Катерина?

— Ага.

Сотрудники дневной смены ушли быстро, и все трое сотрудников ночной смены отправились в помещение стационара – осматривать клетки, сидящих в них животных и листы контроля их клинического состояния. Это была рутинная работа, после которой необходимо заполнить электронные карты пациентов, и выгулять тех собак, которые не заразны и в состоянии ходить. А потом всю ночь надо наблюдать за их состоянием, мерить температуру, менять пеленки, кормить со шприца тех, кто не может или не хочет есть сам. Само собой, порой нужно выходить на помощь Ирине Сергеевне на ночные приемы, продавать товары из аптеки, отвечать на телефонные звонки и подтирать полы за клиентами. А если случится что-то экстренное – бросать все и бежать на помощь туда, где каждая секунда дорога.

Ночь против ожиданий оказалась достаточно тихой, и в три часа ночи Катю отпустили на час отдохнуть – этот час отдыха был аналогом дневного перерыва на обед. По пути в ординаторскую Катя ответила на какой-то простой вопрос по телефону. Оказавшись в темном помещении, заполненном запахом растворимого кофе, она с удовольствием вытянулась на диване, который кто-то из бывших коллег привез со своей дачи.

Диван показался очень неудобным, и Катя встала. Принесла из шкафчика вафли и свой телефон. Вафли были приторные, от них даже разболелись зубы. Больше двух девушка не осилила и потом долго запивала их черным чаем без сахара.

Лера на возмущенное сообщение не ответила, но прочитала его и была онлайн. Зато пришло сообщение от Дениса. Он скинул ссылку на видео-обзор какого-то сериала – кажется, это был тот самый, который он советовал в последний раз.

«Ладно, черт с тобой»,- подумала Катя и отыскала в поисковике этот сериал. Это было нечто новое из бесконечной серии «Звездные войны». С ними Катя была знакома очень поверхностно – когда-то еще в детдоме видела отрывками фильмы, которыми их пытались развлекать воспитатели на выходных.

Пришлось вернуться на диван, чтобы начать смотреть первую серию. Катя честно пыталась сосредоточиться на происходящем. Однако после пары диалогов и эпичной сцены в самом начале поняла, что клонит в сон. Можно было бы поспать, но после таких коротких перерывов на сон обычно чувствуешь себя еще более разбитым.

Катя нажала на «стоп» и решила вернуться к работе. Сквозь гипсокартонные стены подвального помещения четко донесся собачий лай. Крупная собака на приеме – это подсказало подсознание. Может потребоваться помощь.

Проходы через служебные помещения были сквозными: чтобы выбраться в приемную терапевтов, нужно было покинуть ординаторскую, пройти через раздевалку, стойку ресепшена, аптеку, зону ожидания и длинный коридор, из которого ветвились в разные стороны двери в кабинеты узких специалистов, лабораторию, хирургическое отделение. А помещение стационара находилось еще дальше, за приемной и сквозным проходом через склад медикаментов. Второй проход в стационар был из хирургического отделения, но им пользовались лишь в экстренных случаях, когда тяжелого пациента нужно было доставить сразу в руки хирургов или анестезиолога. Сотрудники клиники часто в шутку называли ее лабиринтом. Когда-то это был просто один большой подвал без стен, но с несущими опорами-балками, а основатель клиники настроил перегородок в абсолютно хаотичном порядке. Катя, едва устроившись на работу, еще две недели не могла запомнить расположение комнат и часто плутала.

Раздевалка была освещена плохо: на все длинное помещение в натяжном потолке было всего пять ламп и то две недавно перегорели. Ряды металлических кабинок стояли вдоль стен подобно солдатам. Высокие, темные и холодные… как гробы. Они заставили Катю поежиться и поспешить к своему шкафчику. Быстрее вставить маленький ключ в замок, закинуть телефон, вафли и бежать прочь. Но все выходило медленно, точно в киселе. И замок заело.

Катя почувствовала подходящий приступ паники. Сердце подскочило к горлу и сдавило его. Собака в приемной уже не просто лаяла, а выла на одной протяжной ноте и казалось, что стены больше не заглушают этот звук. Было что-то в этом звуке инопланетное, ввинчивающееся в уши.

Шкафчик открылся, Катя не глядя зашвырнула туда вещи бросилась прочь, оставив ключ в замке. Хотелось как можно быстрее вернуться к людям.

Стойка администратора была пуста: ни трезвонящего телефона, ни ночного клиента, ни даже Вики, ищущей что-нибудь в компьютере. Длинный коридор был полутемным – ночью всегда включали лишь половину из потолочных ламп. Экономили. Собака выла, не переставая, и это уже не походило на обычного нервного пациента на приеме. «Может, там акита-ину какая-нибудь?»- вспомнила Катя про одну из самых шумных собак. В ее памяти хорошо отложился случай, когда она пыталась поставить вакцину рыжей японской красотке, а та разнесла половину приемной и вдобавок прикусила хозяину руку.

