Особняк черной розы Часть 4

Джеймс спускался по ржавой лестнице все ниже и ниже. Он посматривал на открытую дверь комода, через которую время от времени разливались скудные остатки света маяка. Через минуту, выход из комнаты захлебнулся во всепоглощающей тьме. Осторожно, Джеймс перебирал с ноги на ногу, нащупывая лестничную ступеньку. Ему не было дела, куда именно приведет его эта дорога. Единственное желание — покинуть это проклятое место.

Спустя еще пару минут Джеймс ступил на холодный пол. В нос ударил запах пыли и сырости. Перед ним распростерся длинный коридор, со всех сторон усеянный многолетней паутиной, с ярким светом в его конце. Журналист тихо наступал на каменный пол, время от времени оглядываясь назад. Он продвигался все дальше и дальше. Яркий свет бил в глаза, заставляя бедолагу жмуриться. Несколько мгновений Джеймс ничего не видел. Он поочередно открывал глаза, время от времени поворачиваясь лицом к темноте. Когда журналист «прозрел», перед ним распахнулось большое подвальное помещение. Оно освещалось четырьмя большими лампами, расположенными на стенах, по одной на каждую. Не много порознь посередине стояло четыре столба, исписанные странными узорами, похожими на руны. Джеймс вошел в комнату. В его лицо стразу ударил морозный ветер. Журналист дрогнул от холода. На не были надеты лишь одни черные брюки и черная мятая рубашка. Джеймс выпустил клубень горячего воздуха и сделал шаг по ледяному полу. Тут же он услышал движение сзади. От испуга журналист резко повернулся и машинально сделал шаг назад, но не удержал равновесие и упал на спину. Вместо тоннеля, ведущего к Эмбер, появилась стена. Она медленно застывала, оставляя на кирпиче колючий иней.

Джеймс испуганно осмотрелся, кто — то позвал его. Голос не был похож ни на что, услышанное в жизни Джеймса. От каждого слова, по спине пробегали ледяные мурашки. Будто под гипнозом, журналист вслушивался в потустороннее звучание. Хозяин голоса находился рядом. Он шептал нечто неразборчивое, посылал в самые глубины разума ужасные картины, вызывая у человека агонию ужаса. Джеймс, словно просматривал фото аппаратную пленку, кадр за кадром, и на всех изображены ужасные вещи: женщина, лежащая в луже крови, девушка с изувеченным лицом, мужчина с простреленной головой. Сцену ужаса прервал мужской голос, позвавший Джеймса по имени. Журналист застыл от страха. Он не мог самостоятельно думать, не мог пошевелится или моргнуть. Перед ним стоял мужчина в черном смокинге. Джеймс видел его в окне лоджии, и именно он вел машину в зловещем кошмаре. Журналист не мог отвести от него глаз. Незнакомец гипнотически заставлял смотреть ему прямо в пустые глазницы. Его лицо было похоже на обезображенную маску, с застывшей мимикой ужаса. В голове у Джеймса раздался тот самый голос, он становился то ближе, то дальше, пока не превратился в разборчивый шепот.

— Освободи меня… — Едва слышно произнес незнакомец. Его грязные, содранные губы не двигались, голос звучал прямо в сердце человека. Он указал изувеченной рукой в сторону столбов с рунами.

Джеймс почувствовал облегчение. Он снова мог ощущать свое тело, и наконец, отвести взгляд от двух отверстий в черепе вместо глаз. Журналист подошел к столбу и рукой нажал на необходимую руну. Рисунок исчез. Джеймс до конца не понимал: он ли это? Или телом все еще управляет собеседник? Незнакомец подошел ближе и провел пальцем по руне. Его касание насквозь вошло в бетонный столб, Джеймс понял, что перед ним приведение.

Журналист нажимал в той последовательности, в которой его просил призрак. Наконец, когда последняя руна исчезла, незнакомец зловеще улыбнулся. Он стал медленно растворяться в воздухе, шепнув напоследок: — Двери открыты!

