« Авторская библиотека » «БОРТ 556. ДОЧЬ ПОСЕЙДОНА». (Мистико — приключенческий эротический триллер).

                       От  самого  автора:

 

    Роман-продолжение  темы. Выполнен  в   стиле  морских  надводных  и  подводных  приключений. Также  как  и  первый,   переходящий   в  морской  боевик. И  также, в  мистику. С  обилием  по-прежнему  махровой  эротики  и  применением, как  и  положено  в  таких  рассказах  принципа  гипперболистики. Ряда  преувеличений  для  насыщения  произведения  и  возникающих  вопросов  на  протяжении  прочтения  до  самого  конца  самого  романа.

   Роман  также  как  и  первый, рассчитан  в  основном  на  мужскую  аудиторию, но  и женщинам, вероятно, будет  не  без  интересен  тоже.  В  образе  остросюжетного  триллера, любви  и  приключений.

   Написан, как  и  первый, в стиле  сценария  к  фильму. По серийно. Возможно, для  многих  читателей  и  авторов  это  будет  новым  интересным  приемом. Может,  уже  и  нет. Но, не  суть  важно. Думаю, если  реально  его  экранизировать  по  последнему  слову  техники  и  с  хорошими  режиссерами, то  получился  бы  неслабый  по-настоящему  фильм. Даже, с  хорошей  кассой.

   По  существу, весь, является  мистикой  от  начала  и  до  конца.

 

                                            С  уважением   автор   Киселев А.А.

 

 

                    

 

 

 

 

 

                       

 

 

                                                                         Вступление

 

  Мы  познакомились  с  этим  парнем  лишь  в  самом  океане. При  выходе  из   Владивостока  в  Охотское  море.  Меня  пересадили  с  пограничного  военного корабля  «ЗАРЯ»  на  иностранное   научно-исследовательское  судно  с  бортовым  названием  «АТТICА».  В  качестве  его  личного  телохранителя  и  защитника. Одновременно  следящего  за  всем, что  твориться  на  иностранном  научном  судне  и  присутствуя  на  всех  проводимых  здесь  мероприятиях  в  среде  иностранных  ученых.  Это  были  90е. Мы  дружили  с  Америкой. Да  было  такое  время  у  нашей  многострадальной  России, из  СССР  превращенной  в  этакий  сырьевой  в  итоге  придаток  Запада, который  сейчас  не  особо  считал  нас   уже  опасным  государством.  После  государственного  переворота  и  становления  банды  Ельцина  у  власти. И   я  как  человек  из  соответствующих  структур  и  системы, все  же  был  своего  на  этот  счет  мнения, как  и  ряд  морских  офицеров  нашей  разведки. Скажем, я  не  поддерживал  вообще  такую  власть  жуликов  и  воров. Тех, кто  оккупировал  мою  Родину. Но  сейчас  речь  шла  не  о  стране, а  об  этом  странном  парне  и  русском  моряке  Владимире  Ивашове, папку  которого  я  держал  в  своих  руках. Меня  назначили  к  нему  в  некие  опекуны   и  надзиратели  на  этом  идущем  в  сам  Тихий  океан  научно-исследовательском   большом  напичканном  всякой  современной  хитроумной  аппаратурой  корабле.  

  Амеры  хотели  взять  с  собой  только  его  одного.  У  них  была, какая  та  своеобразная  заинтересованность  в  русском  моряке. Какие-то  свои  секретные  дела.  Все  это  было  связано  с  наукой  о  внеземном. И  вообще  тайном, и  не  изученном, связанном  с  Тихим  океаном. Им  здесь  не  нужен  был  еще  один  русский. Тем  более  военный.  Но  наши,  встали  в  штыки. И  не  пускали  от  себя  русского  своего. Короче  взаимные интересы  встретились  лоб  в  лоб.  Либо  берут  меня  еще  как  одного русского  на  борт  корабля   с  гарантиями  полной  моей  и  его  безопасности.  Либо  никаких.  Я  слышал, что  даже  в  это  дело  были  вложены  не  малые  с  обеих  сторон  деньги.  Так  как  амеры   обязаны   были  еще  поделиться, хотя  бы  частично  всей  полученной  от  изучений  секретной  научной  информацией.  Они  не  желали  этого  делать, но  условия  были  такими  же  по  отношению  к  моему  подзащитному  и  мне.  И  только  на  таких  вот  условиях  смогли  договориться.  Наши   сумели  пропихнуть  меня  сюда  на  этот  зарубежный  исследовательский  научный  корабль.  И  за  мной  следили. За  всеми  моими  действиями  и  передвижениями  по  судну, как  и  за  Ивашовым  Владимиром. Так  как  тот  моряк, как  и   я, был  русским  и  принадлежал  нам  и  нашему  флоту, в  прошлом  тоже  из  военных  и  подводников. Мы  оба  имели  большой  опыт  в  подводных  погружениях  и  работе  на  опасной  для  человека  глубине.

  Я, Ликандров  Дмитрий  Ефимович,  майор  ФСБ   и  ГРУ  морских  сил  России  и  бывшего  Союза. 39  лет. Как  и  Ивашов  Владимир  Семенович, это  моего  подопечного, так  величали  по  батюшке, были   отличными  специалистами  в  этой  области  и  могли  даже  пригодиться   при  работе  как  запасная  аварийная  команда.

  Они  согласились  при  условии, что  я  не  стану  лезть, куда  не  следует  со  своими  советами, своими  руками   и  ногами.  Буду  присутствовать  на  корабле  лишь  этакой  тенью  и  все.

  Американцы  согласились, хоть  и  скрипя  своим  квадратными  челюстями.  Я  думаю, это  было  мероприятие  для  нас  обоих, как  и  для  всех  в  открытом  океане  рискованным  и  как  оказалось  довольно  опасным. 

  Меня  взяли  на  борт  и  даже  не  оспаривали  этого. Видно  был  такой  свыше  от  них  пришедший  с  самого  Пентагона  приказ. На  военных  еще  надавила  сама  наука.  Но  наших  ученых  на  борт  корабля  не  взяли. Были  только  американцы. Их  интересовало  не  то, что  военных. Не  игра  в  разведчиков. Хотя  военных  из  Пентагона  тоже  заинтересовал  этот  русский  моряк  торгового  интернационального  флота  Ивашов  Владимир.

   На  него  мне  передали  целое  досье  из  военного  и  гражданского  штабов. Полное  досье.

  И  вот  эту  папку, которую  я  еще  и  не  смотрел  и  не  открывал, но  взял  для  ознакомления  с  собой. И  прибыл  на  иностранный  в  Охотском  море  исследовательский  тот  научный   корабль  «АТТИКА».  

  Находясь  в  своей  сейчас  выделенной  на  иностранном  научном  судне  личной  каюте, я  стал  изучать  документы. Тут  были  и  наши  документы  и  иностранные. Так  как  все  составлялось  обеими  разведками  при  перекрестном  допросе  всех  занимательных  фактов. О  таком  же  теперь  занимательном  с  виду  человеке.

  Скажем  прямо,  я, когда  увидел  Ивашова  и  познакомился  с  ним,  ничего  странного  пока  в  нем  и  особенного  не  нашел. Человек  как  человек.  Вполне  адекватен  и  даже  общителен, хоть  видел  меня  в  первый  раз.  Русский  матрос, крепкий  на  вид  и  телосложение. Я  бы  сказал  и  физически  недурен  и  скроен. Видно  было  держал  свою  форму  и  выправку  бывшего  военного. Даже  не  скажешь, что  с  крышей  у  такого  не  все  в  порядке, как  мне  сказали. Что  порой   сам  с  собой  и  с  кем-то  по  ночам  вроде  разговаривает. Кстати  сразу  стал  посещать  здесь  на  корабле  тренировочный  спортивный  зал. Именно  тут  мы  и  сошлись  с  ним  по  душам. На  работе  со  штангой  и  гантелями.

  Даже  и  не  скажешь, что  человек  претерпел  не  хреновые  лишения  судьбы  и  где-то  побывал. Пережил  пожар  и  шторм. И  чудом  выжил  из всех, о  ком  он  говорил  и  рассказывал  и  нашим, и  вашим. 

   На  лицо  тоже  скажем  ничего. Женщинам  такие, даже  нравятся.  По натуре  показался, волевой, и  вероятно  при  желании  решительный.  Но,  какой-то, надломленный  чем-то.  Как  от  потери  кого-то, кого  любил  сильно. И  забыть, кого  так  и  не мог, как  ни  старался.

  Возможно  с  психикой  у  него  нелады. И  поэтому  требовался  догляд  за  ним. Особенно  здесь  в  открытом  океане. Хотя   бы  затем, чтобы  не  сиганул,  если  что  за  борт.  

   Я  открыл  папку  и  сразу  окунулся  в  его  интересную  историю. Даже  сказочную, достойную,  разве  пера  фантаста  и  мистика. 

  У  этого  парня  была  занимательная  интересная  история. Практически  фантастическая, и  местами  даже  лишенная  любого  смысла.  Как  там  было  сказано  парень  с  основательным  неизлечимым  умственным  прибабахом.  Таким  его  подобрали  в  самом  Тихом  океане  иностранцы.  И  пересадили, как  было  сказано  в  документах  на  наш   в  океане  корабль.

  По  данным  в  досье  говорилось, что  Ивашов  Владимир  столкнулся  с  некой  подводной  толи  цивилизацией, толи  с  одним  из  чудес  света.  Имел  некий, что  ли  удивительный  контакт  с  иной  формой  жизни  здесь  на  земле  и  воде.  Именно  в  эту  сказку  верили  сами  иностранцы. Хоть  и  не  все, но  ссылаясь  на  определенные   улики  и  факты, что  именно  были  у  них,  им  можно  было  верить. Они  поэтому  и  хотели  заполучить  с  потрохами  этого  Ивашова  Владимира  себе. И  могло  бы  получиться. Там  еще  в  океане, когда  его  подобрали  после  шторма  с  воды. Но  не  вышло.

  Ладно, читаем  дальше.

  Ивашов  Владимир  Семенович.

  Возраст…  Полных  38 лет.

   В  прошлом, как  и   я, майор  или  вернее,  капитан  по  морскому  третьего  ранга  ВМС  СССР.  Быстрый  послужной  карьерный  взлет. Все  идет  в  гору.

— В  тридцать  с  небольшим  лет  и  уже  капитан  третьего  ранга  ВМФ – произнес  я  вслух  сам  себе  — Не  плохо. Впрочем, да  и  я  уже  порядочно  выслужился  в  свои,  такие  же  около  сорока.

  В  тридцать  два, уволен  из  армии  и  флота  в  запас. По  собственному  личному  желанию. И  позднее  уже  не  призывался. И  с  флотом  военным  не  сталкивался.

— Еще  достаточно  молод  и  мог  бы  служить. Подводник.  В  двадцать  пять  закончил  морскую  академию. Довольно  успешно. Будучи  офицером   ВМФ, уже  в  те  же  двадцать  пять  лет. Нес  свою  службу  на  ракетном  подводном  охотнике  К-335 «ГЕПАРД». Подводник. Потом, морской  спецназ,  водолазная  диверсионная   группа.

  Я  отложил  дело  и  призадумался. Все  как-то  необычно.

— Хм! Да  мало  ли  по  каким  вообще  причинам. Как  жизнь  и  нелегкая  в  нашей  стране  людей  ломает. Ладно, Читаем  дальше — произнес  я  сам  себе  и  продолжил  чтение  документов.

   Потом  все  рушится  вместе  с  СССР  и  все  катится  под  откос.  Потом, позднее, гражданский  торговый  флот  и  матрос  каботажных  и  грузовых  больших  мореходных  судов  на  Тихом  океане.

   Из  ранней биографии.

  Приезжий, откуда-то  из  Восточной  Сибири. Точно  не  указано. Сначала   учиться  на  Тихий  океан  и  во  Владивосток  в  морскую  академию, а  потом  служить  в  ВМС  СССР.

  Живет, почему-то  без  прописки  и  жилья  во  Владивостоке. Все  время,  где-то  и  у  кого-то  квартировал. То  военные  береговые  общаги. То  на  подселении. Вообще  тут  все  кувырком. Странно  и  непонятно  вообще….  После  службы   в  военном   флоте, жил  непонятно  даже  как. Вероятно  на  самих  кораблях  и  в  загранке. Безвылазно. Но  прописки  вообще  нет  никакой. В  тридцать  самых  таких  лет. Ни  хаты, ни  кола, ни  двора. Странно  как-то.

   Указаны  родные, мать и отец. Но  это  пока  не  важно. Пропускаем.  Одинок. До  своих  занимательных  приключений  был  моряком  торговых  иностранных  судов.  Шлялся  по  загранкам. И  там  вел  не  очень  порядочную  свою  русского  моряка  жизнь. Женщины, портовые  рестораны,  драки,  пьянки  и  все  такое.

  Стал   жертвой  морской  катастрофы. Это  из  иностранных  документов.

Пережил  с  его  слов  уже  на  воде  пожар  и  кораблекрушение, потом  ряд  подводных  и  надводных  занимательных  переплетенных  и  наполненных  невероятной  и  откровенной  даже  любовью  с  некой  латиноамериканкой  по  имени  Джейн  Морган  из  Панамы, а  позднее  как  оказалось  морской  русалкой   по  имени  Нагиса.  Короче  полная  корзина  сплошных  фантастических  потусторонних  даже  завидных  приключений.  На  первый  взгляд  мне  это  все  показалось  сплошной  откровенной  идиотской  чушью. И  выглядело  бы  так  на  самом  деле,  если  бы  не  эта  научная  экспедиция  в  Тихий  океан. И  я  не  оказался  на  этом  амеровском  судне.

— Все  как  в  приключенческом  мистическом  красивом, но  трагичном  блогбастере — произнес  опять  в  слух  я, читая  дальше  документы.

   Здесь  еще  говорилось  о  погибшем  в  океане  пассажирском  самолете.  Затем, нападение  морских  гангстеров  на  яхте  «BLAK  STORK» — «Черный  Аист»  некоего  мистера  Теодора  Джексона  и  сражение  с  ними  из-за  какого-то  золота. Причем  с  опытными  в  прошлом  морскими  котиками  и   профессионалами.

  Мой  подопечный  герой  вышел  оттуда  завидным  даже  победителем. Один  справился  с  целой  бандой  матерых  головорезов  и  диверсантов  из  армии  США  и  морского  флота, спасающий  молодую  девушку  из  плена. Еще  говорилось  о  жуткой, весьма  трагической  смерти  какого-то  еще  брата  его  возлюбленной  Джейн  Морган. Некоего  Дэниела  Морган  и  затем  яхты  с  бортовым  названием  «Аrabella». По  нашему «Арабелла». Потом, шторм  и  новая  катастрофа. Потеря  самой  от  тяжелых  смертоносных  пулевых  ранений  возлюбленной  латиноамериканки  Джейн  Морган.

  Тут  еще  пояснялось, что  этот  Дэниел  Морган  и  Джейн  Морган  подобрали  Ивашова  Владимира  Семеновича  с  воды  и  спасли  можно  так  сказать  от  смерти  в  открытом  океане.  Но  это  была  вроде  как  некая  призрачная  иллюзия, вызванная  не  совсем  понятно  чем. И  по  этой  вот  причине, я  здесь  и  судно  чешет  полным  ходом  в  сам  Тихий  океан.

— Ну, ты  и… — произнес  я, удивленный  в ослепительном  восторге,  не  веря  всему – Лихой  ты  оказывается  парень, Ивашов  Владимир  Семенович. Хоть  ты  и  офицер  в  прошлом  нашего  ВМФ, но  это  уже  какой-то  перебор. Но  в  полусмертном  кошмарном  бреду, возможно, многое  и  все, что  угодно. С  этим  можно  согласиться. А  он  как  описывается, оказался  именно  там. Это  по  документам  и  медицинским  заключениям  некоего  судового  и  первого, кто  его  осматривал   врача  с  круизного  лайнера  «ФАНТАЗИЯ» Томаса  Трекера.  Именно  этот  доктор  осматривал  и  делал  первые  свои  медицинские  умозаключения  как  врач  о  русском  подобранном  в  океане  моряке.  

  Ивашов  был  извлечен  из  воды.  И  все  бы  это  было  просто  волшебной  сказкой, если  бы… Именно  тут  была  масса  свидетелей, кто  видел  его  чудесное  спасение. 

  Из  медицинского  научного  заключения.

  Владимир  Семенович  Ивашов  подвергся  галлюциногенному  сильному  гипнотическому, но  неизвестному  еще  земной  науке  воздействию.  Как  полагают  врачи   русские  и  иностранные  ученые, осматривающие  уже  здесь  его  и  делая  свои  выводы  и  мед. заключения.

  И  ему  являлись  видения. Он  видел  некую  толи  женщину, толи  призрака  и  общался  с  ней. Правда, парень  пытался  забыть  все  и  начать, как  он  хотел  сам  уже  новую  жизнь. Он  даже  познакомился  с  реальной  настоящей  живой  земной  женщиной. Русской  судовой  официанткой  по  имени  Звягинцева  Татьяна  с  корабля  «НОВОЗУБКОВСК». С  которой,  была  у  Ивашова  Владимира  откровенная  сильная  тоже  любовь.  Они  даже  собирались  жениться.  Он, наконец-то, прописался   у  нее  на  квартире  во  Владивостоке.  Сам  Владимир  собирался  дальше  плавать  на  этом  судне  в  качестве  дизель-машиниста  и  матроса. Даже  был  зачислен  в  члены   команды, пока  временно  и  на  поруки  с  испытательным  сроком. Хотя  сам  капитан  решил  лишь  доставить  парня  на  большую  землю  и  списать  на  берег.

  Ему  не  верили  поначалу.  Особенно  наши. Не  они  подобрали  Ивашова  в  океане. А  американцы. И  именно  американцы  и  поверили  первыми  в  эти  россказни  о  потустороннем  и  неком  существе с  именем  Нагиса.  Про  чудесное  спасение  русского  моряка  Ивашова  Владимира  Семеновича  некой  толи  нимфой  Посейдона, либо  дриадой  от  гибели  в  открытом  океане. Именно  американцы  видели  странное  лиловое  обширное  над  водой  в  виде  тумана  свечение.  Это  свечение  как  говорится, стелилось  прямо  над  водой  и  еще  какое-то  время  сопровождало  сам  большой  круизный  пассажирский  корабль. Странное  поведение  дельфинов  и  еще  ряд  вещей, что  заставило  их  поверить  в  реальность  происходящих  событий.

  Ивашов  испытал  на  себе  сильное  какое-то  ударившее  по  его  мозгам  воздействие.  Вероятно, от  той  ситуации, в  которую  попал. Как  некий  шок  и  потерю  сознания  на  несколько  суток.  Но  испытал  сильное  гипнотическое  и  программируемое  на свои  человеческие  мозги  воздействие. Отмечается  особо, и  подчеркивается. Возможно, Ивашов  попал  под  сильное  некое  волновое  излучение. Говориться  о  пространственном  неком  искажении  даже  времени  в  той  точке  океана, где  его  подобрали. И  это  зафиксировано  приборами  кораблей  и  даже  подводными  иностранными  лодками. По  сведениям  в  данной  точке  карты  Тихого  океана  у  всех  там  находящихся  судов  забарахлили  все  навигационные  приборы.  И  был  услышан  сигнал   о  помощи  SOS!  Идущий, как  говорится  в  документах, из  глубины  самого  океана  и  из  одной  особой  точки  и  названных  координат. Именно  это  заинтересовало  сам  Пентагон   и  все  Западное  военное  НАТО. 

  Самое  интересное, этот  Ивашов  сейчас  и  сам  в  это, то  верил, то  не  верил. Уже  во  все, что  испытал  и  пережил. Судя  по  его  рассказам,  он  сам  уже  сомневался, что  все, что  с  ним  происходило, просто  игра  болезненного  воображения  и  просто  погибельный  бред. Но  масса  с  ним  творящихся   фактов  говорило, что  все, это  было  больше  похожее  на  реальность. После  чего  им  заинтересовались  не  только  наша, но  и  иностранные  разведки, военные  двух  влиятельных  мировых  держав. И  не  только  даже  одни  они. К  этому  всему  подключились  даже  ученые  двух  стран. Морские  океанологи, биологи, ихтиологи  и  еще  черт  знает, кто  вообще.

  Американцы  знали   больше, чем  мы. Все  они  говорили  об  одном  и  том  же. И  все  совпадало  и  подтвердилось  с   показаниями  другой  команды  пассажирского  круизного  судна  с  бортовым  названием  «FANTASY».

  Из  разговоров  иностранцев  на  корабле  я  слышал, пострадал  сам  капитан  «ФАНТАЗИИ»  за  то, что  Ивашова  сдали  обратно  русским, не  доложив  об  удивительном  природном  инциденте  в  Тихом  океане, кому  следовало. Вероятно, команда  круизного  лайнера  понятия  не  имела, что  такое  может  произойти. Возможно, они  поторопились  сделать  это. За  что  и  пострадали  от  своих  же.

  Жалко  конечно  капитана  и  членов  всей  его  команды,  которых  после  этого  разжаловали  и  списали  на  берег. Но  благодаря  им, наш  парень,  оказался  у  себя  снова   во  Владивостоке. 

  Вообще  свидетелей  было  много.  Особенно  много  было  разговоров  про  лиловый  стелющийся  по  водной  глади  и  волнам  Тихого  океана  загадочный  туман.

  Помню, кто-то  даже  уже  на  этом  судне  из  ученых  в  споре, сказал – Может  это  еще  один  Бермудский  треугольник.

— А  почему  бы  и  нет — произнес  ему  из  его  же  среды  океанологов  и зоологов, второй – Может  стать  новой  сенсацией  мирового  значения.

   Но  наши, не  верили  ничему. Они  решили  все  это  тоже  проверить. Для  чего  и  послали  меня  на  иностранное  это  судно. С  особой  предельной  естественно  серьезной  ответственностью.

 

                                 БОРТ 556

                     ДОЧЬ  ПОСЕЙДОНА

 

 

                              Серия 1.Тихий  океан

 

  Стояло  раннее  утро  02.09.2008  года. Была  ветреная  погода  и  океан  штормил   своими  посеревшими  волнами, подымая  вспененные  большие  буруны  на  самых  больших  волновых  гребнях, что  ударялись  о  прочный  стальной  корпус  большого  научно-исследовательского  корабля  «АТТIСА». Время  на  главных  корабельных  часа  11:25. Точно  такое  же, как  и  по  всему  судну  и  в  моей  качающейся  на  волнах  каюте.

  Я  лежу  в своей  постели, и  не  хочется  вставать, но  надо. Никто  не  будет  ждать  здесь  к  утреннему  завтраку. Тут  четкое  строгое  ко  всему  расписание. По  принципу  не  успел, значит  опоздал. Мы  вообще  тут, на  амеровской посудине, так  как  бы  с  боку  припеку, товарищ  майор  или  капитан  третьего  ранга  Ликандров  Дмитрий  Ефимович.

  Мы  в  Тихом  океане, а  значит  надо  быть  всегда  готовым  ко  всему. К  тому  же  на  иностранном  судне. Только  я  и  мой  подопечный, за которым  мне  нужно  присматривать  и  быть, почти  все  время  и  неотступно  рядом. Он  в  соседней  со  мной  каюте. Там  сейчас  тихо. Но  он  уже  должен  был  быть  на  ногах  и  не спать. Что  он  там  делает  мне  неизвестно, но  за  этим  нашим  парнем  нужно  мне  постоянно  присматривать, даже  прислушиваться, прикладывая   свои  уши  к  стене  каюты. Благо, что  они  выделены  нам  соседними  и  рядом. Он  обитает  прямо  за  одной  из  тонких  металлических  стенок  каюты. На  удивление  хорошо  прослушиваемых. Стопроцентной  герметизации, как  ни  странно  здесь  нет. И  многое  слышно, что  там  происходит. Наверное, и  сосед  меня  тоже  слышит.

  Наши  каюты, как  и  каюты, здесь  всех  членов  экипажа  и  научных  работников  вперемешку  с  приставленными  сюда  натовскими  военными  отделаны  по последнему  слову  техники  и  современности. Во  всех  удобствах  для  долгого  пребывания  в  пределах  открытого  океана  и  далеко  от  сухопутного  материка. Так, что  находясь  здесь, даже  не  замечаешь, что  ты  среди  этого  самого  океана. Особенно, когда  нет  сильной  бортовой  волновой  качки  идущего  по  бурным  океанским  волнам  большого  судна.

  Все, что  здесь  смонтировано   все  могло  убираться  в  ниши, кровать  стол  и  даже  под  одежду  шкафы. Да  так, что  каюта  и  мой  кубрик  становился  совершенно  пустым, состоящим  из  одних  стен  с  одной  лишь  дверью  и  на противоположной  стороне  в  сторону  океана  в  борту  судна  довольно  большим  овальным  открывающимся  иллюминатором  из  прочной  стальной  рамы  и  толстого  и  достаточно  прочного  стекла   с  опускающимися  противосолнечными  жалюзями.  В  нужный  момент, когда  все  требовалось  вернуть  обратно, все  просто  вынималось  из  самих  стен  и  все, кровать, стол. И  с  одеждой  сам  достаточно  вместительный  платяной  шкаф. С  дверями  из  красного  дерева.

  Электроника  тут  тоже  была  самая  современная. Например, включатели  света. Все  включалось, просто  по  команде  и  от  голоса. Был  на  столе  свой  в  каждой каюте  видеомонитор  связи  с  любым  членом  команды  корабля  и  даже  некоторых  ученых. Видимо, из  самых  главных  здесь, кто  командовал  парадом. И  из  военных. Был  также  и  просто  на  стене  проводной  обычный  телефон. Но  вся  связь  была  лишь  в  пределах  только  самого  судна  и  не  более. Так  что  связь  с  землей  осуществлялась  лишь  из  главной   командной  радиорубки  корабля, куда  доступа  я  просто  бы  здесь  не  имел  вообще, так  как  мои  полномочия  были  лишь, контроль  за  своим  охраняемым  в  подчинении  мне  объектом  и  не  более. Хорошо, что  еще  было  разрешено  присутствовать  вместе  с  Ивашовым  Владимиром  на  совещании  ученых  и  военных, и  практически  слышать  все, что  тут  происходит. Следовать  за  Ивашовым, если  ему  куда-то  было  нужно   или  его  вызывали  или  приглашали  по  делу. Большего  мне  было здесь  не разрешено. Так, что  если  мне  лично  что-то  бы  захотелось, то  нужно  было договариваться  с  соседом  и  вместе  следовать  куда-либо. Даже  в  туалет. Так  как  за  нами  велась  и  день, и  ночь  постоянная  тотальная  слежка  и  присмотр.

  Но  корабль  мне  сам  понравился. Его  инженерная  продвинутая   современная  конструкция  и  просто  с  самого  даже  вида.

  Красиво  обтекаемый  сглаженный  остроносый  корпус. Заточенный  под  сам  океан. В  белом   с  красными  и  синими  полосами  окрасе. С  боковыми  проходами  от  носа  до  кормы. Корпус  расширяющийся  к  корме, что  была  квадратной  формы,  и  двух  уровней. Двух  палубный  довольно  крупный  корабль. Спереди  большая  рубка  управления  ««АТТИКОЙ»  и  дальше  верхние  надстройки  с  навороченным  и  нагороженным  различным  навигационным  оборудованием. Сзади  палуба  посадочной  площадки  под  пассажирский   или  малый  транспортный  вертолет. Там  же  был  и  вертолет, легкий  малый  закрепленный  в специальные  устройства  на  площадки  против  качки  и  для  устойчивости  пассажирский  Еurocopter  EC130. Это  наверху  все. Внизу  дальше  была  сама  полностью  открытая  корма  судна, где  сосредоточены  были  закрытые  блоки  контейнеры  или  ангары  под  водолазное  глубоководное  специальное  оборудование. Там  располагались  подводные  две  лодки  и  батискафа  «Аргонавт-1»  и «Аргонавт-2». А  дальше  с  двумя  большими  по  краям  гидравлическим   кранами  большие  автоматические  лебедки  со  стальными  намотанными  многокилометровыми  тросами. Еще  лебедки  с  кабель  оборудованием  под  всякую  опускаемую  за  борт  судна  на  глубину  глубоководную  осветительную  электронику. Были  еще  боковые  на  гидравлике  выдвигаемые  над  водой  с  откидных  бортов  и  обеих  сторон  управляемы  вручную  специалистами  операторами  из  команды  экипажа  судна  стреловидные  краны. Я  думаю, с  таким  судном  мог  лишь  сравниться  наш  «АКАДЕМИК  КЕЛДЫШ». Они  даже, чем-то  были  похожи. Только  это  судно  было  посовременней  и  более  новое. Как  сам  говорил  капитан  и командир  этой  посудины  шкипер  по  имени  Джек  Тернер, после  ходовых  проверочных  испытаний, это  был  первый  его  рейс  и  сразу  в  самую  середину  Тихого  океана. Это  был  первый  серьезный  испытательный  рейс  не только  для  самого  корабля, но  и  для  его нового экипажа, как  и  самого  капитана  Джека  Тернера. Хотя  капитан  и  шкипер  был  не  в  восторге, как  и  его  в  личном  подчинении   сам  экипаж, присутствием  на  борту  военных  из  Пентагона. Да  еще  присутствием  двоих  русских, меня  и  моего  подопечного  Ивашова  Владимира. Хотя  это  все  было  из-за  нас  обоих. 

  Даже  представить  себе  сложно, что  все  реально  было  из-за  этого  нашего  парня  и  его  сказочных  тех  морских  приключений. Что  из-за  всего  этого  все  тут  собрались  и  были  вложены  в  это  большие  деньги. И  все  было  не  только  за  учеными, но  и  за  военными. Каждый  с  этого  хотел  что-то  поиметь. Какую -то  особую  стратегическую  и  научную  выгоду.  Хотя  все  могло  пойти  в  любой момент  побоку  и  все  не  зависимо  от  затрат  могли  свернуть. Говорят, все  это  мероприятие  вложил  такие  бешеные  свои  деньги   сам  некто  мистер  Теодор  Джексон.  Кстати  это  его  слово  было  последним, когда  вопрос  встал  садить  меня  на  этот  корабль  или  нет. И  у него  была  какая-то  личная заинтересованность  и  видимо  выгода  в  этом  русском  матросе  Ивашове.

   Я  признаюсь, пока  ничего  еще  не  понимал.

   Кто  это  был? И  зачем  ему  этому  некоему  мультимиллионеру  эта  вся  экспедиция  и  вообще, кто  он  был  такой, что  имел  связи  даже  в  Пентагоне?

   Но  Ивашов  произносил  его  имя  в  своих  этих  фантастических  полубредовых  тех  и  сказочных  рассказах. Что  этот  Джексон  гонялся  за  их  той  потонувшей  яхтой  «Арабеллой». За  каким-то  золотом   и  за  некой  девицей  из  Панамы латиноамериканкой  Джейн  Морган  и  ее  братом  Дэниелом  Морган.  Как  и  за моим  подчиненно  охраняемым  Ивашовым  Владимиром, что  странной  волею  судьбы  был, втянут  в  водоворот   нешуточных  событий.  

                                                ***

   Мы  прибыли  к  месту  гибели  торгового  судна  «КАTHARINE  DUPONT»,  во  время  ночного  кошмарного  пожара. По  всем  наведенным  справкам  и  документам  от  судовладельцев, здесь  на  самом  деле  погибло  морское  торговое  судно. Сгорело  в  океане. И  не  так  даже  давно. Правда, даты  не  очень  корректно  и  идеально  совпадали.  Но  все  остальное  вроде  совпадало. По  корабельным  морским  картам  и  документам  по  порту  приписки.

  Сейчас  это  судно  должно  было  лежать, где-то  на  большой  глубине  прямо  под  нами.

   «КАTHARINE  DUPONT», и  Ивашов  Владимир  был  его  матросом. Были  документы  о  членах  его  команды. Список  моряков  интернациональной  морской  корабельной  бригады. Это  в  принципе  подтверждало  уже  кое-что.

  Но  этого  было  пока  совсем мало. Да  и  многие  не  верили  здесь  во  все  эти  истории  о  живом  утопленнике  и  преследуемой  жертве  Посейдона. О  некой  дриаде  и  нимфе  с  именем  Нагиса. О  том, что  эта  морская  сущность  или  Богиня  влюбилась  в  русского  моряка. Когда   он  и  сам  не знал. Но, она  охраняла  его  всю  его  жизнь  и  следила  за  ним. Еще  с  тех  времен, когда  тот был  офицером   подводного  Советского  военного  флота.  Она  говорила  ему, что  он  принадлежит  ей. И  что  ее  отец  Посейдон  против  этого. Что  тот  в  океане пожар  торгового   его  судна  был  не  случаен. Эта  знак  судьбы  свыше. Они  смогли  вот  таким  трагическим  образом  ближе   познакомиться   в  самом  океане,  и  именно  она  спасла  его. И  чтобы  он  теперь  не  делал, он  принадлежит  ей. Она  сначала  его  отвергла   от  себя, но  она  сейчас  опять общается  с  ним  и  хочет  вернуть  его  себе. У  нее  от  него  дети  и  вроде   того,  что  ее  отец  теперь  даже  не  против  этого.  Джейн  Морган, в  которую  был  влюблен  Ивашов  Владимир, и  была  та  самая  спасшая  его  грешную  и развратную  испорченную  такой  вот  непутевой  жизнью  морскую  русского  моряка  душу  русалка  и  некая  морская  сказочная  мифическая  сущность  Нагиса.

  Признаться, чем  дальше  я  в  эту  запредельную  потустороннюю  муть  заплывал,  тем  мало  чего  вообще  понимал. И  иностранцев  тоже. Наших  зарубежных  американских  ученых  и  тем  более  военных  из  НАТО  и  Пентагона  это  мало  вообще  волновало. У  этих  всех  ребят  были   иные  совсем  к  этой  теме  интересы. И  вообще, кто  был  такой  этот  мистер  Теодор  Джексон? Я  снова  об  этом  подумал. Складывалось  такое  ощущение, что  чем  я  на  самом  деле  дальше,  то  выбраться  из  этого  было  все  безнадежней  и  сложней. Все  куда-то  уходило, вообще  от  живого  реального  и  настоящего. И  чем  дальше  я  с  этим  Ивашовым  и  этими  Американцами  уплывал  в  сам  Тихий  океан, тем  все  становилось  странным  и  не  понятным. Было  ощущение, что  на  реальность  накладывалась  еще  какая-то  другая  реальность. Менялось  само  время. Даже  на  корабельных  самих  часах. Когда  мы  зашли  в  какое-то  лилового  оттенка  искрящееся  над  самой  водой  странное  свечение. Как  пересекли  какую-то  неведомую  границу  какого-то  прозрачного  барьера.  Я  помню, как  время  сместилось  на  часах  на  целый  час  и  в  обратную  сторону. Заметил  ли  это, кто-то  еще  или  нет  не знаю.

  Похоже, мой  подопечный  не  врал. Но  нужно  было  в  этом  убедиться  и  все проверить. По-моему  этого  хотели  и  все  здесь  на  этом  судне.

  Все  совпадало. Координаты  гибели  «КАTHARINE  DUPONT»  с  данными  по  документам  извлеченным  из  архивов  катастроф  и  владельцев  данного  судна. Единственное, что  было  уже  странным, не  удалось  найти  хотя  бы  одного  моряка, выжившего  кроме  Ивашова  с  этого  погибшего  судна. Даже  их  места  проживания. Хотя  не  удивительно, они  все  были  почти  такими  же, как  он, практически  бездомными  бродягами, живущими, где  попало. Кто  даже  у  себя  на  своем  корабле. Много  пьющими, и  общающимися   с  подобными   себе  по  портовым  ресторанам. Если  так, на  таком  можно  вопрос  даже  не  заострять. Тут  искать  бессмысленно. Это  понимал  я, и  понимали  здесь  все. Тут  люди  оказались  далеко  не  такими  глупыми, как  обычно  говорят  про  самих  американцев.

  Вообще  весь  научный  состав  судна  хотел  подтверждения  всему  Ивашовым  Владимиром  рассказанному. Для  того  они  и  прибыли  все  сюда. И  пригнали  к  месту  крушения  научно-исследовательское  судно  «АТТIСА».  

  Мы  были  в  самом  Тихом  океане  уже  вторые  сутки. Было  на  корабельных  часах  15:54. С  открытой  календарной  датой  03.09.2008 года.     

  Ученые  обговорив  все  с  военными  решили  обследовать  район  гибели  «КАTHARINE  DUPONT». Они  решили  так. Если  найдут  затонувшее  сгоревшее  в  пожаре  судно  тут  по  этим  координатам  на  самом  дне, то  продолжат  исследовательскую  научную  экспедицию. Если  нет. Тогда  все  будет  мгновенно  свернуто  и  все  разом  закончится. Американцы  решили  таким  образом  сохранить  свои  вложенные  в  этот  проект  большие  деньги  и  свое, перед  русскими  и  перед  другими  лицо. Это  я  услышал  здесь  на  общем  совещании  научного  судового  состава, вперемешку  с  командой  и  военными, сопровождая  Ивашова  Владимира, следуя  за  ним  неотступно  попятам.

                                                                   ***

  — Судно  направлялось  из  Китая  в  Австралию  с  грузом  хлопка. Так  было записано  в  документах. Если  все  правильно, я  понимаю, как  и  все  сидящие  здесь – произнесла, зачитывая  найденные  в  судовых  корабельных  архивах  владельцев  корабля, глава  всей  научной  и  исследовательской  экспедиции  океанолог  и  биолог  Френсис  Варшавски.

  Она  поглядела, как  и  все  члены  ее  команды  и  сидящие  тут  члены  экипажа  и военные  на  сидящего  рядом  со  мной  Ивашова  Владимира  с видом  недоверия  и  еще  чего-то  неопределенного.

  Эта  американка  и ученая  Френсис  Варшавски  была  упертым  скептиком. И  верила  только  тому, что  могла  проверить  и  сама  объяснить. Всякие  сказки  как говорится  про  фей  и  эльфов, равно  как  и  про  морских  русалок  ее, особо  не  устраивали. Но  выбрали  для  этой  экспедиции  именно  почему-то  ее, а  не  другого  ученого. Да  еще  сделали  главной  тут  на  корабле  после  капитана  судна. Наверное, кто-то  там  у  нее  в  Америке  не  очень, то  любили  эту  ученую.  Френсис  Варшавски. Спихнули  сюда, куда, черт  его  знает. Военные, что  были  на  судне, просто  были, как  и  я, подневольные  люди. Куда  прикажут  туда  и  поедут, полетят  и  поплывут. Но  вот  все  тут  гражданские  включая  сам  экипаж  судна. Казалось, нас  тут  всех  просто  вычеркнули  из  самой  жизни  и  общества  людей. Сослали   в  этот  океан  за  поисками  каких-то  неведомых   острых  ощущений  и  приключений. 

  Пока  я  так  про  себя  рассуждал, эта  американка  ученая  Варшавски  много  уже  чего  наговорила, только  я  прослушал. Я  включился  снова  в  тему, стараясь  уже  не  отвлекаться.       

— Оно  сейчас  должно  быть  как  раз  под  нами. Так? – произнесла  она  опять.

  Она  не  отводила  своих  синих  обрамленных  в  золоченой  оправе  дорогих очков  глаз  от  нас  обоих. В  данном  случае, она  именно  сейчас  смотрела  именно  на  меня. Мне  как-то  стало  не  совсем  по  себе.

  Я  заметил, что  Ивашов  Владимир  смотрел   в  пол, словно  смущенный  чем-то. Или  задумчивый. Здесь  в  Тихом  океане, он  как видно  совсем  сам  в  себе  замкнулся, и  все  время  о  чем-то  думал. По  всему  было  видно, он  не  хотел  такой  суеты  вокруг  его  фигуры   всех  этих  светил  зарубежной  науки  и  всей  этой  в  океан  многомиллионной  по  расходам  и  затратам  экспедиции. Но  я  смотрел  прямо  в  глаза  напротив  этой, лет  приблизительно  сорока  ученой  американки  и  видел  некую  настороженную  ко  мне  с  ее  стороны  заинтересованность. Именно  ко  мне.

— Это  случилось, судя  по  вашим  словам  Владимир  17  июля  2006  года  — Френсис  произнесла, не  отводя  от  меня  своих  синих  каких-то  хищных  и  любопытных, видимо  заядлой  одинокой  и  давно  живущей  уже  без  мужика  стервы. И  я  заметил, Френсис  говорила  как  бы  с  Владимиром, но  все  остальное   было  обращено  в  мою  сторону.  Возможно  проверяя  мою  сейчас  как  его  защитника  реакцию. И  мое  поведение.

  Эта  смазливая  личиком  стройная  фигурой  ученая, лет  сорока  сразу  как-то  обратила  на  меня  свое  внимание, как  только  я  появился  на  этом  корабле.  Потом  в  общей  корабельной   столовой  смотрела  через  стол  и  через  спины  своих  коллег   на  меня  потягивая  свой  этот  чертовый   желтый  так  обожаемый  американцами  в  их  всех  фильмах  лимонад, когда  я  заказал  себе  просто  виноградный  коктейль  с  джином. К  ней  тогда  присоединились  двое  из  офицеров  и  военных  из  находящейся  здесь  особой  специальной  команды  водолазов  глубоководников. Уж  кто-кто, а  эти  с  первых  дней  меня  уже  провоцировали  на  так  называемые  в  нашей  русской  армии  неуставные  взаимоотношения. То,  кто-нибудь  из  них, по  своей  или  чье-то  инициативе  пройдет, да  толкнет  меня  русского  военного  офицера  своим  плечом. То  еще  какой-нибудь  фортель  выкинет  вроде  подставленной  на палубе  ноги. Но  у  них  такое  мало  прокатывало.  Глупые  номера. И  мало  изобретательности  в  этих  тупых  головах  и  квадратных  челюстях.  Русский, то  умудрялся  перешагивать  через  их  выставленные  ноги, не падая, то  уклонялся  пока  мирно  от  боковых  плечами  толчков.

  Но  вот  Владимира  Ивашова  не трогали. Им, видимо  строго  запретили  это. А  на  меня, видимо  таких  распоряжений  не  было. Вот  эта  ученая  и  глава  экспедиции  Френсис  Варшавски   с  ними  плотно  общалась. Может  даже  она  подбивала  на  провокации  этих  Натовских  вояк. Но  была  ли  заодно  с  ними, пока  было  не  совсем  еще  ясно. Но  вот  то, что  я  ее  захотел. Это  был  уже  факт. И  она, похоже, тоже. Женщина  есть  женщина, кем  она  бы  ни  была. Да  еще  далеко  так  в  открытом  Тихом  океане  от  любых  сейчас  вообще  берегов.

  Я  собой  был  на вид  недурен, если  рассматривать  себя  стоя  перед  зеркалом  раздевшись  до  пояса. Хорошая  мужская  мускулистая  фигура  военного.  Хорошая  армейская  боевая  подготовка. Надводная  и  подводная.  Лучший  в своей  боевой  команде. Вот  и  послали  сюда  на  это  судно  в  кучу  иностранцев  как  некоего  Джеймса  Бонда, спасать  положение  и  если  что, этого  тоже  в  прошлом  военного  Ивашова  Владимира  Семеновича.

— «Вот  черт!» — я  произнес  сам себе  и  почувствовал, как  зашевелилось  у  мне  промеж  ног  в  моих  штанах. Рассматривая  стоящую  перед  не  очень  высокой   этакой  к  конференцзале  корабля  трибуной  на  небольшой  площадке  перед  кучей  сидящих  ниже  в  креслах  мужиков  и  трех  еще  молодых  женщин  эту  Френсис  Варшавски  – «Ладно. Посмотрим» — я  произнес  сам  себе.

— Красивая  баба? – произнес  мне  вдруг  мой  подопечный  Ивашов  Владимир – Ебливая  до  чертиков.

  Это  меня  вдруг  удивило. Такое  я  слышал  от  него  в  первый  пока  раз. Но  я  искоса  глянув  на  Владимира  Ивашова  произнес  ему — Откуда  знаешь? – я  удивленно  его  спросил.

  Мы  с  Владимиром  уже  общались  во  всю  на, ты. Это  все  быстро  случилось, когда  я  зашел  сам  к  нему  в  его  каюту  даже  без  стука. И  его это  даже  не насторожило  и  не  напугало. Он  был  какой-то  отрешенный, и  мы  ближе  с  ним  познакомились. Он  вел  себя  со  мной  в  целом  открыто, хоть  и  понял  сразу  практически,  что  я  тоже  приставлен  к  нему  как  надзиратель. Я  волей  неволей  должен   был  с  ним  познакомиться. Это  был  мой  подопечный  и  моя  работа.

— Ты  ее? Ну, ты  ловкач, парень — я  спросил  его  негромко  и  тоже  улыбнулся. И  толкнул  парня  локтем  левой  своей  руки, шутя  в  правый  бок.