Но это вой… был не похож ни на что. Потусторонний, сводящий с ума звук. В нем слышалось древняя боль космоса, первородный крик младенца-монстра.

Катя ускорила шаг, но коридор ни капли не сократился: она так и осталась между кабинетами дерматолога и нефролога, где шла прежде. Вяло удивившись, прибавила еще немного, но все осталось без изменений.

В это же время вой перекрыл громкий крик. Женский, на самой границе возможностей. Голос был очень похож на Викин. Содрогнувшись, Катя остановилась и позвала в ответ:

— Вика?

Но она продолжала кричать. Еще громче, хоть это и казалось невозможным.

— Вика?!

И тут что-то коснулось ее руки. Вика, наконец, отозвалась:

— ..тя вставай.

Катя жадно хватанула ртом воздух и распахнула глаза. Она полулежала в ординаторской на диване. Телефон упал куда-то под бок. Шея болела из-за неудобной позы. А Вика нависала сверху, уперев руки в бока.

— Хватит отдыхать, больше часа прошло уже.

— У вас была собака на приеме?- невпопад спросила Катя, поправляя хвост на голове. В детдоме ее постоянно стригли под каре, однако в самостоятельной жизни денег на парикмахерскую не было, и за два с лишним года девушка успела отрастить длину до лопаток, которую собирала в обычный низкий хвост.

— Не,- Вика пожала плечами.- Только с «вислоушкой» воевали. Владельцы сказали, что она «какая-то вялая», а в итоге из переноски пришлось вытаскивать ее втроем.

— И что в итоге с кошкой?

— По осмотру все окей, взяли у нее кровь да записали на утро на УЗИ. Кошечка уже в возрасте, так что могли и почки начать пошаливать уже.

Катя кивнула и поднялась с дивана.

— Я скоро приду.

— Хорошо, начнем готовить стационар к дневной смене. Раз ты проспала, то и собак «гулять» ты будешь!

Катя растянула губы в жалком подобии улыбки. Оставшись в одиночестве, она привела себя в порядок и отправилась в раздевалку. К своему шкафчику подходила с опаской. Почему-то очертания предметов казались очень четкими, резкими. Мир выглядел так, будто Катя надела чужие очки.

Она содрогнулась, обнаружив свои ключи висящими из замочной скважины. Она точно помнила, что забирала их с собой в ординаторскую. «Во сне я оставила их здесь»,- подумала Катя, но тут же отогнала эту мысль прочь. Коллеги рассказывали ей, что при работе в ночные смены и не такое может привидеться. Все-таки ночью организм должен отдыхать. Так заложено природой и нашими биологическими часами.

Остаток смены до восьми утра показался Кате странным. Руки были чужими, и все действия выходили неловкими. В стационаре она умудрилась расколоть ампулу в руках, а потом плохо закрыла клетку со старенькой абиссинской кошкой, и долго выманивала ее из угла между шкафом и стеной. Получила нагоняй от Ирины Сергеевны и была отправлена выгуливать собак.

Способных ходить и незаразных нынче было всего двое, и Катя управилась за одну ходку. Надела рабочую куртку с капюшоном, чьи-то старые стоптанные угги и отправилась на улицу. В кармане лежали полиэтиленовые пакетики, чтобы потом убрать результаты выгуливания – иначе жители жилого комплекса снова начнут жаловаться.

На улице зубастая луна загадочно ей улыбнулась. Только что она висела в небе тощеньким полумесяцем, а потом растянулась и загнула свои уголочки. Зловещий оскал сиял в россыпи звезд.

Катя вздрогнула, опустила взгляд вниз, на собак. Все вокруг казалось продолжением того страшного сна.

Был седьмой час утра. Окна в домах вокруг начинали потихоньку загораться, подслеповато, сонно щурясь. Сами собой заводились автомобили – они начинали рычать в полутьме двора, пугая собак. Изредка открывались подъездные двери, выпуская наружу людей. Поймав на себе первый заинтересованный взгляд, Катя поняла, что нужно идти обратно в клинику. Прибравшись за собаками, она отправилась восвояси.

Конца смены она дождалась с трудом. Сначала досидеть до восьми, потом передать смену переодевшемуся ассистенту дневной смены, а потом переодеваться самой… Очень долго и тяжело для Катиного уставшего мозга.

Наступило пятничное утро, и нужно было спешить на пары. Но сил не осталось. Чувствуя себя разбитой, Катя поплелась в сторону дома. Она пообещала себе, что обязательно перепишет конспекты одногруппников и закроет эти пропуски.

Люди просыпались и высыпали на улицы. Интересно было наблюдать за тем, как сонные, скучающие лица раскрашиваются выражениями крайней озабоченности и деловитости. Где-то вдали возмущенно ревел ребенок – он еще не привык к этой взрослой серьезной игре под названием «будни». Его крик перекрыли мягкие уговоры матери.