На другом конце помещения, самостоятельно, с треском отворилась железная дверь. Журналист ринулся к ней. Окрыленный страхом он бежал через каменный зал, не взирая на то, что его ноги «горели» от прикосновения к заледеневшему камню. Добравшись до цели, Джеймс вновь обернулся. Он увидел, как стена, которая ранее появилась за его спиной, исчезла. В проходе появилась Эмбер. Ее мертвое тело сковывал холод, один целый глаз уставился на Джеймса. Походкой куклы — марионетки она медленно направилась к своей жертве. Ее язык качался в такт с вырванной челюстью, когда она переступала с ноги на ногу. В мокрых волосах заблестели кристаллики льда, а сырая одежда от холода окаменела.

Посмотрев на Эмбер, Джеймс испуганно вбежал в очередной коридор, закрыв за собой железную дверь. Снова на его глаза опустилась тьма. Он так и бежал вдоль коридора, размахивая перед собой руками, дабы не влететь со всей силы в каменную стену. На этот раз удача была на его стороне. Он рассмотрел легкий луч света, пробивающийся из очередной двери. Подойдя к ней, журналист услышал сильный удар. — Эмбер! — подумал он. — Она била по железному полотну, в надежде его отворить. Джеймс испуганно толкнул дверь и оказался в винном погребе. Вдоль небольшого помещения стояли большие стеллажи с бочками, освещаемые всего одной лампой, а в конце находилась каменная лестница, ведущая наверх. Джеймс удивленно посмотрел на дверь. Она была выполнена в форме большой бочки, с увесистым засовом. Он толкнул ее. Она издала звук каменного удара и намертво заслонила проход. Джеймс дернул за щеколду, заперев Эмбер в подвале. Журналист выдохнул. Его сердце неестественно быстро билось, закладывая уши. Он жадно хватал ртом воздух, пытаясь насытится им.

Как можно быстрее Джеймс направился к лестнице. Журналист вышел в большую кухню. Она ярко освещалась множеством софитов, от чего у Джеймса кружилась голова. Он продолжил бежать, заглядывая в каждую дверь, в поисках выхода, пока не вышел в сад, в котором фотографировал Мортен.

Дверь распахнулась и в сад вошел Митчелл. Облаченный в свою любимую красную рубашку, которая была заправлена в широкие черные брюки, обтягивая большой живот. Он озлобленно смотрел на Джеймса. Его маленькие глаза зловеще выглядывали из- под бровей, а дыхание напоминало вой загнанного зверя. Митчелл потянулся к кобуре, что висела на поясе за его спиной и достал пистолет. В ту же секунду немую сцену нарушил щелчок затвора револьвера тридцать седьмого калибра.

Тим мельком осмотрел подчиненного. Глаза Джеймса источали весь ужас, что ему удалось пережить, лицо мальчишки в эту ночь превратилось в мину безумия. Он готов был потерять рассудок.

— У тебя много вопросов? — спокойным голосом промолвил Тим.

Джеймс кивнул. Оружие в руках Митчелла поблескивало от падающих на него лунных лучей света. Журналист не сводил взгляда с начисто вычищенного дула. Ему казалось, что он мог видеть пулю, которая готовится поставить точку в его ночном приключении.

— Ты уже познакомился с моей семьей? — Он ехидно улыбнулся, на что получил хладнокровный, одобрительный кивок в свою сторону. — Меня зовут Адриан Мортен, я старший ребенок в семье Мортен. Это мой особняк, хотя, формально он принадлежит моему отцу, но кто будет беспокоить мертвецов, верно?

Джеймс машинально кивнул. В его голове «тикала» бомба безумия. Она готова была взорваться, отправив рассудок человека в бесконечное путешествие по глубинам сознания. Он продолжал смотреть в дуло револьвера, лишь на мгновение переводя взгляд на зловещую улыбку своего бывшего начальника.

