6 глава
«Из мрака в жизнь»
(Запись в дневнике после побега)
«Мы совершили невозможное… Мы вновь выбрались из передряги. Казалось, что самое страшное уже позади, но это не так. Нам предстоит вновь погрузиться во мрак какой-то пещеры, которая залегает глубже самого бункера. Я боюсь, что нам может стать от этого только хуже, но в душе надеюсь, что всё обойдётся.
Старик предупредил, что здесь происходит нечто, что может нас напугать, повергнуть в шок. Это какие-то галлюцинации, которые создаёт неизвестная «аномалия». Старик не стал рассказывать всё подробно, только сказав, что придёт время, и мы сами всё узнаем. Теперь я ожидаю и боюсь. Ожидаю и боюсь»
Ноги дрожали от усталости, по телу пробегала дрожь. Воздух в пещере был очень холодным и влажным, а резина только усугубляла наше положение. Зубы стучали друг о друга, издавая неприятные звуки.
Старик шёл молча, не оглядываясь назад, светя фонариком впереди себя. Луч лениво пробирался через непроглядную тьму, освещая лишь небольшой кусочек пространства рядом. Несмотря на свои годы, наш спаситель шагал бодро, так, что нам приходилось его догонять, дабы не остаться в полной темноте.
Стас тоже шёл молча, опустив голову вниз. В слабом свете на его щеке блестели слёзы, которые пытался постоянно смахивать, но они продолжали стекать не останавливаясь. Он редко всхлипывал, сдерживал стоны, рвущиеся из глубины души. Саша шла рядом с ним, придерживая его за плечи, я шёл по другую сторону от Стаса. Колонну замыкал Даник, а Денис следовал чётко за стариком.
— Ну ты как, Стас? – поинтересовалась Саша, немного встряхнув товарища.
Он мотнул головой, всхлипнул, но не оторвал взгляда от земли. Он не мог смириться с тем, что его лучший друг – единственный человек, который у него остался в жизни – погиб. Но он пожертвовал собой – этого не понять Стасу, для него факт, что его друга нет, уже много значит.
— Я просто не могу поверить. – сквозь слёзы проговорил Стас.
Саша замедлила свой и его ход, приобняла его. Мы остановились, а старик, будто не слыша ничего, продолжил идти вперёд.
— Стойте! – крикнул Даник, глядя на старика, уходящего во тьму. Старик замер, постоял так несколько секунд и развернул луч фонаря. Яркий свет ударил в глаза, ослепив на некоторое время.
— Что у вас? – поинтересовался он, подойдя ближе.
— Я не хочу дальше идти, — завыл Стас. Им овладело отчаяние. – Зачем мне туда, когда Коля остался там?! Он был последним человеком, который остался в моей жизни. Зачем мне дальше жить?!
Стас упал на каменный пол и стал рыдать навзрыд. Саша уже хотела нагнуться к нему, но я оставил её.
— Пусть проревётся. Ему станет легче, а когда эмоции выплеснутся, продолжим движение. – Сказал старик, скинув с себя вещь-мешок. – Привал.
Мы стояли молча вокруг Стаса, не мешая ему в этом импульсе эмоций.
Старик прошёл немного вперёд, уединившись в царстве темноты. Он сидел без единого источника света, отвернув от нас голову. Его руки лежали аккуратно на винтовке, поглаживая её холодный приклад. Рука, дрожа, пробегала по всем металлическим деталям, нежно обтирая их от слоя пыли.
Я опустил фонарь, чтобы глаза привыкли к темноте. Луч погас, и я двинулся к старику. Он, увидев меня, едва заметно улыбнулся (в темноте это было кое-как заметно, но от лучей, направленных на Стаса, был хоть какой-то свет, в котором и разглядел эту едва заметную улыбку), немного подвинулся, предоставив мне возможность присесть.
— Вы невероятно везучий, молодой человек. – сказал он, глядя на меня сияющими глазами, в которых жила доброта и милосердие.
— Спасибо большое, что спасли мне жизнь, дураку. – ответил я, протягивая руку старику. Он, улыбаясь, ответил мне рукопожатием. Его сухая рука дрожала, но была очень тёплой, тут же согревая некой силой, накопленной в ней.
— Ты очень смелый, — сказал старик, глядя прямо в глаза, — и хочу заметить, очень везучий.
— Да, с везением мне подфартило. – с ухмылкой опустил я голову.
— Ты должен бороться дальше, ведь я верю, что у тебя есть цель, и идёшь к ней, ты на верном пути.
И тут я почувствовал, что старик знал обо мне куда больше, чем я сам. Он словно прочитал меня, сказал о моей цели, будто он сам вложил её мне в голову. Что-то тёплое стало расползаться внутри меня, разрастаясь и придавая мне сил на дальнейшие испытания.