— Нет. Но  она, хочет  тебя – произнес  Владимир  мне — Удивлен — он  мне  ответил – Она  хочет  тебя. Я  это  вижу. А  у  меня  есть  женщина, и  она  ждет  меня. Я  оставил  ее  там  на  берегу. Я  обещал  ей  вернуться. Обещал  жениться. 

— А  как  же  русалки? – я  произнес  Владимиру  и  он  нервно  дернулся.

— Смеешься. Также  как  все  они. Тоже  считаешь, что  все, что  я  говорил  всем,  сказки  сумасшедшего? – произнес  он  мне  и  захотел  встать  и  уйти, но  я  схватил  его  за  левую  руку  и  удержал  на  месте.

— Не  делай  этого  здесь – произнес  я  ему – Сейчас  это  выглядит  неприлично. Нет  тут  никаких  насмешек. Мы  среди  этих — я  произнес  ему  и  показал  глазами  в  сторону  сидящих — И  они  следят  за  нами  и  каждым  нашим  здесь  шагом  и  поведением.

— Я  знаю – Ивашов   произнес  мне – Не  дурак, вижу. Но  это  ровным  счетом  скоро  не  будет  означать  ничего. Я  это  в  свое  время  понял, и  они  поймут.

  Это  сейчас  слетело  из  его  уст  вообще  как-то  дико  и  глупо. Звучало  именно  так. Тогда  я  так  считал. Вполне  вероятно  многие  сидящие  его  таковым  тут и  считали. И  если  бы  не  чья-то  в  нем  личная  заинтересованность  и  вложенные  большие  деньги, то  возможно  просто  потешались  над  Ивашовым  как  над  клоуном  в  цирке. Отсидка  в  нашем  ФСБ  и  регулярные  допросы  сделали  его  таким. Но  особенно  наше  к  нему  своих  же  русских  недоверие. Еще  и  я  тут  посмеялся, как  ему  показалось  над  ним  как  над  ненормальным.

  Как  я  читал  из  служебного  дела. Тут  в  Тихом  океане  у  этого  тридцатилетнего  совсем  еще  молодого  парня  была  лет  двадцати  девяти  девка. Некая  латиноамериканка   из  Панамы. По  которой, он  по  сей  день  страдал. И  не  мог, забыть  ее  совершенно. 

  Вообще  это  был  реально  какой-то  бред, но  этот  бред  свел  его, похоже, с  ума. И  не давал  покоя. Этот  Ивашов  Владимир  Семенович  стал  даже  каким-то  другим. Психованным, замкнутым  и  нервным. Вот  поэтому  ему  и  нужен  был такой  как  я. Здесь  и  в  открытом  Тихом  океане  и  в  такой  вот  среде. Среди  этих  американцев  на  их  же  корабле. Да  и  мне  нужно  было  быть  с ним осмотрительней. У  парня  была  хорошая  выправка  военного, сила  и  здоровье  под  стать  моей  подготовке  и  здоровью.  Он   тоже  был  силен  физически, да  и опыт  был  как видно  из  послужного  боевого  списка  внушительный, хоть  ему и  было  лет  тридцать  еще. Я  это видел  в  корабельном  спортзале. Как  тот  отжимал  от  своей  груди  сорокакилограммовую  штангу. У  него  были  хорошая  мускулатура  рук, груди  и  вообще  всего  тела. Парень  следил  за  собой, хоть  и был  психом  сейчас, но  занимался  спортом. К  тому  же  он  был  меня  моложе  почти  лет  на   пять. Ему  было  полных  тридцать, мне  тридцать  пять. В  сущности, мы  оба  полных  здоровых  сил  два  русских  парня  на  этой  американской  научной  исследовательской  посудине. И  может  они  нас  все  же  побаивались, видя, что  военные  оба  и  в  отличной  спортивной  подготовленной  форме. И  эта  ученая  тоже  достаточно  молодая  лет  сорока  биолог  и  океанолог  Френсис  Варшавски  смотрела  на  нас  с  таким  сексуальным  уже  аппетитом, гадая  видимо  кого  предпочесть  себе  в  скором  времени  на  обед  или  ужин.

  Владимир  нервно  с  силой  выдернул  свою  руку, из-под  моей  и  замер, сидя  на  месте.

  Ивашов  был  действительно  странным  парнем. Что-то  у  него  было  с  головой  не  то. Это  точно. Что-то  действительно  его  сделало  таковым. И  было  такое  ощущение, что  его  вообще  сейчас  ничего  не  интересовало. Он  словно  чего-то  для  себя  ожидал. Или  ждал  появления  кого-то.

— Я  обещал  вернуться  одной  женщине, а  люблю  по  настоящему  другую  — он  мне  произнес, когда  мы  пообщались  в  его  каюте – Это  очень  тяжелый  выбор — произнес  Владимир  мне – Когда  общаешься  и  занимаешься  любовью  с  одной, а  видишь  лицо  и  ощущаешь  тело  другой  женщины. Когда  вместо  одного  имени  произносишь  другое.  И  та  женщина  в  твоих  снах  и  видениях. Она  зовет  тебя  к  себе  своими  призрачными  появлениями  из  своего  далекого  мира. И  обещает  забрать  к  себе. И  ты  любишь  ее  и  одновременно  уже  боишься  ее  и  ее  появлений. И  это  превращается  в  любовную  дикую  мучительную  безнадежную  кошмарную  одержимость.  

— Ох, парень! И  ничего  нельзя  сделать? — я  произнес  ему, стараясь  войти  в  доверие.

— Нет — произнес  он  мне – Ровным  счетом  ничего.

  Он  посмотрел  на  меня  сейчас  каким-то  странным  пронзительным  взглядом  и  произнес – Тебе  сейчас  можно  делать  все  что  угодно. Ты  теперь  в  этой  одной  со  всеми  погибельной  команде. И  ничего  нельзя  уже  изменить. Мы  посреди  Тихого  океана.  Я  был  в  такой  ситуации  и  знаю, что  нельзя. Остается  только  делать  то, что  приходиться  делать.

— В  смысле?– я, удивившись  сказанному, спросил  и  это  меня  не  на  шутку насторожило. Хоть  я  свою  настороженность  выразил  едким  издевательским  ему  смешком.

— Эти  даже  и  не  знают, зачем  плывут  и  куда  плывут — он  произнес  мне  тихо  и  не  глядя, ни  на  кого, пока  ученая  биолог  и  океанолог  Френсис  Варшавски  рассказывала  всем  ближайший  трудовой  план  серьезных  подводных  и  надводных  работ  в  районе  поиска  погибшего  судна  «КАTHARINE  DUPONT».             

                          «КАTHARINE  DUPONT»

— Отсюда  все  началось, как  я  понимаю, Владимир  — произнес  стоя  у  правого  борта  Лари  Браун, ученый  и  профессор  биолог  и  океанолог,  лет  около  сорока, правая  рука  Френсис  Варшавски.

  Ивашов  качнул  своей  головой, в  знак  согласия  ему, глядя  в  синюю  воду   за  бортом  судна.

— Надеюсь, вы  понимаете  всю  серьезность  всей  нашей  и  вашей  работы? — он  произнес  ему – Всю  ответственность,  и  вложенные  в  это  во  все  деньги.  Если  все  окажется  враньем, то  и  нам  и  вам  будет  нелегко  оправдаться  перед  своим  начальством.

— Мы  все  знаем, профессор  —  я  встрял  между  ними  в  их  диалог,  когда  с  правого  борта   «АТТИКИ»  опускали  уже  с  бокового  крана  один   из   подводных  глубоководных  батискафов  «Аргонавт-1»  и  дополнительные  осветительные   приборы  на  проводных  специальных  тросах   прямо   в  покрытые  белыми  барашками  пены  синие  волны.

  Тихий  океан. 03.09.2008  год. На  часах  19:28. Мы  были  на  месте  гибели  торгового  судна  «КАTHARINE  DUPONT».                          

  На  корабле  авралом  просто  шла  подготовительная  к  спуску  в  бездну  океана  работа  всего  технического  персонала  и  экипажа   научного  исследовательского большого  судна.

   Вдоль  борта  и за  нашими  спинами  бегали  в  цветных  касках  и  в  рабочей  красной  одежде  рабочие. Слышались  отдаваемые  старшими  их  бригадирами  команды. Гудели  электродвигателя  вращающихся  больших  разматывающих  многокилометровые  тросы  бортовых  на  нижней  палубе  лебедок. Операторы  крановщики  управляли  с пультов   работой  двух  бортовых  стреловидных  гидравлических  кранов  с  зацепами, что  держали  спускаемый  над  волнами  лодку  батискаф  и  большую  с  целой  кучей  осветительных  мощных  по светимости  специализированных  к работе  на  огромной  глубине  и  под  водой  фонарей  ламп  квадратную  большую  рампу  под  названием «Jellyfish» -«Медуза». А  наверху  стояла   вместе  с  капитаном  корабля  Джеком  Тернером, на  верхней  площадке  и  надстройке  и  глядела  на  сам  ход  работы, а  порой  и  на  нас стоящих  у  правого  борта  эта  жутко  сексуальная, в  командном  здесь  старшем  чине,  соблазнительная  американская  в  своих  золотых  очках  стерва, ученая  биолог  и  океанолог  Френсис  Варшавски.             

— Да, мы  все  понимаем — я  на  хорошем  американизированном  английском  ответил  этому Лари  Брауну. Хотя  реально  не мог  даже  себе  представить, что вообще  это  такое  теперь  ответственность. Голову  заполнила  всю  эта  американская  гибкая  как  кошка  и  высокого  роста  метр  почти  восьмидесяти   стерва  в  золотых  очках. С  красивой  темно-русой  богатой  волосяной  шевелюрой  из  вьющихся  длинных  кудрей, заколотых  в  большой  пучок  на  самом  затылке.

  Отсюда  вид  был   вообще  сногсшибательный.  Снизу  и  наверх. Я  видел  ее  под  белым, наброшенным  сверху  лабораторным  на  узкие  плечи  до  колен  халатом  женские  стройные  и  достаточно  красивые  ноги. Я  еще  не видел  всего. Грудь  и  прочие  прелести  этой  стреляющей  в мою  сторону  женскими синими  глазками  шатенки  смазливой  стервозной  красотки.

  Я  походу  влюбился  как  конченный  идиот, позабыв  о  своем  главном  задании.

— А  я  не  с  вами, молодой  человек,  разговариваю — донеслось   до моих  ушей  и  затуманенного любовными  фантазиями  сознания.

— Я  все  знаю – ответил  вдруг  Ивашов  Владимир – Я  уверен, что  именно  это  место. Я  чувствую  это. Не  знаю  как, но  думаю, что  именно  тут  все  и  началось. Именно  тут  все  и  началось.  Отсюда  именно. Здесь  погибло  мое  судно  в  пожаре, и  меня  подобрала  та  яхта  «Арабелла». Я   был  просто  рядовым  матросом  мотористом  и  не  знал  тогда  координат. Но  вероятно,  именно  это  самое  место  и  есть.

— Судя  по  картам  и  документам, именно  должно  значит  быть  здесь — произнес  я, опять  залезая  в  их  разговор — Этого, что  не  достаточно?

  Лари  Браун  уставился  на  меня своими  злыми  теперь  глазами  и  произнес  — Вы  вообще, кто  здесь? Вас  сюда, зачем  прислали? Не  лезьте  в  наши  дела  и делайте  то, что  вам поручено. Ясно  надеюсь?

— Мне  все  это  ясно, профессор – ответил  я  этому  невысокого  роста  лысоватому  и  тоже  в  очках  неприятном  лично  мне  на  вид   американскому  ученому – Знаете, профессор  именно  я  как  раз  здесь  за  этим, чтобы  лезть  во  все  ваши  дела  и  оберегать  моего  подзащитного. Он  среди  вас  здесь один. И  вы  со  своей командой  ему  порядком  тут  надоели.

— Да, надоели  — произнес  Владимир  Ивашов — Все  вы  мне  уже  надоели. Я  обещал  вам, что  она  придет  за  мной, обещал? Значит, придет  и  вы  увидите  ее.

  Он  весь  передернулся  зло, в  ответ, глядя  на  щуплого  пронырливого  и  тоже, видимо  Ивашовым  не  любимого  профессора, и  добавил —  Скорей  бы  все  началось  и  быстрей  бы  все закончилось.

  Он  резко  развернулся  и  пошел  вдоль  правого  борта, распихивая  своими широкими  сильными  русского  моряка  плечами  весь  работающий  здесь у  правого  рабочего  борта  бегающий  туда  и  сюда  персонал  судна.

                                                 ***

   Я  видно  был  все  же  не  введен  вообще  полностью  во   весь  курс  этого  дела. Меня  поставили  в  тупик  эти  слова  Ивашова  Владимира – Я  обещал  вам, что придет  за  мной.

  Что  это  было? Кто  придет  и  зачем? 

   Я  лишь  проводил  Ивашова  Владимира  своим  долгим  удивленным  взглядом  вместе  с  этим  профессором  Лари  Брауном  стоя  у  правого  рабочего  борта  «АТТИКИ».

  В  это время  за  борт  уже  опустили  большую  рампу  с  названием  «Медуза»   и  включили  ее  яркие  ослепительные  по  светимости  большие  по  краям  во  все четыре  стороны, установленные  мощные  фонари  лампы. Вместе  с  ней  опустили  еще  два  больших, похожих  на   длинную  торпеду  автоматических  поисковых  глубоководных  со  сложной  тоже  встроенной  аппаратурой  модуля,  управляемых  с  корабля  в  ручную  ручными  джостиками  с  пульта  управления   из  центра  управления, находящегося  внутри  судна. Людьми  и  профессиональными  пилотами.      

  Следом  в   воду  уже  опустили  и  сам  батискаф «Аргонавт -1».  Туда  на резиновых  скутерах  и моторных  больших  лодках  подплыли  с  техниками  и  рабочими  аквалангистами  пилоты  глубоководники  батискафов. Одна  из  рабочих  групп пилотирования   из  команды  судна. Возможно  даже  из военных. И  откинув  верхнюю  герметичную  толстую  крышку, те  проникли  внутрь, один, за одним  самого  спускаемого  в  глубину  океана  аппарата.

  Последний  из  них  даже помахал  своей  рукой   типа, до  свиданья  или  до скорой встречи  на  поверхности  и  спустился, внутрь  завинчивая  подпружиненную  круглую  откидываемую  верхнюю  крышку  внешней  оболочки  и  двойного  титанового  корпуса  глубоководной  лодки, способной  достичь  самого  на  глубине  в  5-6000метров  дна  океана.

  Мы  с  этим  профессором  биологом  и  океанологом  американцем  Лари  Брауном  прилипли  к  перилам  и  ограждению  правого  борта  судна  и  как  и  многие стали  смотреть  как  уходит  в глубину  глубоководная  самоуправляемая  пилотами  в  ее недрах  за  толщей  прочного  титана  лодка, отстегнутая,  от  всех  кабелей  и  тросов  с  крюками  одетыми  в  акваланги  с  баллонами  аквалангистами. 

  Вскоре  лишь  пошли  на  поверхности  синей  воды, бурлящие  выходящего воздуха  пузыри. Это  продули  внешний  воздушный  балласт  и  батискаф  в  бело-желтом  окрасе  и  с  названием  по-английски  «Аrgonaut -1», стремительно  провалился  в  черную  бездну  водной  толщи  океана. Но  это  не означало, что  с  ним  пропала  хоть  какая-либо  внешняя  связь. Связь  велась  из  радиопередатчиков  и  по видео, что  стояло  внутри  самого  глубоководного  спускаемого  аппарата. Мало  того,  спущенные  на управлении  автоматические  торпедообразные  зонды  уже  принесли  первые  поисковые  на  борт  ученого  плавающего  на  поверхности  Тихого  океана  американца  данные.  Они  нашли  массу  металлических  на  песчаном  сером  дне  обломков  от  неизвестного  затонувшего, где-то  здесь  же  невдалеке   судна. Но  судно  пока  не  было  найдено. И  поиск  продолжался.

  Сейчас  все  были  в  трюме  «АТТИКИ»  и  в  самом  исследовательском  поисковом  центре  корабля. Тут  были  все, кто  был  свободен  от  вахты  и  самой  пока  работы  на  корабле. В  том  числе  и  сам  капитан, и  шкипер  судна  с красивым  боровым  названием  «АТТICA»  двое  каких-то  военных, имен  которых  я  еще  не знал, но  которые   терлись  постоянно  рядом   с  этой  смазливой  профессоршей  и  ученой  Френсис  Варшавски. И  этот  ее  коллега, и  правая  рука  профессор  биолог  и  океанолог  Лари  Браун.

  Меня  странным  образом  сюда  тоже  пустили. Хотя  могли  и  не  пустить. Я  оставил  на  время  моего  подзащитного  Ивашова  Владимира  Семеновича  с  самим собой, но  он  пришел  сюда сам  и  стоял  за  моей спиной  и  смотрел  через  мое  левое  плечо  в  горящие  ярким  светом  несколько  рядами  выстроенных  над  пультами  управления  большие  экраны  видеомониторов. 
   Честно  скажу, я  не  видел  дна  океана. На  такой  глубине, где  светила  ярким светом  зависнув  над  самим дном  своей  рампой  на  тросах  с  самого  корабля  «Jellyfish»,  то  есть «Медуза». Хоть  я  и  был  военный  морской  офицер, но  до  такой  глубины  мне  не  приходилось  погружаться   и  видеть  само  это  заиленное  грязным  песком  океанское  дно. Видео  было  изумительное. Четкое  и  идеальное.  В  прекрасном  пиксельном  разрешении. Судно  двигалось  по  команде  капитана  из  этого  центра  по  радиорации   прямо  в  рубку  управления  судном  в  сторону  задаваемых  поисковых  зондами  координат  в  зоне  поиска, включив  дополнительные  опущенные  еще  с  борта   глубоководные   поисковые  сенсоры   и  поисковый  эхолот.

  Этот  корабль  был  реально  нашпигован  сверху  донизу  современной  поисковой  совершенной  аппаратурой.  Надо  отдать  американцам  в  этой  области  должное.  Денег  тут  было  убухано  много  и  это  точно.  

  Вскоре  пошли  более  удачные  данные. Появились  крупные  обломки   от  корабельных  надстроек   и  перил  ограждения.  В  экран  попал  большой  кусок  бортовой  обшивки, что  лежала, зарывшись  в  песок.

— Подойдите  ближе, Владимир  — я  услышал  голос  профессора  биолога  и  океанолога  Френсис  Варшавски — Не  стойте  там  за спинами  других. Это  все здесь  из-за вас  и ради вас. Идите  ко мне  и сюда.

  Тот  вышел  из-за моей  спины  и  пошел  в  сторону  горящих  ярким  светом  больших  мониторов, с  перемещающимися  постоянными  видеоизображениями  морского  дна  и  покореженных  морской  жуткой  катастрофой  обломков.

  Ивашов  встал  рядом  с  Варшавски  и  она  его  еще  спросила  — Вы  узнаете  тут  хоть  что-то?

— Да, узнаю — произнес  тот  ей – Вот  например,  часть  верхнего  с перилами  мостика  от  рубки  судна. Я  там  был  неоднократно  и  помню  его. А  вот… — он   посмотрел  и  потом  произнес – Он  развалился  на  части.

  Впереди  на  кадрах  изображения  лежал  большой  топливный  котел.

— Судно  было  очень  старым, чуть  ли  не  с  самой  второй  мировой  войны  и  должно  было  пойти  после  этого  рейса  на  списание – произнес  Владимир  Ивашов.

  Вдруг  прозвучал  зуммер  сигнала  и связи  с  подводным  лодкой  и  батискафом  «Аргонавт-1»  и затем  следом  включилась  сама  радиосвязь.

— «АТТIСА»? Я  ««Аrgonaut-1»  -прозвучало  по  голосовой  рации  на  английском  — Я  нашел  его. Нашел  корабль.

— «Аrgonaut-1»  я  «АТТIСА»  включился  в  работу  сам  шкипер  и  капитан  судна  Джек  Тернер — Где  вы  находитесь, сообщите.

— Я  в  ста метрах  от  вас – прозвучал  по  звуковой  голосовой  рации  голос  одного  из  пилотов  глубоководной  лодки – Следуйте  по  моим  координатам.

  И  поступили  на  видеоэкран  одно  из  мониторов   данные  о  расположении   подводной  глубоководной  лодки   и  местонахождении  затонувшего  грузового  большого  судна. 

  Шкипер  и  капитан  Джек  Тернер  отдал   распоряжение  в  некоторое  изменение  маршрута,  и  судно  повернуло  влево. Таща  за  собой  на  проводах  и  кабель  тросах  все, что было   на  его борту  спущенное  на  большую  глубину  из  аппаратуры.

  Большая  подвешенная  на  глубине  приблизительно  метрах  в  сорока  осветительная  глубоководная  рампа  с  красивым  лицом  мифической  змееголовой  стервы  Медузы  Горгоны. И  с  не  менее  красивой  надписью  на  английском  «Jellyfish» — «Медуза», выхватила  из  темноты  боковым  своим  освещением  своих  ярких  мощных  фонарей  ламп  носовую  часть  неизвестного  судна. С  якорями  в  носовых  крюзах  и  еще  с  уцелевшей  местами  черной  покраской  бортов.  Носовая  часть, видимо  падала  отдельно  от  самого  корпуса  и  воткнулась  в  глубокий, топкий  под  собой  ил, при  падении  и  касании  с  дном, выбив  по  сторонам  глубокую  своей  многотонной  массой  воронку.

  Но  это  была  лишь  носовая  часть  судна. Остальное  должно  было  лежать, где-то  чуть  дальше  за  этим  носом. 

  Тут  была  огромная  груда   покореженного  разбросанного  по  самому  дну  металла  и  внутренностей  самого  корабля.  Вырванные  давлением  трюмные  дверные  с  рукоятками  люки  и  сварные  крест  на, крест, переборки, что  не  смогли   совладать  с  водяным  мощным  многотонным  давлением. Внутренние  кусками  палубы. При  осмотре, которых, все  говорило, что  судно  горело  и  огонь  сделал  свое  гибельное  дело  вместе  с  сокрушительным  напором  самой  забортной  воды.

  Корабль  просто  разметало  давлением  воды  по  сторонам, и  пока  тот  падал  на  само  дно.

— Рампу  поднять  метров  на  сорок – приказал  капитан  Джек  Тернер.            

  И  на  корме   одна  из  лебедок  заработав, стала  вытаскивать  и  на  себя  из  воды  выбирать  кабель  трос  вверх. «Медуза»  поползла  медленно  вверх   и  при движении  корабля  зависла  над  воткнувшимся  в  глубокий  грязный  ил  корабельным  отломанным  носом.  Все, осветив  вокруг  и  с  невероятной  и  изумительной  четкостью  до  самого  океанского  дна.

  Все  увидели  рядом  с  бортом   над  самым  дном   на  глубине  в  5000метров  батискаф  «Аргонавт -1», который  завис  возле  оторванного  носа  грузового  затонувшего  большого  судна.  Тот  тоже  светился  как  новогодняя  елка  всеми своими  осветительными  лампами  и  прожекторами.  А  поисковые  модули  управляемые  отсюда  операторами  все  еще  рыскали  над  самым  дном  в  полной  темноте, разыскивая  остальные  останки  затонувшего  корабля  и  осматривая  на  дне  его   разбросанные  обломки.

— Попробуйте  прочитать  на  носу  название — произнес  всем   зам  главы  экспедиции  вторая  фигура  после  Френсис  Варшавски,  ее  коллега   Лари  Браун. 

   Пилоты  батискафа  приподнялись  вверх  ближе  к  бортовому  ограждению  корабля  и  верхней  палубе  судна. Здесь  обычно  должна  была  находиться  сама  надпись  и  название  судна. Она  должна  была  быть  еще  вполне  видимой. Так как  корабль  затонул  не  так  еще  давно. Так  как  корпус  был  местами  в  своей  черной  окраске, и  его  еще  не  схватила  ржавчина. Он  еще  даже  не  оброс  морскими   глубоководными   полипами  и  водорослями. 

  Батискаф  приподнялся  вверх  и  осветил  борт  судна. И  все  увидели  бортовую  большую  его  четко  читаемую  надпись: «КАTHARINE  DUPONT».             

  Ивашов  развернулся  и  пошел  к  выходу. На  его  глазах  стояли  слезы. Я  последовал  за  парнем. Ибо  должен  был  присматривать  за  ним. Было  тут  конечно  интересно, но  работа  была  работой.

                                                ***

   Прошел  полностью  весь  день  и  все  к  вечеру. где-то  в  часу  десятом  были  в  корабельной  столовой.  Кругом  было  столько  разговоров, что  хоть  затыкай  свои  уши. Все про  одно, и  тоже. Да  собственные  успехи  во  время  экспедиции  в  Тихий  океан. Особенно  хвалились  эти  глубоководные  пилоты  ныряльщики , что  погружались  на  5000метров  к  судну  в  батискафе  «Аргонавт -1».                    

— Прикинь, как  его  давануло  водой  — один  говорил  другому  и  другие  сидящие  за  большим  обеденным  столом  слушали  этих  двоих  по  очереди  — Мы  нашли  еще  два  его  фрагмента. Середину  и  задницу  корабля.

— Он  что  на  три  раскололся  куска? — спросил  один  из  сидящих  за  столом.

— Да – произнес  первый  из  пилотов   хвастунов – И   лежат  они  в  трехстах  метрах  друг  от  друга.  Причем, хвост  с  винтами  и  частью  развороченной  машины  вообще  в  стороне. Там  даже  палуб  нет. Видимо  вырвало  все  водой  до  основания  и  самой  машины  этой  несчастной  посудины. Только  внешний  изломанный  кусок  кормы   с  надписью: «КАTHARINE  DUPONT»  и  внутри  часть  самой  двигательной  установки  судна  и  все. 

— Я  видел  такое  и  не  раз — хвастался  второй   из  пилотов  судна – На               

«СКОРПИОНЕ», затонувшем  в  1968  в  Атлантике.

— А  вспомни  сам  «ТИТАНИК» — произнес  еще  кто-то – Там  тоже  все  к  чертовой   матери  вывернуло  водой  и  разорвало.  И  судно  сломалось  пополам. 

  Они  все  говорили  и  говорили, не  затыкаясь, а  я  следил  за  Владимиром  как,  тот, морщась, сидел  и  ел  рисовую  в  большой  фарфоровой  тарелке  кашу  стальной  своей  из  своего  походного  чемодана   ложкой. Он  молчал  и  все  о  чем-то думал.

— Идиоты – он  произнес  по-русски, наверное, чтобы  никто  ничего, кроме  меня  не  разобрал, что  он  сказал.

  Я  не  спускал  с  него  своих  глаз  и  тоже  ел  эту  рисовую  кашу.

  Рядом  с  нами  сидели  два  НАТОвских  военных  из  Пентагона. Те, что  были  с  Френсис  Варшавски  сидели  в  стороне  за  вторым  столом  на  общем  камбузе  столовой. 

  Я  думаю, они  были  в  звании  офицеры  в  отличие  от  этих, из  сержантского состава, что  сидели  рядом  с нами.

  Самой  ученой, как  и  ее  коллеги  не  было  здесь. Да  и  самого  состава  из   команды  ученых  тут  не  было  тоже. Я  обратил  на  это  внимание. Возможно, она  проводила  некое  свое  совещание  в  актовом  зале  судна  с  той  невысокой  сцены  и  за  той  опять  трибуной  со  своими  людьми.

  Было  как-то  странным, все  американцы  стали  и  ко  мне  относиться  с  неким  налетом  уже  добродушного  дружеского  доверия. Или  это  была  лишь  хитрая  шпионская  западная  лисья  личина.

                                                Острова  в  океане

  Я  с  трудом  все  же  верил  еще  во  все, как  и  в  победу  нашего  русского  парня  над  целой  практически  бандой  бойцов  специалистов  в  океане  на  некой  гангстерской  яхте  некоего  мистера  Джексона. Чтобы  вот   так  и  в  одиночку. Хоть  Ивашов  был  неплох  в  целом, на  вид  и  возможно  было  все. Да  и  могла просто  парню  подсвечивать  во  всем  тогда  успех  и  удача. Но  как  я  понял, весь  этот  особый  научный  поисковый  спецрейс  спонсировали  не  только  военные, но  и  тот  самый  мистер Теодор  Джексон. Видимо, именно  тот  самый, что  упоминается  в  этих  сказочных  мистических  бредовых  летописях. Да  и  в  подтверждение  всех  этих, казалось  бы, нелепых  документов  и  всех  рассказов  самого  Владимира  Ивашова  были  первые  уже  проверенные  теперь  настоящие  живые  факты. «КАTHARINE  DUPONT»  найдена. И  тот  лиловый  стелющийся  по  океанским  бурным  синим  волнам  густой  сверкающий  туман, пограничную  линию  которого  мы  пересекли, направляясь  в  эту  точку  океана.

   Ивашов  тогда  сказал  мне, это  она. Она  ждет  меня  и  придет  за  мной.

   Кто  она? Я  не  стал  его  сильно  расспрашивать. Кто  знает, что  у  парня  было  в  его  в  тот  момент  голове?

   Мне  почему-то  стало  именно  сейчас  казаться, что  все  это  правда, на  какой-то  миг. Самая  настоящая,  правда, про  все. Про  кораблекрушения  и  про  этих  гребаных  морских  русалок  вместе  с  царем  Посейдоном. Я  просто  тогда  не  знал  еще,  как  и  все  здесь  эти  американцы  насколько  правда.  

  Я  был  уже  в  своей  постели,  и  было  на  часах  в  моей  жилой  личной  каюте  00: 12  ночи. Прошлый  день  был  достаточно  плодотворным, и  я  захотел  спать.

  Но  я  услышал  какие-то  тихие  практически  крадущиеся  шаги  за  своей  дверью  в  узком  трюмном   коридоре  между  пассажирскими  каютами. Я  быстро  пришел  в  себя  и  полез   за  своим  оружием  в  прикроватный  столик.

  Свет  я  не  стал  включать.  И  быстро  слез  с  постели  и  на  цыпочках  тоже  бесшумно  постарался  спрятаться  у  внешней  стены  в  том  месте, куда  должна была  откинувшись  отворится  дверь  моей  каюты.

  Я  думал, это  лезут  американцы. Военные.  Они  что-то  задумали  и  возможно  даже  убрать  меня.

— «Вот  она  ваша  обманчивая  гостеприимность» – подумал  я. Когда, поначалу  тихо  зашевелилась  дверная  рукоятка, а потом, отворилась  в  каюту  мою  дверь, тоже  тихо. И  в  мое  ночное  помещение  проскользнула  живая  черная  тень. Одна  и  без  сопровождения.

   Это  была  сама  руководитель  всей  исследовательской  научной  группы  профессор  биолог  и  океанолог  американка  Френсис  Варшавски.

  Френсис  была  в  длинном  нательном  тельного  цвета  халате, и  очевидно  под ним  практически  не  было  ничего  больше.  И  она  пришла  ко мне  одна. И  было  сразу  ясно  зачем. 

  Она  тихо  подошла  к  моей  пустой  кровати  и  вдруг  обернулась  на  меня, стоящего  уже  за  ее  спиной. Она  вздрогнула  и  чуть  не  вскрикнула, но  я  схватил ее молниеносно  и  зажал  ей  правой  рукой  рот.

  Я  прижал  Френсис  женское  гибкое   тело  к себе. И  посмотрел  в   ее напуганные  сейчас  и  растерянные  синие  глаза. Она  была  без  своих  в  золотой о праве  очков  и  была  весьма  мила  на личико  в  этом  полумраке  каюты, куда  только  через  оконный  круглый  иллюминатор  пробивался  снаружи  свет  звезд  и  луны. Ее  кофейного  оттенка  нежная  смуглая  кожа  была  сейчас  какой-то  особенной   и  необычной. Все  возбуждало. Тонкая  такая  же  смуглого  оттенка  нежной  кожи  шея  и  ниже  в  полуоткрытом  халатике  полненькая  грудь. Да  еще  без  лифчика.

  Я  придавил  ее  сильнее  к  себе, обхватив  левой  рукой  за  гибкую  женскую  талию. Та  выгнулась  назад  уперевшись  своим  кругленьким  животом  в  мой  живот  и  соприкоснулась  своим  лобком  с  моим  уже  возбужденным  в  плавках  детородным  членом.

— Зачем, вы  здесь? — я  тихо  по-английски  произнес  ей, хотя  прекрасно  знал,  зачем.  

   Та  что-то  промычала  мне  в  мою  правой  руки  ладонь, и  я  произнес  ей – Кричать  не  будешь?

  Она  моргнула  своими  синими  красивыми  глазами  и  качнула  своей  темно-русой  с  закрученными  на  затылке  волосами  женской  головой.

  Я  убрал  правую  руку  с ее лица  и  женских  губ  и  сразу  стал  ее  целовать, как  и  она  меня, молча  и  без  лишних  звуков. Затем  схватив  ее  легкое  молодое  женское   в  том  халатике  тело, я  на  свои  руки, понес  к своей  постели.

  Секс  с  этой  жаркой   американкой, это  было  нечто. Я  как  русский  морской  офицер,  да  и  как  просто  мужчина  заявляю  с  полной  уверенностью,  еще  неизвестно, кто  кого  этой  ночью  отымел  бы. Эта  профессорша  Френсис  Варшавски  просто  заездила  меня  как  ретивого  скакуна  на  моей  же  постели  в  белоснежных  шелковых  простынях. Она  как  бешеная  прыгала  на моем  торчащем  вверх  члене   и   предпочитала  в  основном  верхом. Эмансипация  блин. Койка  скрипела  и  качалась, ударяясь  о  внешнюю  бортовую  судна  стенку  каюты  своей  стальной  спинкой  с  громким  регулярным  четким  звоном.

  Я  признаюсь, забыл  все  на  свете. Вообще  про  все. И  где  я  нахожусь. Только  я, и  та  американка  с  гибким  как  у  кошки  голым  в  кофейном  отливе  смуглой  кожи  телом. Ее  распущенные  во  все  стороны  длинные  темно-русые  вьющиеся  локонами  волосы   свисали  над  моим  мужским  лицом, и  болталась  по  сторонам,  как  и  женская  с  виду  еще  довольно  молодой  сорокалетней  красотки  с  торчащими  навостренными  сосками  обнаженная  красивая  идеальная   грудь.

  Я  занимался  с  ней  любовью  с  таким  диким  яростным  рвением, какого  у  меня  еще  до  этого  вообще  не  было, не  с  одной  женщиной. В  то  время  как  судно  шло  на  автоматике  через  океан, приближаясь  постепенно  к  индонезийскому  большому  архипелагу   и  целой  серии  рыбацких  больших  островов.

  В  его  рубке  все  функции  управления  выполняла  командная  компьютерная  машина. Лишь  дежурила  пара  моряков  из  команды. Они  несли  свою  ночную  вахту  в  главной  рубке «АТТИКИ». И  то  они  во  всю  сейчас  просто  дрыхли  без  задних  своих  ног, забросив  их  на  пульты  корабельного  управления. 

  Корабль  спал  и  весь  был  погружен  в  состояние  некого  волшебного  колдовского  гипноза. Каждый  на  его борту  видел  невероятно  реальные  и  живые  сны. Своих  оставленных  дома  жен, мужей, детей  и  родственников. В  тех  своих  практически  реальных  снах  занимался  любовью. Или  попросту  лунатил, неся  какой-то  словесный  бред, шарахаясь  из  стороны  в  сторону  по  своим  жилым  каютам  и  не  осознавая, что  с  ними  происходит. Этому  были  подвержены  все  от  находившихся  на  борту  судна  ученых  и  обслуживающего  корабль  технического  персонала  до  военных.

Научное  исследовательское  американское  судно  было  просто  окутано  целиком  этим  словно  липнущим  к  нему  клейким  туманом. Где-то  вдали  был  слышен  крик  в  ночи  тихоокеанских  дельфинов.

— Джейн! —  раздался  крик  в  ночи  из  соседней  со  мной  каюты. Он  напугал  меня. Я, прейдя  от  этого  крика  в  себя  как  от  глубокого  гипнотического  любовного  сна, соскочил  с  постели. Не  было  тут  никакой  Френсис  Варшавски. Это  был  просто  эротический   любовный   невероятно  реалистичный  сон  и  все.    Я  подлетел  к  двери  из  моей  личной  жилой  каюты.

— Джейн! — снова  раздалось уже  в  длинном  переходном  трюмном  между  каютами  переходе — Подожди  не  уходи! Джейн! Любимая!

  Это  был  голос  Ивашова  Владимира.

  Было  слышно, как  он  выскочил  из  своей  каюты  и  бросился  бежать  по  коридору  к  выходу  наверх  из  корабельного  жилого  трюма.

  Ивашов  этим  своим  диким  криком  всполошил  весь  спящий  корабль. Разбудил, чуть  ли  не  всех  здесь, вплоть  до  капитана  и  шкипера  судна.

  Я  приоткрыл  немного  свою  дверь  и  высунулся  наполовину  из  своей  каюты. Френсис  выскочила  тоже  из  каюты  самой  крайней  по  длинному  коридору  и  в его  самом  конце. Она  что-то  прокричала, видимо  всем  своим, и  распихивая  руками  стоящих  и  смотрящих  на  убегающего  в  другом  конце  коридора  Владимира  Ивашова,  своих  людей, она  пробралась  вперед  и  ко  мне.

— Остановите  его! Этого  безумца! — она  приказала, вдруг мне – Немедленно!  

   В  то  время  как  Ивашов  уже  был  в  самом  начале  трюмного  коридора  у  самой  ведущей  наверх   металлической  со  ступеньками  лестницы. От  него  в  нашу  сторону  к  его  каюте  шли  мокрые  от  воды  четкие  следы  босых  не  большого  размера   женских  ног. Ивашов  гнался, похоже, вдогонку  за  кем-то, возможно   женщиной.

  Он  бросился  наверх, ну  а  я, вдогонку  за  ним.

***

  Было  02:12  ночи. Когда  я  догнал  его. На  верхней  самой  корабля  палубе. Я  поймал  Владимира  за  правую  рук, но  он  выдернул  ее  из  моей  правой  руки. Я  схватил  тогда  его  снова, когда  тот  практически  перелез  через  борт  идущего  в  океане  корабля. И  чуть  было  не  свалился  в  бурную  покрытую  белыми  бурунами  воду. Я мгновенно  поняв  в  чем  дело, схватил  того  сзади  за  шею  и  сдернул  обратно  на  палубу, где  мы  сцепились  в  силовой  борьбе, крутя  друг  другу  руки  в  приемах  и  захватах. Посыпались уже  удары  кулаками  то  по  головам, то  по  голому  в  кровавых  ссадинах  телу.

  Мы  оба  были  практически  полностью  голыми   и  в  таком  виде  дрались,  катаясь  по  дощатой  лакированной  палубе  «АТТИКИ».  Наверх  выскочили  все,   кто  был  свидетелем   ночного  происшествия, а  значит  практически  все.

  Я  услышал  голос  перепуганной  самой  Френсис  Варшавски  и  громкий  крик  самого  капитана  корабля   Джека  Тернера. На  нас набросились  люди  из  военных  и  кое-кто  из  самой  команды  судна  и  растащили  в  стороны  уже  неслабо  набивших  друг  другу  физиономии.

Нас  привели  в  корабельный  лазарет, чтобы  подлечить  и  тут  я  набросился  на него  — Ты  совсем  спятил, что  ли?!

  Он  молчал, лишь  потупив  свой   взор  в  пол  пока  корабельные  врачи  делали  все, что  было  нужно, чтобы  скрыть  ссадины  и  синяки  на  его  лице. Рядом стояли  два  здоровенных  военных  живых  «шкафа». Они, было, дернулись  ко мне, но  я  показал  им  рукой, что  все  в  порядке  и  больше  драки  не  последует.

Ивашов  произнес  негромко, но  четко – Я  как  Дэниел.

— Что? — я  спросил  у  него — Какой  Дэниел? Причем  тут  Дэниел?

— Все  точно  также  как  тогда – он  произнес  мне – Я  спас  Дэниела. Ты  спас  меня.

— Естественно – я  ему  нервно  ответил   и  сморщился  от  того, что  мне  залезли  над  левой  бровью  ватным  смазанным  какой-то  едкой  дрянью  тампоном  в  глубокую  рассеченную  кулаком  Ивашова  рану.

Я  дернулся  от  боли  еще  раз  и  произнес – Это  моя  основная  и  самая  главная  задача, чтобы  твоя  задница  была  рядом  и  не  пострадала.

— Она  была  на  корабле  и  вышла  из  этого  лилового  тумана – произнес  Ивашов  Владимир.

— Кто, твоя  эта  мертвая  Джейн? — я  произнес  ему.

— Она  не  умерла — ответил  он  мне  — Она  зовет  меня  к  себе  и  стала  являться  мне  из  самого  Тихого  океана. Так  и  должно  было  случиться. Мы  ведь  в  океане. Но  это  не  моя  Джейн. Это  обман. Ее  облик, это  все  обман. Я  все  понял. Это  Нагиса. Дочь  Посейдона.

— Какая  еще  Нагиса? К  черту  все – произнес  я  Ивашову, перебивая  его – И  что  за  чертовщина  творилась  этой  ночью  со  мной.

  Мы  разговаривали  друг  с  другом  на  русском. Так, что  врачи  нас  и  эти  из  охраны  иностранцы  военные  не  могли  понять.

— Это  творилось  со  всеми. Спросите  любого  сейчас  на  корабле  из  них — произнес  Ивашов — И  пока  я  на  корабле, она  не  отпустит  вас  никого. И  будет  творить  все  что  захочет.  Мы  проникли  в  ее  мир  и  без  спроса. А  нужен  ей  только  я  один. Я  принадлежу  ей. И  она  все  рано  теперь  меня  заберет  себе.

Я  так  толком  ничего  не  мог  еще  всецело  понять  и  воедино  собрать. Но  кое-что  уже  для  меня  прояснялось.

— Слушай, Владимир, а  что  в  тебе  такого, что  эта  морская  нимфа  или  как  ее там  дриада. Или  сама  даже  Богиня  океана  и   дочь  самого  Посейдона  приударила  за  тобой? — я  спросил   у  него.

— Это  в  данный  момент  неважно. Да  я  и  сам  этого  не  знаю. Но  твой  вопрос  не  совсем  правильный, коллега  — он  мне  в  ответ  ответил – Правильно  будет  звучать  так, как  мы  будем  из  всего  этого  все  выбираться?

                                               ***

  На  корабельных  часа  было  раннее  утро. Часы  в  конференц-зале  «АТТИКИ»  показывали  11:54.  Дата  04.09.2008  года.

  Огромное  для  общих  совещаний  в  судне  помещение  было  просто переполнено  людьми. Напуганными  и  растерянными. Скажу  больше, была  некая  скрытая  уже  в  их  поведении  и  глазах  паника. Было  на  самом  деле  видно, что  все  от  рядового  здесь  научного  сотрудника  и  рабочего  моряка  иностранного  судна  до  военных  в  погонах  вплоть  до  самого  капитана  и  шкипера  «АТТИКИ»  пережили  достаточно  бурную  прошлую  ночь. Некоторым  пришлось  дать  на  сегодня  выходной  и  запереть  даже  в  каютах  под  надзором  своих  же. Посадить  на  антидеприссанты  половину  команды  корабля. Даже  саму  биолога  и  океанолога  и  главу  всей  этой  экспедиции  нехило  колотило  от  прошлой  пережитой  ночи. Она  просто  не  спускала  с  меня  своих  синих  сексуальной  бешеной  и  стервозной  американской  сучки  взгляд.  Так  и  зыркала  на  меня  каким-то  загадочным  взором  из-под  своих  в  золотой  оправе  очков.

  Все  пережили   весьма  бурные  реалистичные  и  яркие  сновидения. Нельзя  сказать, что  там  присутствовало  что-то  злое. Нет. Но всех  потряс  реализм  увиденного.  И  каждый  был  уверен, что  это  был  не  сон, а  куда  более  реальное  и  живое.

  Судно  как  раз  вышло  из  полосы  и  самой  крайней  границы  лилового  живого  и  стелющегося  по  самой  воде  и  волнам  океана  тумана. И  один  мир  мгновенно  и  практически  незаметно  менялся,  на  совсем  другой. Только  мы  этого,  все  кто  тут  находился, так  и  не  смогли  заметить. И  то, что  каждый  пережил  в  своих  тех  снах, было  первым  знакомством  с  иным  миром  и  другой  реальностью. Многие   так  этого  и  не  поймут, оставшись  тут  навечно  в  скором  времени, растворившись  в  нем  и  став  жертвой  этого  странного  за  пределами  реальности  и  самого  сознания  мира.

— Я  собрала   вас  сегодня  с  утра  здесь  для  того,  чтобы  разобрать  все  то, что произошло  с  нами только, что  прошлой  ночью – произнесла  всем  со своей  трибуны  биолог, океанолог  и  руководитель  научной  исследовательской  группы  Френсис  Варшавски.

