Девушка отчаянно смотрела на свой пустой стакан.
-Такому милому лицу не идёт печаль, — она была очень мила, но не сразу подняла глаза что бы посмотреть на меня, и когда она это всё- таки сделала, я подвинул ей коктейль.
-Спасибо… — пробормотала она с грустью, которой веяло за километр.
Я закуриваю и принимаюсь за своё пиво.
-Поведай мне, что печалит тебя в такой замечательный вечер, — она жмётся, будто ей одновременно хочется и не хочется говорить об этом с кем-либо.
-Ну… — в её голосе начали появляться намеки на жизнь. — я рассталась с парнем, — старая добрая сказка, которая сулит мне отличное продолжение. Она принялась мне разъяснять, что случилось, как дошло до такого, а меня завораживали её зелёные глаза. Каждое слово сопровождалось лёгким покачиванием волос, от которых так замечательно пахло, это заставляло меня проникнуться её рассказом, чего я никогда раньше не делал.
Было предсказуемо, что мы из бара пойдём прямо ко мне, предварительно купив ещё выпить. Дома я не мог сидеть без музыки, только если мой дом не превращался в эндорфиновый притон. Сегодня почему-то мне захотелось её включить.
Спиртное способствовало тому, что бы я ещё сильнее чувствовал её запах.
Мы сидели друг напротив друга, музыка играла тихо. В нас уже поигрывало спиртное, которое и заставило меня закинуть её ноги на мои. Уже не помню почему, но наши лица находились в миллиметре друг от друга.
-Грязный приём, — в предвкушении произносит она.
Я провожу языком по её уху. Вот это грязный приём. Мы сливаемся в страстном поцелуе. Я беру её и несу на кровать.
Наши вещи накрыли мой грязный пол. Всё происходит неторопливо, будто бы в этом действе важен не только секс. Я почувствовал нечто другое, это не был эндорфин, вещество иного рода. Оно принесло мне неземное удовольствие.
6.
Ну утро, как и полагается, она взбесилась. Я молчу, она говорит какой я ничтожный козёл, что позволил себе с ней так обойтись. Я молчу, она громко хлопает дверью.
Через час я уже был с парнями.
-Тут слушок прошёл, — я заинтересованно смотрю на Джона. — есть одна девчонка, птичка мне напела, что она хочет что-то с тобой, — Пит поддакивает из-за плеча Джона.
Я молчу.
-Молчание будет означать согласие, в общем.. — Джон долго распинался по поводу этой девчонки. -верняк, верняк, вот тебе повезло! — а я вспоминал… В прочем, о чём это я? Стоит попробовать.
Я у этой коротышки дома. Третий размер показывает мне свой любимый фильм. Эта идеальная фигура лежит у меня на плече.
(Эндорфин?)
Эта милая коротышка говорит мне, что не готова.
(Зелёные глаза.)
Сейчас она переживает не лучший период в своей жизни.
(Алиса — так её звали)
Твоя проблема, что ты не хочешь идти дальше, моя проблема, что мне на тебя насрать.
-Почему ты всё время молчишь? — только сейчас я заметил, что за день не произнес ни слова. — с тобой всё хорошо? — я пытаюсь сказать, что онемел, но язык будто высох. Я пишу на листе, что похоже потерял голос.
-Может тебе к врачу? — жестами я показываю, что не стоит и лучше пойду домой.
Явно не этого она ожидала.
По пути домой я то и дело чувствую на себе какой-то взгляд. Стоило только ветру сорвать несколько листьев с почти голых деревьев, как я ощущал страх, от того, что за мной наблюдает что-то могущественное, что-то, что сильнее меня.
Я встречаю Джона с Питом, которые стоят и курят у нашего паба.
-Ну как она? — все с тем же нетерпением как и всегда спрашивает Джон.
Я показываю, что у нас ничего не было. Джон резко меняется в лице, делает последнюю затяжку и кидает в меня бычок.
-Гондон, — говорит он и устремляется прочь.
-Прости, кореш, — разводит руками Пит и идёт за Джоном.
7.
Меня спасает только музыка. Универсальное средство, что бы избавится от мыслей, от людей с недержанием. Музыка, что заглушает этот мерзкий шум, слышно по всей квартире, и я начинаю танцевать.
За моим танцем из-за угла наблюдает Отчаяние, он и преследовал меня на осенней улице. В голову стучится Алиса, не открою, я танцую. В голову? В сердце. Эндорфин?
На столе уже запылилась записная книжка, я открываю и начинаю писать. Отчаяние стоит у меня за спиной, я наливаю нам выпить.
Мы говорим, точнее, я пишу, что хочу ему сказать, от этого листы наполняются словами. Отчаяние смеётся, Алиса со всей силы долбит в дверь. Не знаю чудится это мне или нет, но то что она сидит у меня в голове, это точно. Мы с Отчаяние становимся лучшими друзьями не разлей вода. Мы вместе спим, завтракаем, едем на учёбу, и самое главное разговариваем. Ребёнок Алисы, что остался у моего порога теперь мой спутник на всю жизнь.