Тем временем, как всегда бывает в таких случаях, кто-то «стукнул» и Катька попалась. Милицейский обыск выявил, что «честно” заработанный поварихой золотой песочек, по объёму почти приравнивался к недельной добыче артели, а его стоимость в несколько сот раз превышала установленную ей зарплату (со всеми северными коффициентами) . Данный факт говорил не только о хорошем здоровье тружеников золотодобывающей отрасли в целом, так и о неудовлетворительном моральном климате в отдельно взятом коллективе. Естественно , что было следствие и был процесс. На скамье подсудимых присутствовала повариха с наиболее резвыми своими поклонниками, среди которых был и Егорыч. По внешнему виду и возрасту смотрелся он среди сотоварищей по блуду, как личность случайная, но который, как выяснилось, многократно превзошёл остальных в обменных операциях с поварихой. Сей факт стал полной неожиданностью, не только для прокурора и судей , но и для артельщиков, которые недоумевали : как Егорыч , трудясь в основном на растопке бани, смог намыть столько песочка. И громом среди ясного неба для всех, явилось экспертное заключение о том, что в золотом песочке, изъятом у предприимчивой поварихи, была большая доля «измельчённого до мелкой крошки металла, по составу квалифицируемого, как бронза». Сказать, что данным фактом Катька была потрясена, значит преуменьшить действительность — Катька была раздавлена вероломством старателей. Апогеем этой истории явилось озвученное на суде признание Егорыча о том, что он в расчётах с Катькой, пошёл на обыкновенный подлог — с помощью напильника и старого, никому ненужного бронзового самовара, валявшегося в инвентарной кладовке с прошлого века , добыл для расчёта валюты. Милиция, всё таки, не успела среагировать, когда Катька, после услышанного, прямо на скамье подсудимых чуть не задушила тщедушного Егорыча. Помятого, но живого суд освободил его из-под стражи прямо в зале суда — в виду отсутствия состава преступления.