— Рад, что ты со мной согласен, — продолжил Адриан — Понимаешь, я оккультист, и это место — венец моих учений! Ты чувствуешь? Тут обитает бесконечная сила! Ты сам должен был удостоверится в этом. — Джеймс приподнял одну бровь, после чего в очередной раз кивнул. — Голоса, Джеймс, они взывали ко мне! Я ночами слушал шепот мертвецов, доносящийся из подвала, но его было не разобрать. Просто шепот, словно дыхание, в котором укрыт смысл. Мои родные… Они… Не разделяли моих увлечений, и в конце концов, я оказался в лечебнице для душевнобольных, в чертовой психушке! Когда я «вылечился», меня приняли обратно в семью, истощенного, вечно обдолбанного сына. Им было легче, но не мне. Голоса вернулись в ту же ночь, и на этот раз, я их слышал отчетливо. Это были хозяева мира мертвых. Этот особняк находится прямо на портале в их темное царство. Они выбрали меня! Единственного, кто мог слышать зов могилы! Тогда мне дали мельком окунуться в потусторонний мир. Рай и ад — это все бред, одна большая ложь! Религии обманывали человечество тысячи лет, существует только жизнь и смерть. Я видел мертвецов… Я… Я… говорил с ними! И они требовали жертву. Одна жизнь за частичку знаний, не такая уж большая цена?

— И ты убил свою семью? — Джеймс нервно усмехнулся. В его голове начала вырисовываться картина. Он помнил показанное призраком изображение семьи Мортен и только сейчас, в обезображенной девушке он узнал Эмбер.

— Да, — продолжил Адриан. — Отца я застрелил, в упор, когда он возился с машиной, поднес дуло к его затылку и «БАМ!» через несколько минут и мать — она сидела и шила платье для моей «прекрасной», и всеми обожаемой сестренки. С Эмбер все было проще — я выкинул ее из окна лоджии. Подошел сзади, когда она очередной раз любовалась видом из окна, и просто помог ей… Я упивался ее агонией, когда она летела вниз! Когда она истошно кричала, пока крик не прервал удар о скалы. Я слышал, как хозяева требовали еще и еще, они смотрели на эту резню и упивались ею. Страх — это то, чем они питаются, Джеймс. Сначала они выпьют твой ужас, а когда останется только без эмоциональная оболочка — пожрут твое тело. За всю мою работу, хозяева давали мне лишь крупинки знаний, но я нашел как их разговорить. Ты когда -нибудь пытал мертвецов? Это забавно, смотреть на агонию того, кто уже мертв. Все, что нужно — руны беглецов. Те, кто сумел сбежать от смерти и жить дальше. К великой радости — я знал таких людей. Мертвые пленники, они научили меня быть «хозяином!», как и они. Поглощать людские жизни, насыщаться страхом и ужасом.

— Я видел Эмбер. — Тихо произнес Джеймс. В его голове, среди своры мертвецов, отпечаталась эта девушка. Его сердце наполнялось грустью, когда он осознавал, что сделал старший брат.

— Нет Джеймс, не видел, — засмеялся Адриан. — Тут нет никого. Все, что ты видел — это ложь! Посмотри на себя, ты похож на оживший труп, безэмоциональный мешок с мясом. Это то, чего хотел я, выдавить из тебя все до последней капли страха, насытиться каждой крупинкой твоего ужаса, агонией больного разума! Приведения лишь эхо этого места. Ты видел пустоту. Разве не помнишь? Кто тебя встретил у вокзала? Кто привез тебя сюда?

«Заклятие» спало. Джеймс провел ладонью по забинтованной шее. По спине пробежали мурашки — бинтов не было, шея была абсолютно целой. В голове всплывала мутная картина приезда в особняк. На мгновение Джеймс осознал, что за рулем был Адриан, и все, что он видел в машине, это сон. Мортен исказил само прошлое этого места, выжигая в голове чудовищные галлюцинации. Он выдавливал по капле ужаса из своей жертвы, управлял ей, словно кукловод.

— Вспомнил? — улыбнулся Адриан.

— Как такое возможно?

