С нами шли несколько солдат. Они двигались молча, смотря в низ. Из-за невысокого роста я видел их лица — они выражали пустоту. Облик отражал полную безнадежность, а глаза смотрели сквозь. Один парень в форме взглянул на меня и мне стало ещё страшнее. Нет, он не показался злым, он, как бы, сказал взглядом: «Всё кончено».

Вот показалось здание центра, точнее то, что от него осталось. Там было много людей, но среди них не было самого главного для меня — моей мамы.

Внутри к толпе подошёл мужчина — сержант. Он крикнул, чтобы мы быстро шли отмечаться, как другие, а затем бежали за ним в метро. Сержант сказал о надвигающейся, четвертой волне.

Мне не совсем было ясно имел ли он ввиду четвертую волну атаки, или приход новых выживших, но всё же мои ноги побрели в палатку, отмечаться.

Там только спросили фамилию и попросили поставить роспись, после чего меня, как и других, повели в метро.

Мы сидим тут уже несколько часов. Слышаться взрывы. Каждый толчок ударной волной уменьшает надежду на счастливый конец.  Все прижались к друг к другу и каждый смотрит на потрескавшиеся плиты потолка. На полу мной были найдены помятые тетрадные листы,  на которых это и пишется.  Маму Я так и не нашёл, надеюсь с ней всё хорошо и мы скоро встретимся».

Роберт прочел последнюю страницу книги. 

На следующий день мальчик побежал в городскую библиотеку, спросить, не знают ли там о Чарльзе Купере.