-И то верно. Мальчику явно пришлось не сладко. Но мы ничего не можем сделать, кроме как просто приглядывать за ним. А уж как ему жить пусть сам выбирает. Мы не вправе вмешиваться в его будущую жизнь.

-Ваша правда.

Были ли их слова просто догадками, или нет. Даже они сами не знали этого. Однако факт того, что Гинро не мог воспринимать мир так же как и дети его возраста, был правдивым. Даже просто идя по улицу, он не думал ни о чём весёлом. Да и веселиться он никак не мог. Зная о том что прямо сейчас идёт война. Он попросту не хотел признавать то, что его как вещь выбросили на этот остров где нет и намёка на войну. Каждый раз он вспоминает лица тех солдатов, что спасли его и накормили, даже при том что сами голодали. Он вспоминал их, и всё больше и больше презирал. Он начинал всё больше злиться лишь вспоминая тот день, когда его нашли… По дороге домой, Гинро оглядывался по сторонам. Вновь смотря на детей которые продолжают весело смеяться, смотря на рабочих которые трудятся не покладая рук, смотря на домашних питомцев играющих друг с другом, Гинро всё больше задаётся мыслью «Для чего я здесь, и почему ещё не умер?». Психологическая травма, полученная из-за большой потери даёт о себе знать.

-Слыхал, рыбаки сегодня ещё один труп выловили. Судя по всему, при жизни он был отцом той девчонки. Которую выловили позавчера.- с большим энтузиазмом рассказывал владелец одного магазинчика товаров, и его слушатель явно был постоянным клиентом, либо же близким другом этого продавца.