— Это магия, Джеймс. И я отвечу на твой главный вопрос: розы черные из — за магии, цветы самой смерти. Это место пропитано ею! Я привел тебя сюда, посадил на это кресло, где любила сидеть моя мать, и все! Дальше это место извратило твое восприятие, и остальное ты додумывал сам. Скажи мне одно: почему ты выбрал комнату Эмбер?

Понимание, что это все был обман, осело горьким осадком в сердце Джеймса. Он не видел Эмбер? Не встречался с Карлой? Лишь легкий аромат женских духов, исходящий от Джеймса, твердил обратное.

— Не знаю. — Сознался Джеймс.

— Прости, Джеймс. Исключений быть не может!

Раздался выстрел, он эхом разлетелся по первому этажу особняка. Пуля прошла навылет, пробив легкое Джеймса. Мортен смотрел как из холодеющего тела вытекает жизнь. Несколько секунд Джеймс откашливался своей кровью. В эти мгновения он увидел семью Мортен. Их смазанные силуэты стояли перед умирающим журналистом и скорбным взглядом провожали в последний путь. Взгляд остекленел и погас, Джеймс был мертв.

***

Он проваливался глубже и глубже. Джеймс чувствовал, как тонет в темноте. Постепенно холод покрывал его тело инеем, но журналист уже этого не ощущал. Вокруг него образовалась воронка, на дне которой был виден город.

Спустя несколько мгновений Джеймс стоял на одной из пустынных улиц Нью — Йорка. Казалось, что город вымер — вокруг не было не души. Ветер с жутким воем разносился вдоль широких улиц, оставляя за собой отголосок холода. Небо заволокло тяжелыми черными тучами, от чего на город упала тень. Джеймс осмотрелся по сторонам. Он постепенно забывал, что с ним случилось меньше минуты назад. Жизнь — это доска, исписанная мелом, и сейчас журналист ощущал, что кто — то стирает все записи. Из памяти выветривались важные события из жизни — Джеймс готовился к вечному забвению.

Перед журналистом показался уже знакомый мужчина. В этот раз он был больше похож на человека. Облаченный в свой любимый смокинг, незнакомец смотрел на Джеймса большими голубыми глазами, которые время от времени переливались алым оттенком. В нем отчетливо ощущалось нечто потустороннее, но Джеймс уже утратил большую часть жизни. Незнакомец подошел ближе и взял человека за руку.

От касания приведения, к Джеймсу вернулась память.

— Прости меня, Джеймс, — начал призрак, — я пытался до тебя докричаться раньше и, боюсь, что именно я стал причиной твоих страхов. Пришлось собраться силами и привести тебя в подвал.

— Уже не важно. — Сказал Джеймс. — Это конец?

— Для кого конец, для кого начало, что выберешь ты? — Приведение улыбнулось. Его идеальные белые зубы отвели взгляд Джеймса от красноватых глаз. Он интригующе усмехнулся.

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть у всех, Джеймс. Что ты хочешь больше всего?

— Жить! — Не раздумывая ответил человек.

— Жить? И только? Ни рая, ни жизни после смерти?

— Рая ведь не существует? — Удивленно ответил журналист.

— У каждого свой рай и свой ад, Джеймс. Они сами куют свою судьбу и сами ее выбирают, пусть даже и безответственно. Адриан Мортен видел то, что хотел видеть и понимал это так, как сам желал.

— Это и было для него раем?

— Это и было его раем. — Ответил незнакомец.

— А как же остальные члены семьи Мортен? Они заточены в особняке? — Спросил Джеймс.

Незнакомец кивнул. Он посмотрел наверх, туда, где до сих пор зияла воронка в мир живых. По глазам пробежала красная искра.

— Я помог тебе. — Отвлек незнакомца Джеймс. — Прошу, теперь и ты помоги мне. Он посмотрел в бездонные голубые глаза, и на мгновение вспомнил вместо них две пустые глазницы. Глядя на это, незнакомец вновь улыбнулся. Так искренне и тепло, что Джеймс сам ответил на его улыбку.

— Ты предсказуем в своей непредсказуемостью. — Ответил незнакомец и полной грудью вдохнул морозный воздух потустороннего Нью — Йорка. — За свое освобождение, я ожидал от тебя большего. Ты уверен?