  Она  косо  посмотрела  снова  в  мою  сторону  глазами, наполненными  чем-то  странным  и  тоже  не  объяснимым, как  и  у многих  здесь.

— Я  думаю – продолжила  она  — Наши  русские  коллеги  знают  про  все  это гораздо  больше, чем  даже  мы. Так  как  прошедший  ночной  инцидент  был  весьма  впечатлительный.  Я  бы  лично  и  сама  хотела  бы  узнать, от  вас  Ивашов  Владимир, что  это  вообще  было? Если  вы  конечно  в  состоянии  и  в  здравом  рассудке  прояснить  всю  ситуацию  в  целом  и  в  частности  нам  тут  всем, чтобы  мы  все  смогли  понять.

  Фрэнсис  видела  тот  же  сон, что  и  я. Я  потом  позднее  узнаю  с  ее  слов, когда  она  сама  мне  все  расскажет. Как  мы  в  разных, будучи  жилых  соседних  каютах  конкретно  в  своих  необычных  колдовских  снах  остервенело  трахались.

  Вместо  Владимира  поднялся  с  мягкого  кожаного  кресла  я  и  произнес  всем  на  английском — Это  как  раз  то, зачем  мы  здесь, господа-товарищи. Разве  мы  не  за  этим  сюда  приплыли? Чтобы  изучить этот  феномен, так? Вы  не  верили,  как  я  полагаю  Ивашову  Владимиру. Но  вот  уже  начинаете  верить. Но  сейчас  не  это  главное. Главное  нам  нужно  снизить  панику  и  привести  всех  в  здравый  вид   и  работоспособность.  Потому  как  дальше  так  дело  не пойдет.

Френсис  Варшавски, открыв  свой  ученой  красивый  с  алыми  тонким  губками  ротик. Даже  не  знала, что  и  ответить  на  это  мне. А  я  просто  тупо  перехватил  у  нее  инициативу  командира  и  начальника  экспедиции  на  американском  судне. Даже  сам  капитан  Джек  Тернер  удивился  такой  активности  русского  военного  офицера.

— Так  может,  дадим  вам  право  тут  командовать  и  распоряжаться – произнес  один  из  НАТОвских  военных  видимо  командовавший  здесь  парадом  полковник  ВМС  США  в  прошлом  летчик  морских  сил  с  именем  Тобиас  Старки — Так  в  данном  случае  и  при  таковых  обстоятельствах  у  нас  есть  на  то  свои  полномочия. Если   это  будет  иметь  в  дальнейшем  полезный  в  нашем  деле  успех. Мы  посмотрим  на  ваши  действия  со  своей  стороны. И  если  сочтем  их  умными  и  полезными, то  дадим  вам право  командира  на  период  всей  нашей  экспедиции.

— Вы  сливаете  свое  командование  все  на  меня  русского  морского  офицера? – я  произнес  и  был  крайне, сейчас  даже  удивлен.

— А  почему  бы  и  нет – произнес  офицер  Пентагона  ВМС  США  летчик  морских  сил  Тобиас  Старки.         

 – Я  буду  и  вами  тут, что  ли  командовать? – я  спросил  опять.

— А  почему  бы  и  нет – произнес  еще  раз  уже  второй  офицер  из  Пентагона, полковник  ВМС  США  в  прошлом  подводник  Стефан  Керби – Только  не  нами. Мы  здесь  в  качестве  лишь  наблюдателей. Мы  вне  любой  здесь  юрисдикции  на  этом  научном  исследовательском  судне. Все  остальные  будут  под  вашим  контролем. Как  скажете, так  и  будут  все  делать. Идет?

— Идет — я  произнес, и  сам  не  знаю, зачем  согласился. Но  согласился, сам  себе  удивившись.

  Это  было, что-то  невероятное. Я  сам  чуть  не  открыл  от  удивления  и  даже растерянности  свой  военного  офицера  рот. Рты  еще  шире  открыла  сама  Френсис  Варшавски  и  ее  коллега   Лари  Браун. Все  смотрели  то  на  этих  двоих  военных  при  пагонах  американцев, то  на  меня  с  Ивашовым.

  Полный, в  командирских  правах  такой  вот  неожиданный  мне  картбланш.

Может  это  была  некая  хитрая  подстава. Потом, например, списать  все  на неумелые  действия  русского  моряка. Хотя  выглядело  это  довольно, конечно  глупо.  Вряд  ли  такое  могло  быть. А  возможно,  у них  был  некий  страх  после   пережитой  прошлой  ночи. Но  это  было  странным. Вообще  странным. Такого  не  могло   просто  быть, чтобы  вот  так  и  иностранцы  все  запросто  доверили  русскому  военному  морскому  офицеру  из  ФСБ. Командовать  своим  этим  кораблем, да  еще  и  самой  его  командой. Может  на них  произвели  впечатление  мои  решительные  внезапные  действия, когда  все были  ошеломлены  и  не  знали, что  происходит  и  что  делать. Не  знаю, что  видели  они  в  тех  своих  ночных  снах, но  глаза  у  всех  были  напуганные  и  полны  растерянности. Каждый, похоже, пережил  во  снах  некие  реалистичные  потрясения, пока  крик  Ивашова  Владимира  не  разбудил  их  всех  и  не вывел  из  мертвого  смертельного  оцепенения. Было, похоже, мы  были  все  на  краю  гибели  этой  прошлой  ночью. И  это  осознавал  каждый  из  здесь  присутствовавших. Судно чудом  проскочило  песчаный  внезапно  нарисовавшийся   в  океане  по  курсу  корабля  островной  рифовый  атолл, минуя  вулканическую  подымающуюся  с  самого   дна  океана  гору  и  коралловую  большую  опасную  банку. Его  не  было ни  на  одной  морской  карте  ни  в  самой  компьютерной  штурманской  маршрутной  базе  «АТТИКИ».  Да  и  сама  карта  была  несколько  не такой  как обычно.  Словно  мы  плыли  по  иному  уже  Тихому  океану  с  иными  островами  и  материками.

                                               ***

   В  12:35  показались  первые  очертания  островов  на  горизонте.  На  корабельной  карте  и  в  базе  компьютера  их  не  было.

— Они  были  на  других  картах  — произнес  мне  Владимир  Ивашов –Но  это  тоже  не  совсем  те  острова, про  которые  я  говорил. Они  на  том  же  месте, но  не  такие. Другие.

  Он  пришел  окончательно  в  себя  и  взял  себя  в  руки. Стал  вести себя  более  адекватно  и  вразумительно. Он  извинился  в  первую  очередь  передо  мной  в своей  полоумной  выходке  и  за  драку, устроенную  прошлой  ночью  на  корабле. Ему  было  по  всему  видно  крайне  за  все  это неудобно. Но  сдали  нервы. И  это  любовное  безумие  сводило  его  просто  с  ума. Но  он  сказал, что  теперь, чтобы  не  произошло, постарается  держать  себя  в  руках.  Да  и  все на судне  более-менее  пришли  в себя  и  успокоились  после  ночного  прошедшего  загадочного  и  не для  всех приятного  инцидента.  Все  были, как  не  в  себе, но  сейчас  пришли  в  себя, и  продолжилась  работа  на  научном  исследовательском  судне, что  двигалось  по  бурным  океанским  волнам  в  сторону  каких-то  появившихся  на  горизонте  островов. Вообще  это  должны  были  быть  те  самые  остова, как  сказал  Владимир, на  которых  ему  довелось  тоже  побывать. Если  верить  этой  корабельной  карте  это  расположено  в  Индонезийском  самом  архипелаге. Но  как  оказалось  чуть  в  стороне   от  самих  реальных  островов.  

— Еще  одни  острова, но  они  отсутствуют  на  географических  картах – произнес  стоя  у  большого  в  главной   рубке  управления  стола  сам  капитан  и  шкипер  «АТТИКИ»  Джек  Тернер.

  Все  сразу  посмотрели  на  Ивашова  Владимира, что  стоял  здесь  же  у стола  с  расположенными  на нем  картами Тихого  океана  и  всего  что  тут  находится  между  материками   обеих  Америк, Евразии  с  Австралией.

— Это  острова  рыбаков  островитян  — произнес  он  всем  присутствующим  здесь – Я  был  здесь  вместе  с  Дэниелом  и  Джейн  Морган.

— Это  та  самая  Джейн  Морган, о  которой  говорил  мистер  Теодор  Джексон? – спросила  его  ученая  биолог  и  океанолог  Френсис  Варшавски.

  Владимир  посмотрел  на  нее  исподлобья  пристальным  взором, уперевшись  в  эту  сексуальную  и  красивую  стерву, и  ответил  ей — Да, это  она. Я  и  Дэниел  прибыли  на  эти  острова  на  яхте  «Арабелла».

— Мы  слышали  про  эту  быстроходную  круизную  крейсерскую  яхту  мистера  Джексона – произнес  военный  из  Пентагона  полковник  ВМС  США  Стефан  Керби  — Ее  у  него  угнали. Он  даже  в розыск  подавал, и  подключали  даже  военных  в  ее  поиске. Мы  ее  долго  и  безнадежно  искали. А  она  вот, где  плавала.

— Но, вы, не  сказали  еще  про  некий  «Черный  аист» — произнес  стоящий  рядом  с  Френсис  Варшавски  ее  коллега   ученый  и  тоже  биолог  и  океанолог   профессор  Лари  Браун – Вы, кажется, говорили, что  там  были  люди  мистера  Джексона. И  морские  просто  гангстеры  и  бандиты, что  напали  на  вас, мистер  Ивашов. Вы  говорили  еще про  какие-то  из  рухнувшего  в  океан  самолета  бортовые  черные  ящики, ради  которых  вы  и  ваши  погибшие  и  пропавшие  в океане  друзья  плыли  к  тем  странным  каменным  островам,  которых  здесь  на этой  карте  нет. Там  еще  говорилось  про  десять  тонн  золота, что  те  хотели  взять  себе. Вообще  вы  говорили, что  все  это  был  некий  мираж  в  океане  или  ваш  умирающего, и  тонущего  в  воде  якобы  бред. Но  сейчас  мы  видим, что  это  не  совсем  так.

   Владимир  Ивашов  опустил  свой  взор  снова  на  лежащую, на  столе  большую  географическую  Тихого  океана  карту  и  произнес – Они  вот  здесь. Я  это  хорошо  запомнил.

  Он  ткнул  указательным  пальцем  правой  руки  в  одно  пустое  в  океане  место, южнее  от  Индонезийского  архипелага  и  Филиппинских  островов.

  Два  офицера  из  Пентагона  резко  посмотрели  в  сторону  проболтавшегося  и  легкого  в  своем  необдуманном  сейчас  разговоре  Лари  Брауна. Стало  сразу  ясно, тот  взболтнул  лишнего.

  Это  меня  насторожило. Офицеры  Пентагона  как  надсмотрщики  за  все  этой  научной  типа  экспедицией. Мистер Теодор  Джексон. Яхта  «Арабелла»  и  эта  Джейн  Морган  с  родным  братом  Дэниелом. Уже  складывалась, может  не совсем  четкая  и  даже  ошибочная, но  все  же  картинка.

  Владимир  молчал. Он  понимал  к  чему  все  сейчас  уклоны. Эти  НАТОвские  два  офицера  допрашивали  его  еще, когда   он  был  у  нас  в  ФСБ  под  следствием  вместе  с  нашими.

— Вам, думаю, виднее – я  тогда  взял, снова  слово  за  него.

  Вбежал  один  из  старших  матросов  судна  с  верней  палубы  вниз  в  эту  самую  большую  каюту   внутри  судна, и  произнес  всем  — Мы  приближаемся   к  каким-то  островам.

  Все  посмотрели  на  меня. Ждали  моей, похоже, уже  как  главного  командира  команды.

— Ну, что  раскрыли  рты! – я  громко  всем  американцам, прокричал – Все  на верхнюю  палубу!

  Потом  подошел  к  капитану  Джеку  Тернеру  и  спросил  у  шкипера  «АТТИКИ» -У вас  для  меня  не  найдется  военного  морского  бинокля?

                                              Пустынные  берега

 

  Посовещавшись  с  капитаном  и  его  помощниками,  даже  не  оглядываясь  на  всю  стоящую  за  моей  спиной  научную  группу  из  нескольких  исследователей  ученых  во  главе  с  этой  красавицей  стервой  в  золотых   очках 

Френсис  Варшавски, мы  решили  взять  с  собой  нескольких, вооруженных  моряков. С  12мм  12 зарядные  помповыми  дробовиками  «Winchester»  и  автоматическими  с  оптикой  винтовками  5,56 мм  «М-16»  лучших  и  покрепче  людей  из  его  команды.  Еще  трех  военных, что  выделили  нам  в  нагрузку   вооруженных  9мм  «Beretta 92FS Inox», полковник  ВМС  США  Стен  Керби.         

— Но, позвольте! Милые  люди! – произнесла, врезавшись  в  нашу  толпу  своей  пышной  полненькой  трепыхающейся  грудью, эта  молодая  сорокалетняя  профессор  биолог  и  океанолог  с  ревущим  и  рвущимся  диким  норовом  как  дикий  разъяренный  тигр  Френсис  Варшавски – Это  все-таки  исследовательская  научная  экспедиция! Мы,  что  будем  теперь  в  стороне!

  Какая  она  сейчас  была  вся  из  себя! Сексуальная  и  потрясающая  в  этой  ревущей  возмущенной  ярости! Что  я, поправляя  свой  9мм  в  кобуре  и  на  военном  ремне  табельный  русский  проверенный  уже  не  однажды  ПМ «Макаров», опередил  самого  капитана  Джека  Тернера. И, подскочив  к  ней  и  почти, прижавшись  к  ее  груди  своей  грудью, сказал  так – Ах, да, о  вас  мы  и  забыли  совсем, мадам  ученая. Мы  бы  взяли  вас, но  кто  его  знает, что  там  нас  ждет. Может  нам  даже  не  суждено  оттуда  вернуться  живыми. Но  я  постараюсь  вернуться  лично  к  вам  Френсис, чтобы  продолжить  этот  разговор, например  за чашечкой  кофе  или  чего-либо  покрепче. Нам  так  всем  хочется, чтобы  нас  хоть  кто-то  ждал  в  нашем  тылу, и  была  надежда  на  возвращение.

  Не  знаю, все  ли  она  поняла? Слово  в  слово. Мой  английский  был  не  до  конца  совершенен. Но, Френсис  вся  вспыхнула  ярким  румянцем  на  своих  миленьких  смугленьких  кофейного  отлива  на  ярком  тропическом  солнце  щечках. А  ее  глаза  были  такими, что  у  меня  у  самого  что-то  внутри  екнуло. И  я  вспомнил  тот  прошлой  ночью  хоть  и  бредовый, хоть  и  короткий, но  такой  яркий  сексуальный  любовный  сон. Где  была  она  и  голышом  на мне  верхом, сношаясь  с  диким  бешеным  остервенением, скакала  как  на  диком  жеребце,  на  моем  торчащем  детородном  органе, загоняя  меня  насмерть  в  той  любовной  оргии.

  Френсис  как  болезненно  ужаленная, отскочила  от  меня, сверкнув своими  злыми  женскими  синими  глазами. Нервно  дернувшись  и  круто  развернувшись, пошла  к  своей  стоящих  невдалеке  на  верхней  палубе  «АТТИКИ»  группе  ученых. А  за  моей  спиной  уже  шла  посадка  в  большой  резиновый  моторный  спасательный  катер  вельбот  с  откидной  герметичной  крышей, спереди  системой  рулевого  и  приборного  управления  и  двумя  пропеллерными  мощными  моторами.

  Я  тоже  запрыгнул  в  этот  довольно  большой  спасательный  катер, и  загудели   бортовые  лебедки  с  раскручивающимися  веревками  и  тросами, спуская  нас  восьмерых  в  полностью  вооруженной  огнестрельным  оружием  команде, с  выдвинутых   специальных   боковых   шлюпбалок  прямо  в  воду  с  борта  корабля.

  Вскоре  коснувшись  самой  синей  воды, пара  рабочих  матросов  на  этой  моторной  лодке  открепила  крючки  и  тросы  от  шлюпбалок  и  другие  взяли  управление  и  завели  моторы. 

                                                                    ***  

   В  воздух  подняли  с посадочной  палубы  вертолет  Еurocopter  EC130. Он  должен  был  сопровождать  нас  к  островному  берегу и  сделать  облет  острова.  На  нем  была  пара  ученых  и  пара, вооруженных  тоже  военных.        

  На  ручных  моих  часах  было  14:25, которые  я  сверил  в  своей  корабельной  жилой  каюте. Когда  мы  достигли  самого  обширного  песчаного  берега  одного  из  самых  больших  островов, заросшего  пальмовым  лесом, почти  до  самых  берегов  острова. 

  По  словам  Ивашова  Владимира  здесь  должна  была  быть  большая  деревня  местных  аборигенов  рыбаков  и  искателей  жемчуга.

  Но  сам  Ивашов, еще  с  самого  корабля  рассматривая  в  мой  морской  бинокль  именно  этот  остров, не  узнавал  его. Он  был  не  таким  как  раньше. Таким  как  тот  видел  его. Совершенно  не  таким. И самое  страшное, тут  никого  не  было.

  Мы  в этом  убедились  практически  сразу, как  только  высадились  на  песчаный  его  берег.

  Вокруг  острова  летал  наш  корабельный  вертолет  и  громко  хлопал  своими  главными  длинными  несущими  в  воздухе  полосатыми  в окраске  лопастями пропеллера.  Жужжа  двигателем и  красно  белым  обтекаемым  сверкающем  в  солнечных  ярких  лучах  корпусом.

  Никого. Только  по  песку  ползали  большие  с  клешнями   в  волнах  и  прибое  крабы, собирая  свою  жертвенную  им  океаном  погибшую  в  том  прибое  и  шторме  отданную  океаном  дань.

  Владимир  все  понял  сразу  и  произнес – Мы  зря  сюда  приплыли. Тут  ничего  и  никого  нет. Это  все обман  и  иллюзия. Но  я  здесь  на  самом  деле  был. И  тут  было  много  островитян, много  молодых  женщин, странников, мужчин  и  даже  детей. Здесь даже берег  не тот  как  был  там. Здесь  нет  той  коралловой  бухты  и  лагуны, какая  была  там. Но  это  тот  самый  остров.

  Он  обернулся  к  стоящим  всем  нам.  И  произнес – Надо  пройтись  по  нему. Я  думаю, может, отыщу  хоть  что-то  напоминающее  то, что тут  было  тогда  когда  тут  стояла  наша  аварийная  с  дохлым  одним  из  моторов  яхта  «Арабелла»  и  был  Дэниел  и  Джейн  Морган. Мы  тут  ремонтировались. Дэни  занимался  двигателем  яхты  и  общался  с  местными  мастерами  островитянами. Он  тут  и  раньше  был  и  у  него  здесь  были  свои  даже  знакомые. Я  же  с моей  Джейн  осматривали  остров  и  играли  с  детьми  аборигенов  и  рыбаков. Здесь  Джейн  захотела  иметь  от  меня  ребенка. 

  Мы  двинулись  вдоль  берега.

— Вон  там – произнес  Владимир – Были  прямо  в  воде  стоящие  на  высоких  столбах  хижины  рыбаков.

  Он показал  своей  правой рукой  куда-то  вдаль, где  до  самого  берега  росли  большие  зеленые  с  кокосами  пальмы.

— Вот  тут мы  купались  с моей  Джейн — он  произнес  и  замолчал. А  потом, как ошпаренный, понесся  вдоль  берега, почти  бегом, увлекая  и  нас  всех  с  собой.

  Ивашов  повернул  в  сторону  от  самого  берега  вверх, забегая  на  какой-то пригорок   и  подлетая  к  стоящей  плетеной  из  лесного  кустарника  крытой  пальмовыми  листьями  маленькой  заброшенной  хижине.

  Он, буквально  влетел  туда  с  криком — Джейн! Любимая!

  Я  заскочил  следом  за  ним  и  остановился, буквально  чуть  не  врезавшись  в широкую  мужскую  мускулистую  спину  Ивашова.

  Тот  стоял  как  вкопанный, и  казалось, был  в  очередном  шоке.

  Хижина  была  совершенно  пустая, как  и  все  вокруг. И  только, заваленная, чуть  ли  не  под  самую  крышу, большими  пальмовыми  листьями.

— Это  все  иллюзия  и  обман — он  произнес  словно  сам  себе — Зачем, она  это делает  со мной?! Зачем?!

  Вдали  с  океана  раздался  крик  дельфинов. Он  даже  перебил  громкие  вопли  летающих  над  волнами  чаек  и  альбатросов.

  Ивашов  Владимир, расталкивая  всех  нас, выскочил  из  развалюхи  хижины. Он  подбежал  к  самому  берегу  и  вбежал  в  воду  по  щиколотки  ног, не  снимая своей  обуви.

— Джейн! – он  крикнул  в  сам Тихий  океан – Нагиса! Зачем  ты  изводишь  и  мучаешь  меня!

  Я  стоял  за  его  спиной  и  тоже  в  самой  воде. Я  должен был  быть  все  время  с ним. Вдруг  опять   что-то  произойдет  такое, что  придется  принимать  экстренные  меры  к  этому  практически  сумасшедшему.

  На  ручных  часах  было  14:47. И  было  всем  понятно, что  тут  делать  больше  было  нечего. Остров, как  и  другие  с  ним  тут  в  океане  острова, были  пустынны  и  абсолютно  нелюдимы. Это  были  просто  пустынные  берега.

  Где-то  далеко  в  самом  океане  стоял  крик  дельфинов  да  над  головой  по-прежнему  кружили, падая  к  самим  волнам, альбатросы  да  чайки.

  Я  посмотрел  на  стоящий  в  стороне  от  острова  почти  в  полумиле  наш  научный  исследовательский  корабль. Там  ждали  результатов  все. От  самой  ученой  сексопильной  стервы  Френсис  Варшавски  с  ее  научным  коллективом  ученых  биологов   и  океанологов  и  исследователей  все  возможных  загадочных  явлений  вместе  с  капитаном, и  командой  судна, до  тех  в  погонах  двух  НАТОвских  офицеров  из  Пентагона.

   Стоял  жаркий  тропический  осенний  сентябрьский  день. Здесь  все  еще  было  лето, хотя  календарь  был  осенний. Надо  было  возвращаться  на  корабль.

                                                ***

   Мы  снова   были  в  открытом  океане. По  команде  капитана  «АТТИКА»  незамедлительно  покинула  это  практически  пустынное  и  безлюдное  место. И  направилась  по  заданному  маршруту  по  судовой   карте  далее  к  конечной  точке  поисков.

  Стоял  по-прежнему  жаркий  тропический  палящий  день  и  океан  был  тихим. Казалось, даже   не  было  ветра. Так  легкий  слегка  охлаждающий   тело  и  душу, влажный  поднятый  с  самих  бурлящих  за  бортом  океанских  волн  бриз,  русского  моряка, капитана  третьего  ранга  разведки  ФСБ  и  ГРУ  Ликандрова   Дмитрия  Ефимовича.

  Горячее  жаркое  солнце  раскалило  все  вокруг. Да  так, от  палубы  до  верхних  надстроек  корабля. Что  по  приказу  шкипера  и   капитана  Джека Тернера матросы  и  рабочие  судна  поливали  все  вокруг  из  раскрученных  пожарных  шлангов  под  напором  запущенных  мощных  гидронасосов  все, что  только  можно, остужая  холодной  водой   весь  идущий  по  волнам  корабль.

  Я  стоял  с  биноклем  на  верхней  палубе  корабля  и  смотрел  на  сам  спокойный, на  удивление  океан  и  синее  вверху  почти  без  облаков  небо. 

  Было  удивительным  или  мне  так  казалось, но  за  мной  не  следили.

  По  кораблю  бегали  моряки  и  рабочие  судна  и  занимались  своей  положенной  трудовой  деятельностью, как  бы, не  замечая  даже  меня. Пара  ребят  из  корабельного  экипажа  пробежала  прямо  за  моей  полуголой  в  одной  черной  майке  спиной. Другая  пара  что-то  делала  возле  одной  из  спасательных  шлюпбалок  и  моторной  большой  резиновой  лодки.  Были  матросы, что убирались, просто  на  палубах  корабля. А  технический  весь  персонал  снова  готовил  в  специальных  ангарах  обе  подводные   глубоководные  лодки  батискафы  «Аргонавт-1»  и  «Аргонавт-2», и  прочую  подводную  исследовательскую  аппаратуру  с  проводами  и  кабелями, проверяя  даже  большие  со  стальными  тросами  бортовые  и   кормовые  лебедки.

  Я  был  в  светлых  брюках   и  без  оружия. Я  убрал  свой  9мм  ПМ «Макаров»  вместе  с военным  ремнем  в  свой  прикроватный  столик  у  постели  в  своей  корабельной  жилой  каюте.

  Складывалось  такое  ощущение, что  мне  уже  во  всю  здесь  доверяли. Но, кто  его  знает. Так  ли  это  было  вообще. Может, это  было  кратковременным  доверием. В  силу  сложившихся  определенных  обстоятельств. Не  думаю, что  мне  и  моему  подопечному  Ивашову  Владимиру, кто-либо  сильно  тут  доверял,  как  двоим  чужакам  русским  на  борту  иностранного  исследовательского  и научного  судна. Тем  более  под  контролем  со  стороны  двоих  военных  из  Пентагона.

  Я  вверху  услышал  звук  пролетающего  где-то  в  небе  пассажирского  самолета.  Прямо  над  Тихим  океаном. И  мы  сейчас плыли  к  одному  из  таковых, лежащему  где-то  в  скалистых  безжизненных  островах  некоего  еще  одного  островного  в  океане  архипелага.

  Над   головой   кружили   парочка  далеко  залетающих  в сам  океан  альбатросов. И  один  из  них  сел, буквально  рядом  со  мной  на  широкий  поручень  бортового  ограждения  правого  борта  нижней  палубы. Он  сидел  так  и  смотрел  на  меня, как  то  странно  и  не  отрываясь,  словно  изучая.

— Привет, коллега  — я  произнес  ему  на  русском  — Как  ваши  дела  птичьи? Много  рыбы  за  сегодня  наловил? Или  ты  просто  тут  летаешь  от  нечего  делать?

   Я  перевел  взгляд  на  сам  снова  океан  и  на  линию  горизонта. Там  вдруг  я  увидел  движущийся  какой-то  корабль. Он  двигался  прямо  параллельным  нам  своим  тоже  курсом. Его  еле  было  там  заметно. И  я  вскинул  вверх  перед своим  глазами  военный  морской  бинокль. Но  и  это  мало  помогало. Так  как  тот  корабль  закрывала  лилового   оттенка  дымка.

   Мне  показалось, что  это  некая  одномачтовая   большая  с  туристами  яхта, пересекающая  Тихий  океан. Я  увлекся  ей  и, не  отрываясь, смотрел  в  бинокль. Возможно, я  единственный, кто  ее  отсюда  заметил. При  условии, что  это  не  был  какой-либо  обманчивый  в  океане  мираж.

 — Скучаете? — я  услышал  за  своей  спиной  женский  негромкий  голос.

 — Что? — я  произнес  думая, что  мне  послышалось, и  обернулся.

   Передо  мной  стояла  своей  собственной  персоной  сама  биолог  и  океанолог  профессорша  Френсис  Варшавски.

— Я  спросила  вас, скучаете  ли  вы  или  как? В своем  гордом  одиночестве -произнесла  Френсис, и  оперлась  своей  пышной  полненькой  в  белом  врачебном  халатике  о  широкий  поручень  бортового  ограждения  правого  борта.

  Она  взялась  своим  руками  за  бортовой  этот  поручень  и, прогнувшись  как дикая  хищная  кошка  в  гибкой  своей  женской  талии, раскинула  по поручню  свои  те  руки. Она, слегка  запрокинув  голову  назад, свесив  свою  с  забранными  как  всегда  темно-русыми  волосами  на  затылке  ее  над  большими  отходящим  от  идущего  по  океану  корабля  волнами, повернула  ту  голову  своим  миленьким  личиком  американки  сорокалетней  красавицы  ученой  в  мою  сторону.

  Френсис  Варшавски  была  в  этот  раз  без  своих  тех  в  золотой  оправе  очков.

— Да  нет, дорогуша  — я  произнес  этой  лет  сорока  молодой  ученой  стервозной, но  жутко  сексапильной  красотке.

  Было  видно  и  очевидно  желающей, такого  же  стервозного  секса.

 — Вот  стою  и  сам  не  знаю, чего  хочу  — я  произнес  еще  Френсис. 

— Вот  как? — она  произнесла  мне  и  пододвинулась  ближе.

  Было, похоже,  эмансипированная  до  крайности  женщина, сама  пошла  на  штурм  мужчины. Френсис  сама  положила  свою  правую  женскую  в  белом  рукаве  больничного  халата, руку  мне  на  левую. Полностью  голую. В  бронзовом  отливе  солнечного  загара. Раскачанную  в  тренажерных  спортивных  военных  армейских  залах  и  здесь  в  тренажерке  на  этом  корабле. С  большим  красивым  бицепсом  и  трицепсом, лежащую  на  широких  поручнях  оградительных  перил  правого  борта.

  Френсис  оценила  все  это, проведя  потом  той  же  правой  рукой  и  указательным  своим  утонченным  женским  пальцем  сексуально  по  моей  этой  голой  руке  и  вверх  по  плечу  и  полуголой  мужской  загорелой  штабного  военного  моряка   спине. В  черной  облегающей  красиво  ее  и  саму  грудь  майке. Это  я  знаю  на  женщин  и  особенно, таких  как  эта  Френсис  Варшавски,  не  зависимо  от  лет  или  национальности  действовало  безотказно.

  Френсис  прижалась  ко  мне  всем  телом  и  позволила  мне  обхватить  ее  за  гибкую  женскую  талию. Все  было  в  тот  же  миг  решено. Она  была  моей.

                                                 ***

  Секс  с  этой  Френсис  Варшавски  был  в  два  приема.

Вечером  и  ночью. Как  говориться  после  выпитой  между  этим  чашечки  черного  вкусного  кофе  и  бутылочки  хорошего  ихнего  ликера, что  принесла  с  собой,  сбегав  в свою  каюту  Френ. Засадив  все  это  и  покурив  в  оконный  корабельный  открытый  иллюминатор, мы  снова  взялись  за  свое.

  Тот  тогда   снившийся  мне  сон  был  просто  в  руку. Один  в  один. Френ  призналась  мне, что  видела  точно  такой  же, как  и  я. Как  она  сношалась  со  мной  в  ту  ночь. Да  так  что  при  крике  Ивашова, сильно  ворочаясь  и  готовая    во  сне кончить, упала  с  постели.

  Тогда  мы  оба, да  и  все  здесь  подверглись  какому-то  сильному  гипнотическому   во  сне  воздействию. Да  и  на  судне  был  кто-то. В  гостях  у  Владимира. Из-за  чего  его  пришлось  тогда   просто  ловить  на  бегу  и  чуть  ли  не  вывалившегося  за  борт  идущего  судна  в  сам  океан.

  Но  сейчас  не  о  нем, а  о  Френсис  Варшавски.

  Френ, как  я  стал  ее  после  этого  звать  между  нами, пропала  на  весь  день  с  глаз  своих  подчиненных.

— Я  сказала  им, чтобы  меня  не  искали. У меня  разболелась  голова  и,  возможно температура.  Я  ушла  отдыхать  до  утра – произнесла  она  мне, когда  я  потащил  ее  к  себе  в  каюту. Так  что меня  не будут  беспокоить, любимый.

— О, дак, ты  еще, любимая  моя  врунишка — я  ей  произнес, целуя  оголенные  Френсис  Варшавски  молодые  женские  кофейного  отлива  плечи.

  Она  промолчала, и  лишь  играя  своим  влюбленным  взором  синих  глаз,  присосалась  своими   сладострастными  губами  к моим  губам.

  Эта  молодая  стерва  ученая  так  изголодалась, похоже, без  мужика  и  в  ожидании  подходящего  ей  мужчины, что  теперь  отрывалась  по  полной.

  И  все  было  именно  так  как  в  ту  ночь, только  сейчас  было  все  по-настоящему.

  Эта  Френсис  Варшавски  скакала  на мне  как  на  резвом  жеребце. Без  передышки  весь  вечер  и   всю  ночь. Я  оценил  в  деле  по  достоинству  сексуальный  опыт  этой  достаточно  привлекательной  и  красивой  ученой  молодой  сорокалетней  американки. Я  думал  ей, как  женщине  большего  было  и  не  нужно. Тем  более  с  таким  стервозным  диким  характером. С  натурой  командира  и  организатора, что  командовал  даже  на  корабле  всеми  учеными  мужиками. Даже  этим  своим  подручным  Лари  Брауном. И  ей  это  даже  шло. Это  понравилось  ей  и  во  мне. Что  меня  эти  два  военных  НАТОвца  выбрали  на  роль  тоже   командира, да  еще, доверив  свой  американский  научный  исследовательский  корабль  на  какое-то  время. Теперь  на  корабле  были  два  главных  командира. Я  и  сама  Френсис  Варшавски. Мне  доверили  командовать  всей  командой  судна  вместе  с капитаном  его, Джеком  Тернером. А  Френ  своими  этими  мучеными  изучальщиками  океанов  и  всяких  там  необычных  загадочный  феноменов. При  этом  при  всем  набраны  были  именно  такие, кто  в  потустороннее  вообще  практически  не  верил, как  и  сама  Френсис. Но  после  случившегося  недавно. Все  стали  понемногу  верить во  все  на  свете. Даже  в  Бога.

— По-моему  ваш  подопечный  Ивашов  Владимир — произнесла  мне  перед  нашим  сексом  Френсис — Не  врет.

— Я  думаю, толи  еще  будет – произнес  ей  я, когда  мы  рухнули  в  мою  в  жилой  корабельной  каюте  расстеленную  постель.

  Было  два  часа  ночи, а  наша  постель  все  скрипела  и  скрипела  в  моей  каюте. Френсис, широко  расставив  свои  ноги, насадившись  своей  женской  промежностью  на  мой  торчащий  детородный  орган, елозила  на  нем  вверх  и  вниз, стеная  достаточно  громко, чтобы  ее  можно  было  услышать  даже  в  корабельном  трюмном  между  каютами  коридоре.

  Я  в  то  момент  не  имел  понятия, как  были  там  дела  у  Ивашова  Владимира  за  каютной  стеной. Но  Френсис  сказала, что  здесь  можно  заниматься  любовью  во  всю  катушку  и  в  радость  даже. Каюты  и  переборки  так  смонтированы  и  сделаны, что  снаружи  при  закрытых  дверях  и  оконном  иллюминаторе,   практически  ничего  не  слышно. Что  мы  бы  все  тогда  профукали  бы  и  Ивашова, если  бы  у  него  не  была, как  и  у  многих  открыта  сама  каюта. Дверь  были  приоткрыты  в  ту  ночь  здесь  в  жилом  трюме.

  Это  подтвердил   и  сам  капитан, и  шкипер  корабля.

— Случись  что  при  закрытых  дверях  в  каютах – он  произнес  мне — Вряд  ли, кто вообще, что  услышит.

  Он  назвал  какой-то  шумопоглощающий  материал, о  котором  я  вообще  не  слышал  и  не знал. Интересно  было  бы  узнать  вообще  все. Например, из  чего  эта  с  красивым  бортовым  названием  на  английском  языке  «АТТICA»  была  крепко  слеплена  и  красиво  скроена. Я  узнал, что  ее  корпус  из  титана  был   достаточно  прочный, чтобы  вот  так  запросто  затонуть  при  каком-либо  ударе  о  рифы  и  скалы. Да  и  переборок   внутри  было  пруд  пруди.

— Нужно  еще  хорошо  потрудиться, чтобы  ее  утопить – произнес  Джек  Тернер  мне.

— А  как  же  «ТИТАНИК»? — я  спросил  его.

— Это  было, в  каком  столетии? – он  вопросом  ответил  мне  на  вопрос.

                                                                    ***

   Было  уже  11:20, когда   мы, натешившись  друг  с  другом, просто  лежали  обнявшись. Мы  оба  курили  сигареты, и  время  от  времени  целовали  друг  друга  во  все  места  на  груди  плечах  и  лице. Мы  так  вымотались, что  уже  не  хватило  больше  сил  не  на  что  как  вот  так  лежать  друг  рядом  с  другом  голышом  и  говорить  о  всяком. Я  о  своей  стране, об  армии  и  флоте. Френсис  о  своей  научной  работе  и  о  своих  подопечных  коллегах. Ну, там  еще  и  о  своей  Америке. Институтах, кафедрах, там, студентах  и  научных  диссертациях.

  Мы  тогда  и  не  знали, что  нас  в  скором  времени  еще  ожидает  в  Тихом  океане. Все  еще  было  впереди. И  мы  неукоснительно  по  воле  некоего  трагического  и  неотвратимого  рока, двигались  в  этом  и  плыли  в  южном  направлении  в  стороне  от  Индонезийского  островного  огромного  архипелага.  

                                    Конец  1 серии

 

                          БОРТ  556

                ДОЧЬ  ПОСЕЙДОНА

 

               Серия 2. Каменные  острова

  07.09.2008 года.  12:25  на  корабельных  часах  научного  исследовательского корабля  «АТТИКА». Прошли  еще  пара  суток  в  долгом  плавании.

  Долго  сверялись  по картам  и  не могли  найти  нужное  направление. Многое  из  рассказанного  Ивашовым  Владимиром  совершенно  не  совпадало  с  его  данными  и  данными  морских  карт  Тихого  океана. Но  все  же  добрались  до  места.

  Сейчас  мы  были  в  точности  на  том  месте, что  было  указано  нашим  корабельным  штурманом   и  самим  капитаном  и  шкипером  судна  Джеком  Тернером  относительно  всех  карт  и  установленных  высчитанных  координат  со  слов  Ивашова  Владимира. 

  Само  исследовательское  научное  судно  уже   стояло  в  глубокой  скалистой  бухте. Среди  черных  огромных  истерзанных  океанскими  волнами  штормовыми  сильными  ветрами  утесов.

  Стоял  громкий  крик  чаек  и  альбатросов. Парящих  над  самыми  волнами, и  над  нашим  большим, стоящем  на  якоре  кораблем. Что  и  разбудило  меня,  лежащего  в  постели  вместе  с  моей  возлюбленной  американкой  Френсис  Варшавски. 

  Стоял  уже  день. И  что  самое  интересное  о  нас  словно  тут  все  забыли. А  может  уже  все  знали  и  не  хотели  лезть  в наши  отношения.

   Странно. Странно  то, что  на это  никто  из  американцев, особенно  из  военных  тех  двоих   наблюдателей  из  Пентагона   не  отреагировали  совершенно  никак. Все-таки  русский  военный  офицер, плюс  из  ФСБ  разведки.

  За  мной, вероятно, все  равно  следили, но  как-то  по-особенному. Не  подавая  вида  и  не  мешая  мне  здесь  спокойно  жить  и  действовать. Но  все равно  все должно  было  измениться   в  итоге  и  в  финале  нашей  экспедиции. Да  и  вообще  в  любое  время. Но  пока  все  было  нормально  и  те  два  НАТОвских  военных  офицера, полковник  ВМС  США  в  прошлом  летчик  морских  сил  с  именем  Тобиас  Старки  и  его  коллега, офицер  из  Пентагона, полковник  ВМС  США  в  прошлом  подводник  Стефан  Керби, были  в  принципе  всем  довольны. Моей  командной  доверенной  ими  начавшейся  тут  работой. И  моей   в  принципе  не  враждебной  в  отношении  американцев  здесь  жизнью. Да  и  какая  там  еще  была  командная  работа. Так  порулил  немного, когда  высаживались  на  те, необитаемые  острова  и  все. Я  же  в  атаку  на  врага  никого  не  водил.  Не  участвовал  пока  еще  в вооруженных  баталиях. А  то, что  стал  путаться  с  этой  ученой  и  стервой  Френсис  Варшавски  здесь  на  корабле,  может  кому-то  от  этого  даже  легче  стало. Бабенка  немного  в  своей  стервозности  успокоилась  и стала  прилежней  и  уравновешенней. Фемина  с  нее  уже  так  не лезла  наружу.

   Френсис  еще  крепко  спала. Она  как-то  со мной  расслабилась  и  отвлеклась  от  этой  чертовой  своей  работы. 

  В  дверь  моей каюты  негромко  постучали. И  я, подойдя, приоткрыл  дверь. Там  был  один  из  корабельных  матросов  судна. Я  в  принципе  уже  был  на  ногах  и  одетым  и  готов  был  к  своей  положенной  работе.

— Мистер — произнес мне  на  английском  молодой  лет  тридцати  моряк  и  рабочий  океанского  судна  «АТТИКА»  —  Вас  вызывают  на  мостик.

— Ух-ты! – я  был  немного  даже  обескуражен  и  удивлен  новостью.

 — А, кто  вызывает, если  не  трудно  сказать? – я  спросил  американца  моряка.

— Те, два  военных  офицера  и  сам  капитан  Джек  Тернер. Еще  нужен  сам  мистер  Ивашов  Владимир.

 — Хорошо, сейчас  немедленно  иду – я  ему  сказал – Скажите  им.

— Хорошо – произнес  молодой  тридцатилетний  моряк  американец  и  убежал  по  длинному  между  каютами  коридору  судна.

  На  судне  стоял  аврал.

  А  мы  проспали  такое  важное  событие. 

— «Первый  раз  с  вами  такое  капитан  третьего  ранга  Ликандров   Дмитрий  Ефимович, первый  раз» — я  подумал   про  себя – «Вот, что значит, отмороженный   секс  и  красивые  женщины. Ну  и  расслабуха. Так  до  добра  не  доведет  все  это». 

  Но  что  поделать, понравилась  мне  эта  Френсис  Варшавски. Даром, что американка, стерва, феминистка  и  еще  ученая. Надо  было  из  нее  сделать  нормальную  под  стать  себе  русскую  бабенку. А  то  эта  знаешь, ш-ты, Америка. Хотя  я  сам  находился  в  самой  можно  сказать  сейчас  Америке  и  на  ее  корабельном  борту.

  Френ, наверное, надо  было  тоже  поставить  на  ноги, но  я  не  стал  ее  беспокоить. Все  же  очередная  ночь  любви  женщине  идет  на  пользу, как  и  ее крепкий  после  этого  счастливый  сон. Я  увидел,  как  Френсис  даже  улыбнулась  во  сне. И, закрыв  осторожно  свою  в  каюте  дверь, я  подошел  к  двери  Ивашова  Владимир  и  постучался. Там  было  тихо. Да  и дверь  была  не  заперта. Я  заглянул  осторожно  внутрь, приоткрыв  ее. Там  никого  не  было.

  Я  оторопел  и  не  на  шутку  напугался. И  выскочил  практически  бегом  на верхнюю  палубу  судна. Там  точно  шел  полным  ходом  аврал. Все  бегали  по  кораблю  и  что-то  делали. Я, скажем  тоже  забегал  поисках  Ивашова  Владимира. Я  опасался  самого  худшего, но  вскоре  опасения мгновенно мои  все развеялись. Ивашов  стоял  рядом  с  правым  бортом   судна  и  рядом  с  заместителем  Френсис  Варшавски  этим  ее помощником  вторым  профессором  после  нее  здесь  на  корабле  биологом  и  океанологом   Лари  Брауном. Они  как было  видно, о  чем-то  говорили. И  как-то  мирно  и  тихо.

  Я  подошел  к  ним  сзади  и  прислушался  к  разговору.

— Именно  здесь  все  было – произнес  Владимир  Ивашов  этому  ученому  Лари  Брауну — Именно  здесь. Но  я  ничего  не  узнаю. Ничего. Все  не  так и  не  все, похоже, именно   так  как  было  раньше. Вот  хотя  бы  те  два  скалы  на  входе  в  эту  глубокую  бухту  острова. Они  не  такой  формы  и  не  так  совсем  стоят.

— Вы  уверены? – спросил  его  Лари  Браун.

— Да, полностью  уверен – произнес  ему  Владимир  Ивашов – Кто  знает, как там  будет  под  водой. Все  ли  точно  как  в  моей  памяти.

— Но, координаты  поисков  и  много  чего  приблизительно  совпадает  с  вашими  рассказами  и  морскими  картами — произнес  ему  этот  ученый  и  исследователь   флоры  и  фауны  океанов  Лари  Браун.

— Именно, приблизительно — я  произнес  и  положил  сзади  на  плечи  обоим  разговаривающим  свои  руки, подойдя  вплотную  к  ним.

  Затем  подошел  к  правому  тоже  борту  судна  и  встал  с  ними  рядом.

   Ивашов  прервал  свой  разговор, на  некоторое  время, куда-то  всматриваясь  вдаль.

