Освальд, ослепленный себялюбием, подарил такие невольные милости нашим героям, что они без малейшей опасности для себя уходили всё дальше и дальше от этих жутких мест. От страха Рахис нёс невообразимую нелепицу, от рассказа как он в детстве боялся дождя и грозовых раскатов и как, однажды зацепившись одеждой, повис на ветке возле дома, до непреодолимого страха перед своей мачехой, «злобной и жестокой ведьмы», которая, по словам Рахиса, ничуть не уступала в коварстве самому Освальду. На что Регул сказал, кивая на снедаемого страхом юношу: «Нам, Димар, нечего опасаться дикого зверя. Эта трясогузка давно распугала всю дичь в округе своей болтовнёй!» Предводитель беглецов снисходительно посмотрел на притихшего паренька и подмигнул ему в знак поддержки.

         Однако, одними разговорами сыт не будешь. Летуны, как мы знаем, были обескрылены, поэтому им пришлось кормиться подножным кормом, а после, изловчившись, они с помощью кожаного пояса достали с высоких деревьев дикий мёд. Как только они покончили с добычей сладкого яства и уже собирались основательно подкрепиться, в отдаленных кустах послышался треск, шум и поднялся невообразимый треск ломающихся веток. Димар с Регулом застыли насторожённо; Рахис повалился назем, сознание его оставило. Пробираясь сквозь заросли, из чащи вышел огромный бурый медведь и, поднявшись на задние лапы, громоподобно взревел, обдавая горячим дыханием и липкой слюной оторопевших Летунов. Это был Мохнолап. Он широко раскинул лапы; глаза его, как два огня, пламенели гневом и голодом. Ещё мгновение и страшный хищник разорвёт всех троих на лоскуты.