Джеймс радостно кивнул. Его душу охватила эйфория. Все разочарования в жизни не стоили того, чтобы умирать. Он понимал, что ему дан еще один шанс начать новую жизнь.

— Будь по- твоему. — Незнакомец протянул вторую руку. Джеймс коснулся холодной ладони. Он почувствовал, как поднимается выше и выше, и вместе с ним, в мир живых спешила смерть.

***

Джеймс глубоко вздохнул. Тело сразила чудовищная боль. Кровь вокруг него медленно исчезала, затягивая за собой пулевые отверстия. Журналист жадно ловил ртом воздух, его голова никак не могла насытиться кислородом, а сердце начало гонять по телу кровь.

В это время пленник стоял позади своего тюремщика и рукой прижимал его за горло. Адриан задыхался и всеми силами пытался выпутаться, но хватка смерти была сильнее. Джеймс повернулся и посмотрел на Мортен. Лицо Адриана становилось бардовым, а глаза наливались кровью. В то же время, выражение лица незнакомца источало чистую ненависть. Большие голубые глаза сменились на кроваво — красный демонический взгляд, а белоснежные зубы превратились в острые шипы. Лицо Адриана начало синеть. В этот момент тяжелая рука смерти сделала резкий рывок, и Джеймс услышал громкий хруст. Мортен медленно закрывал глаза, хватка ослабла и на пол упало безжизненное тело — месть свершилась.

Незнакомец бросил дразнящий взгляд в сторону Джеймса. Он поправил свой пиджак и, улыбнувшись показал уже знакомую белоснежную улыбку. Его глаза блестели, время от времени пропуская через себя красные искры. Незнакомец вежливо поклонился и в этот же момент растворился в воздухе. Джеймс смотрел на тело Адриана, теперь он станет очередной фотографией в посмертном альбоме семьи Мортен.

Иллюзий больше не было. Журналист поднялся в комнату Эмбер. На комоде лежало пальто и дипломат, а рядом стояли сапоги. Джеймс вышел на лоджию. Он смотрел на погасший маяк, озаренный холодными лучами осеннего рассвета. Вечно возмущенный залив превратился в смиренную гладь, ветер стих, а горы, чьи подступы украшали бескрайние равнины, оголили снежные вершины. Джеймс обулся и накинул на себя пальто. Взяв дипломат, он направился к выходу. Уже на дороге, оглядываясь, он понимал, что могло случиться с человеком всего за одну ночь. Джеймс издалека увидел грузовик. Немного выждав, журналист помахал рукой, и многотонная машина остановилась.

— Вы из поместья Мортен? — Спросил престарелый водитель.

— Да. — Холодно ответил Джеймс, залезая на пассажирское сидение.

— Я много раз видел, как туда заезжают люди, но чтобы они ехали обратно — это первый раз.

— Я особенный. — Улыбнулся Джеймс.

Уже сидя в вагоне электрички, Джеймс снова открыл свой дипломат. На ноги легла увесистая папка, а сверху журналист положил фотоаппарат. Он мельком проматывал кадры Карлы, но снимки были пусты, вместо женщины их украшали только розы. Джеймс открыл папку. Он пересматривал фотографии Мортен и его сердце охватывала скорбь. Слишком несправедливо с ними обошлась судьба. Журналист взял в руки фотографию Эмбер. Он мысленно сравнивал ее с девчонкой, которую он встретил в особняке, активной и жизнерадостной, после чего вспоминая, что с ней стало, невольно отворачивал снимок. В папке остался еще один лист бумаги. Джеймс отчетливо помнил, что все заканчивалось на фотографии Эмбер. Взяв его в руки, журналист испуганно дернулся и папка, вместе с бумагами и фотоаппаратом упала на пол. Это был рисунок карандашом: Джеймс касался подбородком лба Эмбер, а она держала в руках розу и с улыбкой смотрела на нее. На обороте, женским почерком было написано — «Спасибо!».