— О  чем  задумались, мальчики? – раздался  сзади  еще  один  уже  женский  голос. Это  сама  Френсис  Варшавски, подошла, к  нам  всем  троим, и  задала  вопрос.

  Я  повернулся  к  любимой  и  произнес, что  рад  ее  видеть, хоть  не  рассчитывал  так  еще  рано. Думая, что та  еще  спит.

— Вот  проснулась  и  вижу, что  весь  корабль  уже  на  ногах  и  кипит  везде  своя  работа. Надо  и  нам  браться  за  свою  работу, так  профессор  Лари  Браун?

— Да, именно  так – ответил  ей  ее коллега  по работе  и  заместитель  Лари  Браун – Мы   на  том  самом  месте, куда  все  стремились. И  вот  мы  здесь. 

— Куда  стремились  и  зачем? – я  немного  удивленный  задал  им  уже  обоим  свой  вопрос, поглядывая  искоса  на  своего  подопечного  Ивашова  Владимира.  Он  молчал, но  на  его  лице  была  нескрываемая  сейчас  тревога.

— Узнаете, чуть  позднее —  произнес  мне  Лари  Браун  — Через  полчаса  общее  в корабле  для  всего  экипажа  собрание. Вот  там  и  поговорим.

— Отлично – произнес  я  ему – Не  смею  задерживать. Наверное, несколько  удивлю  всех  вас. Мне  надо  наверх   в  рубку  и  на  мостик   к  вашему  шкиперу  и  капитану. Там  еще  будут  эти  ваши  два  из  Пентагона, Тобиас  Старки, и Стефан  Керби.

  У  Лари  Брауна  и  самой  Френсис  Варшавски  были  круглыми  от  удивления  глаза.

— А  вы, делаете  поразительные  успехи, мистер  Ликандров  Дмитрий  Ефимович – произнесла  Френ  мне, поразительно  выговаривая  практически  по-русски  четко  мою  фамилию  и  имя  с  отчеством — Везде  успеваете.

  Ее  синие  в  очках  женские  глаза  хитро  прищурились, и  на  лице  была  потрясающая  красивая  многообещающая  к  очередному  ночному  ненасытному  сексу  и  такой  же  любви  улыбка.

— На  то, я  и  русский  офицер  разведки – произнес  я  своей  уже  любовнице  и  этому  ее  подручному  ученому  Ларри  Брауну.

  Я  быстро  удалился, почти  откланявшись  всем  здесь  на  капитанский  мостик. Там  действительно  присутствовали  стоя  прямо  в  самой  рубке  управления кораблем  сам  капитан  и  шкипер  Джек  Тернер  и  два  офицера  из  Пентагона, полковник  Стефан  Керби  и  полковник  Тобиас  Старки.

  Я  уже  предчувствовал  весьма  деликатный, почти  личный  и  серьезный  о  чем-то  разговор, и  был  готов  к  близкой  и  тайной  беседе  без  лишних  свидетелей, пока  весь  научный  состав  «АТТИКИ»  был  занят  своими  научными  делами. Как  и  сам  загруженный  корабельной  работой  и  подготовкой  снова  глубоководных  лодок  и  батискафов  экипаж.

  Я  поздоровался  и  спросил, о  чем  будет  весь  наш  разговор.

— Мы  тут  затеваем  одно  важное  дело – произнес, полковник  ВМС  США  в  прошлом  подводник  Стефан  Керби  — В  сущности, мы  здесь  именно  из-за  этого, а  не  из-за всяких  там  морских  чудес. И  хотели  бы  рассчитывать  на  вас  как  именно  тоже  военного  человека.

—  С  чем  это  связано, если  не  секрет? – я  спросил  у  всех  троих.

— Чуть  позднее  все  узнаете – произнес  второй  НАТОвский  штабной  офицер, полковник  ВМС  США  в  прошлом  летчик  морских  сил  с  именем  Тобиас  Старки  — Нам  лишь  нужно  ваше  согласие. Мы  в  долгу  не  останемся.

— Вот, как. Уже  речь  о каком-то  долге – я  произнес  им – Что-то  видно  важное.  Здесь  затевается, что  мимо  меня  русского  офицера  разведки  не  может  не  пройти?

—  Это  касается  нашего  всего  судового  экипажа – произнес   мне   второй  офицер  из  Пентагона, полковник  ВМС  США  Тобиас  Старки  — И  вероятной  возможной  внештатной  опасной  ситуации. Мы  хотели  бы  заручиться  вашей  посильной  поддержкой. Мы  видим  вашу  всю  работу  и  активные  командирские  боевые  способности. В  целом,  хоть  вас  мало  еще  знаем, и  вы  не  американец, но  такой  как  вы  человек  нам  здесь  как  раз  и  нужен. Тот  на  кого, если  что  была  бы  возможность  рассчитывать. Тут  все  и  все  на  виду. Но  если  что, то  ваша  помощь  нам  не  помешает.

  Мне  было  интересно, что  эти  господа  тут  затеяли, что  стали  не  доверять  даже  корабельному  своему  экипажу. И  даже  своим  ученым. Я  понял, что  тут  что-то  затевалось  и  интересы  этих  господ  из  Пентагона  совершенно  не  увязывались  с  интересами  ученых  и  моряков  «АТТИКИ». Как  видно  и  капитан  был  не  с  ними  сейчас. Либо  просто, был  в  приказном  порядке, обязан  этим  двоим  военным  погонам  и  чинам  из  Пентагона, в  данный  момент, полностью  подчиняться.

— В  этом  плавании, вы  можете  положиться  всецело  на  меня – произнес  я  им, как  бы  пока  соглашаясь  с  их  предложением. А  что  мне  оставалось  делать. Надо  было  держать  планку  военного  русского  офицера. По  крайней  мере,  здесь  не  было  намека  на  противоборство  вечно  враждующих  держав  и  сторон. А  значит, не  было  факта  какой-либо  государственной  измены. Тут  было  что-то  свое  и, пожалуй, личное.

— Ну  как, даете  согласие? – спросил  снова  этот  офицер  из  Пентагона, полковник  ВМС  США  Тобиас  Старки. 

 – Раз  уж  доверили  командовать  тут  на  вашем  судне. То  я, согласен  — я  постарался  этим  заверить  их  в  единой  солидарности  как  боевой, как  и  они  тоже  морской  офицер. 

                                               ***

  Нельзя  сказать, что  мы  стали  доверять  друг  другу. Я  и  эти  американцы  все  же  были  два  разных  лагеря. И  не  надо  думать, что   я  или  они  были  наивными  как  дети. Нет. Тут  было  иное. На  какой-то  момент  у  нас  просто   появились, возможно, общие  интересы. Здесь  на  этом  корабле. Мы  просто  были  все  вместе. Образовалась  этакая  как  бы  интернациональная  команда. Но  это  было  лишь  до  нужного  и  определенного  момента. И  это  прекрасно  понимал  здесь  каждый  из  нас. Я  должен  был  принять  это  предложение, как  и  командование, экипажем  и  кораблем  взять  по  их  распоряжению  на  себя. Так  можно  было  лучше  втереться  в  их  доверие  как  разведчика. Но  и  не  надо  было  обольщаться.  Я  был  русским  они  американцами. Причем  здесь  в  большинстве. Только  я, и  Ивашов  Владимир. Вот  и  все  русские  здесь  на  этом  американском  исследовательском  научном  судне. С  мутными  какими-то  своими  целями. То  был  заказ  некоего  мистера  Теодора  Джексона. И  все  было  проплачено  именно  им. Как  весьма  влиятельным  лицом   в  среде  самих военных, бизнеса  и  много  еще  чего. Весь  этот  его  нанятый  с  потрохами  исследовательский  научный  экипаж  и  даже  эти  все  военные  из  Пентагона,  как  я  уяснил, исполнял  его  волю, все  интересы  и  занимался  тем, что  им  поручил  сам  этот  мистер  Джексон.

  Мы  стояли  в  глубокой  скалистой  бухте  с  черными, торчащими  прямо  из  океана  утесами.

  Рядом  были  еще  два  острова  подобных  тому. Скорее  вулканического происхождения. Заселенными  стаями  альбатросов  и  чаек. Тут  их  было  великое  множество. Просто  гнездо  на  гнезде  на  самих  черных  голых  скалах.

  Под  нами   под  водой  на  глубине  порядком  от  70  и  до  100  и  более  метров  было  каменистое  покрытое  донным  нанесенным  с  океана  илом  и  песком  двухуровневое  плато, большое, и  до  самого  отвесного  резко  обрывающегося  вниз  до  самого  океанского  дна   обрыва. Скалистая  отвесная  пропасть. За  ней   был  Тихий  океан  с  глубинами  порядком  от  2000  до  3000метров. Местами  и  того  глубже.

  Это  была  практически  конечная  точка  до  которой   дошла  по  заданным  координатам   со  слов  Ивашова  «АТТИКА». Здесь  нужно  было  все  особенно  тщательно  обследовать  и  исследовать. Тут  с  его  слов, он  и  его  подруга, некая Джейн  Морган  с  братом  Дэниелом  Морган  нашли  останки  разбившегося  пассажирского  летающего  лайнера  BOEING-747, рейса  ВА 556. С  десятью  тоннами  золота  на  борту. И  хоть  место не  совсем  следовало  подробным  описаниям Владимира, се  же  это  было  точно  оно.

  07.09.2008 года.  На  корабельных  часах  15:45.

  Френсис  Варшавски  со  своим  научным  составом  готовится  к  изучению  данного  природного  удивительного  и  неизученного  места. Сделаны  пробы  воды  с  разной  глубины  и  даже  возле  обрыва  с  моторных  резиновых  лодок.

  Френ  мне  сказала  лично, что  вода  в  разных  местах  значительно  отличается составом  друг  от  друга. Возможно, виной  подводное  сильное  течение. Но  самое,  интересное, она  особенная  и  состав  ее  пока  не  совсем  ясен. Такого  в  науке  о  воде  еще  нигде  не  встречалось. Пока  никто  из  ученых  это  объяснить не  в  состоянии. Вода  имеет  ту  же  соленость, что  и  везде, но  по  другим  качествам  она  совершенно  иная. Как  будто  с  другой  планеты. Ее  молекулярная  плотность  может  видоизменяться  от  сильно  плотного  состояния  к  самому  разряженному. Она  способна  менять  эти  свои  сама  параметры, как  по  некой  заданной  программе. Это  уже  был  феномен  высшей  степени. Что  будет  дальше? И  чем  удивит  океан? Стоит  только  ожидать.

  Идет  полным  ходом  подготовка  водолазной  исследовательской  научной  глубоководной  техники. Снова  готовят  осветительную  мощную  своими прожекторами   подводную  рампу  с  названием  «Jellyfish» — «Медуза». И  оба  батискафа  «Аrgonaut-1»  и  «Аrgonaut-2». 

  Нас  с  Ивашовым  пригласили  на  общее  корабельное  опять  собрание, где  как  раз  велось  обсуждение  предстоящей  глубоководной  и  прочей  под  водой  работы.

– Сначала  мы  обследуем  саму  донную   стометровую  лагуну  с помощью  аквалангов – произнесла  всем собравшимся  Френсис  Варшавски. Она  внимательно  и  особо  постреливала  своими  синими  женскими  влюбленными  глазками  в  мою  сторону, рассчитывая  опять  на  очередную  ночь  любви. 

 — Затем?  — кто-то  произнес  из  присутствующих. 

— Затем, будем  обследовать  большие  глубины  возле  самого  острова  — она,   ответила  спросившему – Надеюсь, все  для  того  у  нас  на  борту  готово, шкипер?    

  Фрэн  в  этот  раз  посмотрела  в  сторону  капитана  судна, Джека  Тернера. И  тот  покачал  ей  удовлетворительно  своей  седовласой  пятидесятилетнего  мужчины  головой. 

— Погружение  в  такую  среду  может  быть  крайне  опасным – произнесла  Френсис  Варшавски  и  предоставила  слово  своему  коллеге  из  ученого  научного  состава  «АТТИКИ», своему  заместителю  профессору  океанологу   и  биологу  Лари  Брауну. 

  Тот  заменил  ее  на  ораторской  небольшой  трибуне  в  конференц-зале  судна  и  произнес  — Вода  имеет  свое  неоднородное  творение. Она  необычна. И состав  ее постоянно  видоизменяется   с  регулярной  последовательной  хаотичностью.

— О  чем, это  говорит, профессор? — опять, кто-то  спросил  из  рабочего  состава  исследовательского  научного  корабля.

— А  то, что  молекулярная  масса  этой воды  меняется  непредсказуемо – произнес  Лари  Браун – Даже  рассчитать  практически  ничего  не  представляется  возможным. 

— Я  не  пойму  вообще  тогда, зачем  мы  здесь  все собрались – влез  я  в  дебаты -Раз  опасно, тогда  зачем  все  это  делать?  Вы  же  взяли  пробу  воды  с  глубины  и  уже  все  выяснили. Или  вы  на  что-то  еще  рассчитываете, господа?

  К  трибуне  подошел  один  из  офицеров  НАТО  и  Пентагона, полковник  ВМС  США  в  прошлом  летчик  морских  сил  с  именем  Тобиас  Старки. А  Френсис  Варшавски  подошла  ко  мне  и, взяв  меня  за  правую  руку  своей  левой  женской  рукой, подняв  с  кресла, повела  меня  из  самого  большого  корабельного  конференц-зала.

  Она  вывела  меня  за  двери  и  подальше  от  всех.

— Это  будет, надеюсь  нашим  секретом – произнесла  мне  моя  красавица  американская  любовница – Они  не  должны  знать, что  ты  знаешь, любимый – она  произнесла  мне  близко  своими  красивыми  женскими  губками,  прислонившись  к  моему  левому  уху. И  тихо  произнесла  мне  еще – Их  цель, золото. Они  за  этим  здесь. И  будет  лучше, если  мы  оба  не будем  им  мешать  в  этом  сейчас.

— Но  ты  же  сама знаешь, и  знают  все  твои  коллеги  ученые, что  с  водой  тут  что-то  не  так  и  опасно  глубоководным  нырянием  тут  заниматься. Кто  его знает, чем  все  это  обернется  — я  возразил  ей — А  как  же  люди, кто  окажется  в таких  опасных  условиях. Вы  же  даже  не  до  конца  все  еще  изучили. Вы  только  начали  все  изучать  здесь  на  этом  судне  в  лаборатории. 

  Она  замолчала  и, прислонившись  к  стене  длинного   между каютами  трюмного  коридора, вдруг  замолчала  и  потупив  взор  в сам  под  ногами  пол.

— Почему, ты  молчишь, Френ? — я  ей  произнес, спрашивая  ее – Твои  люди  будут  в  этом  участвовать?

— Слава  Богу, нет  — она  мне  ответила — Я  смогла  внести  такое  решение  в  обсуждении  этого  вопроса. Только  сам  экипаж  корабля  и  его  капитан  Джек  Тернер. 

— Тогда  зачем  эти  два  из  Пентагона   офицера  захотели  заручиться  моей  еще  какой-то  поддержкой? —  спросил  я  ее – Что  за   новые  какие-то  двойные  подковерные  опять  игры?

— Они  просто  хотят  быть  уверенными, что ты, любимый  не  полезешь  со  своими  теперь  правилами  русского  офицера  разведки  в  их  личные  дела -произнесла  Френсис  Варшавски – Они  хотят, чтобы  ты  и  Ивашов  Владимир  были  теперь  в  стороне  и  не  совались  в  это  дело  вообще. А  на  случай  какого-либо  бунта  на  судне  были, как  военный   на  их  стороне.

— Ага — я  удивленно  возразил  — Защищать  это  их  поднятое  золото. Они, что  никому  тут  не  доверяют?

— Никому  — она  произнесла  мне  — И  даже  мне  с  моими  учеными. В  этом  интерес  не  только  их, но  и  людей  из  Пентагона. И  мистера  Теодора  Джексона.  К  тому  же  вся  экспедиция  окупится  с  лихвой, если  нам  удастся  поднять, хотя  бы  треть  утерянного  на  борт  золота  с  многокилометровой глубины.

— Интересно — я  произнес  Френсис — Я  будь, значит  с  ними, а  золото  только  им  одним. Между  прочим, раз  мы  тут, то  надо  делить  на  всех. И  вообще, если  бы  не  мой  подопечный  Ивашов, и  не  его  эти  бредовые  полоумные  фантастические  все  рассказы  о  каких-то  русалках  и  упавшем  в  океан самолете, то  им  бы  никогда  его  бы  не  найти. Не им  не  этим  всем  из  их  Пентагона  ни  этому  загадочному мистеру  Джексону.

  Дверь  открылась, и  вышел  сам  Ивашов  Владимир. Он, молча, посмотрел  на меня  и  Френсис. И, отвернувшись, также  молча, пошел  по  длинному  коридору  судна  в  сторону  к  своей  жилой  каюте.

 — Смотри  за  ним, любимый  — Френ  произнесла  мне — И  будь  осторожен   с  этими  всеми  людьми. Может  такое  случиться, что  вы  скоро  вообще  станете  здесь  не  нужны. И  эти…  — она  сделал  на  этом  своей  в словах  акцент – Быстро решат  избавиться  от  вас  обоих.

— Считаешь, что  они  это  посмеют  сделать, любимая  моя?-  я  произнес  Френсис  Варшавски  — Я  русский  офицер  и  я  тут  на  спецзадании, а  не  просто  так. Там  дома  все  обо   всем  знают.

  У меня  был  особый  с  собой  радиопередатчик  в  виде  сотового  телефона. И  я  вел  периодически  обязательную  телефонную  связь  со  своим  русским  штабом    во  Владивостоке  с  военной  своей  базой  кораблей  и  подводных  лодок. Если  бы  я  прекратил, хоть  на  день  ее, то  в  район  поисков  направилась  бы  подводная  ядерная  лодка. Наши  не  бросили  бы  меня  на  произвол  судьбы. И  американцы  все  же  должны  были  это  тоже  знать  и  учитывать. Моя  смерть, как  и  смерть  Ивашова  Владимира  это  был  бы  международный  уже  скандал  и  конфликт  между  державами, нарушившими  свой  обещанный  договор  и  сделку. Возможно, до  войны  бы  это  не  дошло. Но  скандал  был  бы  грандиозный.

  Мы  тут  с  Френсис  Варшавски  расстались, хотя  она  обещала  мне  прийти сегодня  ночью, когда  вся  суета  на «АТТИКЕ»  закончится. Она, поцеловав  меня в  губы  быстро  срулила  обратно  к  остальным  членам  огромной  команды  научного  судна, обещав  еще  вернуться  и  отлюбить  меня  как  последнего  кобеля.  Я  проводил  ее  виляющую  из  стороны  в  сторону  женскую  широкую  задницу  и  стройные  такие  же  красивые  мелькающие  из-под  белого  рабочего  до  колен   халата  открытые  ноги. В  черных  на  высоком  каблуке  туфлях. В  дверях  она  обернулась. И,  приподняв  свои  в  золотой  оправе  очки,  мигнула  убийственно, своим  левым  мне  женским  под  тонкой  изогнутой  черной  бровью  синим  сексапильной  безудержной  дьяволицы  глазом.

 — «Вот  ненасытная  любвеобильная  чертовка   и  сучка» — подумал  я, в  ответ  Френсис  подарив  тоже  губами воздушный  страстный  любвеобильный  многообещающий  поцелуй. Я  был  на  седьмом  небе  от  предвкушений  новой  любовной  ночи.  

  Я  не  стал  возвращаться  в  корабельный  конференц-зал. Там  по-прежнему проходило  большое  собрание. Я  последовал  примеру  своего  подопечного  Ивашова  Владимира. Просто  пошел  к  себе. По  пути  хотел  зайти  к  Ивашову, но  передумал. Решил  пообщаться  завтра, утром. Перед  тем  как  начнется  вся  работа  на  корабле  и  само  глубоководное  погружение. Что-то  назревало, и  надо  было  все  обдумать. Эти  слова  Френсис  Варшавски  меня  насторожили. Но  при  закрытых  дверях  и  у  себя. В  своей  каюте  наедине. Отзвониться  со  своим  во  Владивостоке  штабом  и  своей  русской  морской  разведкой. Это  надо  было  сделать  теперь  обязательно. Получить  новые  возможно  инструкции  и  указания  от  своих  начальников  и  больших  штабных  киверов.

 

                                                                     ***

  08.09.2008 года.  00:15  ночи.

  Она  пришла  ко  мне. Френсис  Варшавски.

— Раньше  не  могла, любимый  — произнесла мне  Френ  Варшавски – Прости, что заставила  ждать  долго. Мне  и  самой  не  терпелось  бросить  уже  все  и  всех  с  их  проблемами  ради  тебя.

  Прямо  с  открытых  дверей  она  набросилась  на  меня  с  поцелуями. Я  еле  смог  закрыть  свои  в  каюту  двери. И  буквально  сама  поволокла  меня  к  моей  постели.  Своим  натиском  как  этакий  мощный  тяжелый  танк, сметая  все  со  своего  пути  своей  передней  прочной  броней, ломая  все  укрепления  противника. Своей  торчащей  вперед  подтянутой  шелковым  белым  лифчиком  полной  женской  жаждущей  любви  грудью.

  Казалось, Френсис  уже  ничего  больше  здесь  было  не  нужно. Вся  эта  ее  научная  работа  и  вообще  все. Она  хотела  лишь  любви  и  отвязанного  дикого неудержимого  секса. Плевать  на  все  и  всех. Это  было  самое  место, чтобы  бросить  все  на самотек  и  уйти  в  сам  отрыв  от  всех  проблем  и  самой  наскучившей  научной  задолбавшей  в  самый  конец  молодую  американку  работы.

  Френ  сама  пихнула  меня  на  постель  и  когда   я  туда, упал  навзничь, она,  расстегнув  мои  штаны  и  ремень, их  своим руками  стащила  и  откинула  за свою  спину. Потом  принялась  за  мою  рубашку, распахнув  ее  настежь. Под  ней  не  было  ничего, кроме  моей  мужской  с  торчащими  возбужденными  сосками  груди. Она  припала  к ней  и  принялась  ее  целовать, спускаясь  вниз  своими  шаловливыми  тонкими  алыми  губами.

  В  этот  раз  я  сам  вообще  ничего  не  делал. Все  сделала  она сама. Моя  стратегическая  задача  была  и  заключалась  только  в  том, чтобы  то, что  было  ниже  пояса, хорошо  стояло  и  отлично  безотказно  работало.

  Френсис  каждую  теперь  ночь  ждала  как  некое  спасение  от  всего. От  всех  и  всех  проблем. Она  стала  как  дикая  кошка. Опасная, но  ручная. А  у  меня  появился  человек, способный  следить  за  всем  кораблем, докладывая  мне  практически  обо  всем, что  творится  здесь  на  этом  научном  исследовательском  судне «АТТИКА». За  жизнью  и  работой  всего  его  экипажа  и  военных,  присутствовавших  на  его  борту.

  Именно  Френсис  рассказал  мне  подробно, что  затевают  здесь  сейчас  военные  эти два  офицера  из  пентагона. Да  и  их  цели  были  не  в  изучение  всех  феноменов  и  необъяснимого. Даже  этот  Ивашов  Владимир  их  уже  мало волновал, как  и  я. Их  цели  были  в  поиске  и  подъеме  золота. В  этом  были  заинтересованы  многие  в  их  штабе  там  в  Пентагоне. Именно  и  были  выделены  деньги  на  эту  экспедицию  сюда. Просто  без  научного  состава  и  этого  корабля  провернуть  такое  было  для  них  невозможно. Их  даже  нисколько  не  насторожило. Ни  эти мертвые  черные  жуткие  острова, ни    загадочная  еще  не  изученная  вода  в  этом  месте. Ни  любые  возможные  связанные  с  этим  неизвестным  странным  местом  опасности. А  на  рассказ  Ивашова  они  вообще  смотрели  по-прежнему  как  на некую  бредовую  фэнтезийную  сказку.

  Но  лично  меня  удивляло  одно. И  больше  всего, как  в  таком  месте  и  при  таких  условиях  ловил  сигналы  с  Дальнего  Востока  и  из  моего  штаба  мой  личный  сотовый  специальный  телефон. Как  вообще  работала, вся  эта  чертова  связь? Но  меня  это  радовало. Так  как  связь  могла  взаимодействовать  между  разными  такими  вот  мирами.

  Я  тогда  еще  не  знал  почему? И  как? Но  главное, что  я   мог  связываться  со своими  и  тайно  вести  доклады  в  главный  свой  штаб  русской  морской  разведки.

— Вот, когда  найдем  золото — произнес  на  том  собрании   офицер  из  Пентагона, полковник  ВМС  США  Стефан  Керби, как  произнесла  мне  Френсис — Тогда  поверим  во  все  эти  россказни  и  бредни  про  всяких  там  морских  русалок  и  дриад. Дочерей  Посейдона.

— Они  не  верят  все  еще  моему  подзащитному  Ивашову? —  произнес  я  ей, углубляясь  своим  детородным  торчащим  возбужденным  членом  в  раскрытую  женскую  моей  любовницы  американки  промежность. Промеж  ее широко  расставленных  в  стороны  красивых  в  кофейном  отливе  бархатистой  кожи  полненьких  ног.

— Мистер  Джексон  тоже  говорил  про  золото, но  того  интересовало  другое  — произнесла  мне  Френсис  Варшавски – Он  упомянул  некую  Джейн  Морган. Про  нее  постоянно  твердит  и  сам  Ивашов  Владимир. Похоже, этот  Джексон, как  и  Ивашов  оба  влюблены  в  нее  до  полного  безумия. И  бредят  ей  как  сумасшедшие  оба.

— О, да, любимая  — произнес  я  ей, когда  та  скакала  на  моем  торчащем  в  ее влагалище  детородном  члене.

— Оба  говорят, как  помешанные  о  ней – произнесла, прыгая  на  мне  моя  жарко  дышащая  мне  в  самое  лицо, наклонившись  к  нему, Френсис  Варшавски – Интересно  было  бы  на  нее  посмотреть. Чем  она  так  околдовала  этих  обоих  мужчин, что  у  обоих  съехала  крыша, и  нет, по  сей  день  обоим  покоя. И  тот  и другой  эту  Джейн  еще, почему-то  величают  другим  именем  Нагиса. Ты  случайно  не знаешь, кто  это  такая, любимый?  — она  спросила  меня  и  впилась  мне  в  мои  губы, целуя  снова  меня.

— Нет, понятия  не  имею – я  ей  ответил, еле  оторвавшись  от  ее  горячего  любовного  женского  поцелуя  — Но  спрошу  у  своего  подопечного.

                                              ***                                  

  Оба  глубоководных  больших  аппарата  уходили  вдоль  каменной  черной  стены  на  самое  дно  океана. Они  довольно  быстро  погружались, балансируя  рулями, пропеллерами  то  вправо, то  влево, удерживаясь  на  почтительной  дистанции  от  отвесных  голых  без  всякой  подводной  растительности  и  кораллов  каменных  скал.

  Было  12:54  на  корабельных  часах.  И  мы  были  свидетелями  нового глубоководного  погружения.  Практически  весь  экипаж  корабля  следил  за  погружением  двух  глубоководных  автономных  батискафов. До  них  туда  спустили  на  тросах  и  проводах  ослепляющей  своим  ярким  мощным  светом  своих  фонарей   и  ламп  квадратную  рампу  «Медуза».

  Вниз  сверху  осыпался  и  парил  в  воде  серой  пыльной  густой  массой,  рассеиваясь  смытый  пропеллерами  батискафов  с  верхнего  края  площадки  обширного  подводного  плато  донный  ил. Там  на  поверхности  лежали   действительно  останки  и  обломки   когда-то  упавшего  сюда  большого  пассажирского  самолета. Это  еще  раз  подтверждало   со  слов  Ивашова  Владимира  его  правоту  всех  его  странных  загадочных  рассказов. И  то, что  он  на  самом  деле  побывал  здесь  когда-то. 

  Внезапно  в  экране  одном  из  мониторов  появилась  огромная  с  длинным, как  остроконечный  гибкий   жгут  хвостом   рогатая  манта. Морской  дьявол. С  белым  пятнистым  брюхом  и  черными  своими  треугольными  большими  плавниками  крыльями.  За  ней  еще  одна  и  еще. Они, какое-то  время  кружили  над  двумя  уходящими  стремительно  в  глубину  друг  напротив  друга  батискафами.

  Все  столпились  у  больших  экранов  настенных  видеомониторов  и  у  компьютеров  в  исследовательском  корабельном  отсеке  у  пультов  управления  и  специальной  радиосвязи  с  экипажами  двух  глубоководных  небольших  управляемых  пилотами  лодок.

  «Аргонавт-1»  и «Аргонавт-2»  погружались  в  нескольких  метрах  друг  от  друга. Они  фиксировали  свое  погружение  на  видеокамеры, что  видеосигналом  шли  сразу  на  стоящий   в  большой  каменной  бухте  и  недалеко  от  этого  самого  отвесного  заросшего  горгонариевыми  кораллами  обрыва  научный  исследовательский  корабль  «АТТИКА».

  Давление  на  корпус  обеих  батискафов  росло  с  каждым  метром. Это  показывали  сами  приборы  на  приборной  панели  обеих  лодок  перед  глазами  пилотов. 

  Пилоты  вели  переговоры  друг  с  другом. Одна  лодка  с  другой, обмениваясь  данными, и  контролируя  друг  друга. Так  было  положено  по  установленным  обязательным  командным  правилам  в  совместных  погружениях.

  Я  в  это  время  смотрел  на  Ивашова  Владимира. Тот  был  как  ни  свой. Его что-то  снова  сильно  беспокоило. И  вообще, он  был  с  утра  не  на  своем  постоянно  месте. Я  только  и  знал, что  ходил  за  ним  следом. А  тот, находясь  в  какой-то дикой  панике, метался по  всему  судну. Он  даже  не  замечал, словно  меня  и  не  обращал  на  меня  внимания. Да  и  вообще  никого, не  замечая, налетая  постоянно  на  все  подряд  то  на  косяки, то  на  идущих  по  верхней палубе  рабочих  корабля. Те  его  отталкивали  в  сторону  со  своей  дороги. А порой  даже  ругались, на  него. Но  ему  все  было  едино. Он  с  кем-то  разговаривал  все  это  время. Буд-то  кто-то  был  рядом  с  этим  русским  тридцатилетним  парнем.

  Я  хотел  с  ним  с  утра  пообщаться, как  сам  планировал,  когда  расстались  с  любовным  ложем  и  с  Френсис  Варшавски. Но  тот  исчез  из  своей  каюты. И  на  полу  были  опять  загадочные  мокрые  следы  чьи-то  голых  небольших  ног. Они  шли  прямо  от  его  каюты  к выходу  на верхнюю  палубу  корабля. Я  тогда  же  ломанулся  наверх, но  нашел  Ивашова  стоящим  у  правого  борта   судна  и смотрящего  вниз  в  синюю  воду  океана.

  Я  подскочил  к  парню  и  положил  тому  свою  правую  руку  на  правое  плечо.  

  Я  хотел  было  с  ним  заговорить, но…Тот  вздрогнул, видимо, напугавшись, не  ожидая  меня. Дернувшись, отошел  от  борта. И  уже  стал  смотреть  куда-то  вверх, в  сторону  парящего  в  воздухе  одинокого  кричащего  над  бурлящими  внизу  волнами   альбатроса.  Первого  вставшего   свое  крыло  и  начавшего  свою,  как  будто  заново  морской  птицы  не  очень, то  легкую  жизнь.

  Он  произнес  мне – Она  была  у  меня.

— Кто, Владимир?  — я  спросил  Ивашова –Может, хватит  загадок. Кто  был?

— Нагиса – произнес  он  мне – Ее  сопровождали  дельфины.

  Он  обернулся  в  мою  сторону  и  заулыбался  мне  странной, какой-то  не  очень приятной  загадочной  улыбкой. И  я  вспомнил  о  тех  мокрых  следах  на  полу. Странным  образом, похожие, именно  на  женские. Четкие, и  красивые  от  красивых  таких  же  маленьких  ступней. Где  четко  вырисовывались  и  след  и  пальчики. 

— Она  пришла  из  океана. Нагиса  обещала  показать  мне  моих  детей – он  произнес. И  я  оторопел  от  его  слов, даже  не  зная, что  теперь  и  ответить.

  Владимир  был  как  безумец. Он  был  как  одурманенный  чем-то. В  глазах  было  безумие. Но  счастливое  безумие. И  он  был   в  таком  возбуждении  и  беспокойстве, что  не  находил  теперь  себе  места.

  Эти  черные  каменные  острова  и  само  место  сводило  парня  с  ума.

— Я  видел  «Арабеллу»  на  горизонте. Под  всеми  парусами – он  мне  вдруг  неожиданно  внезапно  выдал – Там  мой  друг  Дэниел  и  моя  Джейн.

  Это  меня  немного  встряхнуло. Ведь  я  тоже  вроде  бы  нечто  схожее  видел, до  того  как  подошла  моя  любовница  Фрэн  сзади  и  не  стала  меня  кадрить. Перед  первой  нашей  любовной  ночью  в  моей  каюте.

  Я  вспомнил, но  тут  же  отбросил  этот  бред, посчитав  все  это, как  просто  галлюцинацию. В  жару  и  в  океане, не  то  еще  увидеть  можно. Поэтому  не придал  даже  сейчас  этому  должного  значения.

  Я  подумал, не  обкурился  ли  Ивашов  чего-нибудь. Тут  любили  кое-кто побаловаться  в  моменты  отдыха  от  вахты, иногда  чем-то  вроде  травки. Разрешалось  в  меру  допустимого. И  не  гнушался  этим  в  принципе  никто. Даже  Френсис  Варшавски  и  та  созналась  мне, что  иногда  в  моменты  одиночества  от  скукоты  покуривала  марихуану.

  У  нас  такое  не  прокатило  бы. Да  еще  под  присмотром  военных. Но  тут,  как  оказалось  можно. Как  хорошо  выпить, так  и  в  судовом  баре  даже  покурить. Расслабить  свое  так  сказать  сознание  и  снять  трудовое  в  плавании  напряжение. А  Ивашов  к  такому  пристрастился  еще, когда, видимо, плавал  на торговых  в  свое  время  иностранных  с  наемным  экипажем  судах. Это  я  вывел  из  его  личного  дела,  когда  просматривал  его  весьма  разнообразную  и  достаточно  уже  богатую  на  приключения  биографию  русского  моряка. Сначала  Советский  флот, потом  гражданка, загранка, портовые  рестораны  и  девки. В  этом  отношении  как  оказалось  он  был  даже, покруче  меня. Того  еще  бабника  и  полового  проходимца. Сейчас  даже  и  не  скажешь, что  Ивашов  Владимир  был  таким. Это  его  последнее  роковое  плавание  сильно  изменило  парня. Еще  достаточно  молодого. Даже   не  дотянувшего  еще  до  сорока. Там  дома  его  ждала  молодая   супруга, а  он  вот  здесь  со  мной  на  этом  американском  научном  исследовательском  корабле  «АТТИКА». Вся  была  еще  жизнь  впереди, а  он  был, вот  теперь  таким. Одержимым  чем-то  или  кем-то. И, похоже, это  было  действительно  реальностью. 

— «Дэниел, Джейн» – произнес  я  сам  про  себя – «Нагиса. О  том  же  говорила  и  Фрэнсис  Варшавски. И  они  все  здесь  из-за  этого. Военные  же  эти  из-за  золота   некоего  мистера  Теодора  Джексона. Я  же  из-за  Ивашова  Владимира, как  этакая  мамка-нянька, приставленный  надсмотрщик  за  этим  молодым  полоумным  от  любви  к  какой-то  сказочной  мифической  русалке  тридцатилетним  русским  парнем. Не  хилый  вырисовывается  такой  Бермудский  загадочный  треугольник».

                               Погибельная  бездна

 

  Когда  я  вместе  с  Владимиром  Ивашовым  вошел  в  центр  управления  и  связи  с  глубоководными  лодками, то  те  уже  были  на  отметке  почти  в  три  километра. И  все  еще  погружались  в  черную  кажущуюся  бездонной  бездну. 

  Они  все  еще  шли  вдоль  каменной  черной  скальной  стены  и  вертикально  вниз.

  Приборы  показывали  нарастание  высокого  мощного  на  их  титановые  корпуса  водяного  давления.

  Сам  уже  капитан  Джек  Тернер  вел  переговоры  с  командой  лодок. Рядом  с  ним  стоял  заместитель  Френсис  Варшавски, профессор  биолог  и  океанолог  Лари   Браун. Сама  Френсис  стояла,  чуть  в  стороне  с  группой  своих  ученых  и  тоже, не  снимая  свои  в  золотой  оправе  очки, внимательно  и  не  отрываясь  от  экрана  видеомониторов, следила  за  работой   глубоководников  и  батискафов. Она  была  полностью  сейчас  в  своей  работе. И  о  любви  и  сексе  не  было  даже  речи. Я  это  прекрасно  понимал, стоя  рядом  с  Ивашовым  Владимиром  и  поглядывая  на  него, как  бы  тот  опять  не  захотел  выскочить  наружу  и  верхнюю  палубу  судна. У  парня  были  опять  напряжены  нервы, но  он  держался. Я  еле  убедил  его  вернуться  сюда. Так  было  нужно. Он  должен  был  быть  здесь. Может  пригодиться, хоть  какая-то  его  тут  визуальная  помощь. Настояла  сама  Френсис  в  его  присутствии. И  я, как  и  он, должны  были  в данный  момент, подчиняться.

  Я  не  хотел  сейчас  быть  командиром. Да  и  как  я, мог  теперь  вот  так  запросто  отказать  любимой  своей  американке  красавице  и  ученой.

  Батискафы  «Аргонавт-1»  и  «Аргонавт-2»  все  еще  падали  вниз. И  приближались, похоже, уже  к самому  дну  самой  громадной  скальной  пропасти.

  Управляемые  опытными  пилотами, что  ровно  удерживали  их  при   погружении   одни  напротив  другого.

  Где-то  там  внизу  виднелся  тускловатый  приглушенный  самой  черной темнотой  воды  свет. Это  светилась  внизу  своими  яркими  мощными  лампами  фонарями   квадратная  рампа  «Jellyfish»  — «Медуза». Она, видимо  достигла  уже  самого  дна  и  должна  была  там  сейчас  освещать  все  вокруг  себя.

  На  корабельных  часах  было  13:20, когда  оба  батискафа  достигли   самого  уже  дна  этой  пропасти.

  Затем  началась  сама  работа. Лодки  стали  шарить  вокруг  над  самым  в  топком  грязном  иле  дном. Они  разошлись  в  стороны  и  стали  кружить  по  кольцевой, расширяя  свой  круг. Освещая  дополнительно  своими  лампами  и фонарями  этот  круг  и  освещая  дно.

  Френсис  Варшвски, повернулась, к  нам  двоим, и  остальным  смотрящим  на  работу  поиска  двух  «Аргонавтов».

 — Мистер, Владимир  Ивашов – она  произнесла  вдруг, обращаясь    к  нам  обоим – Вы  утверждали  в  своем  рассказе, что  передняя  часть  Боинга -747  упала  в пропасть  и  должна  быть  где-то  именно здесь? Она  упала  прямо  под  этой  скальной  стеной. Именно  сама  рубка  управления  и  пассажирские  салоны  первого  класса.

— И  еще  золото – добавил  ей  и  всем  Владимир.   

— Именно  в  ней  погиб  ваш  друг  Дэниел, так? – продолжила  она  этот  неожиданный  и  как  видно  не  приятный  для  Ивашова  допрос. Но  Френ  должна  была  спрашивать. Так  как  другие  молчали. Даже  присутствующие  здесь  военные  и  эти  два  НАТОвских  штабных  офицера, полковники  Тобиас  Старки  и  Стефан  Керби. Эти  два  амеровских  заядлых  солдафона, просто  наблюдали  за  нами  и  все. Возможно, они  поручили  ей  вести  этот  расспрос,  как  старшей  над  научными сотрудниками  на  корабле. 

  Френсис  Варшавски  это  делала  сейчас  внимательно  и  без  какой-либо присущей  этой  одинокой  сорокалетней  ученой  женщине  стервозности  и  аккуратно, сдержанно  и  стараясь  как  можно  мягче  и  не  громко. Вероятно, стоящий  рядом  с  Ивашовым  я  был  еще  тому  причиной. Она  посматривала  и  на  меня  своими  синими  в  оправе  золотых  очков  красивыми  моей  любовницы  глазами.

   На  этот  вопрос  Владимир  предпочел  промолчать, а   Френсис  и  не  настаивала. Она  отвернулась  обратно  к  экранам  больших  видеомониторов.

— Он  погиб  в  самой  рубке – вдруг  выдал  достаточно  громко, чтобы  все  услышали  сам  Владимир, глядя  на  мониторы.

— «Аргонавт-1» — произнес  держащий  с  лодками  батискафами  связь  сам  капитан  и  шкипер  Джек  Тернер — Держитесь  ближе  к  «Аргонавту-2»  — он  командовал парадом – Не  торопитесь  с  поисками. У  нас  еще  уйма  времени. Мы  ведь  только  начали.

  Батискафы, как  и  само  дно  в  районе  поиска  было  отлично  видно, и  неожиданно  обнаружились  первые  обломки  самолета. Его  одно  большое  крыло  в  двумя  большими  реактивными  двигателями   и  масса  более  мелких  сверкающих  алюминием  обломков.

  И  затем  уже  ближе  к  самой  каменной  скальной  черной  стене. И  прямо  под  ней  зарывшись  в  топкий  ил  почти  до  половины  в  глубокой  выбитой  своей тяжестью  воронке, лежала  оторванная   полностью  от  целого  корпуса  голова  пассажирского  воздушного  лайнера. 

  Покрытая, уже  большим  достаточным  слоем  и  налетом  морских  осадков  и  грязным  илом.

  Кабина  BOEING-747, рейса  ВА 556  лежала  в  ровном   положении,  нырнув  лишь  носом  в  топкий  грязный  донный  ил.

  Внизу  по  бортам  зияли  чернотой  квадратные  иллюминаторы. А  наверху  была  сама  рубка  лайнера  Боинга. Там  были  окна  пилотов. Кабина  была  разворочена  внутренним  сильным  взрывом. Выбиты  все  иллюминаторы   и  вздуло  вверх  посередине  саму  крышу, местами  оторвав  от  самого  корпуса.

— Сдетонировали  акваланга  шестнадцатилитровые  почти  пустые  без  смеси  баллоны – произнес  мне  негромко  вслух  Владимир. И  по  его  правой  щеке  потекла  слезинка.

  Но  он  смотрел  в  экраны  видеомониторов, не  отрывая  своих  глаз.

— Как  будто  все  было  еще  вчера – произнес  он  снова — Здесь  погиб  мой  друг  Дэниел.  .

— «Аrgonaut-1»  и  «Аrgonaut-2». Я  «АТТICA» — раздался, перебивая  его  голос, громкий  голос  капитана  и  шкипера  «АТТИКИ»  Джека  Тернера — Надо  обследовать  это  место — произнес  по-английски  и  расставляя  четко  своей   команде  твердые  приказы, капитан  Джек  Тернер – «Аrgonaut-1»  и  «Аrgonaut-2».  Подойдите  как  можно  ближе.  Осветите  лучше  все  вокруг  и, черт  возьми! —  он  руганулся – Опустите  ниже  «Медузу». Все  же  света  маловато. Как  считаете?

— Она  на  максимуме, капитан — произнес  кто-то  из  операторов,  что  управляли  световой  глубоководной  большой  рампой.

— Добавьте  еще  света — произнес  Джек  Тернер – И  ниже  рампу.

— Что  это? – крикнул   один  из  операторов  на  пульте  управления  исследовательским  корабельным  центром – Это…это  же…ребята  это  золото!

  И  все  загалдели, увидев  в  лучах  фонарей  обоих  парящих  над  самим  дном  батискафов  и  ламп  самой  зависшей  над  ними  «Медузы», прямо  в  самом  донном  грязном  иле  слитки  драгоценного  металла. Тут  в  самой  глубокой  воронке  и  у  носовой  части  погибшего  воздушного  лайнера  все  просто  было  усеяно  сверкающими  и  переливающимися  целыми  слитками. При  направленном  на  них  свете  ярких  фонарей  и  ламп, они  блестели  желтым  манящим  коварным  губительным  отблеском. 

  Кто-то  дико  и  громко  истерично  засмеялся, как  сумасшедший. Кто-то  крикнул –Вау! – восторгаясь  тем, что  увидел.

— Вот  это да! Я  понимаю, что не  зря  приплыли  сюда!  — произнес, подпрыгивая  от  радости  на  стуле  у пульта  управления  и  связи, капитан  Джек  Тернер — Это  окупит  все  наши  расходы  за  все  плавание!

— И  расходы  на  экспедицию  — к  нему  присоединился  радостный  и  чуть  ли  тоже  скачущий  как  шут  и  дурачок  на  одном  месте  с  ноги  на  ногу  от  нескрываемой  радости, заместитель  Френсис  Варшавски  этот  профессор  биолог  и  океанолог  Лари  Браун.  

