— Ломай свою часть дома! Но никак не мою, — зашипела, как дикая кошка Ида. Она собиралась встать, наплевав на стучащую боль в голове.

— Твоя магия ужасна! Да чтоб я ещё раз обращался к тебе за помощью! — он поднялся с кресла, гневно откидывая его подальше одной рукой. Страстно хотелось что-то сломать, выместить на чём-то свой гнев.

— Уйди из моей комнаты, — перед его носом, через секунду, стояла Ида. — Остынешь, потом поговорим, — она прожигала его взглядом и метала молнии, чтобы подействовать на духовном уровне и пресечь дальнейшие действия.

— Тебе повезло, что ты женщина! — процедив сквозь зубы и развернувшись к ней спиной, прошёл к двери, открыл и громко хлопнул, с удовольствием услышав мгновенное рычание сестры.

Он был в совершённом смятении, когда спускался вниз по лестнице, следуя по направлению к столовой, где хранился месячный запас их жидкой пищи. Габриэл достал стакан из шкафа, который был слегка матовым и, кажется, стеклянным. Потому что Габриэл помнит, как Ида не сдержала собственной силы и слишком сильно захлопнула дверцу, и как она затрещала, а после посыпались осколки в разные стороны по столу, оказавшись даже на деревянном полу. После этого они умудрились спорить сутки насчет того, кто же её разозлил, а потом ещё половину дня, кто будет вызывать мастера и платить за услуги починки.

Достав из холодильника идеально упакованную в герметичную упаковку бордовую жидкость, он перелил её в чашу. Её мерзкий запах, вызывающий только приступ безудержной и еле сдерживаемой тошноты, заставил тут же поморщиться Габриэла. Немного капель проливается на поверхность стола цвета слоновой кости. Чертыхаясь про себя, парень берёт мягкую тряпку и чисто начисто вытирает, помня слова матери о беспорядке. Мерзкий холодок от мурашек моментально пробежал по его телу об упоминании, о любимой матери. Сколько ей ещё спать? Мысленно посчитав про себя он пришёл к выводу, что чуть меньше века. И очи этой мерзкой, по его мнению, женщины откроются.