В выходной день  народа было немного, из таких — же как и он – посетителей. Парочка бабушек, одна  молодая вдова и старичок с военной выправкой, вероятно приехавший навестить своего боевого товарища,  поскольку со стороны восьмого участка, где обосновался ветеран, уже  доносились  — слегка фальшиво, но душевно исполняемые  песни Победы.

           Настроение Елизара Афанасьевича стало лирическим с все более преобладающими грустными нотками.

— Что объединяет все это? – подумал он, обхватив голову руками.

— Старые могилы, некоторые из  них  давно заброшенные и поросшие сорняками выше человеческого роста. Обшарпанные ограды и одиноко стоящие  громадные ели. Несколько человек, уныло посматривающих по сторонам, но с энтузиазмом занимающихся наведением порядка на вверенной им жизнью и смертью территории.

        Елизар Афанасьевич поднялся  со старой, но добротно отремонтированной скамейки и стал собираться домой.

    Одиночество!

    Воскликнул он сгоряча уже возвратившись, но пребывая  по — прежнему в лирической задумчивости. В состоянии которой – он находился, и медленно бредя по лесной дорожке к автобусу, и в самом транспорте – где множество пожилых людей ехало с дач, везя с собой в подарок детям небольшое количество зелени и овощей.

  — Одиночество – нас всех объединяет! – повторил он громко и принялся гулять по маленькой однокомнатной квартире.

 — Вроде нас всех так много, целый автобус. Развернуться негде. Но каждый из нас по – своему одинок. В надежде на что-то, ожидании кого-то. Погружающийся в бездонные одеяла одиночества все глубже. Подобно заброшенным кладбищенским участкам, которых бесчисленное множество, но по отдельности от каждого веет одиночеством и тоской.