  Раздались  дружные  после  этого  громкие  радостные  крики  и  овации  себе  самим  любимым. Все  просто  забыли  про  все, увидев  на  океанском  дне  сверкающее  погибельное  для  всех  золото. И  тут  я  все  понял. Теперь  надо было  быть  осторожным  и  всегда  быть  при  оружии. Это  все  добром  вряд  ли  закончится. Особенно, когда  капитан  судна  выкрикнул  всем – Мы  все  богачи! Все  богачи!

  Но, когда  находят  золото, сразу  же  расставляют  определенные  правила, приоритеты  и  акценты. Тут, как  правило, кто-то  находит, а  кто-то теряет. И  причем  все  и  вместе  с  жизнью. Здравомыслие  сменяется  алчностью  и  безумием. Честь  бесчестием. И  ситуация  стала  критической  и  опасной  теперь. Особенно  для  нас  двоих. Так  как мы  становились  вообще  тут  лишними. Мы  не  американцы, а  посему  тут  чужие. Хоть  и  к  нам  уже  тут  многие  привыкли.  

  Все  это  было  обманчиво.

  Но  сейчас все   на  радостях  забыли  про  нас. Забыли  про  Ивашова  Владимира  и  про  меня. Лишь  Френсис  Варшавски  обернулась  в  мою  сторону  с  радостными  тоже  своими  большими  в  золотых  очках  синими  глазами, глядя  на  меня  и  на  Владимира.  

  Лишь  военные  молчали. Они  что-то  сейчас  между  собой  обговаривали. Они  нашли  то, зачем  приплыли  сюда  и  что-то  решали. Окружив,  плотным  кольцом, двоих  своих  главных  офицеров, командиров  полковников   из  Пентагона  Стефана  Керби  и  Тобиаса  Старки, о  чем-то  негромко  совещались, лишь  изредка  поглядывая  на  нас  двоих. Это  меня  вообще  насторожило  и  напрягло. Возможно, именно  сейчас  решалась моя  и  Владимира  участь.

  Золото  было  найдено. Сколько   его  тут  было  трудно  сказать. По  словам  Владимира  Ивашова  должно  было  быть  тонн  десять. Но  оно  все  рассеялось  по  дну, хотя  внутри  покореженного  грузового  отсека  виднелась  вообще  гора 

из  золота. Оно  при  ударе  о  дно  из  аккуратно  сложенных  штабелей  в  деревянных  ящиках, разбив  их  своей  тяжелой  массой, все  рассыпалось. И  его  тут  было  много.  Настоящая  просто  гора  из  сверкающего  драгоценного желтого  металла. То, был  просто  неслыханный  настоящий  златоносный   морской   клад.

  Не  знаю, все  в  отличие  от  меня  и  Владимира  радовались  такой  неслыханной  в  их  жизни  удаче. Только  не  было  радости, нам  двоим. Я  коснулся  руки  Владимира  и  тихо  почти  шепотом  ему  произнес – Военные, что-то  против  нас  затевают. А  может  вообще  против  всей  команды  и  капитана  Тернера. Смотри.     

  И  кивком  головы  указал  ему  на  стоящих  в  кругу  НАТОвцев.

— Вижу – тот  мне  тихо  ответил.

  Я  показал  руками, что  нам  тут, наверное, больше  нечего  делать. Мол, пусть  радуются. А  нам  надо  уходить  отсюда   и  желательно  обратно  в  свои  каюты. Под  защиту  дверей  иллюминаторов  окон, переборок  и  стен.

— Придурки — тихо  вдруг  произнес  он  мне – Придурки  гребаные. Им  только  это  проклятое  золото  и  было  всем  нужно. Я  так  и  знал. Плевали  они  на  нас  и  на  всю  экспедицию. Я  так  и  думал. Только  они  его  не  получат. Это  золото  моего  погибшего  здесь  товарища  и  друга  Дэниела. Оно  принадлежит  только  ему  одному. Он  им  его  так  просто  не  отдаст. Ни  им, ни  этому  чертовому  мистеру  Джексону. Здесь  погибло  столько  людей. И  они  все  здесь. Их  тела  и  их  души  здесь. Это  место  принадлежит  мертвецам. Это  их  все  золото.

— Успокойся, слышишь – я  произнес  ему  тихо  и  толкнул  локтем  в  бок – Не  тебе, ни  мне  все  это  теперь  решать. Но  нас  могут  услышать. И  понять, что  мы  настроены  не  совсем, так  как  они  сейчас. Не  хватало, чтобы  эти  сейчас  придурки  услышали  нас. С  нами  уж  точно  делиться  этим  золотом  не  станут. Мы  тут  лишние  теперь.

  Я  боялся, что  кто-то  да  услышит  нас. Хотя  не  все  разбирались  в  русском  языке, но  кто  его  знает. Тут  и  без  знаний  языка  все  было  ясно. Если будут  убивать, то  язык  роли  никакой  не  играет.

  Сейчас  тут  в  этом  большом  напичканном  компьютерной  высококачественной техникой  и  радиосвязью  корабельном  помещении  стоял  настоящий  ураган  восторга  и  эмоций. Кое-кто  из  самой  корабельной  команды, сбегав  в  корабельную  столовую, оттуда  принесли  несколько  бутылок  шампанского  и  большие  стеклянные  стаканы. Они  принялись  праздновать  прямо  здесь, как  говориться, не  отходя  от  кассы  свой  безумный  радостный  праздник. К  ним присоединились, забыв  даже  зачем  вообще  здесь  сами  все  ученые  вместе  с  со  своим  начальником  Френсис  Варшавски  и  Ларри  Брауном.

  Нас  просто  в  этом  общем  гвалте  радостного  безудержного  и  безумного  шума  никто  не  видел  и  не  слышал. Все  были  увлечены  сверканием  желтого  колдовского  металла, до  которого  им  пока  еще  не  дотянуться. И  даже  еще  руками  не  потрогать. Его  надо  было  суметь  с  такой  глубины  еще  поднять.

  Растолкав  локтями  празднующих  успех  своих  обезумевших  от  радости  и счастья  коллег, к  нам  подошла  сама  Френсис  Варшавски. Она  глянув  искоса  на  Ивашова  Владимира, почти  впритык  своей  пышной  женской  грудью  прижалась  ко  мне.

— Ну  как? — произнесла  она  мне – Все  радуются  успеху, Вам  двоим  только  что-то  не  радостно.

— Чему  тут  радоваться  — произнес  ей  Ивашов  Владимир  — Я  знал, что  вам  было  нужно. Вас  всех  сюда  за  этим  и  отправили.

— Ну, не  совсем  все  так, Ивашов – произнесла  она  ему – Эта  экспедиция  не  только  одно  лишь  золото.  А  ваш  столь  захватывающий  зажигательный  рассказ  о  какой-то  русалке  из  океана  и  дочери  Посейдона. Этакой  волшебнице  Богине, влюбленной  в  вас.

  Она  сдавлено  ехидно  хихикнула.

— Не  знаю  почему, но  эти  из  наших  верхов   отправил  нас  сюда  все  проверить – она  произнесла – Мы   просто  сидели  без  дела, а  платить  нам  надо. Вот  мы  и  здесь. Но  теперь  наша  пожизненная  зарплата  вместе  с  пенсией, вон  там  среди  этих  лежит  обломков  самолета. Для  каждого  целое  состояние. И  к  черту  всю  эту  работу. К  черту. И  теперь  все  правда  и  уже  реальность  и  не  сказка.

— Оно  и  видно, Френ — уже  я  ей  произнес – Тебя, такую  прагматичную  и  упертую  в  науку  женщину  это  золото  тоже  свело  с  ума. Не  ты  ли  недавно меня  предупреждала  об  вероятной  опасности  если  найдем  это  золото. Вон  о  тех  военных, что  глаз  не  могут  оторвать  от  золотых  слитков  в  океане.

 – Что  ты  имеешь  в  виду, любимый? – произнесла  мне  Френсис  Варшавски – Ты  все  понял  не  так. Да, я  говорила  тебе  и  предупреждала. Ну  и  что. Просто  теперь  есть  повод  отметить  это  все  как-то  еще  иначе. Сейчас  самое  время  забыть  про  все  на  свете.

  Она, была  пьяной. У любовницы  и  красавицы  американки  ученой  заплетался  язык. Это  было  видно. Сейчас  ей  что-либо  объяснять  и  доказывать  было бессмысленно, хоть  стервой  она  была  порядочной. Но  уже  ручной  и  милой, когда  был  я, и  была  близка  постель.  

  Видно  из  столовой  и  корабельного  бара  принесли  не  только  одно шампанское. Вполне  возможно, будет  сегодня  еще  и  гулянка  на  весь  Тихий  океан. Раз  сам  капитан  и  шкипер  «АТТИКИ»  Джек  Тернер  поддержал  весь  этот  разгульный  праздник. Был  повод. Что  ж  пусть  гуляют.  А  мне  нужно  было  доложить, как  положено  русскому  разведчику  по  своему  особому  телефону  в  центр. Ну  и  готовится  к  самому  возможному  и  худшему. Я  тогда  еще  не  знал, что  будет  у  меня  и  Ивашова  Владимира  впереди.

  Френсис  положила  мне  правую  руку  на  грудь  и  поцеловала  прямо  в  губы. Хоть  и  пьяная, но  все  же  невероятно  нежно  и  мягко, как  только  может  это  сделать  женщина.  

— Уж  шибко  все  идет  как-то  ровно  и  гладко. Я  в  своей  жизни  первый  раз  такое  вижу, чтобы  вот  так  и  без  чего-то  плохого. Вот  так  легко  без  каких-либо  препятствий – произнес  я  ей, оторвавшись  с  трудом  от  такого  любовного  хоть  и  пьяного  и  бесстыжего  ее  поцелуя.

— Нет, все  совсем  не  так, любимый  мой – она, сверкая  своими  синими  из-под  золотых  очков  красивыми  опьяневшими  от  шампанского  влюбленными  глазками, произнесла  мне – Русский  мальчик, ты  просто  завидуешь  всем  нам. Вы  все  завидуете  нам. Завидуете  Америке  и  нашей  свободной  жизни. Нашей стране  с  большими  возможностями  в  отличие  от  вашей, где  все  совсем  не  так. Ведь  так, милый? И  я  хочу  забрать  тебя  с  собой  в  Америку. Я  покажу  тебе  ее. Ты  не  пожалеешь, гарантирую.

  Ивашов  смотрел  искоса  на  нас  и  не  знаю, о  чем  сейчас  думал. Но  Френсис  было  ровным  счетом  насрать  на  все сейчас. Даже  на  своих, что  вероятно  тоже   были  привлечены  ее  таким  разнузданным  и  отвязанным  пьяным  поведением.

— Это  отдельная  вообще   тема, любимая – я  ей  произнес — И  к  тому, что  сейчас  тут  твориться, не  имеет  никакого  отношения.

— Ну, почему  же? – она  произнесла  мне – Думаю, именно  все  сейчас  так.

— Как  правило, такое  счастье  идет  рука  об  руку  с  таким  же  несчастьем. Как  бы  эта  радость  не  вылилась  всем  в  большое  горе – произнес  я  ей.

— Ладно – произнесла  Френ  мне – Обсудим  все  эти  радостные  для  всех  события  этой  ночью.

  Она  отвернулась  от  меня, круто  вильнув  своей  широкой  полненькой  женской  попкой  и  исчезла  опять  в  толпе  празднующих  сладостную  и  радостную  сейчас  победу.

  А  тем  временем, капитан  и  шкипер  Джек  Тернер, засадив  на  радостях  еще  один  стакан  шампанского, спихнув  со  стула, и  вытолкнув  от  пульта  одного  из  операторов, сам  принялся  переключать  видеоэкраны  камер  на  батискафах, то  приближая, то  удаляя  четкие  идеальные  изображения  руин  зарывшегося  в  донный  ил  носовой  части  самолета.

— «Аrgonaut-1»  и  «Аrgonaut-2»! — он  прокричал   по  радиосвязи  на  батискафы — Молодцы, ребята! Мы  все  отлично  поработали!  Мы  просто  все  молодцы!  —  он  отставил  пустой  стеклянный  стакан  в  сторону  и  скомандовал – Теперь  за  дело!

  Все  замолчали  и  уставились  на  два  парящих  среди  золота   и  у  огромного   обломка  кабины  BOEING-747  глубоководных  батискафа  «Аргонавт-1»  и  «Аргонавт-2».  Оттуда   раздавались  по  рации  радостные  голоса  и  тоже  крики    безумного  дикого  восторга.

— Бадди, Дэвид. Рэй, Коллин – произнес  капитан  Джек  Тернер  своим  в  лодках  пилотам – Пора  браться за  дело. Используйте  кузов  батискафов  и  гидравлические  манипуляторы. Нужно  собрать  сколько  войдет.

— «АТТICA» — прозвучало  на  английском — Это «Аrgonaut-1». Позвольте, босс – произнес, кто-то  оттуда  из  пилотов  — Нам  с  таким  грузом  не  подняться  наверх. Тут  нужна  наша  трюмная  большая  сеть  и  веревочный  кошель.

— И, правда, парни  — им  ответил  Джек  Тернер — Что-то  я  на  радостях, то, не  до  оценил,  все  возможные  риски.

  Он  повернулся  быстро  и энергично  на стуле  и  произнес, двоим  морякам  и рабочим «АТТИКИ», чтобы  те  экстренно  рванули  в  корабельный  трюм  и  все приготовили. Затем  на  стреле  бортового  крана  спустили  специальную  именно  для  этого  предназначенную  большую  нейлоновую  очень  прочную  плетеную  сеть  вниз  к  батискафам.

— Ждите  — произнес  пилотам  глубоководных  лодок  Джек  Тернер – Не  важно, сколько  займет  это  времени. Ждите. Нужно  сегодня  хоть  что-то  уже  поднять. Остальное  сделаем  завтра. Время  уже  17:50.  Много  ушло  на  ныряние. Еще  вам  нужно  подняться  обратно.  А  это  не  менее  пары  часов. Завтра  чуть  свет  начнем  снова.

 — Сумасшедшие — произнес  я  Владимиру — Добром  это  точно  не  закончится.

  Я  посмотрел   в  той  большом  корабельном  исследовательском  центре  и  помещении  напичканном  аппаратурой  и  электроникой  на  стене часы. И  вправду, было  уже  много  времени. Но  никто  даже  не  обратил  на  это  внимание. А  время  уже  было  вечернее. День  мгновенно  как-то  пролетел. И  клонился  к  завершению. Скоро  уже  должно  было  темнятся. И  действительно  нужно  было  сворачиваться  на  сегодня.

  Но  мне  было  сейчас  наплевать  на все  это. Теперь  речь  шла  уже  о  нас  и  нашей  вероятной  безопасности. Моя  задача  уберечь  Ивашова  Владимира  от  опасности. Это  приоритетная  моя  была  задача. Предупреждение  Фрэн   и  вообще  вся  эта  накаляющаяся  с  нахождением  огромного  количества  золота  убедила  меня  в  этом. Мы  были  здесь  чужими  и  лишними  теперь. Нужно  было  что-то  решать  и  делать  и  мне  и  Владимиру. Признаться  мне  сейчас уже  было не  до  ночи  с  американкой  любовницей. Эти  НАТОвские  военные, что-то  здесь  давно  замышляли. И  все  эти  условности  и  договоры  наших  с  ними  это  все  ни  о  чем  сейчас  не  говорило.  Корабль  был  конкретно  нацелен  скорее  на поиск  того, что  сейчас  нашел, а  не  на  научную  работу. И  если  команде  удастся  поднять  это  проклятое  золото  покойников, она  бросит  уже  все  и  пойдет  обратно  домой  или  даже  на  военную  какую-либо  американскую  в  Тихом  океане  базу. И  если  меня  и  Ивашова  не  убьют  и  не  выбросят  за  борт, то  нас  увезут  туда  пленниками. И  еще  неизвестно, что  хуже, для  нас  обоих,  плен  или  смерть. Хотя  мы  уже  были  в  лоне  самой, как  видно  смерти. Здесь  среди  этих  обломков  воздушного  упавшего  в  океан  лайнера. За  все  это  говорило  тут  все. Черные, торчащие  как  рога  на  башке  дьявола  из  океана  и воды   эти  мертвые  голые  без  морских  птиц  скалы. И  обследованная  до  этого  погружения  вся  огромная  рифовая  лагуна. Без  рыб. Только  видели  одну  загадочно  появившуюся  и  заплывшую  сюда  с океана  рогатую  манту. И  то  не совсем  ясно, кто  это  был  вообще. Может  сам  морской  дьявол  следил  за  нами.

  Как  видно  не  совсем  все  сходилось  с  рассказами  Ивашова. Были  и  ощутимые   не  состыковки. Владимир  и   признавал, что  когда  он  тут  побывал  тут, все  было  немного  иначе  и  вообще  по-иному. Это  его  сильно  сейчас  пугало  и  он  паниковал. Он  хотел  бежать  отсюда  и  бежать  как  можно  быстрее.

   Было  удивительным, но  даже  тут, на  глубине  в  этой  кромешной  темноте, что была  на  видеоэкранах  видеокамер  батискафов, не  было  вообще  ничего. Ни  намека  на  хоть  какую-либо  морскую  жизнь. Ни  моллюсков, ни  глубоководных  полипов  и  актиний. Рыб, звезд  и  прочего. Что  было  при  нырянии  к «КАTHARINE  DUPONT». Там  было  несколько  все  иначе. Там  еще  была  хоть  какая-то  жизнь. Но  здесь  просто  черная  пустота  и  просто  вода  и  все. Но  это  уже  не  волновало  никого. У  всех  крыша   поползла   от  вида  такого  количества  сверкающего  в  лучах  яркого  света  фонарей  и  ламп  золота. У  корабельной  обслуги, матросов, техников  судна  и  самих  ученых. У  капитана  судна  Джека  Тернера. И  у  амеровских  военных.

  Неизвестно, сколько  бы  продолжалась  эта  громогласная  неуправляемая  безумная  оргия, если  бы  вдруг  кто-то  не  вскрикнул, напугав  всех, и  прокричал  — Смотрите! 

  Это  заставило  всех  мгновенно  отрезвиться  от  золотой  лихорадки  и  прийти  на  время  в  себя.

  На  одном   из  больших  видеомониторов  что-то  быстро  промелькнуло. И  это  был  не  дефект  видеоаппаратуры. То  было  там  в  самой  воде  на  такой  большой  более  3000-4000 метров  глубине.  Оно  не  походило  на  глубоководную  акулу. Или  кальмара. Это  было  нечто  иное, темное, как  черная  тень. Словно  черный  силуэт, стараясь  не  попадать  в  свет  ярких  ламп  и  фонарей  ни  «Медузы»  ни  батискафов. Оно  пряталось  и  хотело  быть  пока  незримым  и невидимым. То, что  было, было  явно  разумным.

— О, Бог  мой! – прокричал  кто-то  из  пилотов  одного  из  батискафа, а  за  ним  второй  вместе  с  напарником – Это  здесь  в  воде! В  воде, капитан!

— Что, черт  возьми, там, вы  увидели?!  — проорал  в  радиорацию, мгновенно  трезвея  от  этих  громких  панических  криков, капитан  и  шкипер  научного  исследовательского  судна  Джек  Тернер — «Аrgonaut-1» . Это  «АТТICA»! Бадди, Коллин!  —  он  произнес  поименно – «Аrgonaut-2». Рэй, Дэвид! 

— Человек! – кто-то   произнес  напугано – Человек  в  акваланге!

— Какой  еще  человек?! — возразил  профессор  океанолог  Ларри  Браун – Здесь  и  на  такой  глубине! Откуда  ему  взяться! Это  рыба!

— Рыба! – произнесла, смеясь  и  возражая  своему  пьяному  ученому  коллеге, все  еще  тоже  пьяная  от  хорошей  дозы  спиртного  профессор  биолог  и  океанолог  Френсис  Варшавски – Скорее  глубоководная  акула  или  кальмар!

  Неизвестная  сущность, как  бы  выскользнула   из  самой  темноты  за  пределами  яркого  освещения. И, буквально, на  минуту, все  увидели, длинный  гибкий  в  свете  ярких  ламп  и  фонарей   батискафов, висящей  сверху  осветительной  рампы  «Медузы»  сверкающий  рыбий  в  чешуе  хвост. С  широким  хвостовым  полупрозрачным   с  шипами  иглами  пятнистым  плавником. Она  нырнула  снова  в  черную  темноту  и  толщу  воды  за  пределами  падающего  вниз  и  по сторонам  яркого  света  от  фонарей  и  ламп  батискафов  и  висящей  над  ними  на  кабелях  и  тросах  квадратной  большой  рампы  под  названием «Jellyfish» -«Медуза». 

  Как  оказалось, это  было  еще  не  все. И  это  нечто  или  загадочное  морское  неизвестное  науке  существо  было  не  одно  здесь. 

  Появились  и  другие. Они  были  теперь  смелее  и  не боялись  яркого  света. Свет  их  только  привлекал. Наверное, манил  к  себе. 

  Попав   в  мощное  круговое  освещение, все  эти  тени, и  силуэты  превратились  в  некое  подобие  живых  людей. С  длинными  руками. Головой. С  гибким  похожим  на  человеческое  вверху  телом. Но  только  вверху. Мускулистым  и сильным. Раскрашенным  в  пятна  и  черные  полосы, желто-зеленого  оттенка. Ниже  с  неким  рыбьим  хвостом, по  бокам  которого  в  стороны  отходили  еще  какие-то  с  боков  похожие  на  длинные  щупальца  отростки  и  плавники. На  голове  было  некое  подобие  человеческих  волос. Тоже  зеленого  цвета. Что  развивались  длинными  вьющимися  прядями  в  самой  черной  воде. Эти  все  существа  имели  на  себе  золотые  сверкающие  различные  украшения.  От  венценосных  на  головах  корон, до  ожерелий  и  браслетов  на  своих  руках  с перепончатыми  пятью  пальцами.  

  Их  было  много. Не  меньше  десятка. А  возможно,  и   гораздо  больше. И  они  закружили   вокруг  яркого  потока  света  свисающей  на  длинных  толстых  кабелях  и  тросах  проводах   осветительной  большой  рампы. В  аккурат  над  самими  глубоководными  лодками  батискафами.  Стараясь  держаться  ближе   к  самой  темноте.

— Матерь  Божья! — произнес, не  сдерживая  своего  потрясения  и  ужаса, сам  капитан  и  шкипер  Джек  Тернер, окончательно  трезвея  от  увиденного  и  самого  ужасного  потрясения.  В  тот  момент  протрезвели  многие.    

  К  экрану  одного   из  видеомониторов  с  идеальным  пиксельным  разрешением  прорвались, расталкивая  других, сами  военные  во  главе  с  полковниками  Тобиасом  Старки  и  Стефаном  Керби. 

— Вот, черт! – прокричал, кто-то  из  одного  батискафа  по  рации. Потом  другой   и  из  другой  глубоководной  лодки – Кто  это?! Русалки?!

  Тут  были  особи  обеих, как  видно  полов. Было  отчетливо  видно, то  женскую  торчащую  вперед  с  сосками  грудь, то  широкую  мужскую.

  Существа, увидев  под  собой  плавающие  «Аргонавт-1»  и «Аргонавт-2»,  устремились  к  ним. Они, буквально  облепили  своими  полурыбьими  телами, обвив  своими  странным  образом  вытягивающимися  во  всю  неимоверную  длину  гибкими  как  у  осьминогов  или  кальмаров  щупальцами  весь  корпус  обеих  глубоководных  лодок. Схватившись  своими, похожими  на  человеческие,  полосатыми  в  рыбьей  чешуе  руками. За  все  торчащие  на  корпусах  глубоководных  лодок,  выступающие  прикрученные  и  приваренные  электро  и  газо-сваркой  детали. Заглядывая, видимо  в  сами  оконные  из  кварцевого  толстого  стекла  круглые  иллюминаторы  обеих  батискафов.

  Камеры  показывали  их  похожие  на  человеческие  лица, но  с большими    практически  бесцветными  прозрачными, как  стекло  глазами  и  острозубым  большим  ртом. 

— Нагиса! — прошептал  в  ужасе  и  шоке  от  увиденного, Ивашов  Владимир. Он  отшатнулся  напугано  назад  и  стал  пятиться. А  следом  за  ним  и  я.

  В  одной  из  камер  с  корпуса  одного  из  батискафов  зафиксировалось  четко  лицо  и  голова  морского  неизвестного, ни  одной  науке, но  явно  разумного   существа. И  Владимир  узнал  его.

— Дэниел! — он  произнес, напугано  и  в  ужасе. Сам, пятясь, налетая  на  стоящие  за  ним  стулья. И  чуть  через  них, не падая, так  дошел  до  противоположной  мониторам  и  пультам  управления  и  радиосвязи  стены, Уперевшись  в  нее. Дальше  пятиться  было  уже  некуда.

   Я  последовал  за  ним  сам  потрясенный  не  меньше  всех  увиденным.

  Звуковые  сенсоры  батискафов  зафиксировали   какие-то  странные  громкие  щелкающие  звуки. Возможно,  это  разговаривали  эти  зеленые  полосатые  морские   пришельцы. Сложилось  такое  впечатление, что  они  пытались  завязать  некий  звуковой  разумный  контакт  с  людьми  и пилотами  в  батискафах. А  может  они  между  собой  так  переговаривались  и  только. Не  знаю, но…позднее  я  понял. Они  хотели  предупредить  катастрофу  и  спасти  тех, кто  был  на  этой  губительной  катастрофической  и  опасной  для  человека  глубине.

  Затем, раздался, стремительно  нарастая  в  самой  воде  и  непонятно  даже  откуда-то  странный  гулкий  раскатистый  шум. Он  и  спугнул  всех  этих  русалок, которые  поспешили  быстро  и  в  панике  как  напуганные  ретироваться  из  этого  места. Этот  шум  превращался  в  оглушительный  непрекращающийся  гул. Гул  в  самой  воде  или  самой  даже  воды.

— Что  это, черт  возьми?! – произнес  громко  в  радиорацию  капитан  корабля  Джек  Тернер — «Аrgonaut-1»  и  «Аrgonaut-2»! Это  «АТТICA»! Выйдете  на  связь! Немедленно  на  связь!

— «АТТICA»! Прием! Я «Аrgonaut-1» ! — прозвучало  в  радиорацию  с  одной  из  лодок  батискафов – Что  это  за  гул  такой, кэп?! Мой  батискаф  весь  трясется, корпус  вибрирует! Землетрясение, что  ли, кэп?! Мои  звуковые  датчики  просто  зашкаливают! Падает  водяное  давление! Быстро  падает! Становиться  опасно! Опасность  резкой  декомпрессии  и  опасность  внутреннего  взрыва  внутреннего корпуса  лодки! Что, черт  возьми, вообще  происходит! Опасное  положение! Иду  на  всплытие!

—  «АТТICA»! «АТТICA»! Я  «Аrgonaut-2»! Я  тоже  всплываю. Поднимайте  осветительную  рампу! Она  нам  мешает! Мешает  всплытию!- раздалось  по связи  с  другим  батискафом.

— Быстро  рампу  поднять! – проорал  капитан  корабля   Джек  Тернер  и, оставив  сидеть  здесь  своих  техников  наблюдателей, бросился  наверх  на  саму  рабочую  палубу  судна. За  ним  все  остальные. Остались  лишь  здесь  военные  и  два  НАТОвских  полковника. Я  и  Ивашов  остались  здесь  же. Мы  стояли  у  стены,  словно  на  расстреле  и  не  двигались. Лишь  переглядывались  с  военными  американцами. Я  за  поясом  держал  свой  без  кобуры  под  одеждой  полностью  заряженный  9мм  ПМ «МАКАРОВ». Те  все  были  всегда  и  тоже  вооружены.

  Здесь  еще  оставались  другие  люди. Те, кто  подолгу  своей  службы, должен  был  здесь  находиться. Но  они  на  нас  не  обращали  сейчас внимание. Все, протрезвев, мгновенно  от  экстренной  аварийной  ситуации были  в  трудовой  и  боевой  активности  за  пультами  управления  и  связи. Но большая  часть  команды  вместе  с  учеными  во  главе  с  Френсис  Варшавски  и  Лари  Брауном, вылетела  вся  наверх  на  верхнюю  палубу  «АТТИКИ», наблюдая  воочию  за  подъемом  осветительной  большой  рампы «Медуза»  и  всплытием  двух  батискафов  «Аргонавт-1»  и «Аргонавт-2».                       

  Буквально  через  минуту  в  центре  управления  прозвучало  по  громкой  связи – «АТТIКА»! АТТIКА»! Что, черт  возьми, творится?!  «Аrgonaut-1»  теряет  остойчивость! Что  происходит?! Плотность  воды  падает! Вода  нас  не  держит! Мы  падаем!

— «АТТIКА»! Это  «Аrgonaut- 2»! Мы  тоже  падаем! – прозвучало  следом  за первым  сообщением  со  второго  батискафа.

  Оба  батискафа  рухнули  прямо  на  песчаное  дно, воткнувшись  днищами  корпусов  в  топкий  грязный  ил  и  завязнув  в  нем  как  в  болоте. Это  показывали  видеокамеры  с  подвешенной  осветительной   рампы «Медуза»  и  с  самих  батискафов.

   Сама  вода  по  непонятным  причинам  перестала  в  своей  водной  толще  удерживать  их  стальные  из  титана  тяжелые  тела. Только  осветительная  большая  подвешенная  на  стальном  тросе  и  кабелях  рампа  «Медуза»  осталась  висеть  в  этой  не  поддерживающей  ничего  водной  пустоте. 

   А  затем, произошло  следующее. Но  куда  убийственней  и  ужаснее. Вода  перешла  от  разряженного  молекулярного  состояния  к  просто  невероятному  сильному  и  плотному  молекулярному  сжатию. За  какие-то доли  секунд, она  сжалась  с  невероятной  сокрушительной  силой. Наращивая  молниеносно  свою  плотность. Куда  большую, чем  была  до  этого, совершенно  не  равноценной  заданной  глубине. Раздавливая  все, что  только  попало  в  этот  радиус  своего  поражения. Такое  давление  воды  могли  выдержать  только  черные  каменные  потрескавшиеся  от  времени  стены  глубоководной  пропасти, но  только  не  лежащие  и  завязшие  в  топком  донном  грязном  иле  вместе  с  людьми  две  глубоководные  лодки  батискафы  «Аргонавт-1»  и «Аргонавт-2».

  Под  ужасающие  безумные  напуганные  крики  погибающих  пилотов  глубоководных  лодок,  их  из  прочного  титана  внешний  цилиндрический  и  внутренний  сферический  корпуса  были, буквально  сдавлены  со  всех  сторон,  как  в  клещах. Силой  многотонного   мощного  пресса  и  таким  чудовищным   самой  воды  давлением, какого  их  расчетные  конструкционные  данные  были  не  в  состоянии  выдержать. Даже  донный  ил  в  этом  месте  был  превращен  в  плотную  похожую  на  затвердевший  застывший  мгновенно  цемент  однородную  сплошную  массу  этим  сокрушительным  водяным  давлением. «Аргонавт-1»  и  «Аргонавт-2»  были  расплющены  и  взорвались  как  две  начиненные  взрывчаткой  бомбы, убивая  внутри  себя  четверых  своих  опытных  и  единственных  пилотов. Мгновенно  с  лодками  пропала  связь  и  наступила  гробовая  тут  же  тишина.

  Вместе  с  батискафами  погибла  и  осветительная  большая  квадратная  подвесная  глубоководная   рампа «Jellyfish» — «Медуза». Взорвались  все  ее видеокамеры  и  все  фонари  и  лампы, превращаясь  в  мелкое  битое  стекло, а  рама   в  сплющенный  бесформенный  кусок  железа. Она  оборвалась, падая  вниз  на  твердый  как  асфальт, спрессованный  невероятным  водяным  давлением  донный  грязный  ил. Даже  кабеля  и  сам  ее  оборванный  трос  в  месте  обрыва  и  вверх  на  десятки  метров  были  сплющены  в  лепешку.

  Точно  также, стала  мгновенно  грудой  сплющенного  железа  вся  носовая  часть  вместе  с  пилотской  рубкой  погибшего  BOEING-747, рейса  ВА 556.  Крыло  с  двигателями  и  другие  куски  алюминия  от  разбившегося  самолета. А  само  лежащее  на  дне  золото  просто  превратилось  в  мелкую  золотистую  пыль, что  расселась  и  растворилась  в  самой  темной  воде  и  потом  просто  села  на  само  дно  глубоководной  пропасти.

— «Аrgonaut-1»!«Аrgonaut-2»! Это «АТТICA»!  — орал  как  сумасшедший, не переставая  во  всю  свою  глотку  капитан  и  шкипер  научного исследовательского  судна  Джек  Тернер, влетев  обратно  в  научный  исследовательский  центр, вместе  с  несколькими  людьми, оставив  остальных  паникующих  своих  людей  там  наверху. Видимо  уже  осознавая  и  понимая  всю  теперешнюю  кошмарную  смертоносную  пагубность  этого  глубоководного  рокового  погружения.

— «Аrgonaut-1»!«Аrgonaut-2»! Выйдите  на  связь! Немедленно  на  связь!- он  заорал  снова  как  ненормальный  и  свихнувшийся  от  такого  дикого  ужаса  человек. 

  Но  все  было  бесполезно  и  бессмысленно. Он  орал  до  тех  пор, пока  подошедший  к  нему  НАТОвский  полковник  подводник  ВМС  США  Стефан  Керби, не  вырвал  из  рук  сам  микрофон, а  остальные  военные  не  схватили  и  не  оттащили  от  пульта  управления  и  радиосвязи  ополоумевшего  от  потрясения  и  ужаса  капитана  и  шкипера  корабля  «АТТИКА»  Джека  Тернера.

— Теперь, все  командование  мы  берем  на  себя! – произнес, командуя  всем  громко  второй  военный, офицер  полковник  ВМС  США  в  прошлом  летчик  морских  сил  с  именем  Тобиас  Старки – Все  подчиняются  беспрекословно  и исключительно   только  нам.

                                                ***

  Я  был  теперь  все  время  при  оружии. Держа  теперь  при  себе  все  время  свой  пистолет. Походу  все  покатилось  кувырком  с  гибелью  пилотов, двух  батискафов  и  практически  всей  основной  дорогостоящей  корабельной  видеоаппаратуры. После  этой  кошмарной  ожидаемой, но  по  легкомыслию  и  алчности  допущенной  катастрофы  весь  корабль  точно  умер. Было  тихо. Но  «АТТИКА»  двигалась  по  океану. Кто-то  ей  сейчас  управлял. Наверно, эти  сами  военные  из  Пентагона. Подчинив  под  ружье  всю  команду  судна, и  заставив  таким  образом  работать  на  себя.

  Я  не  знаю, что  было  бы  со  мной  или  с  Ивашовым, если  бы  мы  сейчас  не сидели  здесь  у  себя  в  каютах  безвылазно  и  не  попадись  всем  на  глаза. Это  был  захват  корабля. Пиратский  захват.

  Мы  заняли  каждый  свою  оборону, сейчас  безвылазно  отсиживаясь  в  своих  каютах, ожидая  любых  неприятностей.

  Нас, как  ни  странно, пока  никто  не  арестовывал  и  вообще  даже  не  беспокоил. Но  толи  еще  могло  быть.

  Командование  на  себя  взяли  эти  два  НАТОвских  офицера. Окружив  себя  вооруженными  до  зубов  военными  из  своей  команды. Они  даже  все переоделись  в  специальную  черную  спецов  и  амеровских  коммандос  форму. Вооружились   винтовками  и ружьями, что  были  на  борту  корабля  и  в их  полном  распоряжении. На  «АТТИКЕ»  было  объявлено  чрезвычайное  военное  положение.

  Весь  научный  исследовательский  корабль  «АТТИКА»  стал  этаким  плавучим  военным  объектом  и  для  всех  нас  тюрьмой.

  У  меня  побывала  Френсис  Варшавски. Она  как  сумасшедшая  с вытаращенными  своим  синими  глазами  и  без  своих  в золотой  оправе  очков,  буквально  прямо  с  дверей  залетела  ко мне. И  закрыв  спиной  мою  в  каюту  дверь, кинулась  мне  на  шею, рыдая.

— Мне  страшно, Дмитрий — произнесла  навзрыд, она, обливаясь  слезами  – Они  убили  капитана  Джека  Тернера. Тот  сошел  с  ума, и  собирался  удрать  с  корабля.  Он  хотел  спустить  надувной  моторный  катер, и  был  убит  с  двумя членами  из  своей  судовой  команды  при  попытке  к  бегству.

  Мы  попали  в  западню. Мы  все  не там, где  должны  быть  и  он  это  первый понял  после  того  как  погибли  его  люди  из  подводного  экипажа  вместе  с  батискафами. И  теперь  весь  корабль  это  знает. И  они  его  убрали. Они  сами  сейчас  как  ненормальные  и  сумасшедшие. Лари  Браун  на  стены  лезет.

  Кругом  паника  и  тихий  ужас, любимый. Что  мне  делать.

— Успокойся, Френ? – я  спросил  свою  любовницу  — Это  все, те  два  полковника  из  Пентагона?

— Военные – произнесла  она  мне – Теперь  они  командуют  здесь  всем  и превратили  это  судно  в  плавучую  тюрьму. У  них  приказ.

— Что? – я  удивленно  спросил  ее – Какой  еще  приказ.

—  Из  их  главного  в  Вашингтоне  штаба – произнесла  мне  моя  любимая  американка  ученая  Френсис  Варшавски –  Они  получили  приказ. Из  Пентагона. Я  знаю. Они  плюнули  на  это  золото, и  теперь  выполняют  главную  свою  поставленную  задачу. Им  нужна  она.

— Кто  она, Френ? — произнес  я  удивленно –Ничего  не  понимаю  вообще.

— Эта  морская  Богиня  Нагиса  — она  мне  ответила  — Поиск  золота  это  была  вторая  задача. Но  она  не  получилась, и  они  снова  приступили  к  выполнению  первой. Это  распоряжение  самого  Теодора  Джексона  и  военных  из  Пентагона.

— Вот  черт! – я  произнес – Мы  все  в  опасности  значит.

— Особенно  твой  коллега  Владимир  — произнесла  Френсис – Они  давно  охотятся  за  ней  и  он  для  них  как  приманка. Ты  их  сам  видел. Они  эти  существа  существуют. А  у  этих  военных  есть  здесь  на  борту  корабля   специальная  ловушка. И  они  теперь  вольны  ее  применить. Они  хотят  выбраться  отсюда. И  считают  теперь  это  единственным  выходом. Но  для  этого  нужно  им  поймать  одного  из  этих  морских  существ. И  желательно  ее.

— Ловушка? Какая  еще  ловушка, Френ?  — я  спросил  напуганную  любимую.

— Не  знаю  точно – ответила  Френсис  Варшавски, прижавшись  головой  и  всем  телом  ко  мне — Что-то  вроде  электронной  вакуумной  клетки. Не  знаю  точно. Но  ее  загрузили  в  специальном  военном  порту  сюда  на  борт  и  в  грузовой  трюм  корабля. Что-то  электронное  и, наверное,  ужасное. Мне  страшно, Дима – Френ  обратилась  так  по  имени  ко мне  сокращенно. Я  ее  так  научил.

— Вот  вам  ваше  золото  — произнес  я  ей – Вот  во  что  все  в  конце  то  концов  вылилось. И  я  попал  сюда  тоже  как  последний  дурак. Был  приказ, но  я  мог  его  обжаловать  и  не  быть  сейчас  здесь  на  этом  вашем  судне. Но  согласился. Вот  идиот. Меня  заманил  сюда  мой  любимый  Тихий  океан. Будь  он  теперь  неладен. И  мое  неверие  во  все  потустороннее  и  неизвестное.

— Как  и  я. И  я  тоже  дурра  — произнесла  мне  Френсис — Я  могла  тоже  отказаться. Но  мне  обещали  повышение  по  карьерной  лестнице, и  целую  за  это  плавание  свою  научную  лабораторию  от  моего  института  биологии   и  океанологии  во  Флориде. И  я  купилась  на  это.

— Но  не  случись  такого, то  я  бы  тебя  никогда  не  встретил, девочка  моя – произнес  я  Френсис – Что  я  сейчас  вообще  несу? —  я  сам  себе  задал  такой  вопрос, думая, что  женщин  много, а  я  один  такой. И  на  мой  век  и  так  хватило  бы. И  что  я  влюбился  в  эту  чертову  красавицу  американку. На  свою  же  беду  и  голову. Но  теперь  это  было  не  важно. Что  я, что  Фрэнсис  попали  оба  в  переделку  вместе  с  этим  Ивашовым. И  подумал  сейчас  о  нем. О  том,  как  он  там  в  своей  запертой  каюте. Без  оружия  и  рассчитывающий, теперь  только  на  свои  молодые  силы.

— Нам  отсюда  так  просто  уже  не  выбраться. Мы  даже  не  знаем  сейчас, где  находимся  сами  — произнесла  Френсис  Варшавски.

— Не  понял, Френ?  — я  опять  был  удивлен  ее  ответом.

— Этот  лиловый  туман – произнесла  она  мне – Мы   не  в  этом  мире, любимый. И  неизвестно  сможем  ли  вернуться  как  Ивашов  обратно.  Нам  нужна  самим  эта  его  Нагиса. Мы  должны  поговорить  с  Владимиром. Ты  должен  поговорить  с  ним  и  что-то  предпринять, пока  эти  чокнутые  военные  не  натворили  чего  похуже. Теперь  только  он  сможет  нам  помочь. Больше  нам  не  на  кого рассчитывать.

  В  это  время  постучали  в  каюты  дверь.

  Я  посмотрел  в  глазок  двери. Там  стоял  полковник  ВМС  США  летчик  и  штабной  офицер  Пентагона   Тобиас  Старки. И  как  видно  один. Но  я  не  мог  решиться  открыть  свою  дверь. Отпихнув  Френсис  Варшавски  за  свою  спину, я  стал  ждать.

  Тот  постучал  еще  раз  и  произнес  мне  стоящему  за  этой  дверью – Я  знаю, коллега – он  так  начал  интересно – Я  знаю, вы  в  каюте  и  стоите  за  дверью. Не  делайте  глупостей  и  откройте  мне. Это  в  ваших  же  интересах, коллега. Я  без  оружия. И  я  пришел  с  вами  поговорить.

  Френсис  закрыла  рот  своими  руками. Она  была  в  ужасе  и  не  знала, куда  деваться  сейчас.

— Френсис  Варшавски  у  вас, я  знаю — произнес  он  мне  через  дверь – Я  видел,  как  она  заскочила  к  вам. Но  ее  никто  не  тронет. И  она  мне  не  помешает  поговорить  с  вами, если  не  станет  вмешиваться  в  наш  личный  разговор  между  двумя  военными  офицерами  разных  держав.

— Хорошо – произнес  я, показывая  Френсис, взять  себя  в  руки  кивком  своей  головы,  успокоиться  и  сесть  на  мою  кровать  и  ближе  к  иллюминатору.

 Я  открыл  осторожно  свою  в  каюту  дверь  и  из  приоткрытой  двери  осмотрел  полковника  Тобиаса  Старки.

  Тот  стоял, опустив  обе  руки  вдоль  туловища  и  своей  военной  черной  спецформы.  Форма  не  имела  нашивок. Все  здесь  военные  и  так  знали  друг  друга. Свои  звания  и, кто  над  кем  командир. Поэтому  в  знаках  отличия  не  имелось  смысла.

— Хорошо, проходите – я  сказал  ему  и  отошел  от  двери, впуская  к  себе  военного.

  Тобиас  Старки  окинул  каюту  своим  быстрым  военного  взором  карих  пронзительных  и  почти  не  моргающих  глаз, бросив  взор  и  на  сидящую  уже  на  постели  у  оконного  круглого  иллюминатора, ученую  и  мою  любовницу  американку  Френсис  Варшавски.

— Мне  вести  разговор, стоя  или  все  же  предложите  мне  присесть, хоть  куда-то? – спросил  он  у меня.

— Да, пожалуйста, вон  садитесь  на  тот  стул — произнес  я  ему, указывая  правой  рукой   на  стоящий  у  прикроватного  столика  стул, сам  закрывая  плотно  дверь  на  замок  и  поправляя  сзади  за  поясом  и  ремнем  своих  штанов  свой  9мм  ПМ «МАКАРОВ».

— Ну, с — я  произнес  ему – О  чем  будет  беседа? Надеюсь, присутствие  дамы  нам  не  помешает?

— Совсем  нет – произнес  полковник  ВМС  США  летчик  и  штабной  офицер  Пентагона  Тобиас  Старки – Это  касается  и  ее  тоже.

— Сразу  начну  с того  — произнес  Тобиас  Старки — Вы  верите  в  чудеса?

