Дело вот в чем: театр располагается в корпусе хлебозавода «Пекарь» — эдаком трупе огромного кита, в котором поселились разные организмы: театр вот, мастерские, конторки и так далее.

А на пятом этаже какое-то рыбное производство. Мидии там или устрицы — не разбери поймёшь. А где производство, там и отходы. Отходы всегда исправно спускались по трубе вниз, но однажды она забилась внутри, и отходы спустились снаружи трубы и прямо к нам в театр. За кулисы. Синонимы к запаху рыбной жижи подходят к описанию успешного театрального представления: жижа пахла ошеломляюще, исключительно! Грандиозно!

Полторы недели после этого театр стоял вывернутый подкладкой наружу и проветривался. Повторять проветривание или повторно устранять его причины желания не было ни у кого. Поэтому Наташа и отправилась наверх. Пятый этаж был в этот раз совершенно не виноват, но эмоции требовали выхода. Смущенные среднеазиатские рабочие прятались за резервуарами и с акцентом отвечали «эта ни мы»…

Я же ограничился третьим этажом. Когда поднялся — увидел четверых озадаченных людей, которые, видимо, тоже только что пришли и стояли вокруг торчащей из пола трубы высотой сантиметров тридцать. Эта труба и раньше там всегда была, но никого не беспокоила ровно до того момента, как из нее не начала фонтаном хлестать мутная теплая водичка.

Водичка хлестала уже некоторое время, судя по обширной луже, запрудившей коридор в нескольких местах и распространяющейся все дальше по этажу. Один из свидетелей фонтана взял большую тряпку и, покрываясь брызгами, заткнул ею трубу. Фонтан прекратился, подумал, поискал несколько секунд, и со звуком «пфшшш!» продолжился из под мешков с цементом, сваленных немного дальше по коридору.