Старик улыбался глядя на меня, будто действительно видел, как во мне крепчает дух, как силы заполняют пустоты уставших мышц, как в голове всё переворачивается. Его улыбка давала нечто тёплое, то, что мы обычно называем уютом, хотя в тёмной пещере такого невозможно.
— Он успокаивается. – сказал Денис, присев рядом со мной. Брат был уставшим, вымотанным. Мне было до ужаса его жалко, ведь он повидал за небольшой отрезок времени столько всего бо́льного. Бо́льного для души ребёнка.
— Дайте ему попить. – посоветовал старик. – Он так успокоится быстрее.
Я встал с корточек, снял портфель и нащупал там бутылку. Вода была прохладной, именно такой, какая нужна Стасу.
Он уже не бился в истерике, а тихонько всхлипывал и через раз дёргался. Наклонившись над ним, я вновь присел над Стасом, открутил крышечку с бутылки, и смочил руки. Мокрыми ладонями я аккуратно стал проводить по пыльному лицу товарища, вытирая высохшие ручейки слёз.
— Стас, успокойся, — начал я, продолжая успокаивать товарища. – Пойми, что твой лучший друг желал тебе лучшего, он пожертвовал собой, понимая, что сам не спасётся. Он сделал вклад в наше спасение, и если бы ты его спросил сейчас, хотел ли он, чтобы ты тут сгинул, то Коля явно покрутил бы у виска. Он сделал то, что смог – спас всех нас ценой собственной жизни, и явно не хотел, чтобы этот поступок оказался напрасным. Не дай пропасть этой жертве, она должна быть нашим спасением, пусть и с тяжёлой ношей.
Слова шли с трудом, преодолевая ком в горле, и боль в душе. Я сам толком не понимал, что я говорю, но чувствовал, как Стас успокаивается, собирается с мыслями, настраивая себя на дальнейший трудный поход по этим катакомбам.
Спустя пару минут наш друг был почти готов к продолжению хода, лишь эхом отражались всхлипывания, доносившиеся откуда-то из глубины души. Эта рана долго теперь не затянется, шрам на сердце будет напоминать об этом дне всю оставшуюся жизнь.
Тишина. Темнота. Именно такими были наши проводники по этим катакомбам. Старик шагал уже медленнее, видимо, услышав нашу просьбу. Луч его фонаря слабел, но продолжал доблестно сражаться с армией тьмы. Его надолго не хватит, — об этом догадывались все участники похода. Сашин фонарик, — ещё одна надежда на наше спасение, — давно сел, да и толку от него, честно говоря, было очень мало.
— Мы приближаемся… — сказал старик так, чтобы все слышали.
Я резко стал осматриваться, пытаясь понять, что за цель будет нами достигнута. Но ничего кроме непроглядной тьмы я так не смог разобрать. Как показалось, темнота даже стала гуще, сквозь неё стало труднее идти, воздух стал иметь другую плотность.
— Скажите, а это нормально, что идти труднее стало? – поинтересовалась Саша у старика, идущего впереди всех.
— Это знак. – пояснил старик и замолчал, но через небольшую паузу продолжил. – Мы приближаемся к тому месту, где обитает «аномалия».
— Кто? Ну, или что обитает? – переспросила Саша.
— «Аномалия», — повторил старик. Он притих, затаив дыхание, смотря куда-то туда, докуда не долетает пучок света. – Это её место, она живёт тут и ждёт заблудших «туристов».
— Что она может сделать? – прошептал Даня, подходя ближе к нам.
Старик стоял молча, ничего не отвечая и даже не поворачивая голову в нашу сторону. Палец, поднятый кверху, так и остался в таком положении.
Темнота продолжала сгущаться рядом с нами, создавая нагнетающую обстановку.
— Вы увидите свою жизнь, — через небольшую паузу сказал старик. – которая может вас напугать, удивить. Это могут быть отрывки из прошлого, моменты будущего. Главное – не сойти с ума.
— А это возможно? – с удивлением спросила Саша, приобняв Дениса за плечи.
— Ещё как. – окинув взглядом пространство, ответил он. – мы можем потерять сознание, но тот, кто придёт в чувства первый, должен будет растолкать остальных.
Старик рассказывал это с серьёзным выражением лица. Как бы не хотелось воспринять это за какую-то хорошо спланированную шутку. Но как известно, в каждой шутке есть доля шутки. Я его голосе не слышалось ни капли усмешки, ничего такого, что могло бы говорить о необоснованности его предупреждений.
Продолжая поход по этой тьме, я готовился получить некий «удар» по сознанию. Будто кто-то сейчас выйдет из темноты и нанесёт удар своею булавою. Но ничего такого не происходило и даже не начинало. Прошло минут десять, но ничего так и не происходило.
Но спустя небольшой отрезок времени в голову что-то начало накатывать: изображение стало плыть перед глазами, комок застрял в горле, становилось не по себе. Разум мутнел с каждым последующим шагом. Картинка теряла чёткость, и какой-то момент вовсе пропала. Последнее, что осталось в памяти – как я видел падающего брата, его детские глаза, не понимающие ничего, что происходит в данный момент…
Я всегда думал… а можно ли остановить время? Пережить те эмоции, взглянуть ещё раз в глаза тем людям, которые были с нами в тот миг? Один из способов – фотография – это не просто снимок людей или пейзажа. Это застывший момент, который был пойман матрицей фотоаппарата, как бабочка в сачок. Только бабочка пытается вырваться, а время сдаёт позиции и просто подчиняется. Оно вязнет тогда, когда фотограф выжимает кнопку, и начинается магия. Неумолимый поток, бегущий вперёд несмотря ни на что, просто застывает. Эмоции, чувства, люди – всё становится вязкой массой, которая останется на карте памяти. И смотря на неё, человек восстановит тот миг в своей голове, сняв с паузы тот момент, что запечатлён на фото.
Но именно сейчас я видел какие-то ожившие фотографии моей жизни, те вырезки времени, которые однажды остановили. Там я улыбаюсь, смотрю на лица родителей, которые наслаждаются тем счастьем, которое вот-вот увязнет в потоке времени навсегда. Вот я в костюмчике, держа в руках цветы своему первому учителю, и ещё даже не понимаю, во что я ввязываюсь. Вот я держу в руках аттестат, обнятый яркой лентой с гордой надписью «Выпускник». Всё это ожившие моменты времени, которые каким-то образом воскресли в моей памяти.
Забавное ощущение. Будто в невесомости, паря над тёмной бездной, я находился и чувствовал чьё-то присутствие. Это нечто или некто был очень могущественный, его сильная энергетика витала в этом пространстве, невольно касаясь моего тела. Она окутывала меня вперемешку с тьмой, заставляя паниковать.
— Забавно, правда? – резко раздалось в пространстве, эхом проносясь мимо меня.
Дыхание прервалось, в голове что-то щёлкнуло, заставляя разум на время застыть, но уже через пару секунд всё вернулось на места. Ну как – всё: темнота и ощущение присутствия чего-то.
— Ты кто? – попытался выдавить я. Голос был словно не мой, будто мне его настроили на компьютере, который часто даёт сбои, и именно такой сбой пришёл в данный момент.
— Я? – вновь раздался голос. – Неважно.
Неважно? Вот те на! Находясь в невесомости, не понять где, и тебе говорят, что голос, возникший сам по себе – неважное явление. Самое страшным сейчас было не факт присутствия этого нечто, а именно неизвестность. Ты не знаешь того, что сейчас с тобой разговаривает, на что оно способно – именно это и наводит на тебя ужас и тревогу. А когда такое происходит, ты начинаешь реально паниковать, а не просто переживать.
— Тебе, правда, не нужно знать, кто я, – голос проносился в этом пространстве, заставляя мурашки бегать по телу. – ты должен просто понимать, что твои родители живы, и товарища твоего. Вам лишь нужно дойти до них. Вы на верном пути.
Резкая вспышка разрезала пустоту пространства и перенесла меня в тот момент, когда напуганная толпа неслась к бункеру, который вскрывался уже первыми подбежавшими к нему. Полиция старалась поддержать хоть какой-то порядок, но в этом хаосе не удавалось сделать хоть что-то. Люди единым потоком неслись к своему спасению, не замечая друг друга, включив свои животные инстинкты. Этот поток бежал вперёд, не дожидаясь отстающих, затаптывая падающих, равняя их с асфальтом. Дети, старики, женщины, мужчины – все бежали к бункеру, стараясь быть одним из первых, кто достигнет спасительного укрытия.
Я был свидетелем, наблюдая эту картину со стороны. На моих глазах умирают люди, будучи задавленными толпой. Половина этого потока не доберётся до укрытия просто потому, что они стали отстающими, теми кого не дожидаются, закрыв перед ними ворота, оставив их наедине с гиеной огненной, которая вот-вот развернётся на земле.
Я слышу молитвы матерей, плачущих на коленях. Тяжёлые вздохи стариков, которые понимают, что настал тот час, когда можно проститься с жизнью, вспомнив все прекрасные мгновения их времени. И сейчас, подняв голову кверху, я видел, как ядерные боеголовки неслись с огромной скоростью к земле, отчистив территорию за одно мгновение.