— Ну  я  уже  недавно  видел  нечто, что  можно  назвать  чудесами, и  не  раз  уже – произнес  я  ему – Так  что  можно, что  сказать  именно  так. Хотя  ранее  я  не  был  таким  легковерным  во  всем, что  касалось  некоего  чуда.

— Я  тоже – тот  ответил  мне  — И, тем  не  менее, мы  стали  заложниками  такого чуда.  Хотя, что  кривить  мы  все  здесь  именно  из-за  этого.  Мы  здесь  скажем  прямо  по  вине  вашего  подзащитного  друга  и  теперь  даже  приятеля  Ивашова  Владимира.

— В  смысле? – я  произнес, не  совсем  понимая  намека – Объясните.

— Мы  попали  во  временной  межпространственный  карман, если  говорить словами  ученых, а  не  военных. Но  особенный  карман. И  все  завязано  на  вашего  подопечного  Ивашова  Владимира.  И  сейчас  мы  осознали, что  нам  так  просто  отсюда  не  выбраться. Мы  должны  убить  Ивашова  Владимира  – произнес  полковник  Тобиас  Старки – Это  все  из-за  него. Это  он  втянул  нас  в  эту  заварушку. Он  опасен. Кто  знает,  что  произойдет  завтра  или  даже  уже  сегодня. Если  у  нас  ничего не получиться, тогда….

— Не  гоните  коней, полковник – произнес  я  несколько  даже  агрессивно  и  напористо – Вы  думаете, я  вот  так  позволю  вам  это  сделать. Во первых, он  русский  как  и  я. Во  вторых, он  мой  подзащитный. И  я  приставлен  нашими, и  штабом  ВМФ  РОССИИ  сторожить  и  охранять  его  покой, жизнь  и  здоровье.

  Он  промедлил  с  ответом.

  Френсис  хотела,  что-то  вставить, но  я  категорически  дал  ей  понять, что  пока  не  время  открывать  свой  милый  красивый  женский  ротик. И  произнес  сам — Что  тогда? – я  буквально  набросился  на  него –Что?

— Нам  придется  это  сделать, согласитесь, вы  или  нет – произнес  офицер  Пентагона – Не  взирая, на  ваши  все  личные  и  государственные  приоритеты. Но  лучше  было  бы, если  бы  да. Так  было  бы  лучше  всем. Это  в  ваших  же  личных  интересах. Несмотря, на  ваш  долг  русского  офицера. И  то, что  он  ваш  подзащитный.

— Объясните, вообще, к чему  вы  клоните, полковник? И  чем  он  вам  мешает? – спросил  я  Тобиаса  Старки.    

— Его  связь  с  морским  монстром  или  неким  существом  по  имени  Нагиса – произнес  полковник  Тобиас  Старки —  Мы  находимся  сейчас  в  мире  этой  толи  русалки, толи  дриады  и  Богини  Тихого  океана.

— Вы, мне  все  же  казались  реалистом  и  кажется, военные  не  особо  верят  в  такое. Во  всякую  ересь  и  чепуху — произнес  я  ему.

— А  вы, нет? – произнес  Тобиас  Старки – До  сегодняшнего  дня  было  преимущественно  так. Но вы, как  и  я, были  тоже  свидетелем  всего, что  тут  произошло. Не  может  такого  быть, чтобы  вы  стали  отрицать  все  это. Лиловый  туман, умная  или  кем-то  управляемая  вода, изменяющая  свою  молекулярную  структуру  и  массу, уничтожившая  и  убившая  два  наших  батискафа, растворив  в  пыль  все  золото.  И  то, чего, вы, уж  точно  не  знаете, мой  коллега  по  оружию.

  Тобиас  подсел  ближе  ко  мне   и  молчавшей, как  рыба  Френсис, пододвинув свой  стул  к  кровати.

— Даже  ваша  близкая  любовница  и  подруга, хоть  и  ученая  с  высшей  степенью  своей  учености  и  звания. И  то  этого  не знает – он, снова, пристально  посмотрев  на  Френсис  Варшавски, продолжил – Мы  не  только  не  в  этом  мире. Но  вообще  застряли  между  мирами. А  если  быть  точнее,  как  вы  сами  того  желали  знать. Мы  в  самой  голове  вашего  коллеги  Ивашова  Владимира. Где-то  внутри  его  мозга. В  его  мыслях  и  фантазиях  умирающего  от  рака  еле  живого  человека. Тот  Ивашов, что  здесь, это  не  настоящий  Ивашов  Владимир. В  отличие  от  нас  с  вами. Виной  всему  его  роковая  безумная  нерушимая  любовь  к  морскому  существу  и  его  такая  же  нерушимая  и  неразделимая  с  ним  тесная  связь  как  некое  одно  целое. Это  оно  создало, этот  чертов  ловчий  для  нас  всех  карман. Этот  капкан. И  в  его  мозгу  и  голове.  Если  он  еще  тогда  смог  выбраться  из  него. Оно  отпустило  его. То  теперь  вряд  ли  это  уже  сделает. Ивашов  нужен  ему  или  ей, черт  знает, кто  это  вообще.  И  если  мы  не  выберемся  отсюда  нам  полный  конец. Представьте,  если  до  этого  он  возьмет  и  умрет. Что  тогда? Вот и  думайте  теперь, как  нам  быть.

— Вы  хотите  сказать, что  Ивашов  не  реальный. Он  что, призрак,  что  ли? — я   произнес  и  даже  засмеялся – А  мы  тогда, кто  вообще  и  какие? — я  добавил  Тобиасу  Старки.

— Ужас! — вырвалось  у  молчавшей  как  набравшей  воды  моей  любовницы  ученой  Френ   Варшавски – Дима! Что  он  говорит?

— Как  вам  такая  наука, ученая  коллега? Вы  же  хотели  все  изучить  и  все  узнать. Достичь  непостижимое. Изучить  все  это. Или  не  так? — произнес, глядя  прямо  в  глаза, Френсис  Варшавски, военный  полковник  из  Пентагона – Но  все  пошло  не  так  как  нами, а  не  вами  даже  планировалось. Все  с  самого  начала экспедиции  уже  шло  не  так  как  вам  хотелось. И  эта  катастрофа  с  подъемом  золота  подвела  всему  финальный  итог. Вот  поэтому  мы  взяли   полный  контроль  над  всем  научным  судном. И  сейчас  нам  всем  нужно, что-то   предпринять. Иначе  нам  отсюда  не  выбраться  никогда.

— Вы  хотите  сказать, полковник – произнесла  моя  любовница  ученая  Френ – Что  мы  теперь, как  и  Ивашов  Владимир  тоже  призраки  здесь  и  сейчас? Или  что-то  подобное?

— Или  что-то  подобное, дорогая  моя  коллега – произнес  Тобиас  Старки – Хотите  теперь  вы  этого  или  нет. Верите, вы  в  это  или  нет. Но  это  теперь  именно  так.

  Я  не  знал  верить  этому  всему, или  нет, и  произнес —  А  какое, тогда  основание  в  убийстве  Ивашова – Если  он  умрет.

— Мы  сможем  разорвать, таким  образом, связь  между  той  морской  тварью  и  им – произнес  мне  полковник  Тобиас  Старки.

— Тварью? – произнес  его, спрашивая  я, не  понимая  пока  ничего.

– Нагисой. Морской  Богиней, русалкой  и  дриадой – он  пояснил  мне  и Френсис  Варшавски — И  возможно  сможем  открыть  временной  этот  карман  на  время. Затем, выскочить  из  него  в  реальный  Тихий  океан  из  мнимого  и  не  настоящего. Из  головы   умирающего  Ивашова   Владимира. 

— Но, тогда, как  мы  сюда  вот  так  попали? – произнесла  Френсис – Мне  даже  ученой  это  непонятно. Мы  же  плыли  по  настоящему  реальному  Тихому  океану.

— Я  объясню – произнес  полковник  Тобиас  Старки  — Ивашов  никогда  его  не  покидал. Он  и  сейчас  здесь  и  в  своей  каюте  и  в  этом  океане. И  еще  черт  знает  где. Он  даже  сам  того  не знает. Вот  он  будет  сам  удивлен, если  все  ему  рассказать, что  да  как. Сущность  Ивашова  поглотила  часть  этого  мира  и  держит  до  сих  пор  в  себе  еще  после  того  трагического  плавания, когда  он  оказался  после  катастрофы  в  океане  в  долгой  полной  отключке   и  без  сознания, где  путешествовал  на  некой  яхте  и  с  двумя  своими  спутниками.

Такими, же  вымышленными  как  все  вокруг. Эти  меняющие  свой  облик  и  вид   острова. Рожденными  его  спящим  в  полусмертном  состоянии  болезненным  сознанием. Даже  его  эта  дриада  по  имени  толи  Джейн, толи  Нагиса, мы  и  сами  не  знаем, кто  она. Реальность  или  вымысел. Как  и  весь  этот  мир  со всеми  этими  Богами  и  Богинями. Морскими  русалками  и  прочими  существами. Но  нам  она  тоже  необходима. Она  связь  с  тем  Ивашовым  и  этим  миром. Между  реальностью. И  игрой   болезненного  полусмертного  сознания. Вот  для  этого  на  этом  корабле  есть  кое-что, что  сможет  поймать  ее. Она  может  быть  нашим  спасением. Если  мы  сможем  повлиять  на  это  Божество  и  заставить  его  в  нужном  направлении  руководить  сознанием  Ивашова  Владимира.  

— И  вы  намерены  поймать  это  морское  существо? – спросил  я  НАТОвского  штабного  полковника. 

— Нам  необходимо  поймать  это  существо, способное  изменять  само  время  и пространство – произнес  полковник  ВМС  США  Тобиас  Старки – Именно  оно  поработило  сознание  Ивашова  Владимира  и  сделало  почти  Богом, равноценным  себе. Эта  гребаная  развращенная  совратительница  сердец  моряков, морская  дриада, ведьма  и  блудная  дочь  Посейдона   с  именем  Нагиса. Это  наша  главная  цель. Мы  здесь  именно  и  в  первую  очередь  за  этим. Этого  желают  многие   и  сам  мистер  Джексон  желает  того  же. Он  куда  больше  желает  этого, чем  вернуть  свое  потерянное  золото. Он  влюблен  в  эту  Нагису также  как  и  ваш  Ивашов. Джексон  встретил  ее  в  океане, плавая  на  яхте  с  названием «Аrabella». Его  тогда  потеряли  и  нашли  через  несколько  дней, как  и  Ивашова, но  одного  и  без  членов  экипажа. Сейчас  в  том  же  положении, что  и  ваш  подопечный. Они  тесно  взаимосвязаны  друг  с  другом  по  обе  стороны  континентов. Сейчас  как  два  соперника  за  сердце  прекрасной  дамы. Два  влюбленных  и  вечных  непримиримых  врага.  Для  Ивашова  Нагиса  это  его любимая  и  любовница  латиноамериканка  из  Панамы  Джейн  Морган. Для  мистера  Джексона  это  некая  австралийка  и  морская  путешественница  Мэри  Стрит  Уотсон. Но  все  это  одна  и  та  же  женщина. С  одним  телом  и  одним  лицом. И  у  каждого  своя  история. Но  хитроумно  сплетенная  в  одно  целое  и  завязанная  на  двоих  влюбленных.      

— Ничего  себе, любовная  интрига! — потрясенная  произнесла  Френсис  Варшавски — А  мы  между  ними, так, кто  тогда? – спросила  она  следом.

— Никто, случайные  прохожие. Вот  и  все, ученая  моя  коллега. Жертвы  дикого  кошмарного  просто  случая, если  хотите, рока. Но  без  нас  ничего  не  выйдет -произнес  поясняя  ей  и  мне  заодно, полковник  ВМС  США  летчик  Тобиас  Старки — Мистер  Теодор  Джексон  желает  освободиться  от  этого  всего  в  отличие  от  Ивашова  Владимира. Он  при  смерти. У  него  онкология.  Опухоль  в  голове, знаете  ли, дело  не  шуточное. И  вот  мы  здесь. Вы  в  принципе  все  понимаете  верно — ответил  ей  Тобиас  Старки – И  к  тому  же, мистер  Джексон  такой  же  пленник  здесь, как  и  мы  все.

— Мы, что  смертники? – спросил  я  его  в  состоянии  дикого  гнева – Я  не  давал  такому  своего  согласия! Какого  черта! И  к  тому  же  попал  в  это  адское  место  совершенно  бесплатно! Здорово!  Нечего  сказать!

  Я  был  в  растерянности  и  не  знал, как  такому  всему  вообще  уже  верить. И,  кроме  того, был  в  состоянии  рвать  и  метать. Я  не  знал, как  быть  и  что  теперь  даже  делать. Я  такого  даже  себе  представить  не  мог  и  близко, чтобы  вот  так  оказаться   в  таком  положении  жертвы. И  в  положении  полнейшей  безвыходности.

  Сейчас  у  моей  подруги  американки  ученой  и  любовницы  Френсис  Варшавски  были  такими  глаза, что  не  описать. Они  просто  остекленели  от  ужаса  и  всего  услышанного, в  которое  хочешь, верь, хочешь, нет. Но  то, что  она, как  и  все  тут  попали, простите  в  полную  задницу, это  было  видно, по  ее  женским  невероятной  красоты  синим  глазам. И  дело  было  практически  безвыходным.

— Не  вините  своих, мистер  Ликандров – произнес  Тобиас  Старки  — Они  про  все  это  знают, ровным  счетом  столько  же, сколько  и  вы. До  сегодняшних  разъяснений. Думаю, если  бы  знали, то  не  отпустили  вас  сюда. И  это  точно.

  Он  посмотрел  на  перепуганную  и  растерянную  в  отчаянии  мою  американку  любовницу  и  произнес — Я  думаю, вашу  подругу  лучше  отпустить  теперь  к  себе  в  каюту — произнес  Тобиас  Старки – Ее  женской  милой  головке  уже  хватит  всего  этого  ужаса, в  котором  мы  оказались. Пусть  отдохнет  и  немного  развеется  от  услышанного. А  нам  надо  еще  кое-что  обсудить  и  уже  наедине. Как  военный  с  военным.

  Френ  поняла  все  без  слов. И, встав  даже, не  возражая, и  молча, быстро  ушла,  оставив  нас, друг, против  друга  и  наедине.

  Я  смотрел  на  НАТОвского  полковника  и  лишь  слышал, как  щелкнули  замки,  и  открылась,  а  потом, закрылась  в  мою  каюту  дверь. Моя  любимая  Френсис  Варшавски  покинула  нас  сидящих  друг  против  друга, и  смотрящих  не  отрываясь, также  друг  на  друга.

— И  так  продолжим  — произнес  первым  полковник  ВМС  США  летчик  морских  сил – Ну  как, вы  даете  свое  согласие. 

— Снова  согласие – произнес  я  ему.

— Мы  проверили  вас — произнес  полковник  — Вы  показали  себя  как  неплохой  организатор  и  командир. Вы  неплохо  покомандовали  корабельным  этим  экипажем  нашего  судна. Надеюсь  включить  вас  в  нашу  группу  теперь  нашего общего  спасения. Лишний  боевой  опыт  боевого   морского  офицера  в  данном  варианте  нам  не  помешает.

— Но  я  пока  еще  не  дал  согласия –произнес  я  ему.

— Есть  еще  время – произнес  Тобиас  Старки – Но  его  совсем  немного  осталось  у  нас  всех. Нужно  быстро  и  решительно  всем  нам  сообща  действовать. Так  что  подумайте, мистер  или  как  у  вас  принято  обращаться, товарищ  Ликандров  Дмитрий  Ефимович. Это  все  в  ваших  тоже  интересах.

— Откуда  вам  знать, какие  тут  мои  интересы? – я  произнес  возмущенно  офицеру  из  НАТО. 

— Ну, хотя  бы  ваши  личные  недвусмысленные  отношения  к  ученой  Френсис  Варшавски — произнес  Тобиас  Старки – Вы  о  ней  подумайте  тоже.     

— Она  работает  на  вас? С  вами  за  одно?  — я  спросил  его.

  Вдруг  у  меня  закралось  неожиданно  враждебное  подозрение  к  моей  возлюбленной. Кто  его  знает. Она  американка  и  я  еще  не  достаточно  хорошо, кроме   постели  не  знаю  о  ней  ничего. 

— Ну, что  вы – тот  ответил  мне  совершено  хладнокровно  — У  ученых  тут  свои  были  интересы. И  не  совсем  научные  тоже.

— В  смысле? – спросил  снова  я  его.

  Я  сейчас  не  совсем  понимал  про, что  он.

— Вы  слышали, надеюсь  про  черные  секты — произнес  полковник  из  Пентагона.

— Допустим, что-то  и  кое-что  слышал – произнес  я  ему.  

— Я  продолжу, если  вы  не  будете  мне  мешать  своими  выкриками  и  ненужными  сейчас  словами – он  произнес  мне.

— Хорошо — я  послушался  американца  и  произнес  ему — Продолжайте, что  ученые  и  секты?

— Вы  знаете, что  в  подобных  с  идеальной  секретностью  и  крайне  жестких  в своих  правилах  и  порядках  организациях   преимущественно  руководимых  евреями  и  их  общинами, именно  ученые — произнес  мне  военный  НАТО.

— Без  понятия — я  ответил — Мне  такого  в  школе  и  на  военной  кафедре  не  преподавали.

— Так  вот, секты – он  продолжил  — Они  почти  целиком  состоят  из  ученых. Не из  шибанутых  верующих  дебилов  и  религиозных  фанатиков, а  именно  ученых. Разных  ученых  из  разных  наук. Но  в  основном  метафизиков.

— И  что? – я  спросил его – Какое  к  этому  всему  имеет  это  отношение?           

— А  то, что  когда  любой  из  них, как  правило, заядлый  прагмат  и  не  верующий  ни  в  какие  чудеса  и  потусторонние  явления  в  конце  своих  научных  изысканий  и  вычислений  приходит  в  окончательный  тупик, становится  перед  выбором  — произнес  полковник  Тобиас  Старки.          

— Каким  еще  выбором? – спросил  я.               

— Узнать  больше  — произнес  Тобиас  Старки  — И  каждый  из  них  начинает  искать  того, кто  им  сможет  все  разъяснить  и  подтвердить  всю  их  правильность  мыслей  и  выводов. А, кто  это  может  лучше  всего  сделать? Кто?                 Даже  их  еврейская  Великая  Тора, равно  как  и  сама  Библия, не  есть  факт  всего  полного  подтверждения  всех  их  догм  и  научных  сделанных  выводов  и решений.

— Бог? – произнес, вопросительно  я  ему.

— Бог — он  утвердительно  ответил  мне, кивнув  своей  черноволосой  коротко  остриженной  по-военному  головой, и  продолжил  — Они  начинают  искать  его, ставя  уже  другие  опыты. Эти  опыты  называются  жертвоприношениями. Точнее  все  упирается  именно  в  это. И  никак  не  иначе. Почему-то  и  кто-то  в  этих  их еврейских  сектах  считает, что  путь  жертвы  и  есть  путь  к  Богу. Максимально  верный  путь  к  их  всем  познаниям  сути  Бога  и  всех  расчудесных  природных  явлений, которые  невозможно  научно  обосновать  и  объяснить. А  познать  хочется, что  там  за  самой  гранью  этого  естественного  живого  мира.

— Жертвоприношения  делались  и  ранее  с  глубокой  древности  — произнес  я  ему  — Как  я  помню  еще  с  уроков  истории  и  школы.

— Я  это  знаю  тоже  со  школы — произнес  он  мне – Но  есть  одно  но. Почему-то все  они  в  итоге  своих  исследований  начинают  считать, что  именно  жертвоприношение  Богу  и  есть  связь  с  Высшим  Существом  и  Творцом  мира. Сначала   в  ход  идут  жертвоприношения  животных  потом  уже  и  людей.

— И  что? Дальше – произнес  я. И  мне  ход  его  мыслей  становился  интересней.

— Для  чего  был  создан  учеными  Коллайдер? –спросил  Тобиас  Старки  меня.

— Ну, тут  я  знаю. Тоже  с  поиском  некоего  Бога – произнес  я  ему.         

— Не  совсем  — Тобиас  Старки — Доказательство  его  существования, равно  как  и  иного  мира. Любое  доказательство. И  всего, что  бы  привело  их  к  этому. И  тут  ученые  все  в  первых  рядах. Не  святоши  какие-нибудь  или  религиозные  фанатики. А  именно  ученые. Все  остальные  лишь  подручный  их  инструмент  к  этой  цели. Любая  наука  доходит  до  своей  грани  и  точки  и  упирается  в  это. И  в ход  уже  идет  не  Библия  или  Тора, а  другие  книги. По окультике  и  древним  магическим  знаниям. Особенно  по  древним  манускриптам  и  древней  такой  же  литературе  древних  магов  и  колдунов. В  поисках  истины  и  Бога, они  хватаются  за  любые  чудеса  и  все  необъяснимое  и  сами  желают  творить  такое  же. Эти  все  ученые  они  страшнее  даже  нас  тупоголовых  военных, жаждущих  только  воевать, завоевывать  и  убивать. Эти  пошли  иным  путем  и  куда  продвинутей  нас  в  области  убийства  и  стремления  к  этому. Отсюда  и  появились  все  эти  секты. Их  поставленные  задачи  до  конца  неизвестны  никому. Но  они  уже  столько  угробили  народа  в  достижении  желаемых  своих  целей. Причем  бесчувственно  и  безжалостней, чем  даже  мы.

  Он  неожиданно  спросил  меня  — Вы, наверное, знаете  про  такого  ученого  как  Исаак  Ньютон. 

— Слышал  еще  в  школе – я  произнес  Тобиасу  Старки — Ньютон  вроде  был  неким  даже  в  свое  время  вундеркиндом. Да  и  прожил  не  так  долго.  Закон  гравитации, там  и  все  такое.

— Нет, не  все  там  такое – возразил  Тобиас  Старки  — Ньютон  вывел  закон  гравитации. Так?

— Так, допустим – произнес  я  ему.

— Но, Ньютон  лишь  узаконил  с  научной  точки  зрения  это  явление — произнес   Тобиас  Старки — Сама  же  гравитация  существовала  и  без  его  выводов  и  законов. Она  существовала  и  задолго  до  него  и  всего  человечества, раньше  вас  и  нас  с  момента  зарождения  самой  Земли. Ньютон  лишь  вывел  этот  и  задокументировал  этот  закон  с  научной  точки  зрения. И  все. Это  все  что  от него  требовалось. Но  гравитацию  создала  сама  природа. А  сама  природа  и есть, что? И  есть  сам Творец  и  Бог.

— Я  все  понял – произнес  я  Тобиасу  Старки — Все  уяснил  к  чему  все  эти  разговоры. Понял,  что  и  ученые  тут  далеко  не  случайно.

— Более, чем  не  случайно — произнес  полковник  Тобиас  Старки  — Но  мы  все равно  все  вляпались. И  все  в  ловушке, которую  нам  устроил, конечно, не  Бог, но  нечто  равноценное, почти  можно  сказать, кое  в  чем  Господу  Богу. И  теперь  нам  надо  всем  вместе  думать, как  выбраться  отсюда. Всем  нам  сообща.

— Я  все  понял – произнес  я  ему – Я  прекрасно  понимаю  ваши  здесь  интересы. Даже  понимаю  интересы  самого  этого  мистера  Теодора  Джексона, которого  в  глаза  даже   не  видел. И  что  вы  мне  предлагаете. Убить  моего  подзащитного  Ивашова  Владимира? Чтобы  спасти  самого  себя  и  вас  вместе  с  этим  кораблем? С  этими  всеми  горе  учеными?

— Ваша  любовница  Френсис  Варшавски  идет  своим  путем, а  не  нашим. Она  не  с  нами  военными. Она  просто  тоже, как  и  мы  чей-то  в  руках  исследований  инструмент  и  все, ставшая, как  все  мы  жертвами  и  попав  в  эту  временную  ловушку. Вы  готовы  ей  помочь? Как  всем  нам? – произнес  Тобиас  Старки – У  нас  почти  нет  времени  на  долгие  размышления. Но  я  еще  дам  вам  немного  его  на  рассуждения  с  самим  собой.  Подумайте  до  завтра. И  решите  с  кем  вы  и, что  собираетесь  предпринять. Может  в  вашей  светлой  голове  русского  военного  офицера  и  разведчика   что-то  возникнет  более   интересное  и  существенное, чем  думаем  мы. Возможно, будут  и  другие  решения  всех  возникших  в  данный  момент  проблем.  Подумайте  до  завтра, пока  мы  плывем   к  самой  границе  лилового  тумана  — он  произнес  и  встал  со  стула.

  Я  проводил  штабного  офицера  Пентагона  до  своих  дверей  каюты  лишь  своим  пристальным  долгим  взглядом. И  когда  закрылась  за  Тобиасом  Старки  дверь, я  впал  в  долгое   раздумье, приходя  к  ужасающим  и  драматическим  в своих  рассуждениях  выводам.

                                  Проклятое  золото 

  09.09.2008 года.  13:05 дня.

  Горизонт  был  окрашен  алым  непонятным  ярким  заревом. Словно  сейчас  был  не день, а  только  еще  ранее  утро. Возможно, так  оно  и  было. Как  мне  стало  известно   из  уст  полковника  ВМС  США  Тобиас  Старки, мы  были  в  неком  временном  мешке. В  ином  неком  инфернальном  потустороннем  пространстве.  В  неподдающимся  обычным  общепринятым  законам  элементарной  физики  мире. И  здесь  все  могло  видоизменяться  с  точностью  до  неузнаваемости. И  потому  ничего  удивительного,  если  протекание  времени  и  самой  реальности   были  в  радикальной  раздельности. Полковник  Тобиас  Старки, сказал, что  судно  идет  к  линии  или  границы  лилового  тумана. Военные  намерены  были вырваться  из  этого  ловчего  капкана.

  Все  это время  мы  шли  к  сверкающему  ярким  заревом  горизонту  и  не  сбавляя свою  скорость. «АТТИКА»  рассекая  своим  острым  форштевнем  океанскую  бурную  синюю  волну, приближалась  стремительно  к  финальному  своему  и  роковому  месту. Она  двигалась  туда,  откуда  попала  сюда. Вдали  виднелись  в  легкой  туманной  низкой  облачной  белой  дымке  какие-то  острова. Наверное, это  был  Индонезийский  архипелаг. Судя  по  направлению  судно,  двигалось  в  сторону Австралии.                    

  Один  из  рулевых  военных  моряков  крутил  штурвал  судна  своими  руками. Хотя  судно  можно  было  направить  на  автоматике  и  по  компьютеру, автопилотом  куда  угодно. Но  военные  использовали  старый  проверенный  свой способ  руль  вращать  и  держать  своими  руками. Тут  же  стояли  два  военных  в  более, низших  чинах  под  командованием  полковника  Тобиаса  Старки.

— Вы, почему  здесь? —  спросил  возбужденно  и  недовольно  в  явном  не  настроении  мне  полковник  ВМС  США  Тобиас  Старки.  Второго  полковника ВМС  США  Стефана  Керби  на  мостике   не  было.

  Я  не  стал  спрашивать  лишнего  и  только  произнес  Тобиасу  Старки – Вот наскоро  сам  отобедал  в  корабельной  столовой   и  явился. А  что? Вы  сами  сказали, подумать, вот  я  думал  и  пришел  дать  вам  свое  согласие   на  сотрудничество. Если  задача  теперь  стоит  в  нашем  выживании   и  спасении. Можете  рассчитывать  на  меня  всецело  практически  во  всем. Я  естественно  не  собирался  по  его  приказу  убивать  Ивашова  Владимира. Я  не  имел  права  нарушить  приказ  своего  морского  разведывательного  штаба  и  идти  на  преступление. К  тому  же  убивать  своего  же, русского. Я  даже  сам  себе  запретил  думать  об  этом.

— Ясно, значит, согласны – произнес  полковник  Пентагона  ВМС  США  Тобиас  Старки — Тогда  идите  вниз. И  следите  за  каютой  Ивашова  Владимира. Он  не  должен  ее  покидать. Даже  носа  не  должен  высовывать  за  ее  дверь, чтобы   не  произошло  сейчас. Остальное  наша  забота  и  работа.

— Надеюсь, его  вы  не  собираетесь  убивать? — это  первое  что  меня  волновало, и  я  спросил  НАТОвского  полковника.

— И  не  думали, майор  Ликандров  Дмитрий  Ефимович – ответил  полковник  Тобиас  Старки – Его  сейчас  жизнь  даже  важнее  вашей. От  его  жизни, зависит,  выберемся  мы  со  своими  ребятами  и  командой  корабля  отсюда  или  нет. Проклятое  золото! – он  гневно  произнес – У  капитана  и  еще  кое-кого  сползла  крыша. Пришлось  быстро  принимать  соответствующие  меры.

— Я  слышал, полковник – произнес  я  офицеру  НАТО — Вы  убили  их. Так  вы  решаете  свои  возникшие  проблемы.

  Тобиас  Старки, поморщив  свое  скуластое  лицо  американца, ничего  на  это  не ответил, лишь  схватил  нервно  в  свои  руки  микрофон  корабельного  радиотелефона  и  произнес  громко  по  нему — Приготовить  гравимагнитную  установку, сеть ловушку! Как  они?! — он  тут  же  спросил  у  кого-то  там  на  том  конце  радиотелефона.

— В  полной  исправности  и  готовности  командир! — прозвучало  с  другого  конца  радиосвязи  так  же  в  ответ, громко. 

— Передайте  полковнику  Стефану  Керби, лейтенант  Тэди  Беркович, что  мы  уже  подходим   к  самому  краю  горизонта  событий! – произнес  полковник  Тобиас  Старки  — Как, он  там  с  вами  внизу, ребята?!

— Полковник  Стефан  Керби, все  держит  тут  на  своем  контроле  —  произнес  тот, кого  звали  лейтенантом  Тэди  Беркович – Передает  вам, что  мы  готовы  к  работе.

— Отлично – произнес  полковник  Тобиас  Старки — Я  отсюда  буду  все корректировать  и  отдавать  вам  всем  свои  команды.

  Он  повернулся  ко  мне, и  произнес – Ивашов  Владимир  нам  скоро  понадобится. Он  главная  в  этом  кошмарном  адском  спектакле  игровая  фигура. Без  его  участия  нам  не  вырваться  отсюда.  Даже  не  заплыть, за  этот  чертов  приграничный  световой  барьер.

  Затем  снова  произнес  в  микрофон  радиорации – Спускайте  за  борт  установку.

                                               ***

  Океан  весь  светился  лиловым  ярким  светом. Пылал  перед  нами  и  нашим  кораблем  этаким  заревом  и  переливался  какими-то  странными  отблесками. Приборы  сходили  с  ума  на  панели  управления судном. Казалось, сама  горела  вода, и  свет  шел  из  самой  бездонной  глубины  к  поверхности. Вода  в  океане  просто  бурлила, и  волны  становились  все  яростней. Назревала  некая  кошмарная  буря. Это  ощущалось  уже  по  шараханью  «АТТИКИ»  из  стороны  в  сторону  и  нырянию  судна  носом  вниз  и  вверх.   

— Раньше  такого  не  было – произнес  Тобиас  Старки – Мы  вошли  сюда, не заметив  ничего  необычного. Но  сейчас. Целое  светопреставление. Нас  не  хотят  отсюда   выпускать. Сам  царь  морской  Посейдон  хочет  заполучить  наши  жизни. Это  ловушка. Гребаный  мистер  Джексон! Чертово  это  его  золото! — Тобиас  Старки, вдруг  выругался, но  к  чему, я, пока  так  и  не  понял – Ну, мы  еще  посмотрим, кто  кого – он  произнес  как  бы  сам  себе, громко  и  вслух.

  Я  выскочил  из  корабельной  главной  рубки  управления  судном  и  спустился  вниз. Сразу  же  первым  делом  постучался  в  каюту  к  моей  любовнице  ученой  Френсис  Варшавски. Я  не  видел  ее  со  вчерашнего  дня. А  прошли  уже  сутки  как  научное  исследовательское  судно «АТТИКА»  двигалось  обратно  в  сторону  Индонезийского  архипелага. По  судну  сновала  сама  судовая  рабочая  теперь  уже  исключительно  подчиненная  военным  команда. Тут  же  бегали  и  сами  ученые  с  какими-то  ручными  приборами, похожими  на  некие  измеряющие  уровень  радиации  дозиметры. Наверху  на  высокой  кормовой  надстройке  у  второй  радиомачты  судна  ученые  устанавливали  какую-то  параболическую  большую  антенну. Как  некую  спутниковую  связь. Вся  команда  корабля  выполняла  положенную  свою  на  корабле  работу. Но  уже  без  капитана  Джека  Тернера, которого  на  борту  его  не  было. Равно  как  и  некоторых  еще  людей  из  команды  корабля  и  из  числа  ученых. Американцы  военные  быстро  разобрались  со  своими  паникерами  и  трусами. А  скорее  всего, их  просто  устранили  и  все  за  тем, что  были  теперь  лишними. Они  выполнили  свою  часть  работы  и  вероятной  сделки  с  мистером  Теодором  Джексоном. Просто теперь  не  ясно  было, кого  шлепнут  вторым  уже  числом. И  я  поспешил  вниз  к  каютам  Ивашова  Владимира  и  моей  ученой  любовницы  Френсис  Варшавски. Так  как  вообще  мало, что  понимал, что  твориться  на  самом  научном  исследовательском  корабле. К  тому  же  назревал  реальный  шторм. Да  и  это лиловое  сверкающее  над  океаном  и  над  поверхностью  воды  свечение  приводило  меня  в  пугающий  душераздирающий  трепет. Хоть  я  был  военным  человеком, и  повидал  многое, но  такое  потрясающее  световое  зрелище  для  любого  будет  не  особо  приятным. Пугающим  и  жутким.

  Лучше  вниз, в  сторону  трюмных  жилых  кают.

  Судно  сильно  качало  и  швыряло.  И  здесь находиться, пока  было  лучшим  с  моей  точки  зрения  решением.

— «Вот  тебе  и  демократия  и  человеколюбие  в  чистом  американском  виде – произнес  я  сам  себе. Хорошо, что  Френ  эта  участь  миновала» — подумал  я, когда  уже  стоял  у  двери  в  каюту  Френсис  Варшавски.

— «Похоже, моя  девчонка  стала  здесь  и  сейчас  даже  будучи  ученым  биологом  и  океанологом  уже  не  удел» — я  подумал –«Как  и  вся  эта  фиктивная  исследовательская  научная  экспедиция, лишь  прикрытие  главной  задачи. Это можно  было  бы  понять  еще  по  тому факту, как  все  кинулись  собирать  со  дна  то  роковое  золото, забыв  про  все  на  свете. Действительно  гребаное  золото  и  гребаный  этот  мистер  Джексон».

  Тут  я  с  этим  полковником  ВМС  США  Тобиасом  Старки  был  согласен.

  Я  постучался  в  дверь, щелкнули  замки, и  она  тут  же  отворилась. В  дверях  стояла  Фрэнсис. Она  тут  же  кинулась  мне  на  шею, и  я  вошел  в  ее  каюту, волоча   на  своей  шее  сорокалетнюю  свою  любовницу  и  закрывая  дверь  за  своей  спиной. 

— Мне  страшно, Дима — она  произнесла  вся  в  слезах  и, трясясь  от  страха – Что  они  собираются  там  делать? – Спросила  Френсис  у  меня.

— Они  все  хотят  спасти  свою  шкуру – произнес  я  ей – Эти  два  ваших  из  Пентагона  офицера, хотят  вырваться  вместе  с  нашим  кораблем  из  этой   западни. Ну  и  нас  вытащить  отсюда  вместе  с  собой. Если  конечно  все  получится. Еще, они  собираются  поймать  ее, эту  нимфу  и  дриаду, эту  чертову  Богиню. Дочь  Посейдона.

— Поймать, кого?! Нагису?! – произнесла  мне  удивленно  и  вопросительно,  Френсис.

— Она  нужна  этому  вашему  мистеру  Джексону. Ее  хотят  выловить  из  океана   этой  своей  гравитационной  установкой  и  ловушкой? — произнес  я, своей  любимой  — Они  спустили  ее  с  корабля  в  океан. Я  понимаю, это  как  страховка, если  не  удастся  вырваться  из  этой  межпространственной  аномальной  западни.

— Океан  весь  светиться – произнесла  Френсис  Варшавски – Нагиса  нас  не выпустит  просто  так. Она  не  отпустит  ни  Ивашова, ни  Джексона. Они  вечные  ее  пленники. Это  все  сам  океан. Живая  вода. Мы  вторглись   без  разрешения  в  чужие  владения. Океан  убьет  нас  всех.

— Откуда, ты  все  это  знаешь, любимая? – я  ей  произнес, спрашивая  Френсис.

— Знаю, любимый  мой — произнесла  Френсис  мне – Я  в  курсе  всего  этого. Я  работаю  также  как  и  они  на  мистера  Теодора  Джексона. Он  хочет  поймать  ее. Это  его  болезненная  цель. Цель  умирающего  человека. Он  хочет  разделаться  с  ней  и  освободиться  перед  своей  кончиной  от  ее  губительной  могущественной, овладевшей  его  жизнью  и  сознанием  силы. В  отличие  от вашего  подопечного  русского  Ивашова, он  не  желает  больше  подчиняться   ей. И  жаждет  освобождения.

— Так  значит, они  хотят  убить, эту  Нагису? – произнес  я, спрашивая  Френ –Эта  грависеть  оружие  для  убийства  морского  неизвестного, но  могущественного существа. Божества  Тихого  океана.

— Сеть  должна  захватить  это  морское  Божество  и  парализовать  его  — она  ответила – А  эта  ионная  сверхмощная  гравиустановка  для  прорыва  инфернального   поля — произнесла  Френсис  мне — Военные  собираются  пробиться  с  помощью  этого  силового  светового  экрана  сквозь  этот  установленный  межпространственный  барьер. Он  должен  сработать  как  щит  и скальпель. Но  никто  еще  не  опробировал  это  секретное  нами  разработанное   в  лаборатории  морской  бионики  и  электроники  оружие. Они  хотят, убив  это морское  Божество  разрушить  это  поле.  Или  если  не  удастся  убить, то  ослабить  его  и, подчинив  себе  силой, заставить  выпустить  нас  на  свободу. Используя  в  ответ  равноценную  его  силе  свою  силу.

— Черт. А  если  установка  не  так  начнет  работать. Что, если  будет  все  не  так.  Это  же  чудовищное  оружие — произнес  я  ей – Вы  даже  сами  не  знаете, как  все  сработает. Так?

— Верно – произнесла, трясясь  от  ужаса  и  страха, вся  в  слезах  Френсис  Варшавски – Не  на  ком  и  не  на  чем  было  пробовать. И  если  все  случиться  не так  как  должно  случиться, то  произойдет  мощный  сравнимый  с  ядерным,  тепловой  взрыв, и  мы  превратимся  просто  в  радиоактивную  пыль, мелкие  молекулы  и  пену  на  воде. Мало  того, может  пострадать  и  реальный  мир. Что  куда  опасней  и  мы  на  грани  этой  самой  мировой  катастрофы  или  того  даже  хуже. Так  как  это  новое  не  опробованное  оружие  массового  поражения, способное  вызвать  более  жуткие  последствия  в  обеих  мирах  и  в целом  на  самой  нашей  планете. 

— Значит  цель  военных  ваших…. – я  успел  произнести  и  не  договорил, когда  услышал  чьи-то негромкие  шаги  по  корабельному  трюмному  между  пассажирскими  каютами  коридору. И  это  были  не  члены  команды. Так  как  весь  экипаж  был  задействован  в  работе  на верхних  палубах  «АТТИКИ».  Все  были  заняты  работой. Включая  всех  военных. И  то  были  не  совсем  шаги, а  как  будто  кто-то  передвигался  торопливо, и  часто  шагая   голыми  ногами  по  трюмному  промеж  кают  коридору. Словно  в  ластах, звучно  и  громко  шлепая  по  тому  полу.

   Я  приоткрыл  дверь  каюты  Френсис  и  увидел  длинный  в  узком  трюмном  коридоре  мокрый  по  темному  пластику  пола  от  воды  длинный  мокрый  водный  след, идущий  мимо  кают  и  к  каюте  Ивашова  Владимира. На  том  полу  была  еще  некая  зеленая  скользкая  слизь. И  отпечатки  похожие  некие  рыбьи плавники. Я  увидел  приоткрытой  дверь  в  каюту  Ивашова  Владимира. И  как  туда  вошло  или  скорее  даже  вползло  довольно  большое  нечто. Я  смог, точнее  успел  лишь  увидеть  длинные  извивающиеся  по  полу  щупальца  и  рыбий  хвост. Сверкнула  в  коридорном  ярком  настенном  и  потолочном  освещении  рыбья  золотистая  чешуя, этого  живого  и  жуткого  нечто.

                                    Конец  2 серии

                                 БОРТ 556

                     ДОЧЬ  ПОСЕЙДОНА

 

                   Серия 3.Пираты  ХХ века                             

— Что  там, Димочка — произнесла  мне  Френсис, подскочив  к  каютной  двери.

  Она  прижалась  ко  мне  и  обняла  меня.

— Сам  не  знаю, любимая – я  произнес  ей – Мне, возможно, показалось  или  чудится, что-то. Возможно, что-то  я  вижу.

  Френсис  Варшавски  была  в  домашнем  атласном  коротком  халатике.

— Не  бросай  меня, любимый  — она  пропищала  жалобно  мне, трясясь  вся  от страха.

  Френсис  была  уже  не  той  стервозной  ученой, какой  была  вначале. Она  поддалась  моей  любви  и  ласковому  перевоспитанию. Под  видом  отъявленной  феминистки  ученой  и  стервой  скрывалась  совсем  иная  женщина. За  что  я  и полюбил  ее. Это  был  этакий  нежный  и  ласковый  хоть  и  до  жути  сексапильно  неудержимый  котенок. Я  как  дурной  полюбил  эту  молодую  еще  сорокалетнюю   с  активной  жизненной  позицией  американку. Я  даже  был  уже  готов  ради  нее  на  все  жизненные  лишения.

— Я  не  брошу  тебя, моя  любимая. Не  брошу, ни  за  что — произнес  я  ей, а сам  смотрел  на  ту   приоткрытую  в  каюте  Владимира  Ивашова  дверь, которая  быстро  и  шумно захлопнулась. Ее  тот  кто-то, кто  к  нему  вошел  с  силой  плотно  и  резко  затворил. Но  замки  на  двери  были  не  заперты, и  можно  было  войти.

— Френ  подожди. Ивашов – я  ей  произнес, отстраняя  мою  любимую  ученую  от себя – Сиди  тут тихо. Я  к  себе  в  каюту. Мне  нужен  пистолет.

  Я, оставив  свою  любимую  Френсис. Велев  той  запереться, выскользнул  на  цыпочках  из  ее  жилой  корабельной  каюты  и, пробежавшись  по  коридору  и  перепрыгивая   через  липкую  зеленоватую  мокрую  по  пластиковому  темному  полу  длинную  полосу  и  странные  похожие  на  длинные  акваланга  ласты  следы, ворвался  в   свою  каюту, открыв  ключами  замок  и  подлетел   к  прикроватному  столику. Открыв  его, мгновенно  схватил  свой  9мм  ПМ «МАКАРОВ».

  Я  засунул  его  за  спину  за  пояс  своих  штанов  и  тугой  ремень, выскочил  обратно. Также  на  цыпочках, подбежал  осторожно  и  крадучись  к  закрытой  двери  каюты  Ивашова  Владимира.

  В  это время  случилось  следующее. Наш  научный  корабль  «АТТИКА»  внезапно  сбросил  ход  и  остановился, лишь  сильно  раскачиваясь  всем  своим  большим  белоснежным   и  красивым  в  идеальных  обводах  корпуса  на  бурных  предштормовых  волнах.

  Что-то  там  наверху  случилось  или  произошло. Но  у меня  не  было  время  выяснять  что?  Так  как, приложив  правое  ухо  своей  головы  к закрытой  двери  Ивашова  корабельной  жилой  каюты, я  услышал  голоса. Сначала  непонятные  какие-то  даже  не человеческие. Некий  неизвестный  мне вообще  загадочный  даже  язык, и  какие-то  булькающие  звуки. Но  потом,  голос  слился  в  единый, целостный  язык. Он  стал  женским. Мягким  и  звучным. Говорили  на  американизированном  английском. Там  была  женщина. Один  голос  принадлежал  самому  Владимиру  Ивашову, второй  неизвестной, в  его  жилой  личной  корабельной  каюте.

  Я  взялся  за  рукоятку  двери  и  вытащил  из-за  пояса  и  ремня  свой  пистолет.