Катя не спешила. Она помнила, что вчера Лера закрыла дверь на внутреннюю «защелку», а достучаться до спящей сестры было невозможно. Нужно ждать, когда Кирилл в девять утра отправится на работу и закроет дверь на ключ за собой. Поэтому девушка решила скоротать время в супермаркете.

Она долго и сосредоточенно бродила между полок, смотрела цены на продукты и в конце концов купила маленькую самсу с курицей. Катя съела ее, едва отойдя от кассы. Голодный желудок отозвался резкой болью.

— Почти девять,- пробормотала она, выбрасывая пищевую пленку из-под самсы.- Можно идти.

Домой… или вернее, в место, где можно поспать и помыться.

Высотка на окраине встретила множеством горящих желтых глаз. Глядя снизу вверх на громаду дома, Катя ощутила приступ тошноты – противной такой, звенящей где-то внизу живота и отдающей привкусом беспросветности на губах.

Гавкнула собака, засмеялись люди. Это молодая пара с первого этажа выгуливала своего большого пса прямо на детской площадке. Местные матери пытались с ними воевать или хоть призвать к чистоте, но молодежи было абсолютно все равно. Их интересовало удобство лишь своего «мохнатого ребенка».

Катя вспомнила, как вечером Рубик вспугнул бездомную кошку. «Нужно проведать ее»,- она изо всех сил искала причины не подниматься наверх.

Кошки на месте не оказалось. Мусорные баки за домом стояли в одиночестве, обдуваемые слабым зимним ветерком. За ними, там, где жители дома сделали картонные лежанки для бездомышей, тоже было пусто. Похоже, животные ушли в поисках корма.

Разгибаясь возле бака, Катя заметила неподалеку на снегу странные пятна. На пустыре лежало толстое пуховое одеяло снега, однако ближе к дому то там, то сям виднелись примятости – в этих местах играли дети или люди выгуливали своих собак. Но одна ямка в снегу была странной. Глубокая, расположенная значительно в стороне от основных неровностей, она выделялась малиновым пятном. Как будто кто-то издалека бросил пакет с краской в снег.

Катя недоуменно хмыкнула и отметила про себя: «Я была рядом с этим местом вчера вечером,- она даже заметила в снегу отпечатки своих ботинок. Фыркнула мысленно:- На меня брызнуло малиновой жижей, и теперь я ловлю глюки». Вздохнула и медленно поплелась к подъезду.

Когда Катя подходила к подъезду, пришло сообщение от Вари: «Ты придешь на пары?»

«Не, устала на смене»,- написала быстро в ответ Катя и спрятала телефон обратно в карман.

В это же время тяжелая подъездная дверь распахнулась, едва не сшибив Катю с ног. Она отпрыгнула в сторону, тихонько ругнувшись.

А из-за двери величаво, словно каравелла в широком проливе, выплыла Галина Константиновна – старшая по дому и хозяйка квартиры, которую снимали Катя с Лерой. Почтенная пенсионерка в это раннее утреннее время была бодра, улыбчива и собрана, как на вечер в театре. Зимнее пальто с большим меховым воротником обтягивало ее высокую и стройную не по возрасту фигуру. Голову венчала фетровая шапка неописуемой формы. Тоненькая сморщенная ниточка губ блистала морковным оттенком помады. Угадать, куда собралась Галина Константиновна ранним зимним утром, было невозможно.

— Екатерина!- пенсионерка выпучила свои глаза и приветливо улыбнулась.- Доброе утро.

— Доброе утро, Галинкнстнтинна…- она склонила голову и попыталась просочиться мимо.

— Все люди утром идут из дома, а вы наоборот домой?- нарисованные одной татуажной линией брови взлетели вверх и скрылись в складках на лбу.

— Ну… знаете, вышла как обычно на учебу, а потом вспомнила, что пары только с обеда,- Катя неуклюже улыбнулась. Говорить этой женщине, что она работает по ночам, означало бы смертную казнь. Катю либо сразу наградили бы желтым билетом, либо стали расспрашивать о том, где же она работает. А если Галина Константиновна, хозяйка четырех британских кошек, узнает о ветеринарной клинике… о, Кате придется очень не сладко.

— Ох, бедняжка,- хозяйка квартиры сочувственно похлопала ее рукой по плечу.- Совсем утомились вы.

— И не говорите.

— Ну как дела у вас в институте? Пятерки получаете?

— Конечно!- Катя усиленно затрясла головой, стараясь не вспоминать о пропусках и долгах.- Тружусь изо всех сил.

— Ну добро, добро,- Галина Константиновна тоже принялась изображать китайского болванчика.- Идите, отдохните немного.

— Спасибо,- Катя начала просачиваться мимо, утыкаясь носом в меховой воротник.

— Ах да, Екатерина,- спохватилась Галина Константиновна и схватила Катю за руку.- Завтра вечером я планирую провести собрание жильцов. Обязательно приходите. И приводите сестру с ее… мужем,- она презрительно поджала губы.

Катино сердце ухнуло вниз. «Час от часу не легче!»- подумала она.