Яркая вспышка и настала темнота…
И сейчас, когда вновь появился свет, я чувствовал странный холодный мёртвый ветер в теплом воздухе. Глаза ещё не могли разглядеть окружающую обстановку, но чувство, которое разрасталось в душе, подсказывало мне, что меня окружает смерть.
Вокруг меня не было ничего, ничего такого, что могло подать признак жизни. Пепел, кости, развороченные машины и здания – вот всё, что я видел сейчас. И это чувство смерти и отчаяния угнетало меня изнутри, сжигало живую плоть, заставляя оголиться ядро и выпустить внутреннюю энергию. Но я старался сдержаться, приберечь эмоции и чувства для другого момента, поскольку понимал, что я не в силах остановить время, заставить боевые стрелы развернуться. Но сейчас остался прах, ничего живого, лишь остатки прошлой жизни.
Темнота. Опять она окутывала меня со всех сторон. И на подступах я слышал её аккуратные шаги, словно хищник притаившийся в траве ожидает свою добычу, караулит, чтобы в подходящий момент оголить свои клыки и когти, впиться в плоть и разодрать её. Только такой жертвой мне меньше всего хотелось быть.
Я очнулся, когда старик растрясывал Данила, чтобы тот очнулся. Картинка плыла перед глазами, а в памяти мелькали флешбэки видения, которое только окончилось. Это было жуткое видение, может даже, истина, какой она смотрелась со стороны.
— Очнулся? – спросил старик, заметив, что приподнялся. – Приводи в чувство брата, пора уходить отсюда, иначе мы останемся тут с ними.
В этот момент я хотел было задать вопрос, но резко осёкся. Я не хотел знать, с кем придётся делить это место, просто потому что не хотел. Не думая не о чём, я пошёл искать брата.
Денис шёл молча, обнимая обеими ладонями холодную рукоять пистолета. Его тяжёлое дрожащее дыхание было слишком хорошо слышно, а иногда негромкое лязганье его оружия издавалось откуда-то сзади. Даник шёл абсолютно молча в самом хвосту колонны, бегло озираясь по сторонам. Стас просто существовал, передвигая кое-как ногами, он не издавал ни звука. А старик шёл не оборачиваясь, из-за чего порой возникала мысль о том, что вовсе забыл про нас. Он водил своим фонарём из стороны в сторону, разрезая тьму, фонарь никогда не задерживался надолго на одной стороне, лишь бегло облизав стену, вновь возвращался в жерло этого туннеля.
Старик остановился. Подойдя ближе, я попытался зрительно выяснить причину его торможения, но как бы не пытался рассмотреть, ничего подозрительного так и не смог обнаружить.
— Что такое? – поинтересовался я.
— Свет мерцает. – спокойным голосом пробубнил старик, указывая на луч фонаря, направленный на стену. Он и правда мерцал, а это означало, что последний источник света иссякает. Наши фонари давно погасли и надежды я оставлял лишь на фонарь старика. – Он сядет скоро.
— Надо быстрее двигаться. – сзади раздался голос Дани. – Если этот фонарь сядет, мы останемся тут навсегда.
После этой фразы, наш проводник рванул с места, широкими шагами пробираясь через пелену тьмы. За ним мы уже начали гнаться, чтобы не на шаг не отставать от единственного источника света. Но спустя несколько минут и тот сдал позиции …
— Чёрт. – ровным голосом произнёс старик.
— Саш, мы здесь не останемся? – голос брата прозвучал дрожа, будто вот-вот он заплачет. Хотя, подходящая ко мне истерика, кажется, должна была сделать со мной тоже самое.
— Нет, мы найдём выход! – уверенным голосом проговорил я.
Что-то несколько раз чиркнуло, посыпались искры и зажглось пламя. Это была бензиновая зажигалка старика, которая отдавала тёплым отсветом на холодной поверхности стены.
— Идёмте, осталось совсем немного. – сказал проводник и тут же развернулся.
Мы зашагали быстрее, молясь с каждым шагам, чтобы спасительное пламя не погасло. Старик держал перед зажигалкой ладонь, защищая хрупкое пламя от потоков воздуха.
— Выход. – сказал проводник, остановившись у небольшого ответвления.
— Мы наконец-то выйдем из этой пещеры? – с большими надеждами спросил я.
— Да, но выйдем в менее приятное место. – не оборачиваясь проговорил старик.
— Куда?
— На поверхность.
Еще почитать:
Потерянная душа. глава 8 ( черновик. часть 1).
Роман "Бункер" — 7 глава. Не тех благодарим. Бункер
Ангел
Отчаяние…
«
»