  В  это  время  наверху  на  верхних  палубах  судна, что-то  происходило. До  моих  ушей  донеслись  звуки  громких  выстрелов, автоматов  и  даже  пулеметные  длинные  очереди. Стук  где-то  вверху, по-видимому, по  корпусу  нашего  корабля  вонзающихся  пуль  и  звон  разбитых  стекол  оконных  иллюминаторов. Потом   сильный  бортовой  в  корабль  толчок. От  которого  меня  с  силой  отбросило  к  противоположной  стороне  узкого  трюмного  коридора.

 Я  ударился  о стену  и  полетел  обратно  и  прямо  в  дверь  каюты  Ивашова, влетая  прямо, без  стука  и   звука  бесцеремонно  туда. Влетел  прямо  в  полную  темноту. Так  как  не  был  включен  в  этой  каюте  сам  свет  и  были  завешаны  шторками  окна  иллюминаторы. И  потому  не  все  сразу  увидел. Но  когда  увидел, был  просто  ошарашен  увиденным.

  Там  в  своей  каюте  и  на  своей  постели  сидел  сам  Владимир. И  на  его  руках  и  коленях  сидела, невероятно  молодая  и  невероятно  красивая  черноволосая  женщина. С  обворожительными  чертами  миловидного  смуглого  личика. С   черными, почти  не  моргающими  широко  открытыми  глазами. Под  изогнутыми  дугой  тонкими  черными  бровями  красавицы  мулатки. В  коротком  домашнем  белом  легком  халатике. С  идеальными  красивыми  полненькими  загорелыми  до  угольной  черноты  ногами. В  домашних  мягких  тапочках. И  она  обнимала  и, видимо  целовала  Владимира, лаская  его  как  своего  любовника  и  любимого.

  Девица, лет  где-то  двадцатидевяти,  мгновенно  соскочила   с  его  колен  и  отошла  к  стене  и  прикроватному  столику  у  постели  Ивашова. А  тот, сделав  круглые  возмущенные  и  растерянные  глаза, уставился, молча  на  меня. Такого же  растерянного  и  удивленного.

  Я  первым  произнес, помню  тогда —  Кто  это, Владимир? Кто  она, эта  незнакомая  женщина  и  откуда? Что  происходит, отвечай  мне  сейчас  же?

— Как  ты  ворвался  сюда?!  — он  громко  и  возмущено  мне, произнес  и  соскочил  с постели – Какого, ты  права  это  сделал?! Кто  тебе  разрешил?!

— Извини, дверь  была  не  заперта. Вот  и  решил  войти, знаешь, проведать  друга – я  произнес, как-то  произвольно  и  правой  рукой  вцепился  за  рукоятку  пистолет  за  своей  спиной.

— Друга?! —  произнес  Владимир  Ивашов, и, сжав  свои  кулаки  и  играя  своими  подкачанными   хорошими  русского  моряка  и  в  прошлом  военного  мускулами,  было  двинулся  на  меня, но  его  остановила  сама  его  неизвестная  мне  и  не весть, откуда,  взявшаяся  в  его  каюте  любовница  и  пассия. Она, подскочив  Владимиру, правой  рукой, схватилась  за  его  правое  плечо, и  он  мгновенно  остановился, злобно  глядя  мне  в  мои  глаза.

— Знаешь – он  произнес  мне – раньше  ты вел  себя  иначе.  И  был  куда  культурнее, чем  сейчас.

— Володя — произнесла  за  его  спиной  молодая  черноволосая  красавица  незнакомка — Они  уже  здесь.

  Она  произнесла  невероятно  нежным  и  звонким, мелодичным  голосом  ему.  Молодая  девица  действительно была  необычайной  красоты. Чертами смахивающая  на  некую  латиноамериканку  молодая  девица  незнакомка.

 – Они  пришли  за  мной, мой  любимый  Володя – произнесла, не  отрывая  от  меня  своего  взора  колдовской  красоты  глаз.

  В  этом  полумраке  каюты  ее  практически  черная  в  плотном  ровном  загаре  на  руках  и  чуть  ли  не  полностью  голых  полненьких  стройных  ногах  кожа  и  молодое  милое  девичье  личико  была  притягательно  красивы. А  взгляд  карих  и  практически  черных, гипнотических,  притягательных  как  бездна  океана  девичьих  глаз, просто  приковывал  к  себе.

— Теодор  Джексон – она  произнесла  негромко  — Он  уже  здесь. Он  пришел  за мной  и  за моим  миром.

— Джейн – произнес  Ивашов  Владимир, видимо  ей. Ее  так  звали. И  я  тут  же  понял, кто  она. Это  и  была  та  самая  Нагиса. Но  именем  Джейн, ее  так  звал  сам  Владимир, как  свою  любимую  и  любовницу. Нимфу  Тихого  океана  и  дриаду  Посейдона.

  Она  обошла  его  и  прижалась  к  нему, обхватив  русского  моряка  своими девичьими  руками.

— Володя  — она  произнесла  ему  нежно  и  негромко  — Наши  дети. Они  ждут  нас. Они  не  видели  уже  столько  времени  своего  родителя  и  отца. 

— Кто  ты? — вырвалось  у  меня, и  я  выставил  свой  стволом  пистолет  в  направлении  этих  двоих – Говори, кто  ты? И  что  тебе  нужно  от  моего подопечного?

  Девица, оставив  Владимира  стоять  на  одном  месте, как  вкопанного, подошла  ко  мне. Я  направил  9мм  ПМ «МАКАРОВ»  стволом  прямо  в  ее  загорелый  смуглый  миленький  девичий  лоб  среди  целой  копны  извивающихся  полуживых  распущенных  по  полуоткрытой  полненькой  загорелой  до  угольной  черноты  груди  ее  и  плечам  волос.

  Но  не  смог. Не  смог  нажать  почему-то  на  сам  курок  пистолета. И  она, спокойно, взяв  его   своей  правой  рукой, забрала  пистолет  у меня  и  бросила  его  на  пол. Проводив  его  падение  неким  отрешенным  взглядом  с  загадочной  и  застенчивой  такой  улыбкой.

— Ой, я  его  уронила – она  произнесла  негромко,  и, затем, эта смуглянка  и  красавица  с  латинскими  корнями, положила  мне  свои  обе  руки  на  плечи  и  прижалась  ко  мне  вплотную  своим  телом  и  той  в  белом   халатике  полуголой  грудью.

  Она  смотрела  мне  прямо  в  мои  глаза. Не  отрываясь  и  не моргая. А что  в  этот  момент  происходило  со  мной, я  и  сейчас не  могу  описать.

  В  это  время, там, наверху  на  верхних  палубах  зависшего  в  штормовой  воде  над  океанской  бездной  корабля  по-прежнему  велась, какая-то  дикая  шумная  возня  и  перестрелка. Там  что-то  происходило. И  это  пугало  меня. Там  за  моей  спиной. За  этими  каютными  дверями, что  я  затворил  и  через  несколько  пустых  жилых  кают, меня  ждала  моя  оставленная  в  своей  жилой  каюте  любимая  женщина  и  нуждалась  теперь  в  моей  помощи  и  защите.

                                             ***

  За  моей  спиной  щелкнул  затвор  еще  одного  пистолета, когда  смуглянка  и  латиноамериканская  обворожительная  своей  неземной  красотой  незнакомка,  потянулась  ко  мне своими  полненькими  девичьими  губками.

  Пристально  смотрящие  и  насыщенные  неистовой  развращенной  дикой  любовью  карие, почти  черные  глаза  прильнувшей  ко  мне  молодой  двадцатидевятилетней  девицы, соскользнули  в  сторону. Они  оторвались мгновенно, от  моих  остекленевших  от  волшебного  мистического  гипноза  морской  русалки  глаз  и  уставились  на  кого-то  за  моей  спиной.

— Отойди  от  него, сука! – раздалось  сзади – Быстро! Назад! Убери  свои  мерзкой твари  хищные  руки  и  отойди  назад!

  Я  узнал  этот  мгновенно  женский  голос. Это  был  голос  моей  любовницы  ученой   стервы  американки  Френсис  Варшавски.

  Стоявшая  передо  мной  латиноамериканка  красавица  убрала  с  плечей  моих  свои  руки. Джейн  Морган  отошла  назад  к  стоявшему  сзади  нее  напуганному  и  смотрящему  тоже, видимо  в  ствол  еще  одного  направленного  пистолета  Ивашову  Владимиру. Ивашов  поднял  вверх  свои  мускулистые  голые  руки  и  замер  на  одном  своем  месте.

  Его  подруга  спиной  прижалась  к  нему, закрыв  целенаправленно  того  собой.    

  Глаза   русалки  по  имени  Джейн  блеснули  злобой  и  ненавистью, глядя  на  ту, что  была  за  моей  спиной  и  с  голосом  Френсис  Варшавски. Но  она  ничего  не  стала  делать  в  ответ  той, кто  направил  в  ее  сторону  пистолет. Ствол,  которого  как  ни  странно  уткнулся   теперь  в  мой  затылок.

— Джейн – он  произнес  ей  – Не  надо, Джейн. Иди  ко  мне, любимая.

  Владимир  опустил  свои  руки  и  обнял  свою  любовницу  и  подругу  вокруг  ее  полненькой  нежной  загорелой  груди  своими   руками. Ивашов  был  в  черной  майке  и  в  одних  сейчас  плавках. Он, похоже, спал, когда  эта  любовница  русалка  и  дриада  Тихого  океана  пришла  к  нему. Короче, как  был  и  в  чем  был  в  данный  момент. В  том  сейчас  и  стоял  передо  мной  и  стоящей  сзади   меня  с  пистолетом  Френсис  Варшавски.

  Владимир  прижал  ее  к  себе  как  любящий  свою  любимую  и  преданный  в  любви  к  женщине  мужчина.

— А, ты, иди  вон  туда!- громко  произнесла  Френсис  мне  и  толкнула  сильно  левой  рукой  в  спину – Быстро! В  сторону  от  этих  двоих  к  той  стене!

— Френ? – я  было  произнес  ей, но  та, резко  оборвала  меня.

— Пошел!  Быстро! —  она  произнесла  громко. И  я, подняв  свои  вверх  руки, двинулся  к  одной  из  стен  пассажирской  в  полумраке  жилой  каюты.

  Я  уперся  в  эту  стену  и  тогда  Френсис, произнесла  мне, уже  тише – Теперь можешь  повернуться, чтобы  я  видела  твое  лицо.

  Я  развернулся, неторопливо, ожидая  выстрела, но  его  не  последовало. И  я  уставился  на  свою  возлюбленную, которая  была  уже  не той  стервозной  ученой  и моей  любовницей. Нуждающейся, в  своей  непосредственной  защите. И  защитнике  мужчине. Это  был  уже  совсем  иной  человек, которому  и защита  была  совсем  не  нужна  теперь. Это  был, как  видно  человек  сам  способный  постоять  за  себя.

  Ведь  я  мог  догадаться, кто  она, хотя  бы  по  спортивному  ее  подтянутому  женскому  телу.  Раньше, я  как-то  не  обращал  на  то  свое  внимание. А  зря. Для меня  Френсис  Варшавски  была  просто  хорошо  сохранившейся  сорокалетней  женщиной  и  не  более. Как  раз  для  меня  и  для  постельной  любви  и  секса. С  красивой  гибкой  высокой  фигурой  американки. Но  оказалось  не  все  так  просто  с  ней. И  теперь  как  видно  с  нашей  любовью. Когда  в  твою  сторону  смотрит  навинченный  длинный  глушителя  ствол  9мм  пистолета  Beretta 92FS Inox. А  твоя  любимая  в  черной  военной  спецназовской  форме. Такой  же, в  какую, были  одеты  эти  все  военные  из  НАТОвского  Пентагона.

  Теперь  стало  все  ясно. Или  почти  ясно.

— Стоять  всем  и  не  двигаться – произнесла  Френсис  Варшавски. И  потом  произнесла  уже  конкретно  мне – Удивила, да, любимый? Не  всегда  в  любви  все  так  бывает  легко  и  просто. Попробуй  теперь  так  оправдаться, чтобы  я  не  убила  тебя.

— Да. Это, что, пиратский  захват  судна – я  произнес  Френсис.

— Да, пираты  XX  века, любимый – произнесла  она  мне — И  я  одна  из  самых  главных  здесь  женщин  пираток.

  Френсис  издевательски  мне  громко  хихикнула.

  У  Френ  была, похоже, отличная  вообще  спортивная  военная  подготовка. Я  удивился  тому, как  она  быстро  успела  переодеться  из  своего  домашнего нательного  халатика  в  эту  черную  форму. И  даже  военные  на  шнурках  ботинки.

  Я  продолжал  вести  такую  вот  беседу, растягивая  время. Сам  обдумывал, как  теперь  быть  и  что  делать.

— А  как  же, капитан  Джек  Тернер  и  твой  коллега  Лари  Браун? – я  задал  ей  вопрос.

— Вот  не  надо  про  этих  двоих — Френ  мне  ответила – Эти  два  урода  из  рода человеческого.  Я  никогда  этих  двоих  ублюдков  не  любила.  В  отличие  от  тебя, любимый. Скажу, ночи  с  тобой   были  просто  замечательные  и  незабываемые. Будет, что  мне  вспомнить  после  этого  плавания.  А  эти  двое,  как  и  в  прочем  все,  на  этой   посудине, были  все  не  с  нами. Сами  по  себе, как  и  многие  здесь  из  состава  ученых. Так, расходный  материал, без  которого  никогда  не  обойтись.

  Я  промолчал  и  только  смотрел  на  нее  и  ее  тот  9мм  пистолет. Я  был  в потрясении  и  шоке. Я  сам военный  и  сам  из  русской  морской  специальной  разведки  русский  офицер  ФСБ  попался  на  крючок. Любовный  ловко  заброшенный  этой   красивой  женщиной  обманщицей. Попался  я, и  попался  сам  Ивашов  Владимир.

  Я  молчал  и  был  в  шоке. А  наверху  уже  прекратилась  пальба, шум  и  грохот. Судно  наше  стояло  на  одном  месте  без  работы  двигателей  и  вращения  своих  пропеллеров. Лишь  качалось  сильно  на  океанских  штормовых  волнах.  Слышно  было, как  о  его  борт  ударялось  плотно  пристыкованное  корпусом  еще  одно большое  судно. Видимо, они  были  скреплены  и  притянуты  плотно  друг  к другу, щвартовочными  тросами  и  канатами, чтобы  сохранять  большую  плавучесть  в  штормовом  океане. Я  не знаю, что  творилось  там, наверху. Но  тут  я  был, как  и  Ивашов  в  конкретной  безвыходной  ловушке. Выскочить  отсюда, и  быть  не  убитым  уже  не  было  возможности. Френсис  была  не  той  Френсис, которую  я  до  этого  тут  знал. Это  был  опытный  и  прожженный  боец  специального  военного  элитного  подразделения  « USMC Anglico», которое, чуть  ли  не  в  полном  своем  боевом  составе, работало  на  мистера  Теодора  Джексона  и  выполняло  специальные  его  секретные  задачи.

  Френсис, глядя  то  на  меня, то  на  Ивашова  Владимира  с  любимой  своей  красавицей  латиноамериканкой, не  опуская  своего  с  глушителем  пистолета, взяла  с   военного  ремня  пристегнутую  левой  рукой  радиорацию  и  произнесла – Я  поймала  ее, мистер  Джексон. Сама  поймала  и  даже  без  вашей  навороченной  суппер  установки. Сверхмощной  гравиловушки  и  сетей. Эта  Нагиса  у  меня  в  руках  и  скоро  вы  ее  получите.

— Хорошо! Держите  ее  там  и  не  спускайте  с  этой  русалки  ведьмы  глаз! – раздалось  по  обратной  связи, громко  — Мы  идем!

  Наверное, сейчас  это  была  борьба  двух  соперниц  женщин. Не  знаю. Этакое  смертельное  противостояние. Мужчины  были  здесь  и  сейчас  не  в  счет.

— Ты  не  понимаешь, что  сейчас  сделала – вдруг, произнесла  молодая  любовница  Ивашова  Владимира  с  именем  Джейн.

— И  что  же?! – самодовольно  и   восторженно  произнесла  Френсис  ей.

— Никому  из  вас  не  одолеть  меня. Дочь  самого  царя  всех  океанов  Посейдона. Ты  только, что  проиграла  мне  и  погубила  себя — произнесла  Френсис  Варшавски  эта  некая  смуглянка  красотка  с  именем  Джейн.

— Да, что  ты! – ехидно, громко  ей  и  издевательски  ответила  Френсис – Вот, мистер  Джексон, то  обрадуется  вашей  долгожданной  любовной  встрече, что  я  ему  лично  сама  только, что  тут  организовала! Встрече  морской  путешественницы  Мэри  Стрит  Уотсон  и  дряхлого   умирающего  влюбленного  до  дури, в  такое  кошмарное  морское  чудовище  богатого  миллиардера  старика!

  Френсис  Варшавски  уставилась  издевательским  и  насмешливым  взглядом  этакой  победительницы. Молча  теперь, на  стоящую  перед  ней  молодую, лет  двадцатидевяти  черноглазую  смуглянку  латиноамериканку. Что  не  спускала  с  противника  своих  карих  практически  черных, как  бездна  океана  девичьих  ее  ненавидящих  и  злобных  неподвижных  под  черными  изогнутыми  бровями  глаз. Закрывшую  своей  женской  спиной  и  всем  девичьим  красивым  молодым  загорелым  до  угольной  черноты  телом  в  белом  нательном  коротком  халатике  своего  нуждающегося  в  ее  защите  любовника. А  та, молча,  смотрела  на  нее.

  Под  ногами  Френсис  лежал  мой  на  полу  9мм  ПМ «МАКАРОВ». И  я  был  беспомощен  и  ожидал  своей  гибели  в тот  момент.

  Дальше, я, вообще  плохо, что  смог  уяснить, переварить  и  понять. Может  потому, что  был  в  шоке  и  диком  потрясении. Может  потому, что  в  этой  каюте  все  же  было  достаточно  темно  без  горящего  света  и  не  все  можно  было  четко  разобрать. Когда  из  самой  темноты  и, похоже, что  из  самого  тела  молодой  стоящей  спиной  и  прижавшейся  к  телу  Ивашова  красавицы  смуглянки  девицы, извиваясь  в  самом  воздухе, вырвалось  в  направлении  Френсис  Варшавски  длинное  гибкое  с  присосками  как  у  морского  осьминога  щупальце. За  ним  второе. Третье. Еще  и  еще. Щупальца  схватили  Френсис  и  обвили  ее, как  живые  змеи, все  ее  женское  в  черной  военной  форме  тело. От  шеи  до  самих  ног.

  Помню, как  она  закричала, перепугано  и  панически  в  рацию – Урри! Джеймс! Срочно  включайте  свою  сеть  гравимагнитную  установку  и  ловушку!

  Потом  были  громкие  выстрелы. Это  Френсис  уже  пыталась  остановить  то, что  уже  никак  нельзя  было  остановить. Она  пыталась  спасти  себя, стреляя  в  это  страшное, сверкающее  золотистой  рыбьей  чешуей  живое  жуткое  нечто, похожее  на  некую  женщину. Женщину  демоницу  из  самой  преисподней  и  глубин  морского  Ада. А  я,  чтобы  не  попасть  под  выстрелы  и  9мм  пистолетные  пули, летящие  в  стены  каюты, просто  шлепнулся  на  пол  и  замер, как  убитый, в  кошмарном  ужасе  увидев, что  было  дальше. Как  сломалась  с  громким  глухим  хрустом  шея  Френсис  Варшавски. Смялось  все  в  одно  целое  с  треском  ребер  и  всех  остальных  костей  молодое  моей  изменщицы, предательницы  и  любовницы  тело. Лопнули  все  жилы  и  плоть  сорокалетней  женщины  военной. Брызнула  во  все  стороны  ее  алая  горячая  кровь. Ее  женские  руки  и  ноги, вывернутые, буквально  из  своих  суставов  и  раздавленные  невероятной  физической  силой  множества  извивающихся  и  схвативших  ее  змееподобных  щупалец, неведомого  морского  существа  и  Божества  по  имени  Нагиса. Что  схватило  своими  руками  и  перепончатыми   пальцами  с  острыми  когтями  самого  Ивашова  Владимира, превратившись  в  женоподобное  с  головой  женщины  существо, с  рыбьим  хвостом  и  плавниками. Просто  растворилось  в  самом  спертом, и  душном, ставшем  вдруг  зловонным  воздухе  пассажирской  небольшой  жилой  каюты. Просто  пройдя  сквозь  все  палубы, стены  нашего  корабля  и  его  переборки, исчезло  в  черных  штормовых  волнах  Тихого  океана.

\

                                                ***  

   В  каюту  ворвались  люди  Теодора  Джексона. Она  была  открытой, и  они  мгновенно  влетели  в  нее  с  оружием  наперевес. Во  главе  всей команды  были  оба  Пентагоновских  полковника   Стефан  Керби  и  Тобиас  Старки. Я  не  успел  даже  встать  на  свои  ноги, когда  меня  схватили  по  их  команде  за  руки  и  всего  целиком  и, оттащив  к  бортовой  стенке  жилой  каюты  Ивашова,  пригвоздили  и  прижали, намертво  обездвижив  полностью. Да  я  и  не сопротивлялся  сейчас, хотя  мог  бы  дать  отпору  этим  НАТОвским  бравым  воякам  как  русский  и  в  прошлом Советский  офицер  разведки  и  Тихоокеанского  флота. 

  Я  был  в таком  сейчас потрясении  и  ужасе, что  казалось, я  уже  был  мертвым. Не  знаю  вообще,  что  я  мог  бы в  тот  момент  сделать  с  целью  своей  жизни  и  спасения. Но  я потерял  над  собой  после  увиденного  кошмарного  ужаса  любой  контроль. Да   и  как простой  обычный  даже человек. Я  просто  был  в  кошмарном  смертном  шоке. Как  парализованный  и  беспомощный. Я  просто позволил  им  меня  сцапать  и  схватить, приперев  и  прижав  к, каютной  бортовой  возле  полуоткрытого  оконного  иллюминатора  стенки.

  На  полу  под  ногами, влетевших  сюда, лежало  исковерканное  силой  морского  женщины  и  Божества, ужасного  по  силе  существа  тело  моей  предательницы  и  любовницы  Френсис  Варшавски. В  луже, растекшейся  по  сторонам  и  под  ногами  ворвавшихся  людей  Джексона  алой  липкой  крови. Там  же  в  той  крови  лежал  и мой  9мм  ПМ «МАКАРОВ».  Его  в  сторону  отпнул  ногой, войдя  в  каюту  и  через  расступившихся  перед  ним  людей, сам  Теодор  Джексон.

  Я  первый  раз  увидел  лицо  своего  теперь  чуть  ли  не личного  врага.  Белое  лицо  натурального  американского  янки.  С  длинным  крючковатым  носом, с  отвисающей  вниз  большой  нижней  челюстью, сильно  худое. Самый  настоящий  стопроцентный  американец  по  прозвищу  дядя  Сэм. Как  на  антиамериканских  Советских  карикатурах.

  Я  смотрел  на  него, не  отрываясь  и  не  моргая. Тот  также  своими  совершенно  какими-то  серыми  и  бесцветными  глазами. Этот  мистер  Теодор  Джексон  подошел  ко  мне, опираясь  на  блинную  тонкую  черную  с  красивой  рукояткой  из  слоновой  кости  и  в  золотой  отделке   трость. Чуть  прихрамывая.

  Теодор  Джексон  осмотрел  меня  с  головы  до  ног  и  ухмыльнулся.

— Лицо  заклятого  давнишнего  заокеанского  врага. И  так  вот  близко – произнес   он  мне  — Уникальный  просто  и  идеальный  случай  в  моей  жизни.

  Он  немного  отошел  назад  и  продолжил  —  Вьетнам, Чили, Лаос, Африка, Никарагуа, Гватемала. Где  вас  только  не  было, русские. Но, нужно  вас  поблагодарить  за  то,  что  сделали  меня  таким  богатым. За  цели  в  жизни  и  все  свои  успехи  в  бизнесе. Особенно  военном. Где  были  вы, там  было  и  мое  оружие. Деньги  семьей  Рокфеллера, Джонса  и  Ротшильда. Если  бы  не  вы  русские, не  было  бы  Гитлера, Полпота   и  Пиночета.  Второй  Мировой,  Всех  этих  госпереворотов  и  Афганистана. Мы  сломали  все-таки  вам  хребет. Вашему  СССР.  Все  эти  90-е. Для  меня  просто  блаженная  музыка. Предатель  СССР  и  своего  народа, Горбачев  сбежал  в  Германию. А  ваш  президент  рухнувшей  страны  Советом  Борис  Ельцин  поет  гимн  Америке.

  Он  громко  засмеялся  мне  прямо  в лицо.  Во  мне  все  закипело. И  если бы  не  руки, схватившие  намертво  меня  этих  военных  профи  спецов  и  его  шавок  Джексона, то  я  бы  врезал  этой  зарвавшейся  русофобской  твари. Я  в  принципе подозревал  и  представлял  его  таким, каким  этот  мистер  Джексон  оказался.  Наверное, другого, и  быть  просто  не  могло. Чистейшей  воды  самый  настоящий  американский  капиталист. Без  совести, жалости  и  вообще  чего-либо человеческого.  

  Все, что  я  смог  сейчас, лишь  смачно, плюнуть ему  в  эту  американскую  отвратительную  стрика  морду. Это  противное  с  болезненной  старческой  дряхлой  кожей  рыло  реального  теперь  своего  врага. Из-за  которого  погибли уже  здесь  люди. Хоть  и  не  свои, но  все  же  люди. Который  был  врагом  даже  своим. И  который, людей  вообще  не  считал  людьми. Так  расходным  материалом  в  своих  интересах  и  целях.

  Меня  хотели  ударить, но Теодор  Джексон  подал  левой  не  занятой  тростью   рукой  сигнал, что  не  стоит  этого  делать. Ему  подали  со  стороны  платок  и  тот утерся.

— Я  другого  и  не  ожидал, как  вас там, мистер  кажется  Ликандров  Дмитрий Ефимович — произнес  мистер  Джексон – Майор  ФСБ  и  морской  русской  разведки. Как  видите, я  старик, и  больной  старик, Но  память  у  меня  на  имена  и  фамилии, да  и  вообще  на  все  еще  отличная. И  о  вас  я  уже  кое-что  знаю.

  Он  развернулся  ко  мне  спиной  и  пошел, хромая  и  опираясь  на  свою  дорогую  с костяной  рукояткой  трость  к  выходу из  пассажирской  трюмной  каюты  Ивашова  и  махнув  левой  опять  же  в  черной  кожаной  перчатке  рукой, произнес – Тащите  его  наверх  из  трюма. Его  так  просто  тут  не  бросят. Он  единственный, кто  у нас  теперь  остался  как  спасительная  соломинка  в  пасти  этого  безумия. Русские  своих, не  бросают.

                                Ведьма   Тихого  океана

 

  10.09.2008 года.  11:15 утра.

   Прошли  сутки. «АТТICА»  все  еще  куда-то  двигалась. Куда, я  понятия  не имел. Я  сидел  связанным  на  металлическом  стуле. В  большом, теперь  уже  пустом  с  разбросанной  мебелью  и  стульями  конференц-зале. Перед  невысокой  трибуной, где  любили  себя  показать  и  выступать, по  очереди  друг  перед  другом, все  члены  ученой  команды  этого  судна.

  Летал  вокруг  корабля  палубный  поднятый  в  воздух  вертолет. Он, то  удалялся, то  приближался   к  судну. Возможно, этот  бортовой  наш  палубный  с  военными  вертолет  Еurocopter  EC130, искал  выход  из  пелены  стоящего  до  самого  теперь  неба  лилового  плотного  окутавшего  все  вокруг  пространство  мистического  живого  тумана.

  Американцы  и  люди  мистера  Теодора  Джексона  искали  выход  отсюда, но  видимо  тщетно.

  Это  была  хорошая  ловушка  для  нас  всех. 

  Корабль  был  давно  уже  в  плену, и  он  двигался  куда-то  с  еще  одним  захватившим  его  через  абордаж  военным  скоростным  на  подводных  крыльях  кораблем  ВМС  США. Из  совершенно  новых, напичканных  всем  необходимым  военным  оборудованием  и  вооружением. Из  кораблей  Тихоокеанской  американской  эскадры. Военный  современный  скоростной  на  подводных  крыльях  ракетный  корвет  морских  сил  ВМС  США  UZZ – 095 «ORION».

  Как  он  тут  оказался, я  не  знаю. Но  я  видел  этот  «ОРИОН»  вплотную пришвартованный   правым  бортом  к  левому  борту  «АТТИКИ», когда  меня  протащили  в  наручниках  по  верхней  палубе  и  силой,  уволокли  в  конференц-зал  нашего  научного  плененного  этими  пиратами  XX  века  судна.

  Я  поинтересовался  у  связанного  тоже  и  сидящего  тут  же  и  недалеко  от  меня  обезоруженного  и  пленного, избитого  в  кровь  при  штурме  и  захвате  судна, полковника  Тобиаса  Старки, где  все  члены  судна. На  что  тот  ответил, что  уже  нигде. И, что  лучше  теперь  мне  быть, куда  более  заинтересованным  своей  личной  судьбой  и  жизнью. Ибо  моя  участь  куда  более  незавидная, чем  у  всех  здесь  на  этом  корабле. Что  эта  гребаная,  гравимагнитная  установка  и  сеть  уже  роли  никакой  не  играет, раз  не  смогли  поймать  это  морское  некое  Божество  Нагису. Да  и  Владимир  Ивашов  растворился  в  самом  воздухе  или  воде  Тихого  океана  бесследно. Сам  мистер  Теодор  Джексон  применит  нечто  иное, чтобы  спасти  себя  и   всех  из  своих  подчиненных. Но  для  этого  нужен  был  ему  именно  я.

— Значит, ее  не  поймали  все  же – произнес  я  Тобиасу  Старки.

— Не  поймали  — ответил  он  мне.

— И  что  дальше?  — я  спросил  у него.

— Ничего – ответил  тот мне – Они  применят  иной  способ. И  куда  именно  для  нас  двоих  малоприятный.

— Ритуал? Жертвоприношение?  —  я  произнес  полковнику  ВМС  США  Тобиасу  Старки.

— Сами  увидите – произнес  в  ответ  он  мне, когда  нас  заперли  и  все удалились  из  этой  огромной  корабельной  каюты. Запирая  на  кодовый  электронный  замок  и  под  ключ  дверь, которая  никогда  еще  в  процессе  плавания  не  запиралась  вообще. Ее  просто  не  от  кого  было  тут  тогда  запирать. Но  теперь  уже  было.

  Оказалось  со  слов  пленного  полковника  Тобиаса  Старки, что  он  единственный  из   офицерского  состава, кто  еще  остался  живым  здесь  на  этом  корабле. Его  коллега  полковник  ВМФ  США  Стефан  Керби, был  убит  как  ряд  других  чинов  пониже. И  выброшены, просто  за  борт  корабля  в  океан. Почему  его  не  убили, он  и  сам  не  знает. Но  понял, что  был  расходным  тоже  материалом, как  и  все  на  этом  корабле. От  ученых  до  военных.

                                                ***

  Я  вверх  поднял  свою  голову  и  покрутил  ей  по  сторонам. Глаза  остановились  на  настенных  в  этом  корабельном  зале  собраний  часах. Было 12:40. Стояла  тишина, и  только  слышно  было, как  наш  корабль  все  еще  куда-то  плыл  по  штормовым  бурным  волнам  Тихого  океана.  Куда, я  понятия  не  имел. Но  было  такое  ощущение, что  совершенно  не  в  ту  сторону, в  какую  плыл  раньше.

  Погода  была  никакой. Шторм, казалось, усиливался. Я  сейчас  понятия  не  имел, что  там  творилось  снаружи.

  Скажу  сразу, меня  не  били  и  не  пытали. А  зачем? С какими  целями? Я  нужен  был  совершенно  здоровый  и  для  чего-то  особенного, как  пленник. Как  некая  жертва  для  каких-то, вероятно  колдовских  манипуляций. Раз  их  эта  система  ловли, напичканная  сложной  всякой  хитрой  электроникой  и  прочей  херней, не  сработала  в  нужном  направлении  и  была  бесполезной.

  Как  я  понял, вырваться  из  этой  потусторонней  западни  было  делом  сейчас  бесполезным. Мы  по-прежнему  были  в  межпространственном  аномальном  неком  мешке  или  кармане  между  реальными  мирами. Без  надежды  на  выход  отсюда  и  спасение. Заперты  были  тут  наглухо.

  Вдруг  щелкнули  электронные  замки  и  ключ  от  корабельного  зала  собраний  и  заседаний. В  большой  конференц-зал  вошел  сам  мистер  Теодор  Джексон  с  двумя  в  черной  форме  вооруженными  автоматами  солдатами  из  спецгруппы « USMC Anglico». Они  были  в  черных  длинных  с  капюшонами  дождевиках  плащах  из  плотной  болоньевой  ткани. И  были  все  мокрые  от  дождя  и  летящей  в  штормовом  ветре  воды.

  Корабль  сильно  раскачивало  на  волнах  и  по  гладкому  из  черного  полового  пластика  полу  скользя, катались  разбросанные  повсюду   стулья.

  Мистер  Джексон  поддерживаемый  двумя  солдатами  прошелся  по  корабельному  конференц-залу  и  встал  напротив  меня  и  возле  невысокой  трибуны  на  некотором  отдалении.

  С  его  черного  болоньевого  длинного  плаща  стекала  вниз  ручейками  холодная  штормовая  соленая  вода. Прямо  ему  под  ноги  и  на  пол.

  Я  смотрел  на  него, он  на  меня  своими  бесцветными, совершенно  какими-то   бездушными   холодными  уже  в  солидных  годах  больного  дряхлого  американца  глазами.

  Он  молчал,  и  лишь  смотрел, стоя  недалеко  от  входной  закрытой  за  его  спиной  двери, опираясь  на  свою  в  правой  руке  длинную  черную  в  золоте  с  костяной  рукояткой  трость.

— Что  вам  от  меня  нужно? — я  произнес, спрашивая  мистера  Теодора  Джексона.

— Поговорить — он  мне  ответил  и, опираясь  на  свою  ту  длинную  трость,  подошел  ближе  ко  мне.

— Поговорить? О чем? – я  задал  ему  свой  вопрос.

— О, Джейн  Морган – он  произнес  мне – Ведь  ее  имя  и  фамилия, именно такое вам  известно  от  самого  мистера  или  товарища  Ивашова  Владимира.

— Допустим – произнес  я  ему – И  что  с  того? Я  ее  лично  сам  не  знаю. Видел  только  вот  недавно  и  то  недолго  в  той  его  каюте.

— Ладно. Хорошо, Ликандров  Дмитрий  Ефимович, офицер  русской  морской  разведки  – он  произнес  мне, и  таким  образом  еще  раз  показывая, что  знает  меня, и  кто  я – Я  вам  верю.              

— Тогда, зачем, вы  пришли  сюда  и  спрашиваете  меня  об  этом? — я  снова  его спросил.

— Чтобы  еще  раз  убедиться, что  вы  в  здравом  рассудке  и  сознании – произнес  он  мне – Мне  сумасшедшие  в  моем  деле  здесь  не  нужны. Все сумасшедшие  уже  давно  плавают  в  океане.

— Убедились? – я  произнес  вопросительно  ему.

— Думаю, да – он  ответил  мне  и посмотрел  на  невдалеке сидящего  пленного  и  связанного  веревками  воедино  со  стулом  полковника  ВМС  США  Тобиаса Старки. Тот  смотрел  на  него  не  отрываясь, словно  ожидал  того  о  себе  приговора  и  решения.         

  Он  подошел  еще  ближе  ко  мне, и  произнес – Вы  хорошо  знаете  самого  Ивашова  Владимира  Семеновича?

— Познакомился  только  тут  на  самом  этом  корабле – я, не  скрывая, ему  ответил. Так  как  тут  нечего  было  скрывать. Это  не  было  военной  государственной  тайной. 

— Хорошо — он  произнес  и  добавил – Значит, недолго  тоже.

— А  что?  — произнес  я  ему — Он  был  моим  подопечным. Я  обязан  был  за  ним  следить  и  охранять  его. Это  была  моя  непосредственная  боевая  задача, порученная  моим  военным  морским  мне  штабом. И  больше  ничего. И  вообще, какое  отношение  это  все  имеет  ко  мне?

— Самое  непосредственное, сударь – произнес  мистер  Теодор  Джексон  — Значит, вас  так  и  не  коснулось, это  любовное  проклятье  русалки  и  дриады  Нагисы. Как  меня  и  Ивашова.

— Хорошо, тогда, что  вы  хотите  от  меня? – спросил  я  его  снова.

— Мне  нужно  вернуть  этого  Ивашова  Владимира  Семеновича. И  мне  нужна  эта  Джейн  Морган. Эта  чертова  морская  ведьма, русалка  и  шлюха — продолжил  мистер  Теодор  Джексон — Она  опутала  меня  своими  колдовскими  чарами, как  и  вашего  подопечного  Ивашова  Владимира. Я  влюбился  как  идиот  конченный  в  нее. В  ее  все  эти  выкрутасы  любви. Если  б, вы  видели  как  она, эта  красивая  загорелая  черноволосая  смуглянка  сучка, морская  змея  и  ведьма, танцует  свой  Божественный  танец  любви  и  живота. То  поняли  бы  сразу, вообще  я  о  чем.

— Можно, чуть  подробней, как  вас  там, мистер  Джексон – произнес  я  ему.

— Можно – он  в  ответ  произнес  мне  и  продолжил — Так  вот, ту, что  вам  удалось  лицезреть  в  каюте  Ивашова, это  и  есть Джейн  Морган. Она  для  Ивашова, Джейн  Морган. Эта  морская  красавица  русалка, нимфа  и  дриада, ведьма. А  для  меня  она  была  Мэри  Стрит  Уотсон. Я  встретил  ее, как  и  ваш  подопечный  русский  друг  в  Тихом  океане. В  жалкой  какой-то  утлой  и  не  особо  приспособленной  к   плаванию  по  океанам  лодчонке. На  своей  яхте  с  названием  «Arabellа». Со  мной  была  моя  супруга  Камилла  Джексон. Царство  ей  Небесное. Эта  Мэри  Стрит  Уотсон, была  этакой  исследовательницей  и  морской  путешественницей  из  Австралии. Надо  же  было  так  купиться  на  такую  лживую  наглую  чушь. Я  просто  сошел  с  ума  от  ее  красоты  и  вот  попался  на  крючок  этой  твари  с  настоящим  именем  Нагиса. Но  она  подарила  мне  незабываемое  время  любви  в  самом  океане. А  потом, меня  нашли  вот  как  того  же  вашего  Ивашова  в  самой  воде  в  лиловом  тумане  под  крик  дельфинов, альбатросов  и  чаек. Ни  тебе, ни  моей  яхты, ни  моей  супруги  Камиллы  Джексон, ни  этой  самой  любовницы  русалки. Вся  эта  любовь  и  эта  морская  моя  с  этой  погибельной  тварью  встреча, это  просто  визуальный  гипнотический  обман. Я  лишь  помню, дикий  кошмарный  шторм. И   я  тону  в  холодной  практически  ледяной  воде  и  все.

  Подобрал  меня  военный  корабль  ВМС  США. В  одном  мокром  тряпье  и  в состоянии  бредового  полусонного  обморока. Всего  перемазанного  зеленой какой-то  зловонной  слизью.

  И  вот  сейчас  эта  раковая  опухоль  в  моей  голове. И  я  теперь  вот   так  мучаюсь  всю  оставшуюся  жизнь  головными  кошмарными  болями. Постепенно  стремительно  умирая. Точно  так  же  как  ваш  русский  моряк  и  товарищ  Ивашов  Владимир.

— А  как  же, погибельные  те  острова  со  слов  Ивашова  и  тот  самолет  с  золотом? – произнес  я  ему — Я  сам  его видел.

— Оставьте  этот  бред  сумасшедшего  самому  Ивашову – произнес  он  мне – То, что  вы  видели, это  все  больное  сознание  умирающего  вашего  подопечного Ивашова. Это  губительный  гипноз  этой  русалки  и  дриады  Нагисы. Я  видел  нечто  подобное  тоже. Но все смог  понять  и  разобраться  с  этими  кошмарными  болезненными  бредовыми  наваждениями. Больше  того, я  смог  проникнуть  сюда, в  сами  эти  наваждения  и  этот  гребаный  колдовской  мир. Я  сейчас  инквизитор  и  должен  изгнать  дьявольщину  из  нашего  реального  мира. Это  моя  сейчас  цель.

  Он, еще  раз  посмотрел  на  сидящего  и  связанного  Тобиаса  Старки. И  потом  мне  в  глаза.

— Верите  мне? — спросил  Теодор  Джексон.

— Охотно, верю  — произнес  я, несколько  издевательски, как  потенциальному   своему  врагу — Только  у  Ивашова, его  история  была, куда  интересней  вашей. Да  и  куда, богаче  на  события  и  приключения. Наверное, Нагисе  он   больше  нравился, чем  вы. Любовь, штука  обманчивая  и  коварная. Верно?

  Я  произнес  это  этому  Джексону, сам, вспоминая  не  такие  давние  отношения  с  предательницей  и  любовницей  ныне  покойной  военной  стервой, но  до  жути  красивой  тварью  Френсис  Варшавски.

  Тот  подскочил, хромая  ко  мне  и  схватил  своей  левой  рукой  в  кожаной  черной  перчатке  меня  за  лицо. Его  эти  серого  цвета  и  почти  бесцветные, лет  больше  пятидесяти  американца  глаза, просто  были  звериными. В  них,  вообще  не  было  сейчас  ничего  человеческого.  А  стоящие  сзади  у входа  и дверей  военные  передернули  затворы  своих  штурмовых  спецназа  автоматов  9мм Heckler & Koch SP89. И  направили  в  мою  сторону.

— Да, что  ты  знаешь  о  любви?! Ты! — он  выкрикнул  мне, не  зная, что  еще  произнести, с  перекошенным  от  злости  лицом. И  все  же, произнес  еще – Что, ты  можешь  знать?! Когда  теряешь  все  самое  ценное  ради  этого! Саму  жизнь! Ты  из-за  любви  убивал  кого-либо?! А?! А  я  убил  свою  благоверную  супругу! Утопил  в Тихом  океане! Сам! Своими  руками! И  ради  этой  твари  из  океанской  бездны  Нагисы! Я  повредил  Камилле  ее  акваланг, когда  мы  ныряли  на  одном  из  коралловых  рифовых  барьеров  на  Филиппинских  островах, и  она  просто захлебнулась  и  пошла  ко  дну  на  радость  этой  морской  хищной  твари  и  змее! Именно  тогда  я  подхватил  эту  гребаную  раковую  болезнь  мозга. Именно  тогда, я  получил  это  Божье  за  мои  грехи  смертные  проклятие!

  Мистер  Теодор  Джексон  отпустил  мое  лицо  и  отошел  от  меня, глядя  мне  в мои  глаза  русского  разведчика  и  морского  офицера.

— Но, я  знаю, как  все  исправить – произнес  он  мне – Спасибо  старой  знакомой  моей  еврейке  Эсме  Халь  Гашаиль, моему  личному  медиуму, ворожее  и  знахарке   нашего  черного  ордена  —  Я  сделаю  все  в  точности, как  она  меня  научила. Я  поставлю  на  уши  весь  Тихий  океан  и  самого  царя  Посейдона, Дагона  или  как  его  там  еще  звать? Со  всеми  его  дочерьми  ведьмами  русалками, нимфами, дриадами. Со  всеми  тварями  морскими. Я  сейчас  в  самом  сердце  этого  проклятого  и  забытого  всеми  Богами  мира. Я  Теодор  Джексон. И  я  не  я, но  я  сотру  тут  все  в  порошок. За  себя  и  за  мою  погибшую  супругу  Камиллу  Джексон.

  Он  повернулся  к  своим  военным  и  произнес  им – Тащите  этих  обоих  идиотов  в  ту  медицинскую  корабельную  лабораторию. И  готовьте  там, в  биолаборатории  тот  металлический  стол. Все  необходимое, инструменты  для  ритуала  я  принесу  сам.

                                                 ***

   Я  ожидал  для  себя  уже  самого  худшего  сценария. Но, вдруг  услышал  какой-то  шорох  в  одном  из  углов  зала, где  была  сваленная  куча  стульев. Просто горой. И  эти  стулья, вдруг  все  зашевелились  и  поехали  в  мою  сторону, раздвигаясь  и  расползаясь  по  темному  пластиковому  полу  в  разные  стороны. Это  было  тоже  страшное  зрелище. С  учетом  мною  всего  пережитого  уже  и  связанного, сидящего  на этом  одном  стоящем  здесь  посреди  конференц-зала  стуле.

