— Что значит, сбежали? – озадачено переспросила Наргиза.

Он помахал бананом в воздухе, остужая и пояснил:

— Ну, они тебя реально боятся, прикинь! И говорили, мол, давай сбежим, я отказался.               

Она подавленно опустилась на противоположное бревно и закрыв лицо руками, произнесла:

— Я плохо справляюсь. – затем потерла лоб и добавила: — Уже темнеет, я волнуюсь за них…

— Да что с ними может случиться?

— Макс, — сказала она глядя из подлобья на него: — Скажи мне, это место не кажется тебе странным?

Он оглянулся:

— Ну, может и так, но я то, никогда не был в экзотических странах. А ты думаешь, там может быть опасно?

— Там, может быть, все что угодно. Ведь такой огромной и белой саранчи правда не существует…

— Тогда скажи мне, что тут происходит! – резко ответил он.

— Я не уверенна… — ответила она и замолчала.

— Последний раз, когда я видел свою мать, она несла какую-то ахинею: «Дорогой, сынок! Наконец-то мамка заживет хорошо, государство заплатит мне за тебя десять миллионов рублей». Тогда, я подумал, что это пьяный бред, а сейчас думаю…Что она имела в виду, Наргиза? – голос его был на удивление сух.

Женщина встала, видимо взяв себя в руки:

— Я спать. Завтра с первыми лучами выдвигаемся за ними. – Развернулась и пошла к палатке.

— Ответь мне! Что она имела в виду?! – крикнул он, вскакивая.

— Я не уверена, прости. – бросила она и скрылась в палатке.

— Блять! – он со злобой швырнул барбекю из банана в кусты. Всё это ему очень не нравилось. Очень.