  Меня  и  полковника  Тобиаса  Старки  не  потащили  сразу  же  в  ту  биолабораторию  на  этом  корабле. А оставили, пока  на  некоторое  время  здесь. Видимо, готовя  там  все  ко  всему  предстоящему. Тобиас  Старки  затих  и  опустив  голову  себе  на  измазанный  военный  НАТОвского  полковника  кровью  китель, похоже  отключился  и  заснул. Так, по  крайней  мере, мне  показалось. Он  был  избит  и  в  довесок  еще  и  ранен. Вероятно, потерял  порядочно  крови.  У  Тобиаса  Старки  была  прострелена  пулей  левая  нога  почти  в  колене. Случись  бежать. Он  бы  уже  никуда  не  смог  бы  даже  пары  метров  проползти  на  одной  здоровой  ноге. Ему  перевязали  левую  ногу  наскоро, и  кровь  сочилась  через  плохо  наложенный, поверх  штанины  форменных  с  лампасами  брюк  бинтов.

  Вообще  неизвестно, сколько  ему  уже  осталось  жить  на  этом  свете. Он  был  сильно  ослабленным  и  бесполезным  к  сопротивлению.

  И  полковник  ВМС  США  Тобиас  Старки  просто  отключился  из  сознания. Либо  уснул  крепко, что  разбудить  его  было  бы  делом  сейчас  нелегким. Разве, что  жесткими  сильными  подзатыльниками.

  И  именно, только  я  сейчас  один  тут  бодрствовал. Да  и  как  можно  было спать, когда  впереди  меня  ожидало  самое  худшее. Такое, что  я  бы  и  себе  даже  представить  не мог  никогда. Речь  шла  о  неком  жертвенном  ритуале. О  каком? Я  и  понятия  не  имел. Но  в  любом  случае, ничего  хорошего  в  этом  не  было. Надо  было, причем, срочно, что-то  предпринимать  в  целях  своего  спасения. Но  сначала  отвязаться  требовалось  от  этого  чертового  металлического  стула. Я  стал  дергаться  из  стороны  в  сторону, чтобы  для  начала  хоть, где-то  ослабить  стягивающие  меня  на  этом  стуле  тугие  тонкие  веревки. Потом  эти  еще  как-то  с  рук  снять  железные  наручники.

  Я  хотел  соскочить, но  как  оказалось, этот  чертов  стул  был  привинчен  к  полу. Он  был  исключительно  для  пленника. То  есть  меня. И  я  был  намертво  к  нему  привязан  нейлоновыми  тонкими  веревками  и  пристегнут  наручниками. И  ничего  не  вышло. Так, что  я лишь  дернулся  вверх  и  все. 

  Стоял  шторм  и  «АТТИКУ»  раскачивало  так, что  валяющиеся и  разбросанные  в этом  большом  корабельном  зале стулья  катались  из  одного   угла  в   другой.  Что  там  творилось  снаружи, мне  было  неизвестно, но  качка  была  сильной. Правда, это   судно  хорошо  было  приспособлено  к  подобным  погодным  условиям  и  справлялось  исправно  с  этим.

  За  бортом  стояла  сплошная  непроглядная  черной  завесой  темнота. И  слышно  было, как  грохотал  где-то  даже  гром. А  в  больших  здесь, выходящих  на  сам  Тихий  океан  окнах  иллюминаторах  этого  зала   было  видно, как  сверкали  молнии.

  Я  задергался  на  этом  металлическом  привинченном  к  полу  стуле  из  стороны  в  сторону, надеясь  оторвать  его  от  пола.  И  в  то  время, в  одном  из  углов, где  была  просто  гора  сваленных  стульев. Там  что-то  стало  происходить. Куча   высоко  приподнялась  и  зашевелилась. А  потом, эта  куча  стульев  разъехалась  в  стороны  и  из  пола  и  прямо  из  пластикового  покрытия  вверх, поднялась  некая  полупрозрачная, человеческая  фигура. Фигура  из  соленой  океанской  самой  воды. Непонятным  вообще  каким-то  волшебным  образом  способная, сохранять  и  формировать  такую  человекоподобную  форму.

  Я  задергался  как  в  лихорадке  и  сумасшедший  от  паники  и  ужаса  во  все  стороны. Связанный  и  напуганный, пытаясь  сорвать  стул  свой  с  того  места, куда  его  привинтили  ножками. А  фигура  из  самой  соленой  океанской  воды, вдруг  стала  приобретать  свои  более  реалистичные  формы, и  стала  похожей  на  Ивашова  Владимира. Это, в  сущности, он  и  был. Только  слепленный  из  живой  подвижной  воды. В  свой  полный  рост. И  один  в  один. 

  Фигура  Ивашова  Владимира  приобретала  свои  более  узнаваемые  очертания  в  верхней  части  и  материализовалась, как  живой  человек  до  самого  пояса. Это  был  точно, Ивашов  Владимир, только  ниже  по-прежнему  была  прозрачная  живая  подвижная  вода. 

— Владимир! — я  произнес  потрясенный  увиденным  невероятным  сказочным  этаким  явлением – Ивашов! Это  ты?!

— Я — он  мне  ответил. И  голос  его  был  какой-то  не  совсем  естественный. Как  будто  булькающий. Со  мной  разговаривала  сама  живая  вода  из  Тихого  океана.

— Но  как?! — я  произнес, потрясенный  и  удивленный  не  спуская своих  напуганных  глаз  с  этого  нечто  созданного  из  самой  океанской  живой  воды.

— Это  новая  моя  живая  форма, способная  существовать  только  в  этом  мире  – произнес  он  или, возможно  теперь, оно  мне – Это  то, что  подарил  мне  сам  Бог  океанов  Посейдон  и  моя  любимая  Джейн  Морган, русалка, нимфа  и  дриада  Нагиса – он  произнес  мне, и  его  голос  приобрел  более  узнаваемые  очертания  и  звучание. Стал, более  человеческим.

— Но, твое  живое  человеческое  тело? – я  спросил  его  снова  — Где  оно?

— Это  оно  и  есть, Дмитрий — произнес  Владимир – Только  оно  приобрело  иную  несколько  форму, вид  и  внешность. Мы  люди  все  по  своей  сути  и  природе состоим  из  воды  наполовину. Просто  сейчас, во  мне  воды  больше, чем  в  тебе.  

Это  было  делом, в  сущности, не  сложным, стать  тем, кем  я  в  итоге  окончательно  стал.

— Мне  нужно, срочно, отзвониться  в  свой  морской  штаб  разведки  — я  произнес  Ивашову  или  тому,  кем  он  теперь  был – Все  стало, не  таким, как  вообще планировалось  и  приобрело  плохие  последствия. Для  меня, для  тебя  и  вообще  для  всех.

— А  может, все  так  и  должно  было  в  итоге  получиться  и  сложиться  — он  произнес  мне.

— В  любом  случае, я  обязан  доложить  наверх  и  своим — я  произнес  ему — Я  должен  доложить  о  критической  и  теперь  опасной  сложившейся  ситуации. Мне  необходимо  в  свою  проникнуть  каюту  и  взять  сотовый  свой  специальный  телефон  связи  с  Дальневосточным  морским  русским  штабом  разведки  ВМФ.

— Бессмысленно – он  мне  ответил  — Люди  Джексона  уже  прошерстили  всю  твою  личную  жилую  каюту, как  и  мою  каюту. Там  все  перевернули  и  телефон  у  них, как  и  твой  пистолет.

   Веревки  с  меня  вдруг  внезапно  сами  спали, как  и  сами  расстегнулись  стальные  наручники. Как  некая  неведомая  сила  это  незаметно  для  меня  сделала. Освободила  меня  от  связывавших  мое  тело  пленного  арестанта  пут.

  Я  встал  со  стула  и  осмотрелся  вокруг. «АТТИКУ»  сильно  качало, и  я  ели  держался  на  своих  ногах. Полковник  Тобиас  Старки  по-прежнему  был  в  бессознательной  отключке.

  Я  снова  обратился  к  Ивашову  Владимиру.

— Я  так  и  не  понял, почему  мой  телефон  в  таком  аномальном   потустороннем  месте  исправно  работал  и  ловил  сигналы  с  реального  нашего  мира — произнес  я  ему.

— Сейчас, ты  этого  все  равно  не  поймешь – произнес  мне  Ивашов  Владимир – Все, что  ты  все-таки  поймешь, случится  потом  и  будет  позднее, когда  вернешься  домой. Что  я  и  собираюсь  с  тобой  сделать.

— Домой? — произнес  я  ему – Да. Хочу  уже  домой. Хватит  с  меня  всего  этого жуткого  кошмара. Это  все  уже  не  для  меня.

— Я  думаю, ты  выполнил  свою  полноценно  работу — произнес  мне  Владимир,  или  некое  морское  теперь  состоящее  из  самой  воды  существо  с  его  именем – Ты  выполнил  то, что  смог. А  что  не  смог, это  не  твоя  вина, да  и  не  было  в твоей  власти, Дмитрий.

— Интересно – я  произнес  ему  — Что  они  хотят  сейчас сделать?

— Они  готовятся  тебя  принести  в  жертву — произнес  мне  он, или  это  нечто  в облике  Ивашова  Владимира.

— Меня  в  жертву?! — я  произнес  вопросительно  и  возмущенно – Это  же средневековье  какое-то  и  дикость!

— Ты  так  ничего  и  не  понял, Дмитрий  — произнесло  мне  это  нечто  из  соленой  океанской  воды  в  облике  Ивашова  Владимира — Теодор  Джексон  приказал  развернуть  оба  корабля. И  они  в  самом  центре  временных  искажений  и  событий. В  самой  середине  Тихого  призрачного  океана. Она  послала  меня  за  тобой. Чтобы  эти  твари  не  смогли  совершить  непоправимое. И  я, спас  тебя.

— Ты, и  она – я  произнес  ему, недоговаривая – Но, как?

— Ты, Дмитрий, видно  плохо  все  время  слушал  меня – произнес  Ивашов  снова  мне – Джейн  Морган   и  я  теперь  одно  целое. Мы  единый  океан. Меня  уже  давно  нет  в  этом  мире. Это  лишь, наши  копии. Все, что  твориться  тут  это  в  моей  голове. В  моем  больном  воображении  и  сознании  умирающего  измученного  страданиями  человека. И  ты  в  моем  мире. Как  все  здесь.

— А  Теодор  этот  Джексон? Он  как  тут  и  каким  боком? – я  снова  произнес  ему – Я  тут  тоже   не  до  конца  догоняю  все.

— Он  тоже  такой  же, как  и  я — произнес  Владимир  мне — Наши  миры  пересекаются. Только, он  сопротивляется  своей  судьбе, и  не  хочет  принять  все, что  должным  образом  обязан. Джексон  хочет  убить  мою  любимую  Джейн  Морган, когда  она  была  той  Мэри  Стрит  Уотсон. Он  был  просто  очарован  своей  женщиной, но  никогда  не  любил  ее, как  она  ни  старалась  привлечь  его к  себе. Он  не  способен  любить  как  я. И  не  способен  ради  этого  всего  на  жертвы. Ему  не  суждено  слиться  с  океаном  в  одно  целое  и  стать  вечностью.

  Моя  Джейн  и  она  царица  океанов  и  Богиня  Нагиса  не  смогла  его  одарить  тем, чем  одарила  меня. Целым  миром. Вечной  бесценной  любовью. Новой  жизнью. Теодор  Джексон  обречен. Он  не  покинет  никогда  этот  мир. Не  освободиться, и  умрет  так  и, ничего  не  поняв.  И  он  останется  вечно  в  этом  мире. И  умрет  с  этим, как  и  все, кто  с  ним. Но  ты  не  умрешь. Ты  должен  жить. И  я  пришел  вытащить  тебя  из  этого. Ибо  скоро  все  кончиться. Осталось  совсем  немного.

— Они  хотят  вырваться  отсюда  —  я, произнес  Владимиру — Судно  на  полном  ходу  снова  идет  к  линии  горизонта  событий. Они  хотят  вырваться  из  западни. Они  собираются  врубить  на  полную  катушку  свою  гравимагнитную  силовую  установку.

  Владимир  усмехнулся  лишь  на  это  и  ответил  мне – Они, как  и  ты, пока  так  ничего  и  не  поняли.  Они  как  малые  дети. Но  на  все  воля  Божья — и  добавил  — Идем.

  Он  протянул  мне  свою  руку. Я  ему, свою. И  тут  увидел, что  нет  на  мне  ни наручников, ни  веревок. Ничего  вообще  подобного. Даже  этого  металлического стула. Я  свободен. Я  и был  не  связан  и не скован  ничем. Просто  все  происходило  и  происходит  в  моей  голове. Я  как бы  спал  и сплю. Это все  длинный  невероятно реалистичный  сон. Все, что  происходило  со  мной,  это  был  сон. И  я  только  сейчас  все  понял. Я  в  глубоком  неком  гипнотическом  полуобморочном  практически  смертном  сне.

— «Но  как?!» — я  был  потрясен – «Как?! Ты  заразил  меня  своими  снами?!».

— Нет  времени  все  подробно  и  глубоко  объяснять. И  нет  времени  ждать  — произнес  мне  Владимир  Ивашов  — Идем.

  Он  протянул  мне  свои  руки  и  просто  схватил  меня  ими.  А  затем, корабль  весь  затрясло  как  в  дикой  бешеной  лихорадке. Кругом  раздался  какой-то  нарастающий  и  приближающийся  гул. Это  автоматически  и  без  какого-либо управления  включилась  на ядерном  питании  электронная  гравимагнитная  силовая  установка.

  Где-то  внизу  в  самом  корабле  и  в  его  грузовом  трюме.

  Затем  я  услышал  где-то  на  самой  палубе  громкий  топот  бегающих  ног, обутых  в  военные  шнурованные  ботинки  и  дикие  пугливые  крики.

  Распахнулась, настежь  и  молниеносно, открываясь, сама  дверь  в  корабельный  конференц-зал  и  вбежали  с  пистолетами  и  автоматами  вооруженные  незнакомые  мне  люди  в  черном  камуфляже. Они, просто, увидев  меня  и  водяное  жуткое  для  их  глаз  фантастическое  существо, окаменев, замерли  на  одном  месте. Я  лишь  увидел  их  вытаращенные  на  меня  и  Ивашова  Владимира  перепуганные  в  отчаянии  и  панике  глаза, когда  Ивашов  превратился  в  огромное  морское  чешуйчатое  существо  с  множеством  плавников, щупалец  и  шипов. Началась  стрельба, но  пули  пролетали  сквозь  нас  и  летели  мимо. А  потом, я  уже  ничего  не  помнил. Я, видимо  отключился  из своего  сознания. Или  стал, чем-то  или  кем-то  тоже, что  позволило  мне  просто  раствориться  в  самом  воздухе  и  пройти  бессознательно  и  незримо  сквозь  все  палубы  и  корпус  гибнущего  в  гидравлическом  взрывном  коллапсе  научного  исследовательского  судна  с  бортовым  красивым  названием «AТТICA»  вместе  с  еще  одним  кораблем, стоящим  рядом  с  ним  по  самому  центру  Тихого  океана   скоростным  на  подводных  крыльях  новейшим  ракетным  корветом  морских  сил  ВМС  США  UZZ – 095 «ORION».                        

                                                 ***

   Я, внезапно  очнулся  и  открыл  свои  глаза. Оказалось, я  лежал  в  больничной  палате  больницы.

 Рядом  стояла  медсестра   в  белой  медицинской  маске  и  белом  халате. 

   Подошел  мужчина  врач, также  в белом  халате  и  маске  на  своем лице. Он  встал  тоже  с  удивленным  видом  возле  моей  постели.

— Он  только, что  пришел  в  себя, доктор – произнесла  медсестра – Все  в  норме.

— Срочно  переводите  из  реанимации  в  обычный  стационар — произнес, видимо  главный  над  всем  здесь  медперсоналом  доктор – Жить  будет.

  Медсестра  качнула  в  знак  согласия  ему  своей  в  белой  медицинской  шапочке  головой.

  Я  покрутил  по  сторонам  головой  и  осмотрел  свою  медицинскую  реанимационную  палату. С  меня  тут  же  сняли  все  датчики  от  каких-то электронных  приборов   и  отключили  ИВЛ.

  Открылась  в  палату  дверь, и  вошли  трое  наших  военных  в  погонах  полковников. Точнее  моряков  в  чинах  капитанов  второго  и  первого  ранга.

  Они  подошли  ко  мне  и  один  из  них, что  был  по  центру  двоих, произнес  мне — Вы  отлично  поработали, капитан  третьего  ранга  Ликандров  Дмитрий  Ефимович. Если  бы  не  вы  и  не  ваша  работа  и  приобретенный  опыт, все  могло  бы  закончиться  иначе.

  Я  ничего  не  понимал  из  сказанного  этим  военным  пока.

— Готовьте  свои  новые  погоны  и  награды – он  произнес  мне, широко  улыбаясь  своей  белозубой  русского  военного  офицера  улыбкой, лежащему  на  своей  медицинской  постели — Скоро  прибудете  в  штаб  ВМФ  РОССИИ, где  будете  представлены  международной  аудитории, как  военных  специалистов  всех  ведущих  стран, так  и  ученым  всего  мира, изучающим  паранормальные  необычные  явления.

— Я  ни  понимаю, а  что  я  вообще  такого  сделал  то? – я  спросил  военных  из  штаба  ВМФ  и  видимо  нашей  морской  разведки. 

  Тот, что  был  по  центру  других  двоих  офицеров, подошел  вплотную  к  моей  больничной  кровати  и  взял  меня  за  правую  руку, сжав  крепко  в  кисти  своей  правой  мужской  сильной  рукой. Офицер  в  звании  капитана  первого  ранга  ВМФ  России, залез  другой  левой  рукой  в  левый  свой  карман  военных  с широкими  лампасами  на  мундире  брюк. И  достал  оттуда  сотовый  телефон. Это  был  мой  утерянный  тот  самый  для  специальной  разведсвязи  телефон. Я  сразу  же  узнал  его  и, тут  же  все  окончательно  понял. Все, что  мне  говорил  Ивашов  Владимир.

  Офицер  морской  штабной  разведки  произнес  мне – Вы, Ликандров  Дмитрий  Ефимович, пока  еще  не  знаете, но  вы, только  что  спасли  нас  всех  и  весь  этот  мир.

     Эпилог:  Дочь  Посейдона

 

  Ивашов  Владимир  не  мог  понять, как  снова  оказался  здесь. Он, лежал  на сыром  прибрежном  белом  песке  и  лишь  видел  над  собой  островитян. Этих  шустрых  маленьких  смеющихся  голопузых  ребятишек, что  окружали  его  лежащего  на  песчаном  берегу  глубокой  коралловой  островной  рыбацкой  лагуны. Эти  черномазенькие  миленькие  детские  веселые  личики  и  громкий  ребячий  оглушающий  наперебой  гомон.

  Он  ничего  не  помнил  вообще, что  с  ним  было, и  как  он  тут  оказался.

  Все  исчезло. Само  синее  небо  волны  и  даже  сам  сменился  воздух, став  совершено  иным  и  другим. Затем  исчезли  все  эти  каменные  черные  безлюдные  острова  и  подводное  обширное  плато  смерти.

  Все  снова  окутал  лиловый   непроглядный   густой  пеленой, стелющийся  над  самой  поверхностью  воды  живой  наполненный  сейчас  какими-то  неразборчивыми  голосами  туман.

  Он  вдруг  оказался  в  волнах  и  увидел  объятое  огнем  свое  торговое  судно  «КАTHARINE  DUPONT».             

  Он  был  снова  там, откуда  все  началось. Судно  тонуло, уходя  на  дно. Но  он  сейчас  видел  своими  глазами  это. Он  выпрыгнул  за  борт  судна  и  теперь  плавал  среди  его  обломков, глотая  стелющийся  над  самой  водой  черный  едкий  угарный  дым. Из  заполненных  до  самого  верха  танков  судна  вытекало  горящее  в  воду  прямо  из  разрушающихся  от  высокой  температуры  бортов  горящее  ярким  пламенем  дизельное  двигательное  топливо. 

  Затем, он  и  сам  начал  тонуть. Его  словно  кто-то  стал  тащить  под  воду.

  Владимир  лишь  помнил, как  уходил  на  дно  и  захлебывался  соленой  океанской  водой. И  все. Он  подумал  это  конец, когда  увидел  яркий  впереди  искрящийся  свет. Свет  откуда-то  из  неизвестности  и  глубины  самой  воды. И  его  понесло, подхватившим  все  его  моряка  еще  живое  тело  водяным  бурным, но  сильным  потоком, словно  затягивая  куда-то. Увлекая  за  собой. Как  в  круговом  бурном  водовороте.

  Владимир  отключился. Совсем  и  потерял  свое  сознание. А  когда  пришел  в себя. Вокруг  уже  не  было  совершенно  никакой  воды. Он  лежал  на  песчаном  берегу  в  своей  рабочей  моряка  торгового  флота  одежде.

  Он  каким-то  неизвестным  чудом  вернулся  опять  сюда. Словно, вынырнув  из  неоткуда. Из  некой  безжизненной  и  туманной  невесомой  пустоты. И  был  выброшен   как  какая-либо  обессиленная  и  умирающая  медуза  или  морское  животное  на  берег.

  Его  голые  без  обуви  русского  моряка  ноги, окатывали  в  береговой  линии  прибоя  волны.

  Был  вечер. Но  сколько  было  времени, Владимир  не  знал. У него  не  было  своих  личных  часов. Да  они ему  как  бы  и  не  были  нужны. Работая  на  судне  до седьмого  пота  на  своей  корабельной  вахте  было  не  до  часов. Да  и  время  можно  было  узнать  на  самом  судне. Там  часы  висели  везде. Капитан  торгового  судна  «КАTHARINE  DUPONT» любил  время. Он  был  просто  фанат  времени.  И  понавешал  по  всему  кораблю  часы.  И  в  столовой  и  в  коридорах. Даже  в  гудящем  дизелями  задымленном  парами  отработанного  топлива  и  пара  трюме. Поэтому  многие  на  корабле  рабочие  и  матросы  ходили  без  своих  часов.  Да  и  жили  на  судне. Так, что  им  личные  часы  не  были  нужны, как  и  Ивашову  Владимиру.

  Он  уселся  на  свою  задницу  в  кругу  веселых, визгливых  и  смеющихся  голопузых  островитян  ребятишек. Те, трогали  его  руками, будто  проверяли  на  ощупь, кто  это. Вымысел  или  реальность, не  веря  своим  детским  глазам. Они   столпились  над  ним, и  присев  на  корточки, тыкали  его  в  бока  и  грудь  своими  маленькими  загорелыми  до  черноты  пальчиками.

  Над  головой  ярко  светило  тропическое  жаркое  опять  летнее  солнце. Летали,  громко  крича  над  самыми  волнами  океана  чайки  и  альбатросы.  Где-то  вдали  резвились, играя  в  волнах, громко  кричали  дельфины.

— Вставай! — они  кричали  Владимиру – Вставай! Она  ждет  тебя!

— Кто? – он  спросил  их – Кто, ждет  меня?

— Твоя  любимая! Она  давно  ждет  твоего   возвращения! – они  произнесли  ему – Вставай  же, и  иди  к  своей  Джейн!

  Он  поднялся  и  пошел  окруженный  визгливыми  голопузыми  смешными  и веселыми  туземцами  ребятишками  вдоль  берега. Там  была  впереди  деревня  рыбаков  и  их  домики, стоящие  на  столбах  прямо  в  самой  воде. Показались  на  берегу  взрослые. Их  было  много  возле   песчаной  пристани. Там  был  сам  вождь  и  старейшина  племени  рыбаков  и  ловцов  жемчуга.

  Они  все  встречали  радостно  его  Ивашова  Владимира, русского  моряка  потерявшегося  и  заблудшего  в  безграничных  просторах  самого  пространства  и  времени. И  казалось, снова  замедлилось  само  это  самое  время  и  остановилось. Все  вокруг  просто  замерло. Даже  прибрежные  бурные  с  пенными  барашками  волны. Сам  остановился  воздух  и  в  небе  альбатросы  и  чайки. Все  замерло  в вечном  безмолвии, как  словно  преклонившись  в  низком  поклоне  возле  стоящей  у  самого  берега  большой  красивой  одномачтовой  парусной  крейсерской  круизной  яхты  с  бортовым  названием  «Arabella».              

  На  берег  был  опущен  с  борта  яхты  деревянный  трап  сходни.  И  наверху  их  и  на  палубе  у  леерных  бортовых  перил  левого  борта  стоял  живой  Дэниел  Морган. Он  был  в  одних  джинсовых  синих  шортах. И  был  с  той  молодой  девицей  любовницей  и  островитянкой. И  она  тоже  широко  и  приветливо  улыбалась  Владимиру  Ивашову.  А  Дэни  прижимал  к  своему  голому  загорелому  латиноамериканца  молодому  двадцатисемилетнему  мускулистому  телу, практически  совершенно, обнаженную, загорелую  до  угольной  черноты  лет  не  старше  девятнадцати  девицу. В  одном  только  телесного  цвета  мини-бикини  купальнике.

  Дэниел  широко  улыбался  белозубой  своей  молодого  живого  веселого  кучерявого  и  черноволосого  парня  приветливой  улыбкой.  Все  выглядело  так, как  будто  ничего  не  произошло  и  не  случилось. Как  словно  все  еще  только начиналось  и  все  заново.

  Ивашов  Владимир  поднялся  не  спеша  на  борт  яхты  и  подал  руку  своему  умершему, но  здесь  живому  другу. И  они  поздоровались  и  обнялись  друг  с другом. Они  теперь  были  навечно  вместе  и  снова  были  неразлучны  как раньше.

— Дэни — произнес  Владимир   ему — Прости  меня.

— Забудь — Дэниел  произнес  ему — Иди  к  ней. Она  здесь  и  ждет  тебя. Запилила просто  меня. Когда, да  когда, мы  встретимся  снова  и  я  его  увижу. Мы  приплыли  сюда  ради  тебя. Иначе  она  бы  не  дала  мне  никакого  покоя. Ты  знаешь  ее, мою  сестренку  Джейн. Она  только  и  говорит  о  тебе  и  о  любви  к  тебе. Джейн  все  также  любит  тебя. Она  все  приготовила  для  твоей  встречи.

  Он  ощутил  пристальный  взор  черных  как  сама  бездна  океана  цыганских  гипнотических  глаз  и  обернулся. Владимир  увидел  свою  любимую  красавицу  Джейн  Морган. Джейн  стояла  сзади  него, выйдя  из  жилого  каютного  трюма  «Арабеллы»  и, когда  он  обернулся, сразу  с  радостным  криком  и  слезами, кинулась  к  Владимиру. Добежав  до  него, она  обхватила  его  мужскую  шею  своими  загорелыми  латиноамериканки   панамки, мулатки  и  брюнетки  руками. И, буквально, запрыгнула  на  Владимира. Джейн  повисла  на  нем. Обхватив  его  своими  полненькими  голыми  загорелыми  босоногими  девичьими  любовницы  черноволосой  красавицы  ногами. Он  тоже  обхватил  ее  в  домашнем  коротком  белом  халатике  девичье  тело  за  гибкую  талию. Прижал  к  себе, целуя  черноволосую  двадцатидевятилетнюю  красавицу  и  свою  вернувшуюся  с  того  света  любовницу.

  Он  и  сам  не  понимал, откуда  вернулся  сам. Но  был  снова  здесь. Среди  своих  друзей  и  своей  любимой. Он  соскучился  даже по  самой  этой  белоснежной  с парусами  красивой  шикарной  и  быстроходной  яхте, что  спасла  его  от  смерти  в  Тихом  океане  и  стала  такой  же  любимой, как  и  его  латиноамериканка  из  Панамы  Джейн  Морган.

  Он  был  дома. И  среди  своих  друзей  в  объятьях  своей  любимой.

  Они  целовались  как  безумные  от  долгого  расставания  и  дикой  неистовой  любви, а  Дэниел  громко  хохотал  и  был  полон  жизни  и  радости.

  Он  со  своей  молодой  новой  островитянкой  подружкой, тот  час  же, бросился  быстро  убирать  все  ненужное  и  устанавливать, все, что  было  сейчас  необходимо  в  их  далеком  походе  через  весь  Тихий  океан  в  прыжке  к  новой  жизни  за  сам  призрачный  горизонт.

Были  убраны  дощатые  сходни. И  «Арабелла», провожаемая  криками  ребятишек  и  шумными  рыбаками  островитянами, вышла   в  открытый  океан. Набирая  под  своими  большими  белыми  треугольными  наполненными  ветром  парусами  крейсерскую  скорость. Рассекая  шумные  бурные  океанские  волны, она  летела  куда-то  вдаль  в  самом  мареве  вечернего  заката, и  в  синеву  убегающих  куда-то  очень  далеко  шумных  бурлящих  синих  волн. Туда, куда  заходит  каждый  вечер  яркое  тропическое  солнце. Пока  не  растворилась  в  самой  синей  той  дали. Под  крик  парящих  над  самыми  волнами  чаек  и  альбатросов. И  в  самой  воде  дельфинов. За  пеленой  густого  лилового  стелющегося  по  самой   идеальной  глади  океана  тумана.

                                                                  ***        

  Владимир  Ивашов, находился  под  дыхательным  аппаратом  и  весь  в  капельницах. Он  так  лежал  уже  много  лет. Его  тело, как  и  сам  разум, отказывалось  от  него  самого. Владимир  не  различал  перед  собой  сейчас  ничего. Его  глаза  видели  лишь  лиловую  какую-то  призрачную  туманную  пелену  и  в  этой  пелене  какие-то  слабо  различимые  двигающиеся  темные   тени. Он  умирал.  

— Сколько  ему  осталось, доктор? — спросила  в  слезах  Татьяна, подбежав  к  врачу  реаниматологу   Виктору  Казанцеву.

— Совсем  немного, Таня – тот  ей  ответил — Мы  сделали  все  возможное. Но…-  он  замолчал, глядя  сочувственно  в  синие  глаза  молодой  тридцатилетней  женщины.

— Неужели  не  спасти  Володю? — та  спросила  его.

— Мы  перепробовали  все, чтобы  вывести  его  из  глубокой  комы. Он, то  впадает  в  нее, то  приходит  в  себя – произнес  врач  и  давний  друг  еще  со  школы, реанимационной  клиники  Виктор  Казанцев – Твой  муж  Владимир  уже  несколько  лет   в  состоянии  между  жизнью  и  смертью. В  медицинской  практике  это  не  единичный  такой  случай. Сердце   еще  бьется, но  мозг  уже  не  реагирует  на  внешние  медикаментозные  и  прочие  способы  воздействия. Он  постепенно  разрушается. Мы  лишь  можем  поддерживать  какое-то  время  состояние   самого  живого  организма  больного, но  он  обречен. Его  не  вытащить  уже  никак  оттуда, куда  его  душа  стремиться.

  Он  подошел  к  залитому  потоками  дождевой  воды  большому  застеленному  окну  на  втором  этаже  реанимации  клиники  и  посмотрел  на  бурный  в  штормовую  погоду  океан. Там  за  этим  окном  его  больницы   в  черном  небе  сверкали  яркие  длинными  зигзагами  молнии, и  громыхал  раскатами, оглушая  все  вокруг  гром. Там  над  Охотским   морем  и  самим  Тихим  океаном, творилось  настоящее  ужасающее  штормовое  светопреставление. Сильный  ветер  гнал  штормовые  черные  холодные  волны  прямо  на   сам  каменистый  Дальневосточный  берег, разбивая  их  о  крутые  торчащие  черные  каменные  прибрежные  утесы  и  торчащие  из  воды  отдельные  скалы. О  бетонные  прибрежные  пустые  без  судов  пирсы. Все  стоящие  у  пристани  корабли  на  случай  урагана  и  шторма  были  переведены  внутрь  самой  глубокой  защищенной  от  бурь  и  ветров  высокими  сопками  и  горами  бухты  Золотой  Рог.  

  Был  час  ночи. Уже  кончалась  его  дежурная  очередная  врача  реаниматолога  смена. Пора  было  домой. Он  и  так  порядком  здесь  задержался  сегодня  сверх  положенного. Дома  жена   и  двое  детей.

— Да, в  такую  погоду  в  Тихий  океан  ни  кому  не  выйти — произнес  он  негромко, будто  сам  себе  под  нос. Вспоминая, как  спасал  двоих  моряков  рыбаков  с  рыбацкого  разбившегося  вот  в  такой  же  шторм  о  скалы  рыболовного  сейнера. 

  Он  обернулся  к  стоящей  за  его  спиной  заплаканной  Татьяне  Звягинцевой. Подойдя, взял  обеими  руками  за  женские  молодые  тридцатилетней  женщины плечи, произнес  ей – Иди  домой  Таня. Не  мучай  себя. Ты  устала  тут  возле  него  безвылазно  находиться. 

— Неужели  нельзя  ничего  сделать, Виктор?  — произнесла  опять  Татьяна.

— Если  будут, хоть  какие-то  положительные  изменения – произнес  он  ей – Это  будет  просто  чудо. Но, пока  все  безрезультатно. Он  умирает. И  нам  его  оттуда  не  вытащить.

  Он, обняв  за  плечи  Татьяну  Звягинцеву, повел  по  длинному  больничному  этажу  своей  приморской  стоящей  недалеко  в  одном   городском  квартале  от  берега  больницы. Помог  той  одеться. Ведь  на  улице  шел  сильный  дождь  и  предложил  свою  машину, чтобы  довезти, убитую  болью  и  страданиями  молодую  женщину  до  ее  дома. Чисто  как  знакомый  и  друг  семьи. Там  женщину  тоже  ожидали  ее  двое  детей. Мальчик  и  девочка. Так  сильно  похожие, на  ее  любимого  мужа  Ивашова  Владимира.

  Татьяна  Звягинцева  и  Виктор  Казанцев  вышли  из  больницы  и  под  зонтиками  сели  в  легковой  автомобиль, выехав  за  решетчатую  высокую  ограду  самой  больницы. Они  направились  под  проливным  дождем  через  половину  города  к  дому  Татьяны.  

  Вскоре  последовав  их  личному  примеру, из  больницы  ушли  почти  все. Весь медперсонал, оставив  больных  на   попечение  дежуривших  здесь  до  самого  утра  медсестер  и  санитарок.

  В  клинике  наступила  ночная  тишина. Большая  часть  больницы  была  отключена  от  света. Был  лишь  оставлен  горящим  только  дежурный   не  яркий  свет  по  ее  четырем  этажам.

  В  реанимационной  больничной  полузатемненной  палате  работала  машина  ИВЛ  и  прочие  реанимационные  подключенные  к  умирающему  пациенту  и больному  обреченного  смертника  приборы. В  обоих  его  руках  торчали  иглы  и  трубки  капельниц. На  худом  побелевшем  лице  была  прозрачная  маска  с  дыхательной  трубкой,  по  которой  из  стоящих  здесь  же  баллонов  закачивался  компрессором  в  его  легкие  воздух, снабжая  весь  организм  кислородом. 

  Все  это  напоминало  выход  с  бездонной  черной  глубины  к  свету. Яркому  свету. Возможно, так  все  и  происходило  сейчас, когда  сильный  ветер,  ударившись  всей  своей  силой  сорвав  замки, запоры  со  всех  окон  и  выбив  стекла  в  оконных  рамах  ворвался  внутрь  больничной  палаты. Продувая свежим  холодным  ураганным  ветром  все  это  полутемное  помещение. Сдувая  со  стоящего  здесь  же  небольшого  стола  все  журналы  и  записи  врачей  на  пол  больничной  палаты, разбрасывая  врачебные  рукописные  медицинские  заключения  по  полу  и, подымая  листки  бумаги  в  воздух. Вихрем, закручивая  их  посреди  самой  этой  комнаты  лежащего  на  постели  обреченного  больного  смертника.

  В  воздухе  над  постелью  больного  из  самого  воздуха  обрисовалось  живое,  похожее  на  человеческое  лицо  женщины. Красивое  лицо  с  прямым  носом  и  полненькими  чувственными  губами. С  потрясающей  красоты  широко открытыми  и  практически  не  моргающими   под  изогнутыми  черными  тонкими бровями  с  черными  зрачками  глазами. Сверкая  золотой  венценосной  короной  и  развивая  зеленые  длинные  вьющиеся  в  вихре  воздуха  волосы, оно, не  отрываясь  пристально  смотрело  на  лежащее  полумертвое  мужское  под  белой  простынею  больничной  постели  худое, измученное  долгой  болезнью  тело. 

 — Володенька – прозвучал  в  воздухе  негромкий  женский  мелодичный, словно песня  голос — Любимый.

  Он, вдруг  пришел  в  себя, дернувшись, услышав  ее, открыл  свои  полуживые  синие  глаза.

— Нагиса – произнес  умирающий  Владимир  Ивашов –Это  ты?

— Я, любимый  мой — произнесла  морская  нимфа, дриада  и  Богиня  океана  Нагиса — Я  пришла  за  тобой. Я, дочь  Посейдона  Нагиса, твоя  любимая  Джейн.

  Лицо  в  воздухе  и  в  вихре  приобрело  иные  очертания. И  вот  уже  на  больного  смотрела  реальная  земная  женщина. Латиноамериканка   красавица  брюнетка  смуглянка  с  загорелым  миловидным  лицом  и  развивающимися  по воздуху  черными  вьющимися  длинными  волосами. 

— Джейн — произнес, еле  выговаривая  парализованным  полуонемевшим  больным  ртом  Ивашов  Владимир – Джейн. Я  рад  тебе. Я  хотел  тебя  увидеть. Только  одну  тебя.

  Он, дернулся  на  постели  и  попытался  привстать, чтобы  дотянуться  до  лица  любимой. Он  хотел  поцеловать  ее, но  обессиленный  снова  упал  головой  на  подушки. И  тяжело  прерывисто  задышал, ощущая  приближение  своей  смерти.

— Ты  умираешь, любовь  моя. Эта  человеческая  оболочка   и  больное  раком  тело  убивает  тебя — произнесла  дочь  Посейдона  Нагиса — Но  со  мной  ты  будешь  бессмертен, как  и  я. Мы  будем  жить  вечно  в  мире  моего  отца  Посейдона. Среди  моих  братьев  и  сестер.

– Я  видел  Дэниела — произнес  Владимир  и  ухмыльнулся – Он  обзавелся  подружкой. Я  повинился  перед  ним  и  Дэни  простил  меня. Я  был  снова  на  нашем  том  острове  и  в  той  нашей  пальмовой  хижине  рыбаков – произнес  ей  Владимир — Я  вспомнил, как  мы  любили  друг  друга  и  занимались  любовью  там, любимая  моя. Моя  Джейн. Кто  ты, Джейн, кто? Кто  ты, что  берегла  меня  для  самой  себя  столько  долгих  лет? Я  не  буду  сопротивляться  раз, ты  пришла  сама  за  мной. Ты  так  долго  ждала  этого. И  вот, я  твой  весь  и  без  остатка. Я  готов  ко  всему, что  меня  ждет  в  твоем  подводном  мире, моя  царица  морей  и  океанов  Нагиса.

  Женщина  в  вихре  ветра  и  воздуха  приблизилась  к  постели  больного  и  зависла  над  ним, раскачивая  стоящие  с  бутылями  лекарств  и  трубками  на  высоких  металлических  стойках  капельницы. Подымая  вверх  белые  постельные  сверху  лежащие  на  теле  Ивашова  Владимира  покрывала.

— Любимый — произнесла  русалка, морская  нимфа  и  дриада  ему  и  наклонилась  ниже  к  его  мужскому  увядающему  побелевшему  лицу  больного.

  Лицо  приняло  прежнюю  истинную  форму  и  внешность  морской  русалки  и диковинной  призрачной  в  этом  живом  людском  мире  инфернальной  сущности.

  Дриада  и  Богиня  океана  Нагиса, любовница  Джейн  Морган  сейчас  смотрела  ему  прямо  своими  черными, как  сами  глубины  океана  женскими  не  моргающими  глазами   в  помутненные  уже  смертью  синие  еле  шевелящиеся  человеческие  глаза. Ее  женская  в  золотом  венце  и  сверкающей  короне  с  развевающимися  по  ветру  зелеными, переплетенными  морской  тиной  и  водорослями  волосами  голова  склонилась  к  его  болезненному  лицу. 

— Твои  глаза. Как  я  всегда  любила  их — произнесла  она  ему — Они  очаровали  меня. Я  не  могла  жить  без  этих  красивых  синих  как  океан  глаз. Я  полюбила   их. И  полюбила  тебя  из-за  этих  синих  глаз. Ты  мой  океан. Ты  мой  теперь  Царь  и  Бог. А  я, твоя  Царица  и  Богиня.

— Джейн. Нагиса – произнес  ей, еле  выговаривая  слабыми  шевелящимися  губами  Владимир — Забери  меня  с  собой. Освободи  меня  от  всего.

  Он  выплюнул  изо  рта  дыхательную  трубку  ИВЛ  и  стал  как  аквалангист  точно  под  водой, задыхаться  от  недостатка  кислорода  в  почти  не  работающих  слабых  легких. Но  в  тот  же  момент  и  миг, их  губы  соединились  в  горячем  едином  крепком  поцелуе. И  он  задышал  уже  другим  воздухом  и  другой  возрождающейся  в  его  теле  жизнью, без  которой, он  уже  не  смог  бы  жить, да  и  не  мыслил  уже  иной  жизни.

  Внезапно  из  открытых  настежь  всех  больничных  в  его  ночной   палате  разбитых  окон, налетевший  с  океана  мощный  штормовой  ветер, подхватил  его  легкое  мужское  тело, высохшее  до  одних  костей  высосанное  неизлечимой  смертоносной  болезнью. Подняв  в  воздух  с  самой  постели. В  тот  же  момент  и миг, поглотив  и  растворив  его  в  себе  всего. И  кружа, понес  из  больничной  палаты  наружу  к  Тихому  океану. Оставляя  пустой  больничную  постель. И  разметав  по  сторонам  сами  вверх  взметнувшиеся  белые  простыни. Роняя  стоящие  у  постели  с  длинными  трубками  иглами  капельницы, опрокидывая  их  и  разбивая  их  большие  бутыли  с  лекарствами  о  кафельный  пол  самой  реанимационной  выстуженной  ледяным  штормовым  сырым  ветром   палаты.

  А  там  за   окном  бушевала  гроза, сверкали  молнии, и  гремел  гром. Штормило   в  бешеных  порывах  дикого  ветра  Охотское  море  и  сам  Тихий  океан.

  Огромные  черные  валы  волн  перекатывались  одна  через  другую, разбиваясь  о  скалистые  береговые  каменные  черные  утесы. Омывая  каменистый  берег  и  пустые  корабельные  пристани.

  Там, где-то  за  линией  самого  просыпающегося  от  темной  штормовой  ночи  горизонта  уже   подымалось  утреннее  солнце. И  в  этом  ярком  горящем  огнем  утреннем  зареве, где-то  над  самими  еще  бурными  штормовыми  волнами,  прозвучало  громко  и  звучно — Нагиса! — и  потом  еще — Любимая, моя!

  Словно  играя  самими  порывами  штормового  бушующего  ветра, этот  голос  эхом  пронесся, куда-то  вдаль  к  самой   линии  пылающим  утренним  огнем  горизонта.

— Любимый  мой! — прозвучал  в  ответ  мелодичный, как  самая  красивая  песня  женский  голос.

  Он  летел  вслед  тому  голосу, догоняя  его  в  яростных  и  бешеных  порывах  штормового  бушующего  ветра.

— Я  свободен! Я  свободен! Ты  обещала  мне  ее! — снова  прозвучал  мужской  громкий  над  штормовыми  волнами  голос  диковинного  морского  существа, что  был  когда-то  человеком — Любимая  моя  Нагиса! Я  свободен! Как  долго  я  этого  ждал!

  И  потом  следом — Где  же  ты, любовь  моя?! Я  хочу  видеть  тебя!

— Я  здесь! — в  ответ  ему  прозвучал  в  ветре  над  самыми  волнами  женский  такой  же  оглушительный  как  сам  гром  голос — Я  всегда  буду  с  тобой! Я  всегда  буду  любить  тебя! И  не  оставлю  одного  тебя  никогда!                     Никогда!– ответила  вторая, такая  же  ему, как  и  он  среди  волн  и  воздуха  незримая  догоняющая  его  в  самом  ветреном  дождливом  воздухе  сущность.

  Он  громко  ей  рассмеялся. А  она  ему. И  их  общий  громоподобный  смех, слившись  воедино, улетел  в  сам  сверкающий  яркими  всполохами  молний  штормовой  пылающий  ярким  утренним  заревом  горизонт  и  утонул  в  бездонных  черных  глубинах  мирового  Тихого  океана.  

                                КОНЕЦ

                                                                                  Киселев А.А.

                                                                       01.02.  – 04.04. 2022г.

                                                                                   (97 страниц)

Еще почитать:

Джейн Грей и Ворон Истуканов — Глава 71: Мега-пенальти тортиков!

Джейн Грей и Ворон Истуканов — Глава 68: Раунд 2-5. Тортовое пенальти!

Любовь после смерти 

Сан Анхель